И вновь ворон упорхнул от неё, едва девушка успела протянуть к нему свою ладонь. Морозный ветер лишь принес его черное, как смоль перо. Дрожа от холода, Мариэль взяла перо в руки, пытаясь разгадать загадку, которую загадал ей этим таинственным посланием ворон.
- Кто же ты? – кричит она в неизведанную даль, но никто не слышит её, никто не приходит на помощь.
Но не успевает она даже внимательно рассмотреть послание ворона, как перо вспыхивает в её руках ярким рыжим пламенем, обжигая нежную кожу рук. Мариэль вскрикивает от боли и…просыпается, дрожа от холода и страха.
За окном тем временем уже давно воцарилась ночь, холодный ветер разгуливал по комнате, заставляя Мариэль плотнее укутываться в плед. Тяжело дыша, девушка хотела прильнуть к спящему мужу, но к своему удивлению, Вилкаса рядом не оказалось. Блондинка взволнованно осмотрела комнату, но норда так нигде обнаружить не удалось. Странно, но раньше бретонка не замечала за Вилкасом привычки исчезать по ночам и лунатизмом, насколько ей было известно, мужчина не страдал. Теряясь в догадках, Мариэль не находила себе места, а ночной кошмар, казалось, и вовсе отбил у неё желание спать.
После неопределенного времени ожидании супруга, девушка все же решилась отправиться на его поиски. Вскочив с кровати, Мариэль поспешила набросить на себя свой шелковый длинный халат и быстрым, почти беззвучным шагом, покинула свои покои в поисках пропавшего супруга.
Как и следовало ожидать, все жители Йоррваскра были погружены в сладостный сон и, казалось, ничто не могло потревожить их покой, кроме, конечно, того памятного злосчастного пожара, которого девушке повторять не хотелось. К огорчению Мариэль, ни в главном зале, ни в жилых помещениях Вилкаса обнаружить не удалось, поэтому, собравшись с мыслями, бретонка решилась выглянуть на веранду, хотя перспектива замерзнуть в тонком одеянии её совсем не манила.
Осторожно ступая босыми ногами по холодному камню, бретонка пыталась хоть что-то разглядеть в темноте и, кто знает, если бы не свет звезд и луны, освещающих тусклым светом пространство, возможно, она так и вернулась бы в кровать, так ничего и не разглядев, огорченная и взволнованная. Но её внимание все-таки привлекло какое-то движение в районе тренировочных манекенов и, немного приблизившись, девушка четко различила несущееся к цели стрелы и лучника, которому они принадлежали, стоящего неподалеку. Рядом с лучником был еще один силуэт, принадлежавший, по всей видимости, мужчине. Стараясь находиться в тени, дабы и дальше оставаться незамеченной, девушка притаилась возле одной из подпирающих крышу колон.
- Не заставляй меня вновь возвращаться к этой теме! - к большому удивлению Мариэль, голос принадлежал Вилкасу.
- Я тебе уже все сказала! – ответил ему резкий голос Эйлы. – Делай с этим что хочешь, мои принципы ты знаешь!
Вздохнув, рыжая решительно натянула тетиву лука и отправила в полет очередную стрелу.
- Вот потому, что я знаю эти твои принципы, я и разговариваю с тобой сейчас! – голос Вилкаса звучал недовольно, но сдержанно. – Может, ты, наконец, прекратишь паясничать и будешь вести себя как разумная взрослая женщина?
Последующая стрела, не смотря на сгущающуюся темноту, попала ровно в цель, в саму сердцевину тренировочного манекена. Довольно кивнув, Эйла резко обернулась к норду.
- А как еще ты мне прикажешь себя вести? Что мне еще сделать, дабы ты обратил на меня свое внимание? Неужели ты не видишь, что со мной происходит? Неужели ничего не понимаешь?
- Вижу, – мужчина скрестил руки на груди. - Разумеется, я вижу, что ты начала себя вести не как добрая и верная соратница Эйла Охотница, а как последняя идиотка с явным намеком на синдром недостатка внимания!
- И ты даже не понял почему? – в ее голосе звучала едва сдерживаемая горечь.
- Не мне разбираться в твоем «хрупком» душевном мире! – хмыкнул Вилкас. – Я лишь хочу сказать, что меня такое твое поведение, мягко говоря, раздражает и просто бесит!
Послышался тяжелый вздох. Шмыгнув носом, нордка резко натянула тетиву лука и нацелила стрелу прямо на Вилкаса, заставив его в неожиданности пошатнуться. Наблюдая за сценой, Мариэль шокировано застыла на месте, не в силах ни пошевельнуться, ни вздохнуть.
- Бесит, говоришь? – ехидно протянула воительница. – Знаешь, а это обидно слышать, Вилкас, особенно такой «хрупкой» девушке как я!
- Во имя Девятерых, Эйла! – прошептал мужчина. – Да что с тобой твориться-то такое?
- И вот что же сейчас мне мешает попросту убить тебя? – она медленно приблизилась. – Что мешает всадить стрелу прямо в твое черствое сердце?
- Опомнись, - голос норда звучал приглушенно и мягко, - не делай ошибок, Эйла, не губи свою жизнь необдуманными поступками!..
- Лучше я сама загублю свою жизнь, чем это сделаешь за меня ты! – её голос сорвался на последнем слове и не в силах более себя контролировать, из глаз Охотницы потекли слезы.
Вилкас медленно приблизился к рыжей воительнице и мягко отодвинул лук в сторону. Еще усилие – и оружие попросту упало на камни, прямо под ноги мужчине.
- Ты сама себя довела до этого, - он аккуратно обнял её за плечи. – Ну что это за истерики, разве это наша всеми любимая Эйла?
- Конечно, любимая всеми, - всхлипывая, промолвила девушка, наслаждаясь этим кратким мигом, когда она была так близка к Вилкасу, - всеми, кроме одного человека…
Тяжело вздохнув, норд медленно отстранил Охотницу от себя, взяв её лицо в свои руки.
- Прошу тебя, не начинай опять! – он заглянул в её глаза. – Я уже давно дал тебе четко понять, что отныне для меня существует только одна женщина и это – Мариэль!
- Вилкас…- тихо протянула Эйла, прикоснувшись ладонью к его щеке, - неужели ты так просто смог отказаться от всего, что нас связывало? Неужели ты забыл о том, что между нами было? Ведь мы же… мы же… мы же любили друг друга, Вилкас!
Сердце Мариэль в этот миг было готово выпрыгнуть из груди. Щупальца ревности остро вонзились в её душу, заставив блондинку в отчаянии закусить нижнюю губу, дабы сдержать возглас обиды.
- Ведь все же было хорошо, пока ты не отправился в этот чертов Рифтен! – тем временем продолжала Эйла, с мольбой во взгляде обращаясь к норду.
- Теперь это в прошлом, - холодно возразил мужчина, отстраняясь от лучницы. – Тогда все было иначе, тогда я лишь воображал, думал, что знаю, что такое любовь, но… но встретив Мариэль, я понял, что моё сердце всегда принадлежало только ей, а все, что было в прошлом, пусть так и останется в прошлом!..
- Ты же сейчас лукавишь! – Эйла отрицательно покачала головой. – Ты же был влюблен в меня, признайся!
- Что ты знаешь о любви, Эйла? – на его губах заиграла грустная улыбка, когда он обернулся к рыжей воительнице лицом. – Ты не понимаешь, каково это любить и ничего не требовать взамен, наслаждаться каждым мигом, проведенным рядом с этим человеком, ставить на кон все, ради него и идти, не раздумывая, на любые жертвы ради него же! Это высокие чувства, которые, увы, неведомы тебе!
- Высокие чувства, говоришь? – она медленно приблизилась к норду и провела ладонью по его спине. – Значит то, что было между нами после отъезда Мариэль – не высокие чувства? И эти ночи, и эти слова, и эти… поцелуи?
Вилкас ничего не успел произнести в ответ, как Эйла рывком приблизилась к нему и впилась в его губы пылким поцелуем.
Не в силах более бороться со своими эмоциями, Мариэль, зажав рот рукой, дабы хоть как-то сдержать рыдания, поспешила скрыться за дверьми, ведущими в главный зал Йоррваскра, отказываясь верить своим глазам. В тот миг у неё не было ни сил, ни желания врываться в эту сцену, свидетелем которой она невольно стала, устраивать разбор отношений, калечить криками Эйлу или Вилкаса, или и одного, и другую, ломать судьбы друг друга… Она просто удалилась, дабы, предавшись эмоциям, иметь возможность вновь все обдумать и переосмыслить все то, что только что произошло на её глазах.
Быть мудрым еще не означает быть сильным, а быть сильным еще не означает переламывать всем кости при каждом удобном случае. Нельзя торопиться, когда на кону лежит целая супружеская жизнь и нордская судьба в придачу. Не время для мести и разбора отношений, сейчас самое время освободить эмоции и поддаться типичному женскому инстинкту, который возникает всякий раз, когда острие ревности до крови впивается в нежное тело души. Пришло время плакать. Так и поступила Мариэль, бросившись на кровать, едва она успела забежать в свои покои.
Тем временем, ошеломленный дерзким поступком лучницы, Вилкас резко оттолкнул нахалку, отстранив её как можно дальше от себя.
- Ты что себе позволяешь!? – тяжело дыша воскликнул норд, ладонью вытирая свои губы. – Совсем с ума сошла!?
Эйла в ответ лишь звонко рассмеялась.
- Не-ет, - протянула она, смакуя каждый звук, - ты не забыл, Вилкас, ты все помнишь! И те бессонные ночи в Нижней кузнице, и вкус тех поцелуев… Ты все помнишь, только боишься себе признаться! А еще больше – боишься, что об этом узнает Мариэль, поэтому ты так тщательно пытаешься вычеркнуть меня из своей жизни, поэтому ты с таким презрением смотришь на меня в её присутствии, поэтому ты готов убить меня всякий раз, когда подворачивается возможность продемонстрировать свой героизм перед ней! Ты просто трус, Вилкас, самый обыкновенный трус, который всячески пытается доказать обратное!
- Во имя Исграмора, замолчи, даэдрова ты дочь! – взревел норд, вцепившись в шею девушки, но в ответ лишь встретил её лукавую улыбку и взгляд, сияющий бесстрашием.
- А то что? Вновь попытаешься придушить меня?
- Возможно… - он усилил хватку, - только теперь тебе никто не придет на помощь!
- Если ты убьешь меня, - еле вымолвила Эйла, - то ты сделаешь только себе же хуже! Подумай о Фаркасе!..
- Что? – глаза норда удивленно расширились. – А Фаркас тут причем?
- А ты разве не знаешь? Неужели ты ничего не замечал?
- О чем ты? – недоумение мужчины только усиливалось.- В какую игру ты решила меня втянуть?
- Фаркас неравнодушен ко мне, - она ехидно улыбнулась, чувствуя, что хватка норда все больше слабеет. – Более того, хорошо изучив его натуру, я даже могу констатировать, что он уже продолжительно время влюблен в меня, вот только боится активно проявить свои чувства, поскольку знает не хуже мой собственный нрав.
- Фаркас влюблен в тебя? – Вилкас рассмеялся. – Что за чушь?
- Конечно, тебе трудно в это поверить, ведь ты даже не замечал этого, ты был слишком занят своей ненаглядной бретонкой, занят даже для того, что бы просто поговорить по душам со своим собственным братом! – девушка воспользовалась замешательством норда и ловко выскользнула из его рук. – А теперь только представь, что будет с твоим братом, если он случайно узнает, что его чувства взаимны?
- Не смей играть чувствами Фаркаса!
- А тебе, значит, играть моими чувствами дозволено?! – Эйла вспыхнула, резко отпрянув назад, едва Вилкас сделал несколько шагов навстречу. – Ты сам принял это решение, Вилкас, я давала тебе возможность решить все мирным способом, я пыталась убрать соперницу со своего пути, но, увы, судьба решила все за меня…
- Ты сознательно потянула Мариэль за собой в эту пещеру… - ошеломленно протянул норд, застыв на месте. – Ты хотела, что бы её там убили, это было твоей целью! Откуда в тебе столько жестокости, Эйла?
- Любовь толкает нас порой на совершенно безрассудные поступки! – девушка сверкнула глазами. – Кому, как не тебе это знать! А теперь… что ж, мне больше ничего не остается, кроме как поставить тебя перед выбором…
- Ты не посмеешь…
- Еще как посмею!- что-то пугающее было в её улыбке, а озаренный луной взгляд сверкал скрытым безумием. – Если ты не откажешься от Мариэль, я разобью сердце твоему брату!
- Да кто ты такая, что бы ставить мне ультиматум!?
- Я просто влюбленная женщина, Вилкас, - она грациозно откинула волосы за плечи, медленно направляясь к дверям, ведущим в главный зал, - и то, что ты однажды заставил меня полюбить тебя – твое проклятие! Подумай об этом!
Разгромленный, Вилкас стоял рядом с тренировочным манекеном, в который Эйла совсем недавно запустила дюжину своих стрел, и чувствовал себя так, словно это в него целилась одна из лучших лучниц Скайрима.
В глубине души Охотница понимала, что зашла слишком далеко в своей борьбе за сердце мужчины, к которому она уже долгое время была неравнодушна. Но теперь, когда в порыве эмоций путь назад был навсегда закрыт, она четко приняла для себя решение идти до конца и жертвовать всем и всеми ради достижения конечной цели. Пусть это и перечило законам гуманизма, пусть это и толкало её совершать совершенно бессмысленные поступки, отныне она знала одно – Вилкас осмелится вновь полюбить её, даже если на кон придется поставить чью-то жизнь, а может даже и судьбу.