Из дневника Довакина (часть 13):

*записано на листе пергамента*
«Бессонница. Не могу уснуть. Мысли давят, воспоминания душат. Мне нужно поделиться ими с кем-то, выразить их где-то…
Только сейчас я смогла полностью осознать, сколь важен для меня мой дневник. Мне столько нужно высказать на бумаге, многое поведать, ведь в моей жизни сейчас происходят такие события, о которых просто невозможно молчать! И именно сейчас моего дневника нет рядом со мной…
И вот мне приходится в потемках искать чистые листы пергамента и записывать при жалком свете догорающей свечи эти строки. Дорогой Дневник, я скучаю по тебе, мне тебя не хватает! А этот подлец Анкано использует тебя как ловушку для шантажа! Но я обязательно найду выход, я не стану идти у него на поводу! Пока еще не знаю как я это сделаю, но он не получит то, чего так страстно желает. Я же Довакин, я выкручусь! И если мне придется исчерпать все приемы дипломатии, я буду готова нанести ответный атакующий удар. Будь, как будет! Но прежде я должна помочь Брелине, пока еще не поздно. Уверена, Анкано не стал бы её трогать, не зная, что она – моя лучшая и самая близкая подруга. Он хочет отомстить мне, повлиять на меня таким образом. Он знает, что я не брошу подругу в беде. Он ждет, когда же я сдамся и приму его условия. Но этого не будет. У меня есть план, и если мне удастся провернуть это дело с грабежом – Лина будет спасена, ну а мне представится возможность уязвить талморца. Главное, чтобы все получилось! Благо, я не одна…
Да, Бриньольф сейчас играет важную роль в ходе моей судьбы. Даже представить себе не могу, что бы я делала без него! И да, он был прав, когда говорил о людях, которые всегда придут на помощь, где бы я ни была. Он всегда был рядом, находясь в тени. Мой дядя Бриньольф! Могла ли я себе вообразить, что он всегда будет со мной, всегда, даже когда я об этом совершенно не подозреваю? Могла ли я об этом мечтать? Боги, мир перевернулся!
Но теперь, когда я могу до него дотронуться, прильнуть к этим желанным губам, я еще больше начинаю запутываться в своих чувствах, в своих эмоциях, в своих мыслях… Сколько мне пришлось пережить, через сколькое пройти, дабы понять, что я люблю его, люблю Бриньольфа! Все это время я лелеяла в себе хрупкую надежду на то, что у меня получится достучаться до его сердца, я верила, что однажды он сможет открыться мне и шагнуть навстречу! Но обжегшись однажды, я испугалась, испугалась этих возрастающих чувств к нему. Именно в тот период на моем жизненном пути появился Вилкас. И я увлеклась ним. Я вышла за него замуж. Нас многое связывает, столь многое, что я не могу так просто вычеркнуть это из своей памяти. Да, я призналась Бриньольфу в своих чувствах к нему, я и себе призналась в этом, но могу ли я утверждать с полной уверенностью, что я никогда не любила Вилкаса? Никогда не любила и сейчас…не люблю?.. Я запуталась, дорогой листочек пергамента, как же я запуталась в себе! Все эти чувства, все эти мечты и грезы, все эти мужчины…
Была бы сейчас рядом со мной Карлия, она бы просто спросила меня: «Мариэль, а чего хочешь ты сама?». И я бы с уверенностью ответила: «Я хочу быть с Бриньольфом. Я всем сердцем этого желаю!». И это правда, ибо только сейчас я почувствовала ответное тепло и в моем сердце с новой силой воспылала надежда.
Но Брелина, будь она сейчас здесь, обязательно поинтересовалась бы, питаю ли я еще хоть какие-то чувства к Вилкасу? И я ответила бы «да!». Да. Да, потому что я все еще не могу вспоминать о нем с холодным равнодушием в душе. Он мне все еще небезразличен. Хоть и причинил мне немалую боль. Они оба меня ранили. Вопрос один: осознанно ли?
Возможно, Бриньольф и прав. Для начала, мне нужно разобраться в себе и своих чувствах. Раньше я и не допускала той мысли, что ситуация с Вилкасом и Эйлой тем вечером была не так проста, как казалось на первый взгляд. Возможно, я и правда поспешила с выводами. Но, боги, как же я устала во всем этом разбираться! Я хочу любить! Любить и быть любимой, зная, что тебя не предадут. Любить, будучи уверенной, что ты – его единственная, а он – именно тот, кого ты ждала и искала всю свою жизнь! Я просто хочу любить без всяких предрассудков…
Но, видимо, боги отвели этот период моей жизни совсем не для любви. Нужно собрать всю свою волю в кулак, закрыть все чувства под огромным кованым замком и просто заниматься своим делом. Всё как всегда, всё как обычно.
Хватит ныть и требовать от судьбы неизвестно чего! Пора бы понять моему светлому уму, что не всё в этом мире происходит лишь по моей прихоти. Мне стыдно. Стыдно за то, что я так вспылила. Как теперь Бриньольф будет смотреть на меня? Я вновь превратилась в его глазах в маленького неопытного ребенка, каким он всегда меня видел. Ему проще отдать меня в руки другому мужчине против своей воли, чем признать, что я взрослая женщина, которую он может искренне полюбить. Он все еще боится. Но он боится не меня, он просто боится полюбить и вновь открыть кому-то свое сердце.
Мой бедный дядя Бриньольф! Обещаю, кто бы ни ранил его однажды, как сильно бы он не страдал, я не позволю этому вновь повториться! Я буду умнее, я буду терпеливее. Но он не будет страдать. Он слишком много для меня значит. Поэтому я не стану вновь напоминать ему о своих чувствах, я смирюсь, я буду жить одна или с Вилкасом, но я не позволю, чтобы из-за меня страдал Бриньольф. Да будет так.
Уверена я лишь в одном: этот поцелуй останется жить в моей памяти навсегда!»

Часть 40

Едва чернильница захлопнулась, в комнате послышался легкий щелчок. Тяжело вздохнув, Мариэль вновь пробежалась глазами по только что написанному тексту и, внимательно изучив его, поспешила спрятать листочек пергамента в дорожную сумку. За окном небо уже давно укрылось покрывалом из звезд, и лишь редкие возгласы стражников нарушали глубокую ночную тишину города одиночества.
Не в силах найти себе место, Мариэль накинула на плечи длинный атласный халат, который нашелся у неё в просторном шкафу, и, открыв настежь окно, оперлась локтями о подоконник. Воздух был по-осеннему свеж, но чисто по-солитьюдски ласковым. Легкий ветерок раздувал светлые распущенные волосы бретонки, даруя мимолетное ощущение безмятежной свободы. Вот бы сейчас расправить крылья и взлететь! Но куда она полетит? Кто её ждет? За время своих странствий по Скайриму Мариэль стала нужна всем и никому одновременно.
Девушка грустно вздохнула. Нет! Нельзя сейчас предаваться меланхолии! Самое время лечь в постель и заснуть крепким здоровым сном. Вот только спать совсем не хотелось, а чудодейственного эликсира Карлии рядом не было. Чувствуя, что стены её комнаты не облегчат бремя бессонницы, Мариэль решила спуститься в главный зал. Там всегда пылал теплый очаг, можно было провести время за изучением небольшой библиотеки, которую, путешествуя, удалось собрать бретонке, или насладиться бокалом-другим крепкого вина или меда. Собственно, последнее помогало блондинке бороться с бессонницей лучше, чем все другие возможные способы.
Сладко потягиваясь на ходу, Мариэль целенаправленно брела к столику, на котором, как она помнила, всегда покоился графинчик с вином. Главный зал покоился в полумраке, и лишь приглушенный свет пламени, исходивший от камина, дарил нежный теплый оттенок холодному каменному помещению. Разбирая дорогу лишь по памяти, ибо разглядеть в полутьме под ногами что-то конкретное было весьма трудной задачей, девушка уверенно приблизилась к столику. Графин обнаружить удалось, но вот жидкости, к большому удивлению волшебницы, в нем не оказалось. Мариэль недоуменно застыла на месте и уже хотела мысленно обвинить Йордис в распитии хозяйских алкогольных напитков на служебном месте, как вдруг услышала недалеко от себя чьи-то раздающиеся шаги. Затаив дыхание, бретонка приникла, и, казалось, шаги тоже прекратились. Мысль о том, что в этом доме может еще кто-нибудь бодрствовать, бретонка напрочь отгоняла, решив, что в такой час не спят лишь ассасины, воры и просто ненормальные люди (собственно, себя она относила к последним). Поэтому, насторожившись, Мариэль принялась медленно двигаться по комнате, всматриваясь в полутемное пространство, в мыслях уже подбирая нужное заклинание для атаки. На какое-то мгновенье ей показалось, что где-то совсем рядом мелькнула чья-то тень, заставив блондинку невольно вздрогнуть. Но девушка успела лишь пискнуть от неожиданности, прежде чем крепкая рука Бриньольфа уверенно блокировала рукопашную атаку, которую собиралась нанести взбудораженная бретонка.
- Черт возьми, Бриньольф, это ты!.. – её слова то и дело прерывали взволнованные вздохи, едва девушка смогла разглядеть в полутьме знакомые черты лица норда. – Ты напугал меня!
- Детка, ты явно страдаешь паранойей! – Брин выглядел хмурым и весьма недовольным. – Или это уже мания преследования началась?
- Это называется больные нервы! – хмыкнула бретонка в ответ, скрестив руки на груди. - Почему ты не у себя в покоях? Время же позднее, все должны спать!
- Да, должны! – ехидно заметил он, многозначительно стрельнув изумрудным взглядом. – Что же до меня, то я плохо засыпаю на новых местах. Бессонница, знаешь ли…хотя, кому я это рассказываю…
Тяжело вздохнув, он легким движением придвинул массивное кресло поближе к камину и устало погрузился в мягкую тканевую обивку. В воздухе повисла ледяная пауза и, казалось, Брин вовсе не желал её нарушать. Мариэль же наоборот жаждала поговорить с мужчиной, но, застыв в нерешительности, лишь молчаливо переминалась с ноги на ногу. Видят боги, она не намеревалась встретиться с ним. Более того – она направлялась сюда, будучи в полной уверенности, что как раз таки с ним не пересечется. А тут, видите ли, бессонница! Все нормальные люди в это время спят, покоя в кровати не могут найти лишь, повторяюсь, ненормальные, воры и ассасины, все так, как она и предполагала! Хотя, постойте, Бриньольф же и является, по сути, вором…да и нормальным, видимо, назвать его сложно, так что чему тут удивляться? Что ж, коль так легла карта судьбы, нужно с ним поговорить и непременно извиниться за вчерашнее.
- Что ж, - наконец, робко отозвалась Мариэль, - так ты и коротаешь ночь, просто сидя в кресле у камина?
- Как видишь, - он неохотно взглянул на бретонку. – Кстати, у тебя вино закончилось.
- Да, я заметила! – девушка ухмыльнулась, медленно приближаясь к креслу. – Так это ты осушил графин до последней капли?
Брин пожал плечами.
- Я просто пользуюсь твоим гостеприимством! Пока есть возможность…
- Что ты имеешь в виду?
- Завтра я перееду в таверну, - холодный тон его голоса заставил сердце девушки сжаться в груди, - не хочу больше стеснять тебя и причинять неудобства.
- Бриньольф, - Мариэль встревоженно взглянула на него, - ты не причиняешь мне беспокойство, о чем ты? Ты же знаешь, что я всегда рада твоей компании, мы же с тобой одна семья, мы всегда были вместе, что же случилось теперь?
- Ты во многом права, кроме одного, - он медленно перевел на неё взгляд, полный грусти, - мы не всегда были вместе. И не всегда будем. Точнее – и вовсе не будем. Просто не сможем быть. Накануне я это отчетливо понял, поэтому и принял решение, что нам стоит притормозить ход развития наших отношений. Все-таки стоит помнить, кто мы есть и кем мы приходимся друг другу. Все по правилам. Все по делу.
Мариэль не могла поверить своим ушам. Черт возьми, как можно быть таким слабохарактерным благородным идиотом? Ей хотелось взвыть от горечи и разочарования, но она лишь стойко вынесла удар, проглотив обиду, которая таилась в его словах. Она обещала себе быть мудрее. Что ж, самое время проявить свою мудрость, хоть кому-то здесь не повредит здравый рассудок!
- Я понимаю тебя, - бретонка заставила себя улыбнуться, - это твое право. Но, уверяю, тебе больше не придется беспокоиться на сей счет, я ведь тоже многое поняла накануне. Собственно, раз уж на то пошло, я хотела бы извиниться перед тобой за весь тот пылкий бред, который тебе пришлось вчера услышать. Я была неправа. И еще, признаю, я была очень…очень глупа, я не понимала и не хотела тебя понимать. Ну а ты был как всегда прав!
Опять повисла неловкая пауза. Но на этот раз Бриньольф молчал не из-за того, что он не хотел вступать в диалог. Ему просто было нечего сказать в тот момент. Он мог ожидать многого от этой неуклюжей маленькой бретонки, но он аж никак не мог предположить, что работа над ошибками произойдет так скоро. Ему даже стало неловко за себя, ибо он так привык строить из себя великого мастера-учителя и поучать Мариэль, что сейчас он попросту растерялся, не зная, как ему следует вести себя дальше. С другой же стороны на себя неумолимо перетягивало канат чувство притяжения к этой девушке, заставляя Бриньольфа каждый раз бороться с собой и искушением, которое грозило перечеркнуть раз и навсегда все его нравственные убеждения.
- И что же ты предлагаешь? – растерянно протянул норд, почесывая щетину.
- Дружбу, - она приблизилась к нему и протянула ладонь. – Крепкую искреннюю дружбу. Ты всегда стремился повернуть меня именно в это русло и никуда более. Наконец, я это осознала.
Он недоверчиво поднял на неё взгляд, но встретил лишь добродушную улыбку. Ту самую детскую наивную улыбку, которая обезоруживала его всякий раз, как он встречался с ней.
- Дружба? – протянул мужчина. – После всего, что между нами было, ты веришь в искреннюю дружбу?
- Да. Верю, - твердо ответила бретонка. – Кто сказал, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует? Я намерена доказать обратное. И я верю, Бриньольф, да, я верю в то, что у нас с тобой получиться вновь наладить отношения, чтобы все было вновь как прежде. Так, как ты того и хотел.
- Странно сейчас слышать от тебя такие слова, - в замешательстве произнес норд, всматриваясь в танцующее пламя, - особенно вспоминая ту пылкую речь, которую я слышал из твоих уст совсем недавно…
- Я же сказала тебе, что ужасно сожалею об этом, - она медленно опустилась перед ним на колени, любуясь отражением пламени в его глазах. – Прости меня. Это было неосторожно с моей стороны так просто разбрасываться подобными словами и чувствами. Но я не хочу, чтобы это хоть как-то повлияло на наши дальнейшие отношения. Мы все еще нужны друг другу. Ты нужен мне, дабы спасти Лину.
Послышался тяжелый вздох. Мужчина неохотно оторвал свой взгляд от пламени и плавно перевел его на девушку, сидящую у его ног. В этой позе чувствовалось его превосходство над ней, но сам Бриньольф не чувствовал себя победителем, более того, он все четче начинал понимать, что это она, именно она вершит его судьбу в данный момент. Покорившись его напору, она совершенно неожиданно одержала над ним победу. Эта маленькая неопытная девчонка, которая более перестала быть ею раз и навсегда.
- Я иду у тебя на поводу, - он ласково протянул ладонь и погладил её щеку костяшками пальцев. – Но я благодарен тебе за это. Я не хочу тебя терять. Пусть будет так, хоть в глубине души я и сам понимаю, что это не совсем правильно.
- Пусть все будет хотя бы так, чем не будет и вовсе, - её губ коснулась легкая улыбка.
В ту ночь лишь пламя стало свидетелем их договора, когда их ладони крепко переплелись в дружественном рукопожатии. Удивительно, но эта скромная условность помогла им обоим почувствовать себя легче наедине друг с другом, пламя скрытых чувств более не обременяло их общение, поэтому далее они могли спокойно обсуждать свое будущее воровское дело, не переживая, что разговор перетечет в очередной разбор отношений. На следующий день каждый из них уже имел свое определенное задание, которое приближало их к конечной цели.