Он думал, что пойдет один, но едва открыв дверь из своей комнаты, Натаниэль увидел, как отворилась соседняя, выпуская Элиссу в темной котте поверх доспеха.
— Что-то случилось? – спросил он.
— Передумала, вместе пойдем. Я же обещала Делайле заглянуть, когда еще случай представится, если она уедет.
Натаниэль ухмыльнулся, уставившись на нее сверху вниз. Помедлил, выжидая.
— Ну, хорошо. – Элисса потупилась. - Не хочу тебя одного отпускать, мало ли…
— Ага, как сама бродишь где попало…
— Мне можно, из-за меня убиваться некому.
— Зато все рассыплется, – вот и повод сам подвернулся. Но не вовремя, ох как не вовремя…
— Ерунда, - она махнула рукой. – Я точно так же учусь на ходу, как любой другой на моем месте. Но если тебе очень хочется рассказать, как я незаменима – давай подождем до завтра. Дорога долгая, читать морали сможешь, пока не надоест.
Натаниэль фыркнул.
— Уела. Не стану. Только в следующий раз дождись меня – спокойней будет.
Элисса кивнула. Мотнула подбородком в сторону двери – мол, ступай, и тихонько шагнула следом.
Они двигались по разные стороны улиц, скрывшись в тенях, неторопливо и беззвучно. Замирали, пропуская караулы стражи и редких прохожих. Отводили глаза бродячим собакам – лишний шум ни к чему. Почти не оглядываясь друг на друга – но каждый знал, где второй. Натаниэль несколько раз обошел кругом дома Делайлы убедиться, что никто не следит, и только тогда неслышно перемахнул через забор. Завалинка, ставня, чердак… вот теперь можно и постучать. Элисса спрыгнула следом в открывшийся изнутри чердачный люк – Натаниэль подхватил, хотя нужды в этом не было, она коротко кивнула, благодаря.
— Я ждал тебя одного, - сказал Альберт вместо приветствия.
— Элисса – подруга Делайлы.
Альберт оглядел ее с головы до ног, неторопливо и оценивающе. Натаниэль напрягся – слишком уж откровенно-оценивающим был этот взгляд, оценивающий не женщину, но возможного противника.
— Страж-Командор. Наслышан. Значит, это вам я обязан тем, что придется в спешке отослать жену?
–Мне, – взгляда она не отвела. - Боюсь, извинения будут неуместны.
— Точно.
— Я хотела бы оказаться той, что дует на воду, но…– Элисса дернула ремешок под подбородком, стаскивая шлем вместе с подшлемником. – Как вы думаете, откуда взялась традиция отправлять старшего сына оруженосцем к сюзерену?
Натаниэль хмыкнул. Сейчас, конечно, чаще не к сюзерену – а к другу или союзнику. Но забавно, поскреби вроде бы добрый обычай и получишь редкостную гадость.
— А, так это у вас, благородных, в порядке вещей. – Альберт по-прежнему не торопился отступать, пропуская их дальше по лестнице в дом.
— Увы. Позволите войти, или мне подождать Натаниэля на улице?
— Вы уже вошли, - хмыкнул Альберт. – Не уверен, что смогу вам помешать.
Элисса пожала плечами.
— Не сможете. Но я пришла не ссориться. Делайла – в самом деле моя подруга… по крайней мере, была, пока… - она поморщилась. – До войны. Вы хозяин дома, вам и решать, кого принимать у себя. Учитывая, что знакомство со мной может принести неприятности – по крайней мере, пока в эрлинге неспокойно - оскорбленной я себя не почувствую.
Альберт помедлил. Улыбнулся, отступая.
— Проходите. Знакомство с вами – честь для меня.
— Благодарю, - поклонилась Элисса.
Натаниэль шагнул следом, легонько пихнул зятя в бок.
— Тогда чего канителился?
— Хотел сам посмотреть. Болтают-то разное.
Болтали и в самом деле разное. Послушать одних, Элисса выходила чуть ли не очередным земным воплощением Пророчицы, благородной и милосердной, другие же говорили о расчетливой хладнокровной злодейке, оставляющей за собой реки крови. Совсем недавно Натаниэль поверил вторым, и вспоминать об этом было стыдно. Что уж там высмотрел Альберт за несколько минут не слишком приятной беседы, он и вовсе не понимал. Впрочем, возможно, что торговец, ежедневно имеющий дело с множеством самых разных людей, наловчился смотреть глубже, чем он сам, привыкший вращаться в одном и том же кругу.
Делайла, увидев Элиссу, охнула. Какое-то время девушки, неловко замерев, смотрели друг на друга, а потом Делайла шагнула вперед, обнимая.
— Хорошо что ты пришла.
Элисса, часто-часто моргая, обняла ее в ответ, снова замерла, точно, если отпустит, подруга исчезнет.
— Пойдем-ка, - сказал Альберт. – Пусть девчонки пошепчутся.
Уже закрывая за собой дверь, Натаниэль услышал.
— Ты обрезала такие чудесные косы?
Он грустно улыбнулся. Что бы ни творилось вокруг – Делайла все та же. Словно беды этого мира проходили сквозь нее, точно лучи солнца сквозь чистый ключ – не в силах замутить. Легкий нрав, быстро забывающий невзгоды – порой, Натаниэль откровенно тому завидовал.
— Девчонки, - хмыкнул Альберт – Косы…
— Косы у нее и правда были великолепные. – Сказал Натаниэль, сам не зная, зачем.
Роскошная корона вокруг головы, или тяжелый узел, заставляющий приподнимать подбородок. Только поди, управься с этакой красотой, когда жизнь заставляет мотаться из одного медвежьего угла в другой. Посреди поля брани. В лесной чаще. На глубинных тропах.
— Может быть, - хмыкнул Альберт. – Но едва ли это самое главное, что изменилось.
— Пожалуй.
Натаниэль опустился в предложенное хозяином кресло, принял бокал с вином – весьма недурным, надо заметить. Когда все это закончится, он купит хорошего вина и снова напросится в гости вместе с Элиссой – на этот раз уже открыто. И они будут не вспоминать то, что уже никогда не вернуть, а радоваться сегодняшнему дню. Если будут живы.
— Что-то ты не в настроении сегодня, - сказал Альберт, опускаясь в соседнее кресло.
— Денек был тот еще, – кивнул Натаниэль.
— Даже спрашивать не буду.
— Не надо, – он помолчал. – Зря я вас нашел. Не пришлось бы сейчас…
— Хорошо, что нас нашел ты – а не те, кто хочет заставить командора Стражей плясать под их дудку и знает, кто ты.
— Тебе бы тоже уехать.
— Кому я нужен? – Хмыкнул Альберт. – Я всего лишь простолюдин, пусть ухитрившийся взять в жены дочку эрла, но - простолюдин. Для вас, благородных - меньше, чем пустое место. А вот ты – осторожней.
— Вот я – точно никому не нужен. Так… осколок древнего рода. – Натаниэль пожал плечами. – Эрлинг отдала Стражам сама королева, тут не подкопаешься.
А те, кто попытаются сыграть на его самолюбии – крепко ошибутся. Видит Создатель, Натаниэль хотел бы, чтобы ничего не происходило. Чтобы не было ни Мора ни войны, чтобы все были живы. Но что толку – время вспять не повернешь.
— Ты нужен ей. И моли Создателя, чтобы это заметили лишь те, кому дороги вы оба.
Натаниэль ошеломленно уставился на зятя.
— Мы не…
— А я не говорю, что вы любовники, – ухмыльнулся Альберт. – Я просто вижу, как вы друг на друга глядите.
Натаниэль залпом прикончил бокал. Щеки стали горячими и тяжелыми. От окончательного позора его спасла служанка, позвавшая к столу. Зачем ужинать посреди ночи, Натаниэль так и не понял – бессмысленная дань гостеприимству, не более – но повод сменить тему оказался как нельзя к стати.
За столом они говорили о вещах, ни к чему не обязывающих. Элисса – к великому изумлению Натаниэля – подробно расписывала Делайле орлейские наряды, виденные ей в Монтсиммаре.
— Во дает, - толкнул его в бок Альберт, тоже, видимо, слегка ошалевший от обилия фижм, подобающего количества нижних юбок и оттенков голубиного крыла.
— Угу. Никогда бы не подумал.
— Я не пишу баллады и не умею петь, – сказала Элисса. - Но это не значит, что я не способна оценить, хорош ли менестрель.
Она лукаво улыбнулась.
— А еще моя подруга-бард многажды рассказывала, сколь о многом может поведать одежда – даже против воли ее обладателя.
— Научишь? – заинтересовался Натаниэль.
— Ага. Как случай представится… Делайла, твоя повариха просто неподражаема. Не боишься, что сманю?
Делайла захихикала – прямо как в старые времена.
Они еще долго болтали обо всякой ерунде, пока на смену горячему пришли вываренные в меду орехи и смешанный со льдом мед – Натаниэль поднял брови, увидев лакомство, похоже, сестра жила совсем, совсем не бедно. Альберт, поймав его взгляд хмыкнул, мотнул подбородком в сторону жены – мол, пусть ее тешится. Вслух сказал:
— У нас часто бывают гости, а сделки куда лучше идут после доброй еды и хорошего вина.
Натаниэль кивнул. Все верно.
А ведь примерно такими и были трапезы в те времена, когда ничего еще не случилось. Изысканная еда, хорошее вино, приятный разговор – о делах не беседуют за едой. Оказывается, он отвык…
— Кстати, о гостях, – сказала Элисса. – Прощу прощения, что о плохом… Словом, Делайла, если кто-то из баннов Амарантайна вдруг успеет пригласить погостить до того, как ты уедешь – откажись под любым предлогом. И там, когда приедешь – первое время визиты будут необходимы, но потом постарайся не усердствовать со светской жизнью. По крайней мере, пока я не дам знать, что все в порядке.
— Ты думаешь… - Делайла округлила глаза.
— Это напрашивается. Я сама начинаю всерьез размышлять о том, чтобы пригласить в Башню Бдения кое-чьих родичей…
— Это подло!
— Зато эффективно, - хмыкнула Элисса. – Но ты права. Я это сделаю не раньше, чем исчерпав все другие средства. Но кое-кто может оказаться не так щепетилен. Родни у меня не осталось, возлюбленного нет, так что остаются только последние ниточки, связывающие с прошлым. Натаниэль может за себя постоять, а вот ты…
— Поняла, - кивнула Делайла. – Я буду осторожна.
— Я закончу текущие сделки и приеду сам приглядеть, - сказал Альберт. – Надеюсь, к тому времени Стражи сделают дороги безопасными?
— Именно этим мы и сейчас и занимаемся, – вмешался Натаниэль.
И лучше вам не знать, как это происходит на самом деле, подумал он про себя. Он бы и сам предпочел не знать, по большому-то счету. Но кто-то должен. А если это владения Ордена, и он сейчас – Серый Страж, значит, это по-прежнему его земля.
Они возвращались под утро. Так же, как уходили – через чердак, потом порознь по сторонам улицы. Дверь трактира была заперта – и снова пришлось лезть в окно, ставни которого предусмотрительная Элисса оставила незапертым – Натаниэль мысленно обозвал себя глупцом, не думающим о простейших вещах – в который раз за время их возобновившегося знакомства. Где-то за городом занимался рассвет, но здесь, за высокими стенами и узкими улочками небо оставалось черным, и луны не было, так что в комнате оказалось темно – хоть глаз выколи. Пока лезли, света ему хватало, несмотря на полнолуние и то, что уличные фонари во дворе видны не были, но сейчас Натаниэль осторожно, ощупью спустился с подоконника, замер, выжидая, пока глаза привыкнут. Внутри зашевелилось, зашуршало, Натаниэль разглядел Элиссу, привычно устраивающуюся на столешнице.
— Хороший был вечер, - тихонько сказала она. – Почти как раньше.
Значит, не одному ему почудилось. Только раньше Альберт никак не оказался бы за одним столом с ними, и сейчас Натаниэль не знал, к добру это было бы или к худу. А еще за столом было бы куда больше народа… он помотал головой. Создатель, сколько же можно! Пора бы уже привыкнуть.
— Хороший, – согласился он. Подошел ближе. Темнота потихоньку рассеивалась – точнее, глаза привыкали - и стало видно лицо Элиссы – грустное и немного растерянное, совсем не такое, как обычно.
— А Делайла совсем не изменилась. Как будто и не было ничего – как у нее так выходит?
— Не знаю.
Она завозилась, стаскивая перчатки доспеха. Сказала, не поднимая глаз.
— Представляешь, я только сейчас по-настоящему поверила, что ничего не вернуть. Так странно… Столько времени прошло, думала уже все, привыкла. А сейчас… Делайла – все та же, и разговоры все те же, а мы с тобой – другие. И Альберта этого в былые времена к ней близко бы не подпустили, а сейчас… - она осеклась, длинно и прерывисто вздохнула. – Не пойми не так, он… замечательный, и семья у них… пусть Создатель убережет их обоих. Пусть у них все будет хорошо.
Натаниэль протянул руку, коснувшись ее щеки. Ругнулся – перчатки мешали. Начал расстегивать ремешки.
— Только… Пока все было другое, пока я ее не видела, не понимала, как изменилась сама. И даже если бы сейчас каким-то чудом все вернулось – мне уже не было бы там места, понимаешь?
Натаниэль, наконец, одолел ремешки перчаток, бросил те на стол – и Элисса сама взяла его руки в свои, переплетая пальцы.
— Делайла спросила, почему я не сведу шрамы, - Элисса тихонько хмыкнула. – Морриган предлагала… Но вот этот, - она выпустила его ладонь, провела по щеке, нащупав рубец безошибочным движением. – Я оставила, чтобы ненавидеть. Сил жить не было, сил идти вперед не было, и эта ненависть – единственное, что держало. Потом я поняла, что больше не одна, и шрамы стали неважны – к тому же их тогда уже прилично стало. А сегодня… я не нашлась что ответить, представляешь?
Натаниэль коснулся ее щеки, скользнул кончиками пальцев по шраму.
— Боевые награды надо носить с гордостью.
Она слабо улыбнулась.
— Или напоминания о том, что была недостаточно ловкой, чтобы вовремя увернуться.
— Боевые награды, - повторил он. – Потому, что ты жива, а те, кто тебе их оставил – нет.
— Обними меня… пожалуйста.
Натаниэль прижал ее крепче, про себя поминая последними словами доспех, из-за которого вместо живого тепла ощутил лишь твердую кожу. Коснулся губами волос. Элисса снова вздохнула – долго и прерывисто – обвила руками шею. Натаниэль перебирал неровно обрезанные пряди и шептал какие-то глупости о том, что она совершенно особенная, вместе со шрамами, что других таких просто быть не может, а платья – к демонам, лучший ее наряд всегда с ней, и нечего хихикать, то одеяние из холстины показало более чем достаточно, а глаза у него есть… Что оба они изменились, но "изменились" - не значит "стали хуже". И вообще, все будет хорошо. Непременно все будет хорошо. Обязательно.