С дорогой до Башни им повезло – ни одного порождения тьмы, ни одного разбойника, тишь да гладь. Похоже, дороги мало-помалу и в самом деле становились безопасными. На этом везение закончилось.
Тревожный гул коснулся ушей еще когда сквозь распахнутые ворота нельзя было ничего толком разглядеть, кроме непривычной толпы внутри. Толпы серой, странно однородной – ни цветных шелков заезжих дворян, ни пестрых полотнищ купеческих шатров. Гудящая туча цвета вылинявшей домоткани. Напряжённые лица солдат у ворот. Но если не смели еще – значит, может, еще обойдется, - подумал Натаниэль.
— Быстро работают, - сказал Андерс. – Стоило на пару дней исчезнуть.
— Быстро бунт не поднять, - покачала головой Элисса. – Зрело давно.
Невнятный гул, наконец, рассыпался на отдельные выкрики – мужские, женские. Требовали хлеба. Требовали покоя – чтобы сами могли растить хлеб не опасаясь ни разбойников, ни порождений тьмы. Ничего преступного, на самом-то деле – кто не хочет жить в покое и сытости, - подумал Натаниэль и усмехнулся, поняв, что ему, сыну эрла следовало бы сейчас возмущаться, до чего распустилась чернь.
Ничего преступного – пока, но просто дать им хлеба нельзя. В башне действительно еды хватало только-только солдат прокормить, но дело даже не в этом. Все равно, что раз заплатить шантажисту – придет снова и снова. Но и силой гнать тоже не дело – много крови будет. Вот и сенешаль с капитаном стражи мнутся на крыльце, огрызаясь, но приказывать не торопятся.
Элисса, задрав подбородок, отодвинула плечом детину на голову выше себя – тот обернулся, собираясь ругаться, да так и застыл с открытым ртом – шагнула в толпу. Натаниэль – ничего не поделаешь – двинулся следом, рядом Огрен, которого поди подвинь даже без брони, а навьюченного тремя четвертями пуда сильверита и вовсе не шелохнешь. Андерс с Веланной пристроились в арьергарде. Натаниэль не оглядывался – нельзя, но слышал, как толпа смыкается за спинами. И как волнами от них расползается в сторону ошеломленная тишина.
Они благополучно достигли крыльца, хотя Натаниэль подспудно ожидал, что сейчас кто-нибудь кинется – и их сомнут. Обошлось. На лице Варела проступило неописуемое облегчение.
— Страж-Командор… - начал было он.
— Я все слышала, - перебила Элисса.
— Только прикажите, и мы их сметем, – это уже капитан стражи. – Нельзя такое спускать с рук.
— Не прикажу, – сказала Элисса. Шагнула на ступеньку вниз, к толпе.
— Кто из вас будет говорить за всех?
Низкий голос, привыкший перекрывать шум схватки, коснулся толпы, заставляя заткнуться даже самых говорливых. Наступившая на миг тишина сменилась шепотками, бесконечная рябь голов снова задвигалась, выталкивая перед собой середовича с помятым лицом. Натаниэль покачал головой. Говорить-то он, может, и будет, но за его спиной мутит воду явно кто-то постарше и поумнее. Этот, видно, только головы на ярмарках проламывать горазд, во хмелю края собственной силы не чуя. Пашет, правда, тоже за девятерых, потому, может, и слушают – пока тот, кто ему нашептывает, подзуживает и остальных. А если что не так, шептун другого найдет.
— Ну, это… - он замялся, почесал в затылке, явно ощущая себя неловко посреди всеобщего внимания. – Хлеба нет. Голодаем…
— Покуда вы тут на золоте едите да малефикаров привечаете, которые нечисть всякую на поля гонят! – раздалось из толпы.
Андерс заметно напрягся, Натаниэль тихонько сжал ему плечо – не лезь. Сорвешься и все испортишь. Он пока не понимал, что за партию вела командор, но лезть сейчас – все равно что совать факел в бочку с кунарийским взрывчатым порошком. Снесет всех.
Элисса безошибочно выцепила взглядом говорящего, благосклонно кивнула.
— Уважь, мил человек, выйди сюда. У тебя, я гляжу, язык лучше привешен, а если что не так – он поправит.
Толпа снова заволновалась, явив пред собой юркого старикашку. А вот это больше похоже на правду.
— Сделай милость, скажи подробней, чем мы так вас обидели.
Выслушай, – учил когда-то отец. – Внимательно и уточняя малейшую деталь – чтобы человек выговорился и выдохся. Согласись - с той частью, с которой можешь согласиться. Это его расслабит. Поверни его доводы в свою сторону и получи то, что хотел. Это срабатывало с равными. Но с чернью?
Старикашка заговорил – вычурно и витиевато, вворачивая «ученые» слова к месту и не к месту, как часто делают те, кто хочет преувеличить собственные познания. Элисса кивала в нужных местах, в нужных – подбадривала, понукая говорить дальше, осаживая, когда старик скатывался в напыщенные воззвания, чтобы снова взвинтить расслабившихся было людей – аккуратно и точно, шутила, на вкус Натаниэля – солоновато, но смешки волнами расходились по толпе. Еще немного – и они сами утихнут и разойдутся. Еще немного.
Он оглядел двор, не понимая, что зудит внутри. Вроде, все спокойно – вон, даже солдаты опускают щиты и отводят руки от мечей. Вроде все как всегда – но что-то мешало.
Натаниэль не верил в предчувствия. Не бывает внезапных озарений – есть лишь кропотливая работа разума, отметившего нечто почти неосязаемое. Нечто настолько мелкое, что не заслуживает отдельной мысли само по себе, но заседает занозой, превращаясь в предчувствие.
Он в который раз окинул взглядом толпу, старикашку, что сдувался на глазах, солдат, крепостные стены и сторожевые вышки. Вот оно!
Но в тот миг, когда стражник на вышке спустил тетиву, все, что успел Натаниэль – прыгнуть вперед, сдернув Элиссу с места, разворачиваясь, откинуть ее прямо на ошалевшего гнома. И сложиться, когда стрела вошла в левую лопатку. Еще одна свистнула над плечом, когда Натаниэль рухнул на четвереньки, но в этом он уверен не был.
Повезло, что стрела оказалась бронебойной и выстрел был хорош – прошла насквозь, только и оставалось, что ошалело пялиться на торчащий из груди окровавленный наконечник. Повезло, что он не дошагнул буквально два пальца – пройди стрела чуть правее, и размышлять о везении было бы уже некому. Впрочем, он и сейчас об этом не думал - поди, подумай тут о чем-то кроме кинжальной боли в груди, не дающей дышать, навалившемся откуда-то, словно в издевку, кашле, рвущем рану, и крови, заполнившей рот. Перед глазами стало темно, в ушах зазвенело, и сквозь этот звон прорвался вскрик Элиссы, и потом ее же, отчаянное – «да сколько ж можно!» Да уж, отстраненно и совершенно не к месту подумал Натаниэль, как подпустит кого – тот сразу умереть норовит. Вообще-то он и не собирался подставляться, не из того он теста, из какого делаются герои – просто так вышло. Но все-таки умирать нельзя – успел решить он, и кругом стало темно.
Он не знал, сколько времени прошло прежде, чем очнулся – немного, судя по всему, потому что Натаниэль лежал на боку все в том же крепостном дворе, все так же торчала из груди стрела, и отчаянно хотелось закашляться – но малейший вздох взрывался болью. Перед глазами маячили сапоги, полуприкрытые полой... кажется, все-таки мантии, не юбки. А кругом все выло, ревело, визжало нечеловеческими голосами. Бочка с гаатлоком все-таки взорвалась. То ли после первых выстрелов сдали нервы у солдат, то ли крестьяне, напуганные, шарахнулись, тесня стражу и тем пришлось взяться за оружие – было уже неважно. Быть может, тот стрелок был нанят даже не для покушения на командора, просто решил, что так будет более впечатляюще – раз уж она там оказалась. Те же две стрелы в толпу – и тот же результат. Серые стражи утопили в крови крестьян, пришедших договариваться мирно.
Натаниэль хотел выругаться, но для этого надо было вдохнуть – а дышать не получалось. Перед лицом по-прежнему топтались сапоги Андерса, яростно визжала Веланна, где-то – ровно и четко, точно на плацу – командовала Элисса, и срывал голос капитан стражи, что-то приказывая своим людям. Стрел с башен больше не было – скорее всего, стрелок под шумок улизнул, а настоящие стражники… поди разбери, в кого стрелять, в этакой-то мешанине.
Нехорошо валяться, когда кругом такое делается, подумал Натаниэль. Надо бы собраться с духом, обломить стрелу – и попытаться дотянуться за спину, чтобы выдрать оставшееся. Потом зелье. Сейчас… твою мать, больно то как!
— Подожди чуть-чуть, – сказал Андерс. – Самых настырных…
Что-то затрещало, заискрилось.
— Веланна, пригляди, - сказал маг и опустился рядом. Хрустнуло дерево, Натаниэль заорал в голос, закашлялся, в который раз сплевывая кровь. Ладони Андерса легли прямо поверх доспеха, внутри что-то зашевелилось, замельтешило, а еще какое-то время спустя оказалось, что уже ничего не болит.
— Все, – маг сунул в руку склянку. – Теперь – чтобы… - он осекся на полуслове, подхватил посох.
Грохнуло, полыхнуло, Натаниэль помимо разума втянул голову в плечи.
— Хватит рассиживаться, - рявкнул Андерс.
Хватит – так хватит. Он одним глотком осушил пузырек, рывком поднялся – зря, голова закружилась и пришлось замереть, восстанавливая равновесие. Огляделся. Так. Андерс рядом, вон Веланна… Элисса… неподалеку, жива, хвала Создателю. И, кажется, невредима, мужики с дубьем – это все же не банда разбойников. Рядом Огрен и Варел… хорошо. Натаниэль повел плечами, заново приноравливаясь к собственному телу – трудно вот так, когда только что не пошевелиться, а миг спустя ничего не болит. Мысленно скривился – мужичье стрелами шпиговать – ни чести, ни доблести. Впрочем, поздно кривиться. Одна надежда, что эти до последнего драться не станут, дрогнут.
И они дрогнули. Побежали, кое-кто их солдат рванулся было следом, но окрик Элиссы остановил. Преследовать беглецов никто не стал.
Ворота заперли, тела убрали – как и следовало ожидать, на одного стражника пяток мужиков. На площадке башни нашли тело солдата, брошенный доспех и лук – не лучший, из тех, какими стражу Башни вооружали. Похоже, свой убийца оставлять не пожелал. Следы тоже ничего не дали, поди разбери что-то на истоптанном, залитом кровью дворе. На душе было удивительно мерзко.
Натаниэль все ждал, что скажет Элисса – но та молчала, если не считать коротких команд. Мрачная, злая – едва не сорвалась на капитана стражи, осекшись на полуслове, извинилась с таким лицом, что видно было – капитану хотелось бы оказаться где угодно, только подальше отсюда. А на самого Натаниэля ни разу не посмотрела. Не то, чтобы он ждал какой-то благодарности, по правде говоря, он и подумать толком не успел, что делает, но все-таки как-то… Хоть подошла бы, спросила, как он, что ли – или, следом мельтешит вместе с остальными, значит, все в порядке? Вот и спасай этих девиц…
Словом, Натаниэль вконец обиделся и разозлился, когда Элисса, в очередной раз мазнув взглядом где-то на уровне его груди, махнула рукой – мол, свободны, и, резко развернувшись, зашагала прочь. Догонять и пытаться что-то выяснить он не стал – вот еще. В конце концов, неужели он должен чувствовать себя виноватым за то, что не позволил ее убить? Он подумал было напиться с Огреном – но гном сам ходил сумрачный и злой, да и остальные выглядели не лучше и, плюнув на все, Натаниэль ушел в свою комнату, чтобы с полным правом и в гордом одиночестве сетовать на несправедливость мира.
Он поглазел в камин, пометался из угла в угол, полежал поверх покрывала, прямо как был – в одежде и обуви – снова уставился в пламя. Выругался. В кабинете отца… Элиссы должна быть последняя книга брата Дженитиви, помнится. Натаниэль удивился, увидев ее – он любил читать землеописания, и все, написанное Дженитиви, знал, но эта вот оказалась незнакомой, а новехонький корешок с непотертой позолотой говорил, что книга новая. Вот и почитает. Элиссы там, скорее всего, нет, а если и есть – вежливо и безлично спросит книгу, заберет, поблагодарив, и уйдет. Не хочет с ним разговаривать – не надо. Еще чего не хватало – навязываться.
Элисса все-таки оказалась в кабинете. Восседала на столе в позе портного, рядом – кувшин, в руках – глиняная кружка. Воздух ощутимо пропах самогоном. Весь тот хаос свитков, карт и документов, что раньше покрывал стол, сейчас валялся на полу, словно его сгребли со столешницы одним рывком, да так и оставили. Одну из стен вместо содранного гобелена украшала живописная чернильная клякса, сама чернильница валялась неподалеку.
Элисса обернулась. Выругалась – негромко, длинно и витиевато.
— Дверь запереть забыла… Заходи уж.
— Вот спасибо, сделала одолжение, - усмехнулся Натаниэль.
— И закрой за собой. Не хватало, чтобы кто-нибудь еще ввалился, и увидел тут – она широким жестом повела кружкой, пошатнулась.
Натаниэль присвистнул:
— Сколько ты уже выпила?
— Ой, только не начинай, - скривилась она. Запрокинула голову, допив несколькими большими глотками, помотала головой.
— Бррр… Как Огрен это хлещет?
Судя по запаху, это пойло явно происходило из того же источника, что и та, полыхнувшая в лесу, выпивка. Впрочем, откуда же еще? Хорошо хоть, кувшин не такой здоровый. Странно только, что Элисса не взяла что поприличней. Примерно об этом он и спросил, выискивая взглядом, куда бы присесть. Были же здесь стулья… вон, один как раз у стены валяется…
— Зачем-зачем… - буркнула Элисса. - А то непонятно, зачем…
Снова забулькала сивуха, наполняя кружку. Натаниэль покачал головой.
— И на смотри на меня так… - продолжала она. – Большая девочка уже, поздно воспитывать… совсем забыла – будешь?
— Нет уж, спасибо.
— А я буду.
Пьяных женщин ему видеть доводилось – не слишком приятное зрелище, особенно, когда сам трезв. Пьяная Элисса… Было в ней что-то странно-беззащитное. Хотелось уволочь в кровать, накрыть одеялом, и гладить по голове, пока не уснет – а судя по всему, уснет быстро. К тому же она не смеялась мерзким глупым смехом, не пыталась горланить песни и глазки не строила. И вернуть обратно все выпитое тоже пока не порывалась. Пока?
Наверное, надо было бы взять книгу, за которой пришел – полки остались нетронуты – и уйти, но вместо этого Натаниэль подошел ближе, мягко отобрал у нее кружку. Сунул нос внутрь, и помотал головой.
— Жуть какая… Ничего лучше найти не могла.
— А то, что лучше – не поможет. По крайней мере, в меня столько не поместится, чтобы помогло. А это… всего чуть-чуть, а я уже косая, - она ухмыльнулась.
Ничего себе «чуть-чуть». Натаниэль подозревал, что три таких кружки свалят под стол его самого. Впрочем, если Элиссе доводилось попрактиковаться с Огреном… и Андерс рассказывал, что та чародейка, Винн, была тоже не дура по части хмельного… Он положил себе никогда не пытаться ее перепить. Да и было бы в чем тягаться, право слово.
— А дальше что?
— А дальше – дойду… нет наверное, не дойду. Или… нет, пробовать не буду, это ж дурной пример получится… - она потянулась к кружке, Натаниэль отвел руку. – Ну и ладно…
Она хлебнула прямо из горла, снова скривилась.
— Так о чем я… А. Немного осталось. Мужики эти мерещиться уже перестали… Остался ты.
— В смысле?
Он отобрал у нее кувшин, замер, неловко озираясь - куда бы все это пристроить.
— В прямом. Вот перестану видеть, как из тебя стрела торчит… - она протянула руку. - Отдай, говорю.
— Не отдам. – Натаниэль, ругнувшись, сунул под стол и кувшин и кружку. Обнял Элиссу, прижимая к себе.
— Ничего же не случилось.
— Знаю… Глупо, правда?
Он вздохнул, взгромоздился на стол, устроил Элиссу у себя на коленях.
— Наверное… - Сказать по правде, он не знал, как вел бы себя на ее месте.
Она прижалась всем телом, вцепилась пальцами в плечи, почти до боли, будто не могла поверить, что он настоящий.
— Я здесь, – сказал Натаниэль. – Живой. Ничего не случилось.
— Случилось, – сказала она куда-то ему в грудь. – Я думала – все, совсем рядом… сердце.
— Ничего не случилось. – Он взъерошил ей волосы.
— Пока не увидела, что Андерс с тобой возится, а значит все еще может обойтись…
— Насколько я помню, командовала ты вполне уверенно.
— Да пропади оно пропадом то командорство! – Элисса на миг отстранилась, заглядывая ему в лицо, но тут же снова ткнулась носом в грудь. – Прости, от меня несет наверняка…
— Я уже надышался, можно закусывать, - хмыкнул Натаниэль
— Закуску я не взяла… Но если бы я… занялась тобой – нас бы раздавили. Некому было командовать. Пришлось мне…
– Действительно, пропади оно пропадом то командорство, если вместо того, чтобы биться в рыданиях и мешать целителю, приходится вести в бой людей, которые верят тебе безоглядно.
Элисса хихикнула.
— Вечно ты все с ног на уши ставишь. Когда это я рыдала и мешала целителю?
— Вот и не начинай. – Он в который раз повторил. – Я здесь. Живой. Ничего не случилось.
Она кивнула. Осторожно сползла с колен.
— Прости. Не надо было мне… хотя надо, но… - Она мотнула головой, пошатнулась, снова вцепившись в Натаниэля. – Словом, не надо было тебе этого видеть.
— Ну что ты, такое зрелище я бы ни за что не пропустил – хмыкнул он, поднимаясь. – Пойдем, провожу. Ты же не Огрен – под столом спать.
— Дойду.
— Провожу, – улыбнулся Натаниэль. - А то не ровен час, сверзишься по дороге. Какой пример для младших чинов будет.
___________________________________   
Примечания:

И снова от My_liberta: http://f-picture.net/lfp/s56.radikal.ru/i151/1502/fa/fba957eb5256.jpg/htm