Желания поспать и ответить на входящий звонок, особенно когда там значилось имя Джона, на равных боролись в Чесе, когда тот, лёжа на спине, жалостливо думал «Почему именно в семь?». Вчера из-за плохого самочувствия заснуть удалось не сразу, а лишь в час или два ночи. Сегодня Креймер намеревался спать весь день, вплоть до трёх дня, а потом отправиться к Константину за очередной затяжкой и готовкой ужина. Но, как это и происходило обычно в его жизни, всё получалось совсем не так, как он хотел. Наконец желание ответить Джону выиграло, и парень устало сполз с дивана, стараясь достичь сейчас, казалось, недосягаемой трубки. Но вот цель была достигнута, и он, нащупав ладонью мобильник на столе, стянул его к себе, вниз и, в положении ноги на кровати, а остальное туловище – на полу, ответил на звонок.

– Алло, Джон... – тускло, хрипло и весьма сонно произнёс он. В трубке слышалась громкая возня.

– Ты ещё спишь? Как можно спать в такое время? – удивлённо и бодро спросил Константин, чем-то шурша. – Послушай, у меня есть срочное дело... ну, сам понимаешь. Отвези меня кое-куда.

– Буду через полчаса... – зевнув, ответил Чес и поскорее сбросил звонок. Потом, откинув телефон в сторону, распластался на полу и уныло подумал «Ко мне только потребительское отношение...» Однако ныть, в особенности на полу, было дело серьёзным и опасным: в его положении было не сложно заснуть. Ведь любая горизонтальная поверхность воспринимается им сейчас как потенциальная постель… да что уж и говорить, Креймер чувствовал, что был готов заснуть даже в вертикальном положении. Парень не понял, как, каким образом и вообще он ли это смог сделать, но через двадцать минут он уж сидел в салоне машины и даже заводил её. А ещё для него осталось загадкой то, как он смог доехать до Джона живым и даже невредимым, ибо глаза слипались по-жуткому. Тормознув около, наверное, дома Константина, Чес протяжно зевнул и глянул на себя в зеркало, чтобы посмотреть, не примет ли его Константин за какого-нибудь демона; как оказалось, нет – кроме как бледности лица и затуманенности очей, более признаков не выспавшегося человека в его внешности не было, хотя Креймер ожидал увидеть минимум панду. Чес, уже начавший клевать носом, очнулся от громкого хлопка двери и резко обернулся назад. Джон, весь такой бодрый и готовый, кажется, свершать подвиги, заговорил быстро, резво и также скоро сунул ему какую-то бумажку под нос.

– Так, езжай по вот этому адресу... – В его руках уже оказалась бумажка, испещрённая мелким почерком. Вот это было незадачей для Чеса, ибо понять было довольно сложно, что значат все эти расплывающиеся перед глазами циферки и буковки. А когда они стали складываться в слова, появилась проблема вторая – как отыскать в ворохах своей памяти местонахождение этой улицы и дома. На это ушло около пяти минут, четыре из которых парень старался скрыть за медленным вождением автомобиля.
Но, когда он понял, где примерно это находится, то разогнал машину, силясь не подводить Джона. Дороги были в это время суток частью свободные, а частью – нет, но Чес на то и был Чесом, чтобы строить пути объезда пробок без навигатора и карты. Глаза слипались лишь немного, в этом спасибо стаканчику кофе, стоявшему рядом – оказывается, где-то по дороге к повелителю тьмы он купил его. Конечно, Креймер понимал, какой опасности подвергал Джона, выезжая в таком состоянии, но считал, что глупее было бы жалостливо сказать «Прости, Джон, я не выспался», чем вдвоём попасть в аварию. О, Чес сейчас мог нести ахинею и жутко ошибаться, но тогда ему казалось это единственным выходом. Да и сон уже практически совсем сошёл с него, к тому же парень чувствовал, что мог довезти мужчину без всяких происшествий – всё же недосып это не такая слабость, которую можно простить. По пути они ни разу не переговорились, а Креймер был и рад, потому как не хотел, чтобы Константин услыхал его отвратительный голос. А после вчерашнего он действительно стал таким…
Наконец, минут через пятнадцать, Чес остановил машину рядом с нужным домом. Мужчина поспешно выпрыгнул из салона и побежал сторону приземистого, старого домишки рядом. Креймер устало проводил его глазами, для себя решив, что этому человеку нужна была лишь работа для полного счастья или хотя бы для его заменителя. Ну, и ещё сигареты. Парень нащупал в кармане свои, слабо усмехнувшись и вновь быстро о чём-то подумав, хотя на его воспалённый разум это было сложно. Он честно прождал аж целые десять минут в сознательном состоянии, но после его срубило быстро и чётко, как будто бы по щелчку. И вот руль казался уже не твёрдым и неприятным, а мягким и как будто подушкой, и здравые мысли куда-то улетучивались, давая место ветреной сонливости в голове, и внешний шум будто сам от него абстрагировался, скрывшись за плотной пеленой… Чес сладко зевнул и подумал, что, раз он не играет никакой важной роли здесь, для Джона и его дела, то можно и на пять минут вздремнуть. Да и казалось, что эти пять минут решат всё: и тугую головную боль, и свинцовую тяжесть в лёгких, и горечь во рту, и дым вместо крови – по всему телу. Креймер буквально через минуту провалился в сон, уже ничего не слыша и не понимая.
Разбудили его отчаянная тряска за плечо и слова «Проснись, Чес!». И Чес нехотя приоткрыл глаза, неодобрительно уставившись на Константина. Тот немного удивлённо поглядывал на него, а после произнёс:

– Не выспался, что ли? Всё, можем ехать домой. – Креймер было удивился, почему так быстро, а когда увидел, что на часах было уже за полдень, всё прекрасно понял. «Господи, неужели я проспал четыре часа?» – изумлялся парень, выезжая от дома.

– Что так долго? – спросил он Джона. Тот усмехнулся.

– Ты, по-моему, и не заметил этого... да проблемка возникла. Демон попался крепкий. – Мужчина покачал головой. – Да потом пришлось ещё с некоторыми последствиями разбираться... вот долго и вышло.

Чес промямлил что-то типа «Ясно» и вздохнул. Самочувствие стало намного лучше, даже спать перестало хотеться. Парень подумал, что, наверное, пропустил много интересного, однако выспался. Обычно он умудрялся пройти незамеченным туда, где работал Джон, и наблюдал, как там всё происходило, ведь порой можно было увидеть весьма захватывающие зрелища. Но сегодня, видимо, не тот день...

– Ну что, юный курильщик, сегодня по затяжечке? – Парень неприятно вздрогнул – вчерашние воспоминания были слишком свежи, но насилу заставил себя улыбнуться и кивнул. – Только я думаю, что сегодняшний раз будет последним... в смысле, в плане обучения, как ты это называешь...

Креймер удивлённо поглядел в зеркало на Джона: тот прямо и ясно смотрел на него. Это было плохо – Чес вовсе не хотел подрывать своё здоровье из-за каких-то двух затяжек вместе с Константином и пару раз приготовлений еды в его доме. Он явно рассчитывал на большее, хотя в его случае даже согласие повелителя тьмы надо было считать манной небесной, но всё же... но всё же Креймер был тоже человеком, и ему всегда хотелось больше того, что он имел сейчас. Поэтому-то Чес резко и оживился.

– Почему так? Я же ещё ни черта не научился, Джон. Что такое ты говоришь? – как можно более наивнее воскликнул парень, нажимая на поворотник и ожидая зелёного света. Мимо его машины неспешно потянулись разномастные пешеходы.

– Ну, я думаю, что сегодня посмотрю, как хорошо ты усвоил вчерашнее. Скажу ещё пару секретиков, и на том закончим. Наверное, ученик должен превзойти учителя, – как всегда равнодушно произнёс Константин, разглядывая магазины на той стороне улицы. Чес вздрогнул сильнее, понимая, что теряет долгожданную возможность; она ускальзывает из его рук прямо сейчас, «онлайн». Однако, подумал парень на секундочку, сильно возражать сейчас не имеет смысла – это будет слишком подозрительно, особенно если учесть, что Джон уж давно его в чём-то хочет уличить. Только вот в чём?.. Креймер вздохнул: это было что-то такое вне его понимания.

– Как скажешь, Джон... – он ответил тихо и будто бы покорно.

– Да и, наверное, ты не в восторге от готовки еды в чужом доме...

– Почему это сам Джон Константин вдруг решил позаботиться о его скромном водителе Чесе Креймере? – насмешливо спросил парень, кинув быстрый взгляд в сторону повелителя тьмы и нажав поскорее на газ. Он подумал, что мужчина просто проигнорирует этот вопрос либо уничтожит его взглядом, но тот неожиданно прямо и чётко ответил:

– Потому что я, кажется, уже во второй раз подвергаю тебя смерти, закуривая с тобой и давая какие-то нелепые советы. Это слишком. Мне от первого-то тошно... знал бы как, – тихо добавил в конце и опустил голову на стекло. Слова тут же пробрались сквозь кожу Чеса и прошлись мурашками по ней. А потом – ровно к сердцу. Будто кольнуло. Креймер едва справился с рулём, в последний момент услыхав тревожные гудки машины впереди себя и ловко вывернув на свою полосу. Оказывается, выехал на встречку. Ещё бы мгновение, и уже не было бы ни Чеса, ни Джона. Теперь парень решил, что будет думать только о дороге. Позади послышалось глухое хмыканье.
– Ты разучился водить, Чес Креймер. Думаю, мне стоит нанять другого водителя. – Парень привычно проглотил эти слова, отчего-то зная, что Константин никогда в жизни не поменяет себе таксиста. Во-первых, он слишком ленив для этого, а во-вторых, с таким-то характером, как у него, он навряд ли с кем сойдётся. Чес и сам не знал, как всё это время терпел его. Хотя иногда мужчина и говорил сарказмами, но Креймер понимал, что никогда бы не ушёл от него. Что-то всё-таки было между ними, какая-то связь. То самое, что заставило его самого пойти на курение. Но лучше уж не копать, что это такое, иначе можно погрязнуть в таком ужасе!.. Джон усмехнулся и вдруг неожиданно похлопал парня по плечу. Чес от неожиданности вновь вздрогнул, но, кажется, понял, что хотел сказать этим мужчина. «Успокойся, ты же знаешь – я шучу!» – в идеале это звучало как-то так. Должно быть, но не факт.

И вообще, какое-то странное сегодня отношение у Константина к нему, думал Креймер, выруливая уже на знакомую улицу. Хотя он и зарёкся не думать более ни о чём, кроме дороги, во время езды, но мелкие мыслишки всё равно как-то пробирались... Появилась надежда. Надежда на то, что Джон всё же таков, каким является в представлениях парня, а не такой, какой видется всем. Конечно, детские мечты и наивные размышления, но Креймер не мог перестать надеяться на лучшее. Это из него было не выкорчевать.
Чес остановился рядом с домом Константина и обернулся к нему.

– Я же приезжаю потом в пять?

– Нет, ты выходишь сейчас и со мной и идёшь в дом. – Креймер удивлённо похлопал глазами, развернулся к рулю и обескураженно проговорил:

– Странный ты человек – всегда меняешь планы. В итоге я никогда не приготовлю ужин и вновь займусь обедом? – говорил он, припарковываясь ближе к дому на свободное место, коих сейчас было очень много.

– Почему же? Вот эту твою инициативу я никогда не отменю, а даже наоборот буду поощрять: можешь мне приготовить ещё и ужин, – ехидно сказал Джон, выходя из машины. Чес закатил глаза, вытащил ключ и тоже выскочил из машины вслед за ним.

– И всё-таки, Джон, почему у тебя нет девушки? Она бы тебе и готовила, и жил бы ты в порядке, а не так, как сейчас... Конечно, в прошлый раз я что смог, то сделал, но всё же там требуется женская рука и генеральная уборка, – тараторил Креймер, ожидая, пока мужчина откроет дверь. Вновь испепеляющий взгляд прожёг его полностью и уничтожил даже задатки маленького несогласия. Когда дверь открылась, Джон ещё долго не спешил входить, как, собственно, и Чес. Потом, развернувшись к парнишке, он подошёл к нему ближе и в итоге заставил вжаться в стенку. Нависая сверху и по-прежнему сурово глядя на него, Константин, положив руку рядом с его головой, нагнулся слишком близко к нему и прошептал почти в самое лицо, а может быть, и в губы – тогда Креймеру было явно не до этого.

– Потому что мне никто не нужен, Чес, если ты вдруг не знал. Мне не нужны ни друзья, ни любовь, ни девушки, ни деньги, ни чьё-либо сочувствие или понимание... мне нужен выход, цель. Более от этой жизни я уже ничего не хочу. – Лишь одно спокойствие в голосе – это было всегда удивительно для Чеса. Во всё это время он просто смотрел на мужчину и силился найти признаки лжи на его лице, но каждый раз сталкивался с каменным, бесстрастным выражением, которое навряд ли могло врать... Эти слова, конечно, были для Креймера не новостью, но, будто заржавевший молоток, вновь сильно ударили по его надеждам. Джон мгновение ещё смотрел ему в глаза, а после отстранился и пошёл в дом. Парень, вздохнув, поплёлся за ним.
– Приготовь что-нибудь, неважно что. Я уставший и жутко голодный, – коротко бросил Константин и плюхнулся на стул в кухне. Отыскав сигареты и зажигалку, он сладко закурил – Чес, проходя на кухню, лишь поморщился, вспоминая свои вчерашние ощущения. И как мужчина мог делать такое блаженное лицо на вдохе? Вчера хотя бы не закашляться от курения было достижением, не то что выражение лица! Да и не понимал Креймер, что может быть такого крутого в курении. Ничего ровным счётом – это как бесполезная трата денег на уничтожение своего здоровья вкупе с билетом в один конец. По крайней мере, так казалось ему сейчас. Дым медленно заполонял комнату, пока Чес думал, что бы ему приготовить. В итоге остановился на пасте, хотя и не знал, любит ли её повелитель тьмы.

– Джон, а ты...

– Я же ясно сказал: готовь что угодно. Я съем всё, – угрюмо промолвил Константин и вновь с облегчением заглотнул в себя дым. Креймер снова скривился и отвернулся скорее, решив приступить как можно скорее к готовке. Он слыхал, что курение будто бы снимало стресс, но на самом деле давало лишь иллюзию того. Да вот вроде и лицо Джона становилось с каждой минутой расслабленнее. Наверное, это какой-то чисто психологический фактор. Иного объяснения парень не находил.
Готовка – процесс увлекательный, особенно если есть, о чём подумать. А уж у Чеса тем для размышлений – тьма тьмущая. Например, нарезая лук и морковь, он задумался над сказанным Джоном вчера и сегодня: всё это, в принципе, было нормально и вполне в его характере. Однако что-то, какая-то едва различимая черта, маленькая особенность, совсем крохотная мелочь, сквозила там, заставляя отчего-то цепляться за надежду и отбрасывать образ прежнего Константина в сторону. Хотелось думать, что мужчина иной, чем представляется всем остальным. Но это, понятное дело, совсем, наверное, и невозможно...
На самом деле, кроме этого, Чес думал с ужасом лишь о будущей затяжке, а об остальном, в общем-то, даже и не задумывался, ведь всегда считал самокопание и самоанализ ненужными элементами, потому что, роясь в себе, можно наткнуться на такие дебри, что жить, кажется, было бы намного легче без них. Именно поэтому, немножко поныв о скорой надобности покурить и пожаловавшись на то, что задуманный им план пока мало походит на реальность, Креймер отстранился от всего этого и жарил пасту уже с ветром и мимолётными, секундными мыслями в голове. Джон же сидел и курил; не само курение, а дым был вкусным и в чём-то действительно сладковато-горьким, парню, по крайней мере, нравился его вкус и запах. Но вот когда эта самая вкуснота проходит через глотку и пробирается в лёгкие!.. Хоть на стенку лезь! И Чес действительно чуть ли не полез, но едва себя сдержал, а на деле же было так противно и тошнотворно, что раз по сто проносились в голове мысли о том, чтобы сейчас же бросить это дело. Но единственная важная цель – доверие и даже дружба Константина – ещё останавливала его. Хотя со стороны, знал сам Креймер, все, кому расскажи об его плане, уж давно крутили бы пальцем у виска, называя его полоумным и сумасшедшим. Он знал. Но шёл. Ибо так интереснее, верно? Ему нужно было хоть какое-нибудь оправдание...

Незаметно-незаметно, а время шло, и вот уже на столе перед Джоном стояла тарелка с аппетитно выглядящей пастой. Чес и сам ума не прикладывал, откуда у него вдруг такие умения в кулинарии, но, оказывается, он умел готовить резво и вкусно. Константин, попробовав немного, изумился и даже похвалил Креймера за еду. Тот вдруг в один момент почувствовал себя счастливым, а недавний разговор будто и забылся. Главное – то, что происходит сейчас, а прошлое на то и прошлое, чтобы быть где-то позади и вспоминаться исключительно редко – считал Чес. И, возможно, в его мнении была доля правды...
После обеда Джон предложил парнишке выкурить по одной. Креймеру, естественно, нужно было согласиться на это очередное мучение, да ещё и с улыбкой – иначе вопросов не миновать. Он достал свои вчера купленные сигареты и зажигалку и, перед тем глянув на Константина и поняв, что тот пристально наблюдает за ним, решил таки спросить, делая вид, что вытаскивает сигарету:

– Можно же закурить здесь, верно? – Мужчина лишь только усмехнулся. Это наверняка был глупый вопрос. Чес улыбнулся и нехотя положил сигарету в рот, потом чиркнул зажигалкой, и вот он уже по капельке вдыхал ядовитый дым; морщился, кривился, проклинал всё и вся, но вдыхал. Когда парень сделал пару вдохов, Джон будто бы удовлетворился и закурил также. Было менее неприятно, чем вчера, ведь «почва» была явно подготовлена, но всё равно это занятие ещё казалось Креймеру отвратительным, да и лёгкие будто вновь подёрнулись свинцом и со скрипом раздвигались, пропуская дым, а голова слегка заныла. Чес вдыхал медленно, как и говорил повелитель тьмы, вальяжно откинувшись на спинку стула и сквозь свой дым лениво поглядывая на Джона. Но это снаружи был пафос, внутри парня выворачивало от своего собственного вида. Однако винить кого-то, кроме себя, в данной ситуации более чем глупо – это Креймер знал и так.
Дым обоих сплетался между собой, сливался в единое целое и таким вот облаком доходил до потолка, лишь там насильно распадаясь и расползаясь. В комнате стояла тишина, слышны были только вдохи и выдохи обоих курильщиков; откровенно говоря, Чесу нравилось даже такое молчание и безмолвное провожание глазами дыма у друг друга, чем пустые фразы ни о чём. Собственно, с Джоном говорить такими было просто невозможно – уж не такой он человек, что теперь поделать. Однако если бы был другим – навряд ли бы стал так симпатичен Креймеру. Это парень понимал, сейчас отчего-то улыбнувшись, хотя улыбаться вовсе не хотелось, когда через тебя каждую минуту проходит терпкий и горячий дым. Чес даже не хотел задумываться сейчас о степени ужаса и омерзительности курения, а также о масштабных ударов по его здоровью из-за этого. В его случае об этом стоит думать слегка поверхностно и больше размышлять над тем, как бы приблизиться к Джону, несмотря на абсурдность и невозможность идеи. Но мыслей об этом почему-то так и не было – всё хотелось рассчитывать на судьбу, от которой, по большому счёту, пользы как от рваных носков.

– Затягиваешься уже как заправский курильщик, Чес, – насмешливо вдруг прервал молчание Константин, стряхивая пепел. Креймер проследил за его движением взглядом и тут же спохватился сделать то же самое: на конце сигареты скопилось уже много серого тлеющего вещества. Потом вновь вдохнул, нутром ощутил, как эта гадость оседает на его лёгких, и слегка хрипя заговорил:

– Тебе кажется, Джон. Я ещё курю как школьник, – обрадованный возможностью заговорить, парень будто со смаком резво вдохнул в себя дым.

– И школьники порой курят лучше тебя... – тихо заметил Джон, недовольно взглянув на его слишком резкий вдох и последующее покашливание. Чес усмехнулся после.

– Значит, я хуже школьника. – Он беззаботно пожал плечами и улыбнулся. Если честно, Креймер любил улыбаться, что бы ни происходило, и многие говорили, что его улыбка привлекательна и даже мила. Об этом её владелец судить не решался, поэтому счёл, что для каждого она будет своей. «Интересно, а какая она для Джона?» – на секунду промелькнуло в голове. Тем временем Джон смотрел на него так пристально, как повадился смотреть в последнее время: это не отталкивало, это не было неприятно, но и хорошее там упорно отсутствовало, это уж точно. Казалось, мужчина хотел докопаться до чего-то истинно верного в его душе. Но вот до чего? И можно ли на это повесить ярлык «истинно верного», если и сам Чес порой понять не мог, где в нём самом правда, а где ложь?

– Знаешь, школьники разные бывают. Тут смотря какого... Ты, например, в сравнении с тем, что было вчера, сегодня вообще куришь практически первоклассно. Наверное, ты был прав – этому всё же учат, – заключил весьма неожиданно Константин, прищурившись и вновь со смаком затянувшись. Креймер лишь улыбчиво хмыкнул с таким самоуверенным видом, будто хотел сказать, что всегда знал то, что сейчас только что дошло до Джона.
– Но... – вдруг начал мужчина, слегка поддавшись вперёд и внимательно смотря на собеседника, – это не значит, что я до конца понял суть этого дурацкого обучения. Всё равно для меня это звучит как бред! Нет, ну вот правда: если бы ты мне не готовил, чёрта с два я согласился бы на это! Так, сегодня, я надеюсь, наше последнее занятие, – язвительная интонация опять просквозила в голосе.

– Хочешь скорее отвязаться от меня, Джон? – полушутливо, полусерьёзно спросил Чес, загадочно улыбаясь и перенося ещё один обзор его лёгких сигаретным дымом. Константин, отчего-то улыбаясь, заново стряхнул пепел, и какой-то огонёк пробежал в его глазах.

– А ты будто и навязываешься, да, Чес? – Парень тихо рассмеялся и последовал примеру мужчины – также двумя пальцами стряхнул пепел, однако, как только увидел осуждающий взгляд Джона, сразу понял, что сделал что-то не так.

– Ну же, не смотри так, Джон, лучше сейчас покажи, как надо, – мягко и тихо попросил Креймер, чуть наклонившись вперёд и заглядывая в его тёмно-серые, слегка мутные от дыма глаза. Константин хмыкнул, будто заметив в его образе что-то необычное, и ответил:

– Так уж и быть, покажу это на тебе, ибо со стороны иногда может быть ни черта непонятно. – Он грубо дотронулся до руки парня, где была сигарета, однако тот, как-то хитро перед этим на него глянув, сию секунду резко перехватил его за кисть своей другой рукой и, крепко сжав пальцы и ещё больше наклонившись, быстро прошептал:

– Показывай лучше, Джон... я так старался и готовил вкусную пасту для тебя, а ты даже не хочешь нормально показать. Я же ничего не пойму... – ещё тише и с ещё более издевательским выражением произнёс Чес; вид же у Константина был такой, что сейчас или секундой позже кто-то должен был, казалось, получить по морде, но, будто на мгновение задумавшись, он остепенился и сдержанно сказал:

– Значит, хочешь всё по полной программе? Ну, так я тебе это устрою! – по хитрому взгляду Чес понял, что ничего хорошего ожидать явно не стоит и что его почему-то никуда не пропадающий максимализм нашёл ответную реакцию в Константине. Опять-таки, почему?.. Мужчина резко встал с места и зашёл ему за спину; Креймер уже тысячу раз пожалел, что не удержал свой крайне распущенный язык. Наклонившись практически вплотную, Джон заставил пригнуться парня если не своим телом, то своей уничтожающей всё к чертям собачьим аурой. Чес едва ли не касался грудью стола, а его ладонь вновь накрыли пальцы повелителя тьмы. «Да уж... быть под самим Джоном Константином весьма неприятно. Теперь я понимаю, почему у него нет девушки...» – пытался ещё отшучиваться про себя таксист, хотя понимал, что сейчас явно не до шуток. Мужчина тем временем сильно сжал его руку в своей и, подобравшись к уху, нарочно жарко и насмешливо шептал:

– Значит, ничего не знаешь? Так позволь послушать... – Вторая его рука плавно переместилась на плечо и слегка больновато сжала его. – Чтобы стряхнуть пепел с сигареты, для начала нужно зажать её вот так. – Чес судорожно сглотнул, чувствуя, как пальцы Константина специально нежно и издевательски прошли по коже на тыльной стороне ладони и наконец дошли до его ослабших пальцев, ловко сжав их так, чтобы сигарета оказалась между ними. Потом Джон переместился на другое ухо, которое было со стороны «проводящегося обучения»; вторая рука, лежавшая во всё это время стокилограммовой гирей на плече Креймера, легко переместилась ему на шею, теперь будто контролируя все его отклонения в сторону. Вот тут-то парень и понял, что попался...
– Ты всё понял, мой ученик Чес?.. – уже не просто жарко. а реально горячо и с несвойственным ему, жутковатым заигрыванием спросил Константин, нарочно касаясь губами кожи на ухе; Чес сильно вздрогнул и зажмурил глаза: было жутко стыдно, он впервые ощутил на себе, что значат простые и приевшиеся всем слова «хочу провалиться сквозь пол». Точнее, желание сделать это. То было поистине смущающее и много безвыходное состояние, когда уже и ядро Земли показалось бы прохладным местечком, а Ад – вообще раем по сравнению с происходящим. Да, было острое желание упасть туда, да хоть разбиться – лишь бы не видеть, не чувствовать, не слышать того, что сотворял с ним повелитель тьмы.

– Молчишь?.. Кажется, ты не понял... – голова Чеса зажалась будто в тиски, а шёпот на ухо превратился в просто безумное касание губ к его коже. Креймер ощутил, что в чём-то это всё-таки было приятно: что-то наподобие разряда прошлось по всему его телу. Однако он всё же собрал остатки разума в себе и поспешил ответить, ибо подумал, что такими темпами его сегодня могут запросто изнасиловать...

– Да понял я, Джон! Прекрати, пожалуйста, так шептать. Я из-за этого ничего не слышу и... – «И это действует на меня крайне...» – даже в своих мыслях Чес не смог договорить и даже постеснялся додумать, как это на него влияет. Однако мурашки по коже говорили за него всё сами... А мужчина явно злорадствовал, усмехнувшись и немного отстранившись от него.

– Неужели сдаёшься? – Креймер отчаянно помотал головой. – О, ну тогда продолжаем. Далее ты аккуратно, вот этим пальцем, делаешь лёгкое движение и... – легче было увидеть в действительности, как это, чем описать на словах. Чес, кроме специально задуманного издевательства Константина, наконец смог понять, как стряхивать быстро и ловко. Похоже, зря он затеял такую пафосную прелюдию столь мелким, бесхитростным и секундным движениям. Пепел был удачно стряхнут, а щёки парня оказались также вовремя красны и вообще выдавали всё смущение, которое было и которого не было. По идее, на этом «обучение» должно было закончиться, но отчего-то Креймеру жутко не хотелось, чтобы что-то менялось – хоть близкое присутствие Джона и было тяжким, но одновременно оно было... да чего уж скрывать, приятным оно было! Это Чес для себя ещё смутно уяснил, но уже отдалённо ощущал. Мужчина решил же сделать последний мазок в довершении своей картины «До чёртиков смущённый Чес и сигарета» и не менее пошло спросил:

– Ты точно понял всё, что хотел? – Чес быстро-быстро закивал головой, хотя прохладная рука на шее слегка мешала это делать. – Ну смотри мне, а то опять будешь жаловаться, что меня накормил, а свои «уроки» не получил. – Креймеру показалось, или Джон действительно немного помедлил перед тем, как отстраниться? Скорее всего, показалось. Ибо для того, чтобы быть правдой, второй вариант должен был до этого подкрепляться какими-нибудь доказательствами; в случае его беспочвенности верить было очень бесполезно. Константин отошёл от него и уселся на своё прежнее место, прожигая внимательным взглядом парнишку, да с таким видом, будто бы он не просто смотрел, а любовался проделанной работой. Чес, как уже упоминалось сто раз, бесконечно долго ругал себя за то, что вообще ввязался в такое дело. Нельзя затевать игру, заранее не зная, выиграешь ты или нет. Если инициатор ты, все тузы должны быть давно в твоём кармане, потому что ты – создатель. Хотя часто в игре, где один знает её досконально, а второй - новичок, выигрывает последний... а почему так, никто и не поймёт! Однако в данном случае объяснение было – потому что этим самым новичком был Джон Константин, повелитель тьмы. А уж ему лучше сдаться побеждённым, чем вытаскивать того самого бесполезного туза и пытаться что-то сделать с ним.
Сидел Чес последующие минуты сконфуженный и смущённый; воспоминания о том, что Джон был так близко, хотя и не вызывали бурю эмоций, но какой-то неприличный, горячий интерес – точно. Константин улыбался своей самой противной ехидной улыбкой и закурил ещё одну сигарету. В его взгляде появился доселе невиданный задорный огонёк. Креймер, чтобы не показаться совсем уж глупым и обескураженным, спросил, хочет ли Джон чаю; тот, глядя на него насмешливо и вместе с тем пристально и серьёзно, будто бы сначала и не услыхал его, а потом медленно кивнул, стряхнув пепел и откинувшись на спинку. Парень поспешно вскочил с места и бросился к чайнику, незаметно там потрогав себя за щёки – жутко горячие. И вроде бы, ничего особенного не произошло, а ощущения были какими-то странными. «Такое чувство, будто морально изнасиловали», – усмехнулся про себя Чес и, пока заваривал чай, как-то немного отошёл от произошедшего и этих нудных мыслей, которые ещё больше вгоняли его в дикое смущение. А свои щёки он готов был вырвать и променять на другие. Вот честно. А то эти слишком не подходили его характеру...

Однако продолжать молчать и делать сконфуженный вид означало объявить о своём проигрыше в этой немой, однодневной (или бесконечной?) войне. Поэтому Креймер, поставив чашку с чаем перед Джоном и всё ещё замечая на его лице насмешливо-издевательский хитрый взгляд, спросил:

– Ты же пьёшь с сахаром?

– Да... с сахаром, – сдерживая улыбку и не спуская с него взгляда, проговорил Константин, и парень одним движением переместил сахарницу с кухонного столика на обычный, а потом сел напротив.

– Вот если бы ты так жёстко объяснял всегда, я бы ещё вчера закурил как... да хоть как школьник! Хотя бы... – «Вот это я сболтнул!.. кроме щёк, мне нужно, кажется, обрезать ещё и язык. И тогда переговариваться со мной можно будет только телепатически», – сокрушённо думал Чес, желая прислонить руку ко лбу от своих же собственных слов.

– Серьёзно? – Константин готов был залиться смехом, хотя Креймер никогда в жизни не видел его смеющимся. Парень вздохнул, прикрыв глаза.

– Ладно, твоя взяла...

– Ты о чём? – Чес чуть даже не поперхнулся и тут же глянул на Джона: не шутит ли он? Однако его лицо вмиг стало серьёзно и задумчиво, ни единый мускул не выдавал признака лжи.

– Ну, ты выиграл... – начал было парень, хотя чувствовал тонну неуверенности в своих словах.

– Я не понимаю, что такое ты говоришь, – спокойно и с прежним равнодушием произнёс Константин, склонив голову на бок и с долей удивления посмотрев на собеседника. Собеседник в свою очередь удивился не меньше его, а после, подумав и решив, что это исключительно он напридумывал всякие войны и игры, а также проигравших и победителей, вздохнул, опустил голову на руки, покачал ею и вновь взглянул на мужчину, уже улыбаясь.

– Ладно, Джон, проехали. – И он затушил окурок в пепельнице в знак того, что этот разговор прекратился. Константин пожал плечами и сделал то же. Несколько минут они ещё посидели в полной тишине, прихлёбывая чайком, а после первым молчание нарушил Чес:

– Значит, сегодня последний раз?.. – Джон лишь повёл бровью – как-то подозрительно быстро смог он вернуться к прежнему пофигизму.

– Что именно в последний раз?

– А что, разве у нас много вариантов? – с явной горечью в голосе и усмешкой спросил парень, выпивая из чашки и как-то особенно тепло смотря на мужчину. – Я про «занятия». – Он сделал похожую интонацию на последнем слове, какие обычно делал сам Константин, и улыбнулся.

– А, это.. – небрежно вспомнил Джон, отставляя чашку в сторону и остановив на ней взгляд. – Да, можешь не приходить и не готовить. Я думаю, что уже достаточно показал тебе. Чему тут ещё учиться? На самом деле всё это постигают самостоятельно, я уж не стал говорить тебе в самом начале, как это глупо. Но согласился, – вдруг продолжил мужчина, прямо глянув на Чеса, – потому что мне стало интересно, к чему это приведёт. Скажи честно, чего ты от меня хочешь.

Вопрос в лоб, причём не завуалированный, а конкретный, вконец добил парня, однако даже сейчас так просто сдаваться он не собирался. Сохраняя внешнее спокойствие, он положил руки перед собой и также серьёзно глянул на Константина, словно собирался сказать нечто важное, но выдал следующее:

– Джон, почему ты думаешь... А впрочем, ты же сам говорил, что тебе это не интересно, – решил подколоть Чес, улыбнувшись и окинув озорным взглядом собеседника. Тот бы и побагровел, как это сделал бы любой нормальный человек, но не мог – звание повелителя тьмы не позволяло так просто играть по правилам какого-то мальчишки. Он лишь властно усмехнулся, как обыкновенно усмехаются, зная что-нибудь наперёд, и поддался вперёд, приняв похожую позу.

– Умно... впрочем, ты не единственный, кому удалось слегка раскрыть меня. – «Слегка» выделено специально – для пущего величия. – Но и это на то и слегка, что я разрешил узнать тебе только то, что нужно, и...

– То есть ты уже соглашаешься с тем, что побеждён? С тем, что хоть немного, но разгадан? – импульсивно перебил Креймер, заглядывая в тёмные глаза и ища там правду. А правды там и не было... точнее, была лишь какая-то несвойственная человеку пустота, но что она могла дать? У Джона лишь на мгновение промелькнуло что-то наподобие... наподобие страха? Чес не знал, как описать эту жалкую, милую эмоцию. Хотя, может, её и описывать-то незачем, ибо она могла промелькнуть лишь только в сознании парня, но никак не на лице у Константина. Мужчина, взяв его весьма грубо за подбородок, с каплей злости прошептал:

– Ты задаёшь слишком много вопросов, мальчишка! – Грубая хватка, прямо до боли, показалась Креймеру отчего-то даже приятной... «Господи, да что со мной сегодня такое?» – хотелось встряхнуть головой, чтобы отмести всякие непривычные мысли, но из-за сильных пальцев на подбородке это не получилось. Взгляд – вновь прожигающий, самый «любимый» для парня. Надо было что-то мямлить в ответ. Да, именно мямлить, иначе он скорее умрёт от руки Константина, чем от курения.

– Ладно-ладно, Джон, чего ты? Не горячись! Я же так, всегда глупости говорю... – нелепо улыбаясь и беспечно махая руками в знак примирения, наивно проговорил Чес. Мужчина, ещё секунд пять посмотрев ему в глаза и будто в чём-то убедившись, отпустил его; парень ощутил, что синяки на подбородке должны остаться.
– Крепкая хватка, Джон! – улыбнулся он, потирая кожу. Константин усмехнулся и вроде бы даже успокоился, хотя это было мало видно внешне. После он откинулся на спинку и закурил вновь; дым полился привычной струйкой до потолка.

– Что, не составишь компанию? – вдруг спросил Джон, как-то безэмоционально на него поглядывая. Чес покачал головой. – Ну и зря. Тебе уже должно быть всё равно, сколько затяжек в день ты сделал: хоть десять, хоть одну. Ибо если ты хоть раз попробовал вдохнуть сигаретный дым, то считай, что заражён этой болезнью навечно. И если уж твоя смерть записана на такое-то число энного года, будь уверен, что она наступит именно тогда и не раньше и не позже, так что уже нет смысла дозировать количество выкуренных сигарет.

– А какое самое большое число сигарет ты выкурил за день? – поинтересовался Креймер, оперевшись о стол. Константин задумался, стряхивая пепел.

– Если честно, не помню. Но иногда и десять бывало, это уж точно. – Чес, видимо, был в таком изумлении, что Джон усмехнулся. – Ты чего такие глаза вылупил? Разве удивлён? Сам когда-нибудь потом поймёшь меня... если доживёшь.

– Да, юмор у тебя исключительно чёрный и исключительно отсутствует, – парень усмехнулся, сгребая пачку с сигаретами и зажигалку в кучу, а потом переложил эту кучу себе в карман. Константин стучал пальцами свободной руки по столу, безмолвно наблюдая за Чесом.
– Ладно, пойду я, а то мне кажется, что нам находиться рядом слишком долго и слишком часто нельзя, – Креймер говорил это в шутку, даже не замечая, что это были истинные слова его сердца, смачно политые горечью и пропитанные внутри правдой. Он встал, беззаботно улыбнулся и хотел было развернуться, но договорил: – Значит, я теперь просвещённый, Джон-сенсей?

И «Джон-сенсей» не мог не улыбнуться. Улыбнуться, а не усмехнуться – чувствуете разницу? Такой слегка тепловатой улыбки Чес не видал никогда. Так что-то всё-таки произошло, да? Хотелось бы верить. И парень знал, что это не напрасно. Ведь в прошлом и эта улыбка была из разряда фантастики... значит, надежды изредка остаются не просто мечтами.

– Иди уже, просвещённый, – мягко, но с прежней издёвкой в голосе бросил Константин. – И кстати, в скором времени дел у меня должно поприбавиться, поэтому...

– Без проблем, Джон. Звони в любое время. – Креймер ощущал закрадывающуюся тихую грусть в сердце; она начинала тихонько поднывать. Он ещё не понимал, что печаль сквозила и в его голосе тоже...

– Знаешь, хотя это и было очень странно, но мне определённо понравилось. Эти занятия, – пояснил Джон, сложив ладони вместе и приставив их к лицу. – Глупо, конечно: кому скажи, засмеют, но если об этом знают только непосредственно участники – получается довольно милое времяпрепровождение. Но ведь всякое дело не бесконечно. Поэтому и сегодня нашим занятиям пришёл конец. Однако... – мужчина сделал специальную паузу, уперев взгляд в пол.

– Однако?.. – поторопил его Чес, чувствуя свой собственный сильно охрипший и слабый голос; тем временем он сам стоял около выхода из кухни.

– Однако, так уж и быть, приходи завтра. А то твоя грусть в голосе тронет за живое кого угодно. Да и, кажется, завтра намечается что-то интересное, – как бы невзначай и не придавая особого значения сказанному, тихо проговорил Константин, смотря на Креймера.

«Кажется, намечается что-то интересное? Да нет, кажется, Джон Константин начинает искать оправдания!». Всякая его мысль сумбурна, заключил тогда же Чес, поэтому уныло откинул и её.

– Хорошо... подкинули работёнки? – спросил Креймер, уже полуразвернувшись к выходу. Джон хмыкнул и устало кивнул.

– Ладно, иди, Чес Креймер. Завтра будет затяжка, но уже не учебная, – мужчина встал и направился к какому-то шкафчику.

– Третья?.. – вдруг вырвалось у парня, хотя мгновенно он понял, насколько это безумно звучит. Константин развернулся на секунду к нему и хитро усмехнулся, чем заставил румянец вновь напасть на щёки Креймера.

– Господи, ты считаешь это? Забудь! Это всё глупости. Приходи ко мне завтра, потому что курить одному, когда есть знакомый курильщик – грех и грех похуже самого курения. Да и жутко скучно. В общем, ты понял. – Парень кивнул и отправился в прихожую один – если бы Джон стал его ещё и провожать, он бы не задумываясь странно посмотрел на него, ибо это было настолько не в его характере, что... а впрочем, Чес не нашёл сравнения. Уже около входной двери он услыхал позади себя (неизвестно, на каком расстоянии, но точно не в пределах прихожей): – И всё-таки это было забавно. Хотя мне до сих пор непонятны твои мотивы, но... если мне понравилось, значит, всё в порядке.

Чес улыбнулся, открыл дверь и вышел на улицу, негромко сказав: – До следующей затяжки, Джон.
А она непременно будет. Кажется, это уже становится традицией. Только плохой, но это уже никого не волнует. А Константин услышал его тихие слова точно – в этом Креймер был уверен так же, как и в своей безграничной безбашенности.