Любой на пустоши был уверен – Курьер спит со своими спутниками. И мало у кого повернулся бы язык ее за это упрекнуть. Когда мужчина и женщина не расстаются сутками, вместе суют голову в пекло, с ухмылкой демонстрируя смерти средний палец, вместе пьют и ночуют в одном спальнике – только совершенно невинный младенец поверит, что между ними не проскакивает искра. При таких раскладах оба должны быть страшнее атомной войны или полными инвалидами, чтобы ничего не произошло. Курьер отнюдь не выглядела страховидлой, да и мужчины, что ее окружали, были ей под стать. Что Бун, широкоплечий и суровый, чья мрачность провоцировала на мысли о скелетах в шкафу, страшных тайнах, таких загадочных… и возбуждающих. Что красавец-доктор из старого мормонского форта, высоченный блондин с тонкими интеллигентными чертами лица и острым языком. Счастливице, которая умудрилась заполучить в постель обоих, оставалось только позавидовать. И люди завидовали.
Печальная ирония заключалась в том, что с обоими мужчинами Курьера связывала крепкая дружба – и ничего кроме дружбы. Бун оплакивал любимую жену и других женщин для него не существовало. Даже промозглыми пустынными ночами, когда не мог согреть костер и они ныряли в один спальник, прижимаясь друг к другу, чтобы сохранить последние крохи тепла посреди пронизывающего ветра, в объятьях снайпера не было ни капли чувственности. А Аркейд, хоть и называл себя бисексуалом, относился к Курьеру как к несмышленой младшей сестренке, неизменно находящей приключения себе на… голову. Впрочем, он и в самом деле был куда старше. Возможно, опытная женщина и смогла бы его соблазнить… Но курьер не была опытной женщиной, и в этом-то и заключалась проблема.
Вокруг простирался Нью Вегас: город роскоши, наркоты и больших денег. И секса. Секс плескался в фонтанах полуголыми солдатами, сверкал в огнях стриптиз-клубов, обнимал бедра продажных женщин, стоящих на каждом углу. Притягивал, манил, соблазнял, возбуждал… И посреди этого разгула страсти она все еще оставалась девственницей. Здоровое тело молодой женщины настойчиво требовало своего, но она не представляла, куда податься с этими желаниями.
Может быть, будь она обычной девушкой из любого пригороде Вегаса, все оказалось бы куда проще: мальчики, первая любовь, поцелуйчики, несмелые обжимания по углам, пока предки не видят, а там бы и до дела дошло. Но она не была обычной девушкой. Она была Курьером: человеком, который, сам того не желая умудрился поставить на уши всю Мохаве. Какие мальчики, какие романы, когда раз за разом приходится вытаскивать собственную задницу из переделок?
Служи курьер в армии НКР, возможно, дело бы решилось в одно из развеселых солдатских увольнений, на том же Стрипе. Но она была наемником, чьи услуги оплачивались настолько хорошо, что даже можно было позволить себе иногда работать бесплатно – просто из симпатии к попросившему. И в ее команде не были приняты разудалые солдатские забавы.
Еще можно было бы попробовать «снять» мужчину в баре или казино – но она совершенно не представляла, как это делается. Впрочем, однажды она честно попыталась. Но кто-то из присутствующих в том кабаке ее узнал, подсел пообщаться. Потом подозвал еще кого-то и спустя четверть часа весь бар знал, что эта девица – и есть тот самый легендарный Курьер и дружно пил за ее здоровье. Надрались тогда все знатно, но приставать с непристойными предложениями никто не решился. А ну, как потом голову снимет, как с Шеф-Шефа, тот, говорят, любил к девушкам поприставать… Словом, и эта затея провалилась.
Иногда, ночью, лежа в своей комнате в пентхаусе Лаки-38, она не выдерживала. Ласкала грудь, сперва едва-едва касаясь кожи, растягивая удовольствие; неторопливо подбиралась к соскам, проводя по ним кончиками пальцев, то усиливая, то ослабляя нажим до тех пор, пока соски не собирались в твердые горошины, а низ живота наливался тяжестью. Тогда рука ныряла под одеяло, пальцы пробирались между теплыми складками, находя чувствительную точку, скользили… Она закусывала губу, потому что в соседних комнатах спали спутники, а стены номера совершенно не задерживали звук, и, наконец, замирала, расслабленная и умиротворенная. На какое-то время этого хватало. Потом все начиналось сначала.
Однажды, где-то на полпути между Биттер-Спрингс и лагерем Гольф они с Буном и Аркейдом заночевали в заброшенном доме. Разумеется, обшарив развалины прежде, чем завалиться спать. Под столом нашелся сейф, вскрыв который Курьер обнаружила пять пачек довоенных денег и непонятный предмет, формой и размерами напоминавший… насколько она могла судить, так должен был бы выглядеть эрегированный мужской орган. Она сказала бы точнее, если бы до сих пор ей доводилось видеть хотя бы один член в боевой готовности.
— Что это? – спросила она, вытаскивая непонятную штуку на свет божий.
Бун поперхнулся.
— Брось эту гадость!
— А что это?
Предмет, пролежав в сейфе невесть сколько лет, прекрасно сохранился: розовый, блестящий, теплый и бархатистый на ощупь. Пластик создавал полную иллюзию живой кожи.
Бун попытался выхватить штуку у нее из рук, но курьер быстро спрятала ее за спину. Обернулась к Аркейду. Выглядел доктор совершенно невозмутимо, разве что щеки слегка порозовели, но, скорее всего, это закатное солнце сыграло злую шутку.
— Аркейд, ну хоть ты скажи!
Доктор прокашлялся.
— Видишь ли, длительная фрустрация может приводить к некоторым психологическим проблемам… и физиологическим, впрочем, по этому вопросу источники расходятся во мнениях. Фаллоимитаторы использовались при невозможности ведения регулярной половой жизни, либо для увеличения разнообразия сексуальных ощущений.
Бун закрыл лицо ладонью и вышел из комнаты.
— Ааа… — протянула курьер.
— Он тебе нужен?
— Нет, – она сунула штуковину обратно в сейф. Только затем, чтобы под утро, отлучившись по неотложной надобности, забраться в ту комнату и спрятать находку на дно сумки. Когда-то, разыскав для Гарретов сексбота, она не рискнула опробовать находку на себе, потом не раз и не два пожалев об этом. Копия программы, залитой в Фисто, до сих пор хранилась в пипбое. Оставалось только подойти к проблеме творчески
Самым трудным было придумать благовидные предлоги для того, чтобы убрать из номера компаньонов. Оставшись, наконец, одна, она тщательно заперла все двери и подозвала Эд-э. Прикрутила к лазерной пушке робота фалоимитатор, залила программу, не забыв позаботиться о кодовых словах для ее активации. Разделась, улеглась на кровать, расставив полусогнутые ноги, и произнесла кодовую фразу.
Вопреки ее ожиданиям, робот отнюдь не устремился в предложенное отверстие. Он завис на уровне груди – в лицо Курьеру угрожающе уставился пластиковый член – коротко пиликнул. Вроде бы совершенно не прикасаясь к телу сделал… нечто, отчего по коже девушки пробежали мурашки. Курьер успела отстраненно подумать то ли про статическое электричество, то ли про электромагнитное поле – не сильна она была в подобного рода вещах, когда робот сместился вдоль тела, мурашки двинулись следом. Девушка ахнула, мысли о теоретической физике мигом вылетели из головы. Робот невесомо скользил по коже, руки курьера словно бы сами взлетели к соскам, и вскоре она, полузакрыв глаза, стонала едва ли не в голос. Эд-э перелетел к бедрам. Девушка напряглась, ожидая боли, но тот завис, едва-едва касаясь пластиком тела, мелко вибрируя, словно поддразнивая, и только когда она снова застонала, расслабившись, осторожно двинулся внутрь, короткими толчками, с каждым разом погружаясь все глубже.
Больно, решила она. Но не настолько, чтобы испортить удовольствие. Робот замер, давая ей привыкнуть к новым ощущениям, снова задвигался, плавно и ритмично, и вскоре она уже вскрикивала в голос, подавая бедра ему навстречу. Выгнулась, протяжно взвыв, и обмякла.
Эд-э все так же плавно выскользнул, завис около лица. Курьер лениво подняла веки, довольно улыбнулась, глядя на кровь на пластиковом органе. Пробурчала:
— И ну их к черту, этих мужиков!
Она притянула робота к себе, обняла, точно ребенок плюшевого мишку, и заснула, свернувшись калачиком.