Мир – жестокая и равнодушная штука. Как это – одно исключает другое? Ничего не исключает: сперва мир жестоко всаживает нож под ребро, а потом равнодушно наблюдает за твоей агонией.
В общем, мир… ах да, я повторяюсь. Он таков, каков есть, иначе чем объяснить то, что на кого-то с неба падают все блага, а кому-то, как мне, не достается ничего? Ни ума, ни красоты, ни ухажеров? Промучившись целых пятнадцать лет, прошедших с горького момента рождения, и убедившись, что жизнь закончена, я решила окончательно свести с ней счеты, и пошла работать в «Мохавский экспресс». Курьеры носятся туда-сюда, рано или поздно найдется кто-нибудь жадный до чужого добра. И однажды такой действительно нашелся.
Очнувшись, я долго соображала, что происходит. Призрачно-серебристый свет луны, кругом какие-то холмы и кресты, руки связаны…
Человек в клетчатом костюме отбросил окурок, взял меня за подбородок, разворачивая лицо к свету:
– Какая красавица! Даже жаль…
Его пальцы пахли табаком и дорогим одеколоном, бархатные нотки голоса заставили кожу ощетиниться мурашками, а взгляд… О, этот взгляд! Ласковый, восхищенный, чарующий и наполненный настолько откровенным желанием, что по низу живота разлилось тепло, стоило мне только встретиться с ним глазами.
– И правда, ничего девка, – раздалось откуда-то сзади. – Шеф, а может, мы ее того-этого…
– Низменное ты существо! – покачал головой тот, кого назвали шефом. – Удовлетворяй инстинкты где-нибудь в другом месте.
Он отпустил мой подбородок, выпрямился. В лицо уставился черный зрачок револьвера:
– Прости детка, ничего личного: бизнес есть бизнес.
Когда грохнул выстрел, я обрадовалась: наконец-то страдания закончатся. Прощай, жестокий мир!
Не тут-то было.
– Так, посмотри-ка сюда…
Из тумана выплыло лицо мужчины с седыми усами, вслед за лицом материализовалась тело. Одетое.
– Очнулась. Замечательно. Как тебя зовут, милое дитя?
– Мэри… – прошелестела я. Душу заполнило отчаяние: кто вас просил спасать, филантропы недоделанные?
– Мэри, – повторил мужчина. – Это многое объясняет… А я Док Митчелл.
Док рассказал, что из могилы меня выволок робот, который несколько лет ошивался в городке. Потом попросил пройти какие-то дурацкие тесты, заполнил медицинскую карточку, хотя зачем она ему, если задуматься? Подарил комбинезон умершей жены, пип-бой и три стимпака, и наказал впредь быть осторожнее.
– Будь у меня дочь, я бы радовался, если бы она походила на тебя, – сказал Док на прощание. Скупая мужская слеза скатилась по щеке. Я обняла его, чмокнула рядом со щеточкой усов.
– До свидания, Док. И спасибо.
В городке жили удивительно милые люди. Трапперша подарила мне ружье, унаследованное от пра-прадеда – фамильную ценность, можно сказать – и научила стрелять по бутылкам и ящерицам. А потом все собрались и под моим предводительством прогнали подрывников, захотевших наложить лапу на городишко. Местный маньяк пиротехники просиял ясным солнышком, когда я пришла к нему просить динамит, и безропотно выделил ящик, торговец по моей просьбе снабдил горожан броней, а доктор – лекарствами. Не люблю хвастаться, но без меня победы бы точно не получилось.
Тепло распрощавшись с жителями, я ушла навстречу рассветному солнцу, разыскивать того человека, что пытался меня убить. Не знаю, зачем мне это нужно было. Может быть, отомстить, а может – заглянуть в глаза. Или для того, чтобы снова услышать тот бархатный голос, от которого по коже пробегают мурашки.
Дорога привела в Нью-Вегас, город пороков и соблазна. К тому времени я знала, что мужчину в клетчатом пиджаке звали Бенни, что он не расплатился с бандитами, которых нанял, чтобы меня поймать, и что платиновая фишка, которую он забрал, почему-то исключительно важна.
Стоящие у ворот секьюритроны при взгляде на меня заискрили и рухнули. Я недоуменно посмотрела на них и вошла в город. Тут же подкатил еще один робот, в котором я узнала Виктора, вытащившего меня из могилы.
– Мистер Хаус просит нанести ему визит. Немедленно – сказал он.
– Меня?
– Разумеется. – Виктор воздел металлическую конечность. – С твоими несомненными достоинствами ты еще сыграешь главную роль в судьбах этого мира.
Поверить я не поверила, но пошла следом. Мистер Хаус, безукоризненно вежливый и лаконичный, явил свой лик на огромном экране. Отдав должное моему уму, красоте и целеустремленности, он рассказал, что платиновая фишка – чип, открывающий доступ к бункеру с довоенными технологиями. Фишка сейчас у Бенни, сам Бенни в казино «Топс», и мне немедленно нужно эту фишку вернуть. За щедрую плату. И я пошла в «Топс».
Бенни действительно был там, в клетчатом пиджаке он выглядел совершенно неотразимым. Мы встретились взглядами и я на миг забыла, как дышать.
– Детка, это ты? – удивился он.
От одних звуков этого бархатного голоса у меня едва не подогнулись колени. Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
– Только не делай резких движений, ладно?
Я закивала так активно, что еще немного – и голова бы отвалилась.
– Так чего ты хочешь?
– Эм… – ни одной мысли в голове не осталось. Сердце то колотилось где-то в горле, то ухало вниз, щеки стали горячими-горячими, ноги не держали, а внизу живота творилось что-то, мне самой непонятное. «Перестань, дура!» – одернула я себя. Не помогло.
– Я… – голос сорвался в писк, я закашлялась.
Бенни смотрел с нескрываемым интересом.
– В общем… – сделала я третью попытку.
– Детка, а тебе кто-нибудь говорил, что ты красотка? И просто очаровательна, когда вот так краснеешь? – спросил он.
Я охнула, обхватила ладонями горящие щеки. Надо немедля взять себя в руки. Как там ведут себя смелые, уверенные в себе женщины? Я прокашлялась и сказала как можно развязнее:
– Послушай, ну ты так быстро смылся с кладбища, что я даже не узнала, как тебя звать. Как-то негалантно вышло, не находишь?
– О, это становится интересным, – ухмыльнулся он, обхватив меня за талию.
Ноги окончательно отказались служить, и я упала бы, не прижимай меня Бенни так крепко.
– Пойдем в номер, – проворковал он. – Это, конечно, неправильно, но нам надо многое обсудить…
Я хотела гордо фыркнуть и отказаться, но тело меня предало. Оно покорно последовало за Бенни, а потом кричало, стонало, умоляло еще и еще. Перед глазами вспыхивали фейерверки и гасли россыпью звезд.
– Обними меня крепче, детка, – сказал Бенни, наконец, – Я так умотался…
Я спрятала лицо у него на груди и заснула, совершенно счастливая.
Этот мерзавец меня бросил! Сволочь, подхвостье толсторогово! Даже не попрощался как следует, подлец такой, записку оставил и ушел! Обещал еще свидание, которое не пропустит «даже за все крышки Нью-Вегаса», но я же не дурочка, я же знаю, что означает, когда мужчина уходит не попрощавшись! Прорыдавшись, я кое-как умылась, и мрачная словно туча выползла из «Топс». Прямо у дверей меня ухватил за рукав какой-то человек в щегольском костюме и шляпе.
– Все мужики сволочи! – выпалила я ему в лицо.
Он поперхнулся.
– При чем тут…
– И слушать ничего не желаю! – продолжала я. – Пусти!
– Да стой ты, дура!
– Еще обзывается! Сам дурак!
– Заткнись, женщина! – рявкнул он.
– Это ты заткнись, мужлан! И убери руки, ты! – я двинула его коленом в пах. Мужчина сложился. Я развернулась и гордо направилась прочь.
– Ты нужна Цезарю, – просипел он вслед.
– А мне Цезарь – не нужен!
– Он отдаст тебе фишку. И ты сможешь собственноручно казнить того, кто пытался тебя прикончить.
– Что???
Мужчина вновь обрел уверенность и произнес длинную речь, из которой я уяснила только, что Бенни попался Цезарю, и тот отобрал у него фишку, и отдаст мне, взамен на некоторые услуги. Интересно, какие это услуги? Спать с ним я не буду! А с Бенни пусть делает что хочет, так ему, подлецу, и надо.
И я пошла в лагерь Цезаря.
Цезарь был уже немолод – светлые волосы мешались с сединой.
– О, прекраснейшая из прекраснейших! – начал он, и разразился речью о моих подвигах, совершенных по дороге в Вегас. Я смущенно ковыряла носком песок пола, и удивлялась – неужели все это я? И правду, я. Обалдеть.
Словом, пришлось мне брать фишку и лезть в какое-то подземелье с роботами. Роботов я повыносила – долго ли, умеючи – добралась до генератора и задумалась. Одному нужно было, чтобы я уничтожила бункер. Второму – чтобы активировала спрятанные в нем довоенные технологии. И оба такие симпатичные мужчины, что совершенно непонятно, чью сторону выбрать. Но Цезарь снизошел до личного разговора, а Хаус засветился только на экране. Ну и так ему и надо, снобу этакому, злорадно подумала я, подкладывая под генератор импульсную гранату и быстро сматываясь.
– А теперь можешь идти и выбрать, какой смертью казнить плутократа, – сказал Цезарь. – Ты ведь хочешь отомстить ему за ту пулю? Как рука поднялась на такую красавицу!
И не только за пулю. Я мысленно потерла руки. Уж я-то выберу… Сделала пару шагов к выходу из палатки. Но у него такой бархатный голос. И такой нежный взгляд. И… Я шмыгнула носом. Не хочу я его убивать! Бенни хороший!
Я развернулась к Цезарю, чтобы сказать об этом. И обнаружила его упавшим на колени лицом в песок. Он что, решил облобызать мои следы?
– Эй, вы чего?
Вместо ответа, Цезарь опрокинулся на бок и захрипел. Охрана взирала на монарха с глубоким недоумением.
– Врача! – завопила я.
– Так нету врача, – тупо ответил кто-то.
Солдаты подхватили Цезаря и понесли куда-то вглубь палатки. Я пошла за ними. В соседнем помещении обнаружилась лежанка, на которую водрузили тело. Рядом поблескивал металлом автодок.
– Так чего же вы молчали! – обрадовалась я, и начала торопливо шарить в сумке. Совершенно случайно по дороге в форт я заглянула в наполненное радиацией убежище и нашла там диагностический модуль автодока. А еще до того, тоже совершенно случайно, купила набор медицинских инструментов в клинике Нью-Вегаса. Я вставила модуль в машину и принялась за работу. Я знала как это делается: в одном из старых убежищ как-то попался голодиск с «Хаусом». Не тем, который на Стрипе, а другим. Доктором.
Спустя какое-то время Цезарь вздохнул и открыл глаза.
Бенни он отдал мне живым, в благодарность за спасение. Потом мы поговорили, Цезарь устыдился своей хищнической политики и убрался обратно за реку. Правда, он не успел остановить убийцу, подосланного к президенту НКР, так что боевой дух солдат республики упал, и армия НКР тоже удалилась туда, откуда пришла.
Мистер Хаус после разговора, в котором я напомнила ему про слезинку ребенка, умер от сердечного приступа. В его возрасте противопоказаны такие сильные эмоции.
Так что Бенни стал полновластным хозяином Вегаса, а я… А я ушла навстречу закату.
Прощание с Бенни вышло долгим и страстным.
– Детка, не уходи, – прошептал он, когда я уже стояла в дверях в полной походной выкладке.
Я очень грустно улыбнулась:
– Бенни, я не намерена делить тебя ни с кем.
– У меня никого нет!
– Так будет. Зная нас обоих… – голос сорвался. – Бенни, лучше я пронесу через годы незапятнанной память о нашей любви, чем…
Говорить дальше я не смогла, мешали слезы.
– Детка… – выдохнул Бенни и отвернулся. Плечи под клетчатым пиджаком мелко подрагивали. Я в последний раз посмотрела на него и пошла прочь.
Выйдя из дверей «Топс» я вытерла слезы и заставила себя поднять голову. Идти вперед и не оглядываться. Только так.
Говорят, не так далеко отсюда есть каньон, в котором прячутся от гнева Цезаря полудикие племена. Надо непременно принести туда свет цивилизации, а заодно рассказать о том, что Цезарь их больше не побеспокоит.
Зион, я уже иду!