Услышав стук в дверь посреди ночи, док Митчелл только вздохнул. Назвался врачом в небольшом городишке – будь готов к тому, что достанут в любое время суток и потребуют спасать кого-нибудь страждущего. Что в этот раз? Очередное несварение желудка, подвернутая нога – или опять гекко кого-то погрызли? Надо что-то делать с нахальными ящерами, житья от них нет…
Он открыл дверь. На пороге стоял Виктор, робот, что поселился в Гудспрингсе лет этак десять назад. На железных руках беспомощно обвисло нечто, формой и размерами напоминавшее человеческое тело. Человек, или его труп, был с ног до головы покрыт землей, как будто его только что вытащили из свежей могилы.
- В смотровую, - сказал док, пропуская робота в дом. – Давай за мной.
По ярким светом бестеневой лампы стало видно, что грязь на голове несчастного перемешана с кровью. Док достал рефлектор, зеркало помутнело от дыхания. Не труп. И зрачки на свет реагируют. Пульс... Пока не труп, но очень может им стать.
-Что случилось? – спросил Митчелл, наполняя водой ведро. Что бы там ни было, невозможно оценить тяжесть ранения, не видя раны, а пот таким слоем грязи ничего не разглядеть.
-Две пули в голову, потом закопали. Я решил проверить, на всякий случай – и вот…
Док приподнял бровь. Случалось ему читать про пулю, которая вошла в висок, отразилась от противоположной стороны черепа и вышла под подбородком, причем пострадавший не только выжил, но и сумел сохранить когнитивные функции. Доводилось слышать про клинки, гвозди, иглы и прочие инородные тела в полости черепа. Но казуистика – на то и казуистика, чтобы прочесть один раз, удивиться и никогда не встретить в собственной практике. Две пули в упор – теоретически, раскапывать могилу было незачем. А вот поди ж ты…
Док вздохнул, который раз за ночь, и принялся готовить инструменты. Совершенно бесполезная работа, если несчастный не умрет во время операции или спустя несколько дней, то останется глубоким инвалидом. А значит, все равно умрет, только через некоторое время, наполненное страданиями. Но у него самого никогда не хватало духа на Coup de grâce. Воспитание Убежища, выглядящее на Пустоши как бессмысленное слюнявое милосердие. Тем не менее, если он откажется от собственной сути, что тогда у него останется вообще?
Он приказал Виктору отмыть и раздеть пациента, и убираться. Обработал размозженные пулей мягкие ткани, подобравшись к костям черепа. Пристроил ранорасширитель, тщательно убрал осколки кости. Трепаном увеличил отверстие, чтобы было удобно работать, иссек поврежденную dura mater и продолжил обработку.
Доку что-то неуловимо не нравилось. Каждые человек индивидуален, это так, нет двух одинаковых узоров, образованных сосудистой сеткой. И все же, и все же… Что-то неочевидно выглядело не так. Не выспался, решил он, наконец, вот и лезет в голову ерунда всякая.
Он начал удалять поврежденные ткани мозга. Лобная доля, если вторая не возьмет на себя функции пораженной, пациенту останется только посочувствовать, сам он едва ли будет в состоянии осознать все тяжесть собственного состояния. Впрочем, мозг довольно гибкая штука, может, и обойдется. Судя по всему, пуля где-то в переднем роге латерального желудочка… Митчелл едва не выронил скальпель.
Там, внутри полости желудочка, кроме пули было что-то еще. Что-то, отчетливо напоминавшее микросхему. Док на миг пожалел, что не может протереть глаза – руки в крови, да и перчатки расстерилизуются. Но яркий холодный свет бестеневой лампы не оставлял надежды. Не померещилось. В полости желудочков мозга, омываемые ликвором, располагались микросхемы. Снаружи – человек, живой и настоящий, док бы руку дал на отсечение. Внутри – электронный мозг. И бог знает, что еще, доку жутко было даже думать об этом. Он слышал о подобных разработках, на западе, в Содружестве занимались такими вещами, но Митчеллу ни разу не довелось видеть официальную документацию. Слухи, одни лишь слухи, которые док искренне считал беспочвенными.
Он снял пулю с поверхности одной из плат, выудил из полости желудочка другую. Ушил твердую оболочку мозга, закрыл дефект черепа синтетической сеткой, держащей форму. То же вещество, что и в стимпаках, запустит регенерацию и через некоторое время костный дефект закроется. После того, как он положит шов на скальп, останется только ждать.
Следующие два дня Док ни с кем не разговаривал, не переставая размышлять. Что ему делать с этим человеком? Или не-человеком? В карманах пациента нашлись документы о доставке. Курьер Мохавского Экспресса; Док слышал об этой компании, но едва ли они могли себе позволить официально приобрести андроида, это должно быть безумно, непредставимо дорого. Значит, он либо умолчал о своей сущности, либо считал себя человеком. Бандиты, пытавшиеся его убить, тоже явно не предполагали, что имеют дел с киборгом.
Исследовать это существо с ног до головы? Док с удовольствием вскрыл бы труп, но провести хладнокровную, преднамеренную вивисекцию?
Запереть в подвале и попытаться найти его хозяев, вернув вещь за достойное вознаграждение? Но вправе ли он называть вещью живое создание со свободной волей? Ведь если он утаил информацию о себе, значит, очевидно, в бегах. Выдал бы док хозяевам беглого раба? Так ничего и не надумав, Митчелл решил подождать, пока пациент очнется, и поступить по обстоятельствам.
Док смотрел вслед размеренно шагающей фигуре до тех пор, пока человек не исчез за углом магазина. Кем бы ни был его пациент, он совершенно не помнил своего прошлого. Митчелл отдал ему комбинезон и пип-бой, чувствуя благодарность за то, что довелось увидеть такой необычный клинический случай. Жаль, что ему никогда не узнать, откуда взялось это создание. Как бы то ни было, правду он все равно никому не расскажет. А будет это называться врачебной тайной, или обычной порядочностью – не имеет значения.