Городок Шейди Сэндс был тихий, весь в полях, засаженных маисом, окруженный загонами для браминов, чье мычание разносилось над улицами. Все шестнадцать лет, что Танди прожила здесь, она изнывала от бесконечной монотонности бытия. Где-то за оградой кипела жизнь: люди водили караваны, забирались на довоенные объекты в поисках давно забытых технологий, брали от жизни все, что считали нужным и сражались за это право. Где-то там мир был настоящим, а не сонным размеренным маревом, в котором дремал городок. Все, что волновало его жителей — уродится ли маис в этом году да чьих браминов случить, чтобы гарантированно получить потомство. И отец, которым Танди когда-то восхищалась, ничем не отличался от остальных горожан.
Одно время ей казалось, что Сет не таков: настоящий воин. Он в одиночку выбирался в пещеры радскорпионов, чтобы сразиться с ними, он организовал мужчин города, превратив сонных горожан в реальную силу, способную отбить атаки рейдеров, живущих грабежами и резней. Но на поверку и Сет оказался таким же, как все остальные — занудой, думающим только о спокойствии и безопасности. Танди терпела его какое-то время, а потом в городе появился подстреленный рейдерами охранник каравана, и Сет получил от ворот поворот. Ян казался куда интереснее — высокий, широкоплечий, черная куртка пахла кожей и табаком, продранные джинсы обтягивали крепкий зад. Танди так и этак пыталась привлечь его внимание, но Ян считал ее малявкой, и ничего не вышло.
Все чаще Танди задумывалась о том, что пора оставить Шэйди Сэндс и уйти в большой мир. Она давно бы так и поступила, если бы отец поменьше волновался за нее. И Танди все откладывала и откладывала окончательное решение. Пока в Шейди Сэндс не пришла девушка из Убежища.
Наталия выглядела едва ли не ровесницей Танди, может быть, на пару-тройку лет постарше. Но Ян согласился ее сопровождать, едва поговорив — и даже не стал требовать крышек вперед, согласившись на долю в будущей добыче. Когда отец попросил ее разобраться с радскорпионами, Наталия лишь спросила: «Где?», а спустя полчаса Сет уже увел их из города, показывая дорогу к пещере. И сама Танди, услышав: «Если все так плохо, то почему ты еще здесь?» поняла, что в городе действительно больше нечего делать. Даже если отец, в самом деле, прочил ее в наследницы — всю оставшуюся жизнь думать, не случится ли засухи, и разбирать свары между горожанами? Увольте. Она хотела быть такой, как девушка из Убежища — женщиной, за которой послушно следуют сильные мужчины, спокойной и уверенной, всегда готовой прийти на помощь. Танди никогда не сможет стать такой, оставшись в городе, где жизнь размеренна и предсказуема. Потом, когда-нибудь, она вернется — заработав славу, крышки и, быть может, парочку шрамов. Оставалось только дождаться подходящего случая.
Случай представился, когда на город снова напали рейдеры. Обычно Танди послушно оставалась «сидеть дома и не высовываться», но в этот раз она подхватила заранее припасенный вещмешок, вылезла в окно и побежала к ограде. Главное — уйти из города незамеченной. Потом Танди собиралась добраться до пещер радскорпионов, догнать Наталию и Яна и напроситься к ним в спутники. В бою от нее толку немного, что правда, то правда. Но она может нести вещи, готовить, мыть посуду и делать другую муторную, но от того не менее нужную работу. И — смотреть во все глаза, слушать и учиться. Чтобы потом, когда придет время, отправиться в самостоятельное путешествие.
Она была уверена, что все получится, но почти у самой ограды перед ней выросли люди в металлической броне. Похоже, рейдеры задумали обходной маневр. Танди завизжала что есть мочи и бросилась наутек: главное — поднять тревогу, а как она сама будет при этом выглядеть — дело десятое. Брошенный вслед камень оказался быстрее, удар в затылок швырнул девушку наземь. Чья-то тень заслонила солнце.
— Подняла-таки шухер, сучка. Хватай ее, и сматываемся.
Танди закинули на плечо, точно мешок. Она попыталась сопротивляться, но стучать кулаками по металлической броне можно было хоть до второго пришествия Дхармы. В голове шумело, было трудно дышать, темнело в глазах, так что Танди даже не поняла толком, как рейдеры перетащили ее через забор и долго ли они шли до первого привала.
Ее бросили на землю, не особо церемонясь, и кто-то сказал:
— А нахрена мы ее с собой волокем? Прирезать и вся недолга.
— Не надо, — пискнула Танди прежде, чем успела что-то сообразить.
Дружное ржание со всех сторон стало ей ответом.
— Ну... — протянул высоченный мужик, — если ты хорошенько попросишь... скажем, на коленях...
— Или пусть у тебя отсосет
— Почему только у него? У всех!
Умолять бесполезно — это Танди поняла сразу. Она не слишком хорошо знала мир за пределами Шейди Сэндс, но, живя в маленьком городишке среди пересудов и местечковых интриг, волей-неволей научишься разбираться в людях. Даже если бы о рейдерах не рассказывал Ян, внимательного взгляда было достаточно для того, чтобы понять: можно валяться в ногах, можно выполнить любую их прихоть, результат будет один — накуражатся вдоволь и прикончат. Она поднялась, задрала подбородок, в упор уставившись на высоченного, в котором безошибочно определялся вожак:
— Мне казалось, вождь Ханов достаточно дальновиден для того, чтобы сохранить жизнь дочери Арадеша. Отец щедро заплатит, если ты вернешь меня в целости и сохранности.
На самом деле она очень сомневалась, способен ли отец заплатить: жил Арадеш ничуть не богаче любого обитателя Шейди Сэндс. Но главное — протянуть время до тех пор, пока отец не найдет кого-то, кто сможет ее спасти. А в том, что ее не бросят на произвол судьбы, Танди не сомневалась.
— Чем докажешь? — прищурился главный.
Танди пожала плечами:
— Видишь ли, когда меня зачинали, никто не догадался приделать метку «Танди, дочь Арадеша», да и отец мой тогда еще городом не правил. Какие могут быть доказательства? Но за труп много не дадут, да и прикончить меня ты всегда успеешь.
— Гарл, девка дело говорит, — сказал кто-то.
— Живи пока, — согласился тот, кого назвали Гарлом. — Топай за нами и лучше не пытайся сбежать.
Танди и не пыталась. Ее единственный шанс выбраться из этой передряги живой — не доставлять лишних забот рейдерам, при этом не превратившись в еще одну покорную и понятную жертву. Вести себя нешаблонно — но не настолько нешаблонно, чтобы вызвать раздражение. Пройти по мосту из тонкого волоса. Выжить любой ценой.
Она старалась запомнить дорогу, но выжженный простор Пустоши везде одинаков. Земля, камни, сухостой, шары перекати-поля — даже окажись Танди вдруг свободна, она не смогла бы найти дорогу домой. Девушка решила, что если сможет вернуться — обязательно заставит Сета научить ее ориентироваться. Неужели она еще полдня назад всерьез полагала, что чего-то стоит за пределами Шейди Сэндс?
Рейдеры шли размеренно и быстро, заботиться о том, поспевает ли пленница, никто не собирался, и, когда отряд вошел в поселение, Танди почти выбилась из сил. Едва очутившись в отведенной ей каморке с ведром в углу, девушка рухнула на продавленную кровать и сразу же уснула. Проснулась она от стука двери: рядом с кроватью стоял Гарл. Броню он снял, оставшись в ковбойке и драных джинсах. Танди села, вжимаясь спиной в стену. Рейдер дернул ее за руку, от резкого рывка пленница слетела с кровати, рефлекторно вцепившись в Гарла, чтобы не упасть.
— Торопишься, детка? — ухмыльнулся он.
— Целой и невредимой, — сказала Танди.
— Именно поэтому я не отдал тебя своим ребятам. А так — что тебе сделается? — он заставил ее запрокинуть голову, собрав в горсть волосы на затылке, и впился губами в шею. Танди отстраненно подумала что, кажется, останутся синяки. Наверное, надо было вырываться, но пошевелиться она не могла. Все казалось нереальным, словно происходило не с ней. Когда Гарл сжал ее грудь, девушка вскрикнула, почти не услышав свой голос, как будто бы голова была накрыта подушкой из браминьей шерсти.
— Кричи-кричи, — сказал он, — мне нравится, когда вы кричите и вырываетесь.
Выбраться живой. Чего бы это ни стоило.
Танди обвила руками его шею.
— А можно, я буду кричать от удовольствия? — Поймала изумленный взгляд, выдохнула: — Ты такой большой, сильный... классный. Неужели тебе никто этого не говорил.
— Конечно, говорили. Я же вожак.
— Но если ты хочешь, — мурлыкнула Танди — я буду вырываться.
— Заткнись, женщина, — Гарл опрокинул ее на кровать. — Терпеть не могу болтливых баб.
Танди заткнулась. Он и в самом деле был большим и сильным. Если закрыть глаза, можно представить, что это не рейдер, а кто-то другой — тогда, наверное, будет не так противно... Нет, Сет не пойдет, Сет был нежен и осторожен, Танди порой бесилась, насколько нежен и осторожен. Пусть будет Ян. Тот тоже высок и широкоплеч. Закрыть глаза и представить, что это мышцы Яна перекатываются под ее ладонями, что это его длинные волосы падают ей на лицо.
Пока ее вбивали в продавленный матрас — жестко и бесцеремонно, она ритмично вскрикивала, почти ничего не ощущая. Шершавые руки, острый запах мужского пота, тяжесть навалившегося тела. Не забывать двигаться, изображать удовольствие и не думать. Она длинно, протяжно закричала, когда Гарл неровно дернулся несколько раз и замер. Натянула на лицо улыбку. Вжикнула «молния», стукнула дверь. Все.
Танди подождала, пока стихнут шаги, села. Усмехнулась про себя: воды? Помыться? Скажи спасибо, если вспомнят, что надо пожрать принести. Она вырвала из матраса клок набивки, сопревшей и не слишком чистой, и долго-долго вытирала промежность. Потом рухнула лицом в матрас и пролежала так до тех пор, пока какая-то женщина не принесла еду. Приключения. Большой мир...
Гарл больше не приходил: Танди подозревала, что ему оказалось просто скучно трахать женщину, которая не сопротивляется. Раз в день рабыня приносила еду и уносила ведро. Танди делала зарубки на стене, считая дни, и ждала, когда отец пришлет кого-то, кто может ее спасти.
Когда ее привели в большую комнату, где было полно вооруженных людей, Танди сперва не узнала стоящую напротив Гарла женщину. Тусклые от пыли волосы, заплывший багрово-синим глаз, рассеченные губы. За ее плечом стоял Ян, и Танди едва не шарахнулась, вспомнив, как он трахал ее — и лишь потом сообразила, что это был не Ян, разум сыграл злую шутку. Гарл толкнул ее в спину:
— Забирай и проваливай. Еще раз встречу любого из вас — убью.
— Договорились.
Женщина коротко кивнула Яну, тот подхватил Танди под руку и поволок к двери. Наталия шла впереди, и Танди никак не могла оторвать взгляд от неестественно прямой спины. Девушка попыталась что-то сказать, когда они вышли за границы лагеря рейдеров, но спутники вели себя так, словно она была пустым местом. Лагерь рейдеров исчез за горизонтом, когда Наталия замерла, выдохнула: «привал» и осела прямо там, где стояла. Ян выпустил локоть Танди и бросился к ней.
— Зуб даю, ребра сломаны. Героиня, чтоб тебя, надо было мне драться.
— Не сомневаюсь, — поморщилась Наталия, и Танди не поняла, в чем та не испытывает сомнений — в сломанных ребрах или в том, кому надо было «драться». — Но Гарл сказал, что будет драться только со мной.
Она потянула молнию кожанки, повела плечами, пытаясь снять, и застонала, неловко дернувшись.
— Давай помогу, — проворчал Ян.
Танди смотрела, как он стаскивает с плеч напарницы кожанку, помогает освободиться из комбинезона, раздев до пояса. Девушка умела обращаться с ранами, но сейчас отчетливо ощущала себя лишней. Наталия вскрикнула, когда Ян осторожно ощупал пальцами край здоровенного синяка.
— Сейчас полегче будет, — он начал стягивать ребра повязкой.
— Стимпак не надо, — сказала Наталия, когда напарник полез в сумку. — Последний, мало ли.
— Вернемся в город — с Арадеша стрясем, — сказал Ян. — Зря, что ли с этой возились?
Во взгляде, которым он скользнул по Танди, было столько презрения, почти ненависти, что девушка на миг съежилась: она и без того ощущала себя грязной, и дело было отнюдь не в том, что помыться до сих пор не довелось. Следом пришло возмущение: в самом деле, она же ничего плохого не сделала! Это рейдеры виноваты, не она!
— Не смей так говорить обо мне!
— Не сметь? — Ян шагнул в ее сторону, сжимая кулаки. — А как прикажешь о тебе говорить, если три патруля погибли, отправившись тебя спасать? Приключений ей хотелось, все уши прожужжала: ах, в Шейди Сэндс тоска, ах, кругом так интересно! Интересно тебе?
— Да! — вскинулась Танди. — Это было круто, настоящее приключение!
— Ах, ты...
— Ян, — тихо сказала Наталия.
Мужчина осекся на полуслове, медленно обернулся к ней.
— Займись костром, пожалуйста, — она виновато улыбнулась. — Скоро стемнеет, а я... сам видишь.
— Хорошо, пойду, сушняка поищу. Если что — стреляй, я услышу.
— Спасибо, — теперь ее улыбка была полна благодарности, и Танди поняла, почему Ян пошел за Наталией, не требуя крышек вперед.
Они молчали, пока Ян не отошел достаточно далеко.
— Садись, — сказала Наталия наконец, — чего стоишь, как статуя.
Танди послушно села. Поднять глаза почему-то не было сил. Зашуршал мешок.
— Выпей это, — на протянутой ладони лежали две разноцветные капсулы.
— Что это? — спросила Танди.
— У доктора в Убежище сперла перед уходом, — ухмыльнулась Наталия. Должно быть, улыбаться разбитыми губами было чертовски больно, потому что женщина скривилась. — Посткоитальный контрацептив... тьфу, противозачаточное, эффективное неделю после... и антибиотик, едва ли рейдеры регулярно проверяются у врача на дурные болезни.
— Откуда ты знаешь? — вспыхнула Танди.
Наталия молча вздохнула. Танди через силу посмотрела ей в лицо... нет, осуждения на нем не было. Только усталость.
— Ян тоже знает?
— Он не глуп, а рейдеры не слывут примерными учениками воскресной школы.
Танди не знала, что такое «воскресная школа», впрочем, сейчас не это было главным.
— Поэтому он презирает меня?
— Дурочка ты маленькая, — улыбнулась Наталия, и Танди уткнулась ей в плечо, расплакавшись; реветь было жутко стыдно, но остановиться она не могла и все плакала и плакала, пока Наталия гладила ее по волосам и шептала что-то успокаивающее — Танди не могла разобрать слов, да и не важны они были.
— Ян злится, потому что погибли люди. Потому что из меня сейчас никакой боец и, значит, ему придется защищать нас обеих, если что, — сказала Наталия, когда Танди нашла в себе силы отстраниться. — Но он не презирает тебя. И я тоже.
— Но если бы я не...
— А если бы Гарл не напал на город, тебя бы не пришлось спасать, — Наталия пожала плечами и снова поморщилась. — Когда я уходила из Убежища, тоже думала, что все будет по-другому. Но мир таков, каков он есть. Можно корить себя за совершенные ошибки, можно пытаться исправить то, что еще можно исправить. Выбор за тобой.
Она снова протянула забытые было капсулы:
— Пей.
Танди покорно проглотила безвкусное лекарство, запив водой из фляги.
— Ян возвращается, — сказала Наталия. — Поможешь ему с костром?
Танди огляделась: Ян и в самом деле приближался, но пока он их не слышит...
— Я правильно поняла, что Гарл дрался с тобой и я досталась победителю?
Наталия кивнула.
— Неужели ты не смогла бы заговорить его и выставить Яна вместо себя?
— Могла, конечно, но в рукопашной я лучше, — женщина подмигнула. — Только Яну не проболтайся: мужское самолюбие — жутко хрупкая штука. Впрочем, стреляет он и в самом деле здорово.
До города они добрались без приключений. Вопреки опасениям Танди, отец не стал ни ругать ее, ни читать морали, просто крепко обнял и отправил отдыхать. Танди не слышала, о чем он говорил с Наталией, а сам отец не рассказывал. Он вообще больше не заговаривал о случившемся, как будто ничего и не было. И никто в городе не заговаривал. После того, как Наталия и Ян ушли из Шейди Сэндс во второй раз, город снова погрузился в сонное спокойствие. Даже радскорпионы и рейдеры перестали досаждать. Танди знала: когда она займет место отца, она сделает все, чтобы в Шейди Сэндс, а, может, и в соседних местах можно было жить тихо и безмятежно. Чтобы наливался маис на полях, телились брамины, и ни одна тварь, зовущая себя рейдером, не смела посягнуть на это спокойствие.