Маркус рухнул на постель, поерзал, устраиваясь поудобнее. Он честно пытался повеселиться в «Акуле» вместе с командой, но так и не понял, что люди находят в подобных забавах. Очевидно ведь, что шарик падает или на черное, или на красное, а казино – всегда в плюсе. Супермутант даже выпил пять бутылок самогона, надеясь, что, опьянев, сможет разделить веселье товарищей по команде, но в пересчете на его массу такого количества алкоголя хватило только на то, чтобы едва-едва захмелеть. Он какое-то время понаблюдал за азартно матерящейся Читцей, потом плюнул и тихонько смылся в номер. Поставил недопитую бутылку рядом с постелью и улегся, надеясь вздремнуть до тех пор, пока компаньонам не надоест веселиться. Комнату они снимали одну на всех: так выходило дешевле, а стыдливость на пустоши не в чести.
За дверью послышались шаги. Маркус тихонько ругнулся себе под нос: наверняка идут по его душу, пенять за то, что он «отделяется от коллектива». Может быть, не заметят? Свет в номере он не зажигал, а его спальник (ни на одной человеческой кровати супермутант бы просто не поместился) лежал в самом темном углу комнаты. Если напарники удовольствуются беглым взглядом – может, и пронесет.
– Читца, постой! – донеслось из-за двери. – Ну чего ты лома… – голос оборвался, сменившись хрипом.
– Майрон, объясняю по-плохому, – голос Избранной звучал почти ласково, – еще раз протянешь руки, я тебе причиндалы не отобью, а отстрелю. Понял?
Маркус покачал головой: у девочки просто невероятное терпение. Сколько раз она по-хорошему объясняла очкастому, что ему ничего не светит – не перечесть. Подобрали на свою голову озабоченного. Правда, до сих пор он, вроде, руки не распускал.
– А словами никак? – просипело из-за двери.
– Слова закончились. Вали отсюда, и чтобы я до утра тебя не видела.
– Да куда я, бля, пойду?
– Куда хочешь. В ближайший бордель. Пшел, я сказала!
Читца хлопнула дверью, разразилась длинной тирадой, перебирая сексуальные предпочтения Майрона и его родичей вплоть до седьмого колена. На миг замерла у окна – в льющихся с улицы огнях рекламы девушку было видно как днем – и заметалась по комнате, то пропадая в тени, то снова оказываясь под разноцветными бликами.
– Да что ж за хуйня такая: три мужика вокруг трутся, а потрахаться не с кем!
Маркус прикусил губу, сдерживая смех. Вот так сюрприз. До сих пор казалось, что такие вещи Избранную не интересуют. Надо было обладать неразборчивостью Майрона, чтобы начать ее домогаться – но тот домогался бы и фонарного столба, будь у него сиськи. Сиськи Читцы выглядели очень даже ничего, и задница тоже не подкачала, но держалась девушка так, что любой намек на секс исключался с первого взгляда. Ну хорошо, со второго. Маркус про себя предполагал, что Избранная просто предпочитает женщин – и на тебе!
– Хоть и правда в бордель иди, – она снова ругнулась. – Так деньги все спустила, мммать…
«Три мужика»… Сулик, Кэссиди, Майрон. Но обидно, что яйцеголового задохлика девушка считает мужчиной, а Маркуса – нет. Впрочем, чего он хотел от человека.
Читца снова остановилась напротив окна, присела на стол. Маркус подумал, что надо бы дать знать о своем присутствии. Впрочем, не стоит: может, она сейчас снова уйдет в казино или просто отправится спать. Разговаривать не хотелось.
Избранная поерзала на столе, устраиваясь поудобней, какое-то время неподвижно смотрела в окно. Рекламные блики играли на лице, расцвечивали черную кожу куртки.
– А, хрен с ним!
Вжикнула молния косухи, куртка шлепнулась на пол. Читца отклонилась назад, расстегнула брюки. Рука нырнула в ширинку.
Маркус растерялся. Поглядывать казалось совершенно непорядочным, не подглядывать – невозможным. Невозможно не смотреть, как девушка задирает футболку, как пальцы пробегают по соскам, легко касаются груди и опять спускаются к низу живота. Тонкий трикотаж сполз вслед за руками, снова прикрывая тело, Читца негромко ругнулась, футболка улетела на пол вслед за курткой. Одна рука ритмично поглаживала сосок, вторая, скрытая брюками, казалась почти неподвижной, но судя по тому, как изменилось дыхание девушки, только казалась. Маркус все же заставил себя закрыть глаза – не помогло. Вздохи сменились негромкими ритмичными стонами, практически не оставляя простора воображению. Не выдержав, он попытался накрыть голову подушкой – не видеть и не слышать. Неловким движением зацепил стоящую рядом бутылку, та покатилась по полу.
Избранная замерла, пристально глядя в сторону звука.
– Так… Ну-ка, покажись.
– Это я, – сказал Маркус. «Показываться» он не стал. В паху отчаянно ныло, щеки горели – будь он человеком, залился бы краской – и вообще, больше всего хотелось провалиться сквозь землю. В его возрасте подглядывать за женщиной… Но с другой стороны, разве он виноват, что мутация изменила его тело, полностью перекроив обмен веществ, и при этом, словно в насмешку, оставила неизменной ту часть физиологии, которая делает мужчину мужчиной? Он много лет запрещал себе даже думать о сексе, он почти поверил, что без него можно спокойно жить. Жить было можно, а вот «спокойно», как выяснилось, не получилось.
– Вот как… – Читца слезла со стола, не потрудившись одеться, сделала пару шагов в его сторону. – Вот уж от кого не ожидала.
Маркус промолчал: оправдываться было глупо.
– Покажись, я сказала. Хочу в глаза твои бесстыжие взглянуть.
Мутант нехотя поднялся, вышел на свет. Заставил себя посмотреть на девушку. Кто бы говорил про бесстыжие глаза! Такое лицо могло быть у суккуба.
Она шагнула ближе, медленно протянула руку, коснувшись обнаженного торса мутанта. Маркус не отстранился.
– Твою ж мать! – выдохнула она. Провела руками по мышцам живота, словно впервые увидев.
А может, и вправду впервые увидела, подумал Маркус. Он знал, как выглядит: трехметровый монстр с болотного цвета кожей, грубо слепленное лицо, огромная челюсть, россыпь бородавок на щеке.
И много, очень много, мышц.
Читца обхватила его за талию – та как раз была на уровне ее груди. Запрокинула голову.
– Этого ты хочешь? – улыбнулась шальной, блудной улыбкой. – Давай.
Маркус осторожно опустил ладони ей на плечи – такие хрупкие в его лапищах. Он мог бы убить ее, просто сжав руки посильнее.
– Читца…
Она снова улыбнулась, не отрывая взгляд от его глаз, подалась чуть назад, расстегивая перевязь с пистолетом, что до сих пор охватывала бедра.
– Я же тебя покалечу…
– А вот и посмотрим – ухмыльнулась она. Перешагнула через упавшие штаны, взялась за его ширинку. – Ох ты, ни хуя ж себе!
Огладила его мужское естество, откровенно любуясь, снова заглянула в лицо.
– Думаю, мы с этим справимся. Иди сюда.
Читца опустилась на пол, потянув Маркуса за собой, легонько толкнула плечи, заставляя лечь. Взобралась на живот, потерлась носом о ключицу, распласталась сверху, прижимаясь, гладя, целуя. Маркус погладил ее по спине – едва дотрагиваясь. Так непривычно было ощущать под руками прохладную, гладкую-гладкую кожу
– Я не стеклянная, – шепнула девушка.
Отвечать Маркус не стал – не рассказывать же, что будь его воля, он бы сейчас сгреб ее в охапку, загнул над столом и вошел – нет, вломился – весь целиком… только когда он кончит, в руках может оказаться остывающий труп.Может, и нет, но проверять не хотелось. Он только обнял ее чуть-чуть сильнее – совсем немножко, но девушка охнула, на миг потеряв способность дышать.
– Не играй с огнем, девочка.
Она бесшабашно улыбнулась. Перебралась на бедра, замерла на миг, начала пристраиваться, то медленно насаживаясь, то чуть приподнимаясь, вдвигая его в себя все глубже и глубже. Вскрикнула, опустившись было слишком низко. Ритмично задвигалась – насколько Маркус мог судить – вобрав его в себя ровно до того предела, где боль уже мешается с наслаждением, но еще не уничтожает его. Стоны становились все громче, перешли в крик, девушка сбилась с ритма – Маркус поддержал ее за талию. Еще несколько коротких движений – и выплеснулся внутри нее. Дождался, пока Читца сфокусирует взгляд, непривычно ленивый и умиротворенный, приподнял, снимая с себя. Она свернулась на груди, обняв за шею.
– Какой ты… здоровский.
Маркус обнял ее. Говорить не хотелось. Просто лежать и чувствовать, как легкое дыхание щекотно касается ключицы.
– Ах ты блядь! Мне, значит, не дала, а этому…
– Майрон. – Избранная села, устроившись на животе Маркуса, словно на стуле. В руке откуда-то появился пистолет. И голос, и лицо казались спокойными, но взгляд… Маркус понял, что яйцеголовому лучше бы засунуть язык себе в задницу и по-быстрому смыться. Но гениальный химик был совершеннейшим идиотом в том, что касалось людей.
– Завтра кентавра трахнешь?
Блеснул луч лазерного пистолета. Майрон осыпался горсткой пепла.
Избранная вернула пистолет в кобуру, бросила на стол вместе с перевязью. Закрыла дверь на задвижку.
– Давно надо было. Заебал.
Маркус хмыкнул.
– Я имела в виду – в переносном смысле.
Вернувшись, оседлала его талию, оперлась руками о грудь, глядя сверху вниз.
– А давай повторим?