Странная идея пришла в голову Шарлотты Бишоп после посещения одного из самых обычных приютов. Она устроила себе экскурсию по самым неблагополучным интернатам, основанным под государственным началом, и пришла не в шок даже, а в ужас. Магда Мэдли не могла понять, в чем дело, пока мисс Бишоп ей свою идею не изложила пусть и кратко, но вполне понятно. В интернатах очень мало тех парней, что добиваются успехов в учебе, но они и сами по себе довольно умные, самодостаточные, они способны выбиться в люди своими силами, потому что большинство из них живет по принципу «Назло». Но куда больше в таких интернатах окончательно опустившихся парней, которые творят, что хотят, которые даже понятия не имеют, что будут делать после выпускного. У них не то что целей, у них даже мыслей об этом нет, они уверены, что жизнь закончится с последним звонком в их приюте на их выпуске. И что их ждет? Смерть в восемнадцать лет, а может, в лучшем случае, в двадцать? Безработица, полная деградация?

Магда согласилась, что это ужасно, но она по-прежнему не понимала, что мисс Бишоп этим хотела сказать. Шарлотта же решила, что если в первом наборе в Стрэтхоллан при его открытии поступили только самые лучшие ученики, попросту достойные лучшей жизни, то в этот раз должны быть выбраны (даже насильно) самые худшие. Их легко можно вычислить по журналам с оценками, по низкой успеваемости и отвратительному поведению. И если самых лучших она перевоспитывала политикой доброго и доверительного отношения, то с этими парнями придется быть намного строже, чтобы они поняли – это не прежние приюты, где всем было плевать. И пусть для них это будет ад, со временем они поймут, что для них это лучше. Магда со вздохом не то отчаяния, не то ужаса уточнила, уверена ли мисс Бишоп на все сто, что стоит рискнуть. Женщина ответила, что на свете просто нет ни одного парня от десяти до восемнадцати лет, которого она не способна сделать человеком, вытащив из тех конструкций, которые он сам себе настроил без участия и помощи воспитателей.

Магда вежливо напомнила, что воспитанники обычных приютов, особенно те, что постарше, часто замечаются за… Как бы это сказать… Ну, ладно, откровенно говоря, они – банальные наркоманы.

Мисс Бишоп с улыбкой сообщила, что она в курсе, а потом сказала, что прекрасно представляет себе последствия поступления в интернат таких парней. В конце концов, в интернате со временем появилась еще одна медсестра и дипломированный врач, тоже женщина. Нет ничего, с чем они бы не справились, а ломка – это не смертельно. Правда их не ждут никакие поблажки и «гуманные» методы избавления от зависимости, но зато методы мисс Бишоп были действенными. За свои ошибки нужно отвечать, а сидение на игле – та еще ошибка.

* * *

В автобусе было забавно. Магда поняла, наконец, что такое «дежа вю», когда оказалась в ситуации, повторявшей тот день двухлетней давности. Она даже вспомнила примерно, где сидели тогдашние сироты, поступившие в Стрэтхоллан, благодаря собственным стараниям. Они были забитые и скромные, унылые и грустные, сильные духом и очень закрытые.

Теперь же она была в шоке, не понимая, почему так отличались сильно умные и сильно опытные обитатели приютов. Эти парни ржали, что-то обсуждали, трепались на любые темы, не гнушаясь мата. Она не услышала ни одной фразы, прозвучавшей без ругательств. Странное дело, в тот раз парни точно так же не были друг с другом знакомы, они все были из разных приютов, а потому не могли друг с другом сблизиться. Эти же будто были раскованнее, расслабленнее, вели себя то ли взрослее, то ли просто бесстыднее.

Парень на заднем ряду вдруг наклонился, облокотившись о спинку сиденья перед ним, и что-то уточнил с ехидным видом. Магда не услышала, что именно он спросил, но все остальные прекрасно отреагировали. В этом автобусе сидели, как и тогда, только старшеклассники, малолетних бездельников мисс Бишоп решила в расчет не брать, их должны перевоспитывать и в обычных приютах. Но с теми, с кем простые воспитатели и учителя справиться не смогли до такого критического возраста, как семнадцать-восемнадцать лет, она решила разобраться лично.

- Ну и что, кто тут у нас?

Трое парней подняли руки, один просто оглянулся, одним своим видом на этот вопрос отвечая. Выглядел он так себе, Магда даже решила, что бедняга простыл накануне переезда на новое место. Неприятно заболевать во время такого ответственного события.

- Значит, пятеро, - Жан ухмыльнулся, посчитав и себя заодно, раз уж по своему образу и подобию будущих коллег по несчастью определял. – И что, все? – он тронул двумя пальцами губы. Парни кивнули, закатывая глаза. Это будет сложно, у них и так уже начало портиться настроение. За что им такое счастье, как полностью закрытый интернат, оторванный от мира? За какие такие заслуги?! Лучше бы выбрали умненьких и хорошеньких, но их-то за что?

- А ты? – Жан тронул сидевшего перед ним «простывшего» парня за плечо.

Он был крашеным блондином, о чем ясно говорили некачественно осветленные до цвета переспелого лимона волосы, темные корни. Он сидел, прижавшись спиной плотно к спинке кресла, будто приклеенный, стараясь не дергаться, и молился, чтобы все началось как можно позже.

- Серьезно, что ли? – Жан вскинул брови недоверчиво, но с сочувствием, поняв, что вслух парень этого не скажет. Как самый разговорчивый и любопытный, Жан Уолтерс уже успел познакомиться практически со всеми, рассудив, что им все равно учиться вместе ближайшие три года, так что стоит сблизиться так или иначе. Но с этим крашеным он знаком пока не был, а ведь им явно предстояло вместе многое пережить. Не в смысле – им двоим, а в смысле им всем, вообще. Ведь ясно было, что проблемы начнутся очень и очень скоро.

Задирать рукава, чтобы показать пластыри на локтевых впадинах, Одри не стал, он просто поднял руку и отодвинул волосы, уложенные глянцевой поверхностью, а не просто рассыпавшиеся по плечам. Они были гладкими, совсем не вьющимися и не здоровыми, испорченными всем, чем можно, а потому не пушились, даже если были чисто вымытыми. На его шее, под ухом видны были черные следы от уколов. Само ухо красовалось туннелем, и видно было, что сделан он профессионально, а значит потратился парень в салоне на очередной «прогулке» в город.

Жан философски помолчал, но недолго.

- Давно?

- Двенадцать.

- Часов? – уточнил Жан. Одри кивнул.

- Есть?

Он покачал головой.

- И как?

- Им придется вычеркнуть одного подопытного сегодня или завтра и потратиться на гроб, - безумно позитивно отозвался Одри.

- Колбасит? – к нему повернулся пацан, сидевший рядом, у окна, привалившись к нему. Он усмехнулся, но видно было, что не зло. Сочувствие среди таких, как они, было вещью распространенной. Странное дело, умники и паиньки между собой ладили плохо, да и такие, как эти парни, обреченные на работу на бензоколонках, с паиньками обращались, как с рабами… Но между собой Боссы вели себя дружнее некуда. Магде оставалось только удивляться.

- И сколько ты уже?.. – Жан раздумывал, что им делать. Не то что нельзя морально, по-человечески игнорировать перспективную «колбасу»… Это просто невозможно, нереально, учитывая, что они будут жить и учиться вместе. Нереально игнорировать, когда кого-то жестоко мажет.

Одри показал в этот раз один палец, покосившись на Магду, проверяя, не заметила ли она. Она сделала вид, что ничего не видела, но в самом деле ничего не поняла.

- Год? – уточнил Дитер, сидевший с ним. Парень кивнул. Он был будто в трансе, не осознавая еще, что это все – реальность, что ему и правда предстоит либо умереть, либо остаться, но все это, безусловно, после жутких мучений. Ему просто не верилось, что это происходило с ним.

- Охренеть. Тебе трындец, - «позитивно» заверил Жан.

- Насухую? – выдохнул с ужасом парень, который тоже поднимал руку. Он всего лишь баловался гашишем, вот и все. Ему грозил психоз, нервы, истерики, как максимум. Но ничего такого уж серьезного, это можно было пережить.

- Вы меня так ободрили, - Одри осклабился. Жан подумал, что он неплохой парень, с юмором, причем, не наивный. А Дитер сразу уточнил.

- А с чего вдруг?

- С друга, - фыркнул блондин, начиная ерзать на месте, тяжело вздыхать и нервничать. Он чаще других вздрагивал, хотя отопление в автобусе работало нормально, и было даже немного жарко.

- Ясно, - Дитер отвернулся, а все, кто сидел рядом, поняли, что собой представлял этот несчастный торчок со стажем в целый год. Даже по его виду, по привлекательной внешности и довольно женственным манерам можно было предположить, что он в своем приюте какое-то время встречался и кувыркался с парнями. Наверное, его приют тоже был сугубо мужским.

- Ты из мужского, что ли?

- Да нет, - он покачал головой.

Жан понял, что ошибся, парень был синим, как море, сам по себе, а не по вине отсутствия женского пола в пубертатном возрасте.

- И где он? Там остался?

- Выпустился давным-давно, - Одри шмыгнул носом, вытер его запястьем и посмотрел на руку. Никакого влажного следа, значит, он точно не простыл. Значит, началось. Казалось, что это просто насморк, но нет.

- У меня с собой димедрол, полегче будет, - сообщил ему Жан.

- Аминь, - Одри чихнул, согнувшись, закрыв нос и рот руками. Он чихнул еще раз пять, но скорее рефлекторно, так что даже не пришлось лезть за салфетками.

- Тебя уже развозит, по-моему, - Жан заметил и немного начал паниковать.

- Да ты что… - «удивленно» отозвался парень, улыбаясь, как пьяный, прижав руку к спинке сидения перед ним и прижавшись лбом к этой же руке. Он дышал ртом, хрипло, будто нос был заложен, как при простуде.

Автобус наконец остановился, Магда вышла первой и улыбалась всем, кто вылезал через переднюю и единственную дверь.

- Добро пожаловать, вам здесь понравится, - она произнесла эту фразу раз двести, не меньше, но не каждому, а просто на автомате, потому что не могла сосредоточиться ни на чем другом, кроме беспокойства. Эти парни совершенно не были похожи на тех, что сидели сейчас в Стрэтхоллане и мирно занимались своими делами, с ними было не по себе.

И на высокого, отлично сложенного блондина она тоже обратила внимание. Выглядел он «потрясающе», особенно вблизи. Сухая, белая до зелени кожа, бескровные потрескавшиеся губы, черные круги под глазами и покрасневшая до цвета помидора кожа под ресницами. У него слезились глаза, он несколько раз шмыгнул носом, будто и правда болел.

- Ты не простыл? – обеспокоенно уточнила дамочка.

- Да, на холоде посидел просто, - он отмахнулся. – Пройдет, - для убедительности хотел покашлять еще, но не получилось.

«Замечательно», - подумал про себя. Рефлекс кашля тоже куда-то делся «сам по себе».

* * *

- И что, они и учиться с нами будут? – Сэнди взглянул на Эктора недоверчиво. Ставший капитаном Марсов парень сильно изменился за два прошедших года, повзрослел, вытянулся, стал, наконец, именно парнем, а не мальчишкой и даже не юношей. Сэнди тоже вырос, совсем забыл о Гаррете, да и о Расселе тоже забыл. Долго это все не протянулось, «группа» выдержала ровно год с момента прослушивания, а затем они все просто отказались учиться дальше и ушли покорять мир. И, судя по появлявшимся на экране интернатского телевизора клипам, у них это неплохо получалось.

- Тебе есть разница? – парень на него покосился довольно мрачно.

- Я не о нас беспокоюсь, а о них, - пожал плечом манерно Сэнди. Он все равно был очень слащавым и конфетным, впрочем, продолжал краситься в каштановый, чтобы не казаться дурочкой с переулочка.

- Да ладно. С чего такая забота? – Робин не выдержал. Он, Брэд и Эктор сейчас были именно в том классе, в котором пару лет назад училась первая Стрэхолланская группа. Иногда при мысли об этом вспыхивала ностальгия, но тот же Сэнди ее быстро убивал и выкидывал подальше, чтобы не грузила.

- Просто мы же все такие сильно умные. А они на учебу забивали. Представляю, как это сложно будет.

- Не волнуйся, разберутся, - Брэд фыркнул. – Сами справятся, как-нибудь, без твоей помощи.

- Вот именно. Мне интересно, к примеру, кто нам достанется, - Робин задумчиво покосился в окно. Он после выпуска капитана сам стал капитаном Сатурнов и волновался за неуправляемых по его мнению боссов, которых мисс Бишоп жестоко решила запереть в Стрэтхоллане. – О, черт, они уже тут. Господи, у кого-нибудь еще есть ощущение, будто это автобус из колонии строгого режима?

- Есть немного, - улыбнулся Сэнди. Ему очень хотелось верить, что среди «крутых» парней найдется хоть один, кто предназначен именно ему. Не зря же он так долго и много страдал. И даже его влюбленность в Рассела, пусть и взаимная, ничем хорошим не кончилась. Это убивало.

- Я думаю, их засунут в отдельный класс для начала, чтобы дотянуть до нас, а уже потом заставят пахать наравне со всеми, - выдал Дэни ехидно. Эрик на него покосился с выражением лица «Неотесанный болван. Впрочем, он же Марс, этим все сказано». Дэниэл этот взгляд уловил и подумал в ответ: «Унылый зануда. Впрочем, он же Нептун, этим все сказано».

- Блин, меня колбасит. Нет, нас мало осталось, конечно, первоклашек почти не принимают, конкурс огромный… Но за что им-то такое счастье, за то, что развлекались всю жизнь? – Робин просто не понимал, он помнил, как сам он старался победить или просто занять призовое место на музыкальном конкурсе, чтобы вырваться из долбанного приюта, где ему было хуже, чем в аду. А этим раздолбаям все досталось без усилий. Но Стрэтхоллан не мог работать с тем количеством «избранных» умников, что было в нем на данный момент. Человек шестьдесят, не больше. Нужны были еще воспитанники, вот мисс Бишоп и решила провести эксперимент. Робин, Эктор и Брэд жутко страдали из-за того, что те же Кермит и Ясмин сбежали одновременно со своими дружками. Они просто решили, что и сами пробьются, ведь образование уже есть, совсем не важны эти два года подготовки к университету. Зачем? Они и так разберутся. Но троица шестикурсников этого года решила идти до конца, до победного учиться еще два года и уж точно, без усилий поступить хоть куда-нибудь, а не надеяться на лучшее. Но как бы они ни костерили сбежавших парней, они хотели бы, чтобы те были сейчас в интернате. Кермит уж точно разобрался бы со всем, с новичками, которые стопроцентно начнут ставить условия и пытаться менять правила. В Стрэтхоллане уже все устоялось, но немного бесила начавшаяся с этого года традиция маршировать перед интернатом. Но сейчас Робин понял – мисс Бишоп задумала все это еще летом, а марш придуман лишь за тем, чтобы усилить дисциплину. Но они-то почему должны страдать из-за перевоспитания этих уродов?

Он не понимал, а потому не испытывал никакой приязни к новеньким. Сэнди было все равно. Он тоже не высыпался иногда, терпеть не мог вынужденные занятия спортом во время этих маршей, он хотел сохранить фигуру почти женской, хрупкой… Но был не против новеньких. Всему виной надежда на любовь, наверное.

- А что, если они начнут лупить тут всех? Ну, малышню, например? – Эрик ненавидел тех, кто вел себя агрессивно. Он вырос и понял, что стал похожим на Ясмина, крутившегося перед его глазами, как пример. Он не был таким же искренним и бескорыстным, но просто не выносил жестокости.

- А мы отлупим кого-нибудь из них, чтобы поняли, кто тут хозяева, - заявил Дэни меланхолично, усевшись в кресло и вытянув ноги, закинув их на журнальный столик, пока надзирательница не видела.

- Нифига они не будут тут командовать. И их капитаны – мы, так что по-любому будут делать, что скажут, - решил Эктор сурово, как настоящий капитан Марсов.

- Блин, вон они. Меня трясет, - Робин не знал, что с собой поделать, его просто колотило от паники, от волнения. Он не знал даже, как себя будет вести, ведь он капитан, ему придется первым начать разговор с новенькими, которые окажутся в Сатурне.

- Расслабься, они тебя не укусят, - успокоил его Сэнди, сев на подоконник и тоже выглянув в окно, посмотрев на темный вечерний двор и серость вокруг, такую непривычную для новеньких. Они стояли во дворе, перед фонтаном, перед ними стояли мисс Бишоп и Магда. Директриса вышла парней поприветствовать, а в интернат не стала сразу заталкивать лишь по причине «разбора» по командам. Все они просто не поместились бы в гостиной, да и так было удобнее. Мисс Бишоп что-то сказала Магде, наклонившись к ней с высоты своего роста и каблуков, и дамочка сразу ушла быстрым шагом.

- Твою мать, у меня вообще нервы сдают, - Робин вцепился руками в подлокотники кресла. Сэнди хоть и был на год младше его, но вел себя куда спокойнее. Наверное, всему виной была его признанная и принятая, как должное, ориентация.

Магда появилась через минуту, не позже.

- Так, - она улыбнулась. – Новенькие уже здесь, капитаны, бегом во двор, разбирайте подопечных. И прошу, подайте себя, как полагается. Не упадите в грязь лицом.

- Очень актуально, учитывая, что уже осень, и грязи, как… Как грязи, - фыркнул Эрик, провожая взглядом Брэда, заменившего Кермита на его посту капитана. – Удачи, - ехидно пожелал он, осклабившись.

- Спасибо, - процедил парень, выходя следом за легкомысленным, как бабочка, Сэнди. Тот вообще обрадовался такому ходу событий, ведь он любил красоваться перед толпой, он любил быть в центре внимания. И пусть внутри у него была нежная, маленькая, хрупкая душа, внешне он оставался идеальной куклой. По крайней мере, он старался ей оставаться.

Жан немного прибалдел, увидев всех этих гламурных, ухоженных и больно уж опрятных «капитанов». Он скептически отнесся к речи директрисы, но ее вид и манера поведения вынуждала прислушиваться, даже слушаться, поэтому он не стал возражать. Команды? Ради бога. Никаких боссов? Да пожалуйста, раз вы так хотите. Только бы не пришлось ставить на место всяких придурков, а так все нормально будет. Капитаны рулят? Пока не начнут приказывать – конечно. Нет, они могут диктовать, но только на темы, затронутые сводом правил этого интерната. Никаких превышений должностных полномочий, как говорится.

Жан просто обалдел, когда увидел капитана Венер, представленного почему-то женским именем. Он и выглядел, как девушка, но по совершенно плоской груди, обтянутой легкой футболкой, было ясно – это точно парень.

А Сэнди заметил его взгляд и выгнул бровь, незаметно начал строить глазки. Он пару раз покосился на директрису, на Магду, но те не замечали, слишком были увлечены перечислением имен. Новенькие нехотя выстраивались в колонны за спинами капитанов, привыкая вести себя, как паиньки, и еле сдерживаясь, чтобы не психануть от усталости.

- Смотри, какие педики… Я так и знал, что в мужских интернатах их полно. Прикинь, да? Жесть, - Жан шепнул это Дитеру, который закатил глаза и сунул руки в карманы. Ему было плевать на педиков и на натуралов. Ему вообще на парней было плевать, да и на девчонок тоже. Сейчас его заботило только желание поесть и поспать, и никаких высоких чувств не надо было.

- Хотя, нет, по-моему, только один там такой, - Уолтерс изучил остальных капитанов и понял, что Нептуны и Марсы обладали довольно суровыми личностями во главе команд. Остальные планеты тоже не отступали, но вот Сатурны отличились по-настоящему красивым капитаном. Он был не просто смазливым и слащавым, он не был похож на раздолбанную вдоль и поперек девчонку, как «Венерический Сэнди», он был именно красивым сам по себе.

- Пардон, к тебе это не относилось, - Жан вспомнил, что их новый знакомый и в перспективе даже друг тоже голубоват на эту тему. Он просто хотел пошутить и подбодрить парня, но тому было настолько отвратно, что он не отреагировал.

- Эй? Ты в порядке? Или совсем уже? – Жан занервничал. Народа вокруг них становилось меньше с каждой секундой, все стремились поскорее оказаться в теплом помещении, так что директриса по-любому заметила бы странный внешний вид Одри.

Она и так уже заметила, просто делала вид, что ничего не происходит. Она решила, что если к ней не обращаются за помощью, значит, в помощи не нуждаются. Может, это и жестоко, но такова жизнь. Они хотят быть взрослыми и самостоятельными? Пожалуйста, пусть будут. Они считают, что сами в состоянии справиться с проблемами? Ради бога, никто не мешает, она только рада будет такой ответственности. Но если даже они, такие крутые и умные решат, что дело уже на грани жизни и смерти, то сами обратятся к ней за помощью, не так ли? Тогда она поможет. А так лезть незачем, не оценят, да еще и хитрить начнут. А Шарлотта ложь не любила.

- Похоже на грипп, ничего особенного, - Одри шмыгнул носом раздраженно. Он злился, не понимая, на что именно злился. И он бы пришиб к черту любого капитана, будь у него хоть капля сил. Особенно этого Венерического, который на него странно косился. Он довел Одри до приступа ярости, плещущейся внутри, глубоко, затаившись.
Сэнди ничего плохого не хотел, не имел в виду и не подразумевал, он просто заинтересовался другим парнем, не тем «крутым» в солнечных очках. Солнца не было, но он все равно выглядел мега-круто. Он был одним из самых высоких, вел себя с вызовом, с надрывом, постоянно кривлялся и корчил рожи а-ля «гомик мерзкий», гнусно хихикал. Но он разочаровал Сэнди, когда принялся шептаться с прохладного вида «маньяком». А маньяк равнодушно уставился на Сэнди, так что парень понял, что обсуждали его. В итоге Блуверд выбрал целью своего рассматривания крашеного блондина, которого неслабо крутило. Он еле стоял, скрестив руки на груди, но видно было, что руки у него трясутся. Точнее, тряслись пальцы, поэтому он и стиснул их в кулаки, зажал локтями, не давая дрожи захватить все тело. Неужели он так волновался? По виду не скажешь, он был очень даже… Очень даже. Очень и очень.

- Смотри, торчок! НАСТОЯЩИЙ! – Брэд ухмыльнулся, сверкнув глазами. Он сообщил об этом Эктору, тот осклабился, с интересом разглядывая «экспонат», но Робин и Сэнди тоже услышали. Любопытство Сэнди перешло все допустимые рамки, он уставился на парня в упор, желая увидеть все-все-все признаки наркомании. Стараться особо не надо было, стоило только посмотреть на красные глаза, черные подглазники, трясущиеся пальцы и злой-презлой взгляд. Он время от времени закрывал глаза, с трудом втягивал носом воздух, тяжело выдыхал через рот и облизывал пересохшие до боли губы. Он готов был их себе откусить от непонятного ощущения, которое его начало убивать все сильнее и стремительнее. Все гудело, голова болела, тошнило, насморк бесил, глаза противно слезились, все дрожало, вся жизнь показалась дерьмом, все было плохо, ничего в жизни не могло обрадовать уже никогда, будущее казалось полной дрянью, хотелось умереть.

Или уколоться, чтобы все это на раз прошло и отступило за далекие дали.

- Он в тебя втюрился, я тебе говорю. Венерический Сэнди весь твой. А ты шустрый парень, я смотрю, - решил приободрить его Жан, толкнув в плечо, но тут же схватив начавшего падать парня за локоть и прижав к себе. – Блин, не падай. Тебе вообще не айс?

- Я умираю, - без тени иронии, но с улыбкой, даже со смешком объяснил Одри.

- Да мне тоже хреново, но просто башка болит, ну, кружит немного. Да и бесит уже все. Но тебе, по-моему, вообще…

- О, да, ты экстрасекс, - парень покивал, нервно, с трудом сглатывая ставшую липкой слюну и молясь, чтобы это прошло. Ну, пожалуйста, пусть это пройдет, как можно быстрее. Он и не думал, что его начнет разносить так скоро. Хотя, раньше у него проблем с употреблением этой дряни не было, никогда никаких, грубо говоря, задержек. Он и не знал, что это так неприятно.

- Жан Уолтерс! – громче повторила Магда, потому что сначала ее никто не услышал, парни были увлечены болтовней и созданием шума на профессиональном уровне.

Жан шагнул вперед, снял очки и зацепил их за расстегнутый ворот рубашки.

- Сатурн.

Парень осклабился мысленно, прошел за спину еще нескольких парней, которые лениво выстроились за Робином. Тэкер покосился на Сэнди, мол, извини, это смазливое пугало досталось не тебе. Сэнди же улыбнулся безразлично, подмигнул ему, так что Робину это показалось странным намеком. Он решил ни за что не смотреть даже на новенького свыше своих обязанностей. Все скажет, что нужно, будет присматривать за его поведением, но не больше. Ему не хотелось попасться в голубую ловушку, а у Сэнди на такие вещи был глаз алмаз, так что его намеки лучше было воспринимать всерьез. И Робин сделал вид, что нужно опасаться, чем и занялся почти сразу. Он усиленно начал думать о девчонках, о голых девчонках. О просто голых девчонках и об ОЧЕНЬ голых девчонках. Додумался он до того, что стало интересно, но остановился до того, как интересно стало в штанах.

- Дитер Хайнц. Венера, - выдала Магда. Парень с немного жутковатым лицом добермана, который так сначала не понравился Сэнди, прошествовал именно к его команде, встав за спиной. Ну, как назло, к конфетным Венерам такой отморозок… Нет, он не был страшным, он был довольно привлекательным… Но он был холодным. Ему больше пошло бы стать Нептуном.

- А как они вообще распределяли? – шепнул Брэд Эктору. Тот подумал и ответил.

- По оценкам, наверное. Они же их успеваемость знают.

Это Нептуна утешило. Значит, им достались бы самые умные боссы, это уже успех, ведь Нептуны и Марсы всегда были умнее всех остальных.

Жан смотрел на блондина пристально, будто взглядом его пытаясь удержать. Его приморозило к траве, как если бы подошвы кедов были намазаны супер-клеем, но видно было, что подует легкий ветерок, и Одри рухнет.

- Одри Боргес. Венера, - прозвучало через несколько имен и фамилий. Сэнди чуть не подавился своей сладкой жвачкой. Он, мягко говоря, такого не ожидал, потому что уж очень неприязненно на его взгляд реагировал этот крашеный торчок. А теперь он еще и в его команде был. Ну, началось.

- Расслабься, вдох-выдох, вдох-выдох… - принялся его успокаивать Дитер, как мог. Сэнди даже удивился, как эти, кажется, мало знакомые друг с другом парни свободно общались, доверяя друг другу. Среди умненьких и хорошеньких такого не было, все вели себя напряженно. Наверное, всему виной то, что боссом не стать, им нужно родиться, боссов никогда не обижают, они не таят злобу и не мстят, хоть и ведут себя мерзко и капризно.

- Такое ощущение, что я на курсах молодых мам, *****, - выругался под конец парень, снова чихнул, но опять по инерции, потому что чесался кончик носа. Дитер усмехнулся, оценив такое сравнение. Сэнди оглянулся через плечо, надул огромный розовый пузырь из жвачки, лопнул его и вскинул бровь довольно равнодушно, но… Но было поздно, Одри опять на него посмотрел, и его просто затрясло от злости.

- Какого хрена он на меня уставился, а?! – начал он психовать. Голос у него был странный даже на взгляд Хайнца и Уолтерса. То ли из-за курения его низкий, трубный голос стал таким женским и сипловатым до легкой жути в интонациях, то ли он сам по себе был высоким, но парень стал счастливым обладателем широкого горла, что понижало тональность. По телефону такой голос точно было бы сложно отнести к какому-то полу.

- Венерический Сэнди проявляет интерес, смотрите на видео, уже в продаже, - ухмыльнулся Дитер мрачно.

- Ты теперь тоже «Венерический», - огрызнулся Блуверд, обернувшись, лишь развернув корпус и снисходительно на него глянув. У Сэнди была дурацкая манера жевать жвачку с открытым ртом, при этом делая такое гламурное и сладкое выражение лица, что в пору только одновременно прядь волос на палец накручивать. – Дитер, кажется?.. – он сделал вид, что не запомнил имя.

Одри сорвало с катушек.

- «Дитер, да? А-ха-ха», - он глупо захихикал, как малолетняя проститутка, закатив глаза, хлопая ресницам и точно так же чавкая жвачкой. Он даже волосы поправил манерно, хоть ему и не было смысла их поправлять, они были уложены еще утром, а сейчас выглядели сосульками от холода и влажности на улице. – Я тоже так умею. Правда это уже не модно.

- Очень смешно… - Сэнди обиделся и отвернулся.

Одри закатил глаза. Еще и обиделся на него этот Венерический любитель леденцов. Он был старше на целый год, если не больше не пару месяцев, да и любовь к синтетике, типа метадона и тримеперидина сделала его старше на вид. И он не был этому так уж рад, потому что испортились ногти и волосы, кожа тоже стала отвратной, если учитывать постоянную необходимость в кремах, чтобы она не трескалась до крови, не шелушилась.

Ему стало плохо, так что острить он перестал, оперевшись невольно локтем о плечо Дитера. Тот возражать не стал, даже приобнял его за талию участливо.

- Дыши глубже, думай о шоколадках.

- Сейчас сблюю, правда. Иди ты в ж*** со своими шоколадками, - парень психовал, но никто их новеньких, из боссов на него за это не обижался.

Человек не может контролировать себя, когда его тело становится его же личным и главным врагом, когда все плохо, когда невыносимо отвратительно, но еще не больно. Ему было просто тяжело.

- Вдох-выдох, - подсказал Жан, покосившись на них. Он стоял в соседней «колонне» за спиной Робина и смотрел на эти мучения.

- Вы заколебали со своими курсами рожениц… - застонал Одри. Жан подавился смехом.

- О, я тебя уверяю, тебя сегодня ночью ждет кое-что покруче родов.

- Заткнись, - парень стиснул зубы, опять шмыгнул носом и надавил пальцами на висок, пытаясь унять головокружение и легкую боль в лобной доле. Как раз там, где должен был быть метафорический третий глаз. У него явно поднялась температура.

- А какой самый большой срок родов? – продолжал беззлобно издеваться Уолтерс.

- Понятия не имею, - меланхолично отозвался Хайнц. Парень, стоявший за Брэдом, ответил задумчиво.

- У нас в приюте девка была, так она залетела, а потом несколько суток мучилась. Но живая осталась, даже странно.

- Прикольно… - протянул Жан с ужасом, потом покосился на Одри, у которого грудь ходила ходуном, лицо еще сильнее побелело, подчеркнув черноту подглазников. Видно было, что он вот-вот сорвется и начнет стонать от безысходности, потому что терпеть уже было невмоготу.

- Суток семь рожала?

- Да нет, ты что, - парень покачал головой. – Это же жесть.

Жан вспомнил, как его зовут. Франсуа Тиссен, на французский манер, воспитательницы семнадцать лет назад заметно поржали в свое удовольствие. Или просто насмотрелись сериалов.

- Держись, ты же мужчина, - Жан опять хотел поддержать, но получилось не очень. Зато Одри все же улыбнулся натянуто, еле-еле.

- На ***, я умру, я до завтра не доживу, - сообщил он.

- Не умрешь, - заверил его Дитер. – Расслабься, успокойся, не думай об этом.

Наконец всех отпустили, капитаны старались сохранять чувство собственного достоинства и церемонно повели своих новых подопечных в интернат, показывать спальни, все остальное и, главным образом, душевые и столовую. Последние помещения всех безумно интересовали, потому что после дороги хотелось не просто помыться, а нырнуть в ледяную воду, а затем много и вкусно поесть.

Всем, кроме Одри и тех трех парней, не считая Жана, которых мазало без травки. Но Жан терпел, ему не впервой было оставаться без этой легкой радости жизни, парни, подсевшие серьезнее, мучились депрессией и нервозностью. Но Боргесу было хуже всех. Он проклял день, когда согласился попробовать, а потом повторить.

В душе на него косились те, что были помладше. Нет, из неблагополучных интернатов набрали только старшеклассников, но среди них были и те, кому уже исполнилось восемнадцать, и те, кто только недавно отметил семнадцатый день рождения. И вот их-то впечатляло белое, как бумага, тело, торчащие ребра и кости таза, заметные на спине темные сосуды. Они были будто нарисованы черной и темно-синей ручкой, это прошло бы, перестань он себя мучить. Локти были заклеены, но когда он наклеивал новый пластырь, все увидели еще и синяки. Правда обошлось без страшных шахт, о которых все рассказывали. Синяки у него были даже под коленями, даже на щиколотках, но последним местом, куда он колол, судя по всему, стала шея.

В столовой, за ужином Сэнди принялся манерничать.

- Итак… Меня зовут Сэнди Блуверд, теперь я – ваш капитан. Не хочу командовать и строить из себя тирана, поэтому давайте договоримся, что вы просто не будете нарушать правила, а я не буду вас напрягать, ладно? Завтра с утра марш перед интернатом.

- А гимн не спеть? – хмыкнул Дитер. У него аппетит был зверский, так что разнообразие вкусностей его захватило напрочь. В приюте, где он жил, как и во всех прочих, разнообразие заканчивалось кашами и прочей дрянью, вроде молотых потрохов.

- Спеть. Но вы его пока не знаете, да и не все из наших выучили. Но потом будем еще и гимн петь.

- Замечательно, - Дитер просто слов не нашел, чтобы на это отреагировать. Сэнди сидел напротив раньше пустовавшего места, а теперь занятого смертельно белым блондином. Тот смотрел в пустую тарелку, хотя на подносе у него щедро было наложено всего побольше, так пожалела «бедняжку» Пэтти. Он поставил локоть на стол и подпирал рукой голову, прижав ладонь ко лбу. Он тяжело, хрипло дышал, борясь с собой каждую секунду.

- А еще у нас обязательна форма. То есть, с утра, когда занятия идут, а после них можно ходить, в чем угодно. По пятницам обычно ездим в город, денег отваливают кучу, если нет никаких замечаний.

Одри вздрогнул на словах «деньги» и «город». Интересно, он доживет до пятницы, чтобы найти там какого-нибудь козла, торгующего самодельной синтетикой? Нет, ему плохо будет, конечно, от самодела, но что поделать?

- Он простыл? – Сэнди не хотел, чтобы ему дали люлей за то, что не уследил за новым подопечным, хоть он и был младше этого подопечного.

Робин уже закончил беседовать со своими новенькими, которых было аж трое, но среди которых его взволновал и начал бесить только Жан. Он был НУ ОЧЕНЬ активный. И Робин тоже покосился на парня, который дышал, будто ему сделали дырку в трахее и вставили туда трубку, как в больнице. Одри начало морозить, он еле заметно дрожал, натянул рукава до кончиков пальцев, хотя все сидели в футболках и не мерзли.

- У него долбежка, - тупо и грубо объяснил Дитер, в упор уставившись на слащавого капитана.

- Что?.. – Сэнди хлопнул ресницами, уже перестав улыбаться. Дитер сравнил внешний вид их с Одри кожи и подумал, что наркотики – зло, в самом деле. Сэнди хотелось потрепать за щечку нежно-персикового цвета, гладкую и нежную. Да и выглядел он свежо и чудесно. Об Одри такое сказать было сложно… У него и без того было другой формы лицо, менее девчачьей, что ли, так еще и возраст казался больше года на три, чем указанный в паспорте.

- Его ломает, - еще проще, совсем для баранов объяснил Жан, обернувшись и оказавшись между Сэнди и Дитером. Он окинул «приятеля» взглядом и позвал.

- Эй. Ты как?

Одри на него взглянул невменяемо, зажмурился, будто у него резко что-то заболело, закрыл глаза ладонью и опять затих. Сэнди критически рассмотрел его ногти. Да, они пожелтели, были не такими розовыми и тоненькими, пластичными и гибкими, как у самого Блуверда… Но он бы тоже хотел такую крепость ногтей. Они были на вид просто твердокаменные, жесткие, довольно длинные и накрашенные перламутровым лаком.

- И что делать? – Сэнди растерялся.

- Ничего, - Жан его «успокоил», хлопнув по плечу. – Расслабься. Помрет - тебе же легче будет, меньше народу, больше кислороду. Не принимай на свой счет, мужик, - последнее относилось именно к Боргесу. Тому было по барабану.

- Он что, на таблетках сидит? – Робин был слегка осведомленнее Сэнди в подобных вопросах, но недостаточно, чтобы понять, насколько все серьезно.

- На таблетках тут половина сидит, извини меня, детка, - Жан фыркнул, качаясь на стуле.

- На стуле нельзя качаться. На нем люди сидят.

- Это есть в правилах?

- Нет, но если ты его сломаешь, это нарушение правил будет. У нас вычтут очки, а значит, денег в пятницу получим меньше из-за тебя. Так что перестань качаться и сядь нормально, - Робин на него мрачно посмотрел.

Одри расчихался опять, отвернувшись и наклонившись к полу, со стоном снова выпрямился и рукавом провел по совершенно сухому носу, уже покрасневшему от постоянного натирания.

- Кто облился вонючей дрянью? – уточнил он, а потом уставился на Сэнди. В общем-то, все уставились на Сэнди, даже свои. Они смотрели беззлобно, с улыбками, а вот Дитер принюхался и поморщился.

- От тебя реально прет чем-то сладким.

- Поколение жвачки, блин, - Одри закатил глаза.

- И что, и он умрет теперь, да? – Сэнди испугался окончательно, даже не обижаясь на критику его духов.

- Да не умрет, успокойтесь вы. Займитесь своими делами, всякое бывает, - Дитер пихнул его в бок, так что Сэнди и правда решил об этом не думать.

- Ой, смотри, какой… - он увидел новенького за столом Нептунов и сразу потянулся, чтобы ткнуть Робина пальцем в плечо и обратить его внимание.

- Его зовут Франсуа, - Жан поморщился. – Курит, сам сказал.

- Тогда что он делает в Нептуне? – Робин не понял. – Там самые умные. Потом Марсы, Венеры, мы и остальные.

- Ну, значит, трава влияет на мозги не отрицательно, а положительно, - фыркнул Сэнди. – Он похож на Доминика чем-то, да?

Робин уставился на него круглыми глазами, сдвинув брови недоверчиво, а потом посмотрел на показанного парня.

- Интересно, чем?

- Ну, что-то есть…

- У Доминика волосы были русые, у этого вообще какие-то непонятные.

- Он почти блондин, по-моему.

- Доминик был вылитая баба.

- Этот тоже такой, - Сэнди возразил.

- Доминик…

- Кто такой Доминик? – Жан осклабился, заинтересовавшись.

- Группу «Ванильная Галактика» хоть раз слышали? Ну, хотя бы видели? Их чаще показывают, чем крутят.

У Одри отвисла челюсть.

- Ники?! – он обалдел.

- Вообще, да, его там так зовут…

- У них еще гитаристы такие, на педиков похожие? – Жан осклабился.

- Сам ты педик, - отмахнулся Одри впервые, так что Жан подивился, как парень ожил вдруг. – У них бас-гитарист просто чистый секс! Он там единственный нормально играет, еще и поет!

Сэнди ухмыльнулся.

- Он был моим парнем. Три месяца.

Одри уронил челюсть еще ниже, чуть ли не на пол.

- Да ты гонишь. Они с Ники, с солистом встречаются. Все знают.

- Правда, они же учились тут, он встречался с Сэнди. Но потом они расстались, - подтвердил Эктор.

- Поправочка… Он тебя бросил, - вякнул ехидно Дэни в адрес Блуверда, которого до сих пор терпеть не мог. – Неудачник, до сих пор все помнят, как он тебя опустил. А ты его простил.

Сэнди помрачнел.

- Ну, не важно. Факт в том, что они реально здесь учились, что мы с ними сутками вместе были. И до того, как этот Энферни появился, Гаррет встречался со мной.

- Тогда понятно, почему он на него запал и до сих пор любит, - Одри окинул его надменным взглядом.

- Почему это? – Сэнди на него уставился удивленно, с любопытством, но с подозрением. И правильно сделал.

- Потому что Ники – воплощение красоты. Никого красивее я даже не видел, - парень повел плечом и даже сунул в рот дольку мандарина. Правда его тут же начало тошнить, и он опять успокоился.

- Да, реально, на телку похож, - не смог не согласиться Дитер. – Поет забавно. А эти двое вообще там ни к чему, - он имел в виду гитаристов.

- Кому как, - Боргес отмахнулся.

- Слушай, торчок. Я не только их бас-гитариста трахал, я еще и с ударником встречался почти год. А ты лучше посмотри на себя в зеркало, сразу поймешь, что если я и хуже Доминика, то тебе-то даже до меня еще далеко, - Сэнди прошипел обиженно, а потом окинул его не менее надменным взглядом. – Я пытался быть вежливым, честно пытался, но если ты думаешь, что какая-то дешевая, отмороженная оторва, по ошибке родившаяся с ху…

Договорить он не успел, Одри заколотило от злости, он схватил стакан и выплеснул его содержимое новоявленному капитану в лицо.

Сэнди подавился словом, по привычке зажмурившись и не успев подставить руку. Так он и остался сидеть с закрытыми глазами, приоткрытым ртом, в который стекали струйки сока, оскорбленный и униженный в миллиардный раз.

Вся столовая зарыдала от смеха. Ржали и новенькие, конечно, потому что это выглядело красочно, а Одри очень четко и ясно подтвердил свое звание дешевой оторвы… Но грохот стоял именно от смеха тех парней, что учились в Стрэтхоллане с первого дня его открытия, те, кто еще помнил стычку между Сэнди и Гарретом, когда тот был просто мазохистом, а Сэнди – просто слащавой малявкой.

Блуверд понял, что такое «дежа вю», но в этот раз было намного обиднее, потому что ржали просто все, даже Робин не удержался и похихикал, хоть и не видел тогда этого концерта между ним и Гарретом.

Брэд встал, еще смеясь, пошел с подносом на выход, но по пути притормозил и хлопнул Сэнди по плечу.

- Это судьба, чувак, это реально судьба, - он прошел мимо, но еще не дошел даже до железного стола, как услышал визг, крик и грохот. Вся столовая сразу подорвалась, учителя взметнулись на ноги, Магда запричитала и побежала за директрисой, а Сэнди просто не выдержал. Он больше уже не мог терпеть унижений, которые все считали нормальным делом. Ведь если бы кто-то, тот же Жан, к примеру, посмел выплеснуть дурацкий сок Робину в лицо, как своему капитану… Тэкер его убил бы. А когда это делают с Сэнди, всем кажется, будто так и должно быть, будто он уже привык, и это «судьба».

Именно поэтому он и бросился на новенького с криком, с кулаками, перепрыгнув через стол каким-то невероятным образом. Он даже не знал, как это получилось, включились скрытые резервы организма, но Одри он сшиб на пол вместе со стулом, опрокинув его, и сразу хотел ударить по лицу, но на Боргеса нападать было бесполезно. Он даже в полном неадеквате и долбежке был Не-Таким-Как-Стрэтхолланцы. И все новенькие были такими же, как он, вечно готовыми надавать хоть кому. Именно поэтому он и ударил Сэнди первый, причем кулак у него был не то чтобы намного крупнее, но точно тяжелее. А еще Одри очень злился, его вымораживало от того, что все тело горело и тряслось, замерзало и покалывало изнутри, будто в сосуды пробрались иголочки. Его колотило, так что пока надзирательницы не решались к ним полезть, чтобы разнять, он успел схватить капитана за волосы, намотать их на кулак и вздернуть на ноги. Сэнди взвизгнул, но ответить не успел – его швырнули о стол, так что он едва успел подставить руки и приложился ребрами перед тем, как упал снова на пол. Он даже не упал, а рухнул, закрывая лицо руками, чтобы по нему не попало.

- Хватит! – рявкнула мисс Бишоп, едва появившись в арке столовой, увидев, что почти все встали с мест, чтобы лучше было видно. Все же, сироты были монстрами в какие-то моменты. Особенно ее убило то, что не только новенькие, привыкшие к жестокости, но и ее собственные, уже привычные воспитанники смотрели на это хладнокровно, а кто-то даже с интересом и восторгом.

- Мистер Боргес… - прошипела толстозадая завуч, хватая его за локоть, а парень встал и даже не стал вырывать руку из ее цепкой ладошки и пальцев-сосисок. – Вы в интернате два часа, а уже творите черт знает, что!

- Это он начал, - Дитер кивнул на Сэнди, выползавшего из-под стола и зажимавшего нос пальцами, чтобы не капать кровью. Он не плакал, но глаза у него заметно покраснели и слезились.

- Правда? – мисс Бишоп вскинула брови и посмотрела на Брэда, затем на Эктора, а под конец – на Робина, который вообще никогда не врал учителям и директрисе. Он кивнул вынужденно.

- Сэнди, ко мне в кабинет. Мистер Боргес… Что с вами? Вам нехорошо?

Одри согнулся, и только в этот момент завуч испуганно его отпустила. Парень схватился за рот, выдохнул сипло, но закашляться не смог, рефлекс не возвращался. У него пошла из носа кровь, сама собой, даже без ударов и повреждений.

- Я думаю, вам лучше обратиться к нашему врачу, - посоветовала мисс Бишоп, не удержавшись. Все же, она не могла спокойно смотреть, как ученику, пусть и относительно взрослому, становилось настолько плохо. Она еще не представляла, что с ним должно было случиться дальше.

- Не беспокойтесь, мисс Бишоп. Он просто заболел, когда грипп, бывает, что тошнит, что кровь носом идет… - успокоил ее Жан, вскочив из-за стола и схватив блондина за свободную руку. – Я его сам отведу к медсестре.

- Ты же не знаешь, где она? – удивился Робин, но «крутой парень» на него так взглянул исподтишка, чтобы не заметили учителя, что капитан Сатурнов притих.

- Какая, нахрен, медсестра?! – зашипел Одри, едва они вышли в коридор.

- Ну а хрена ли мне надо было сказать? Что тебя мажет? Может, она бы тебе одолжила шприц и пару граммов героина? Или на чем ты там торчишь?

- Неважно, - парень опять подавился сипом вместо кашля, первым влетел в ярко-оранжевую дверь туалета, распахнув дверцу кабинки и согнувшись пополам над унитазом. Так больно ему не было никогда, а Жан никогда не видел, чтобы человека буквально выворачивало наизнанку. Он сутки ничего не ел, кроме злосчастной дольки мандарина, которую только за ужином и рискнул проглотить. И ощущение было такое, что желудок сжимает железная рука и вытаскивает через пищевод наружу. Долго стоять на ногах Одри не смог, сполз на колени, держась рукой за стенку кабинки, а второй придерживая волосы. Из глаз лились слезы, по позвоночнику катился ледяной пот, но его даже не выворачивало больше, потому что в теле ничего не осталось, так недолго было умереть от истощения. Только рвотный рефлекс заставлял все внутренности сжиматься и вздрагивать.

- *****, - выругался он, опираясь локтями о сиденье унитаза, рукавом вытерев губы и закрыв ладонями лицо.

- Не плачь, пройдет, - Жан его пытался приободрить.

- Нифига не пройдет! Это сейчас так, а потом что будет?!

- Ну, что я могу сказать… Да, тебе будет дерьмово. Я не стану говорить, что надо было раньше думать, причем думать не задницей. Но ты, я смотрю, думал вообще непонятно, чем. Ты подставлял задницу друзьям.

- Ну и что.

- Ты подсел на эту дрянь.

- Ну и что?

- Но ты все равно классно надавал этой швабре по харе, - Уолтерс присел рядом с ним, протянул пластиковый стаканчик с водой. Автомат с ней стоял в углу, возле раковин, как и по всему интернату.

- Не я же на него бросился. Нервный какой, вы посмотрите, леди прямо… - Одри закатил глаза, дернул расслабленной рукой за рычаг слива, но вставать с пола не торопился. Ему было хорошо в прохладном помещении, на холодном кафеле, в приятной близости с белым другом, над которым можно в любой момент согнуться.

- Ну, ты же ему в морду выплеснул.

- Так он перед этим сказал, что я дешевка.

- Ты сказал, что этот педик из группы красивее, чем он.

- А что, правда глаза колет? Ежу ясно, что он красивее, у него хотя бы рот нормальный, а не как будто в него три *** влезет, - Одри все же встал, смял пустой стаканчик и выкинул его в урну. – Я ему правду сказал, а он начал борзеть и хамить. Мне плевать, будь он хоть генерал, а не капитан, все равно же страшнее.

- Не парься. Я с тобой, - Жан приобнял его за талию, блондин закинул ему руку на плечи.

- Ненадолго. Я сегодня точно сдохну.

- Самое сложное – третий день, четвертый еще, пятый, может быть. Потом станет легче.

- Легче, чем сейчас?

- Легче, чем на третий, четвертый и пятый, - «ободрил» его Уолтерс. – Пошли, накатим?

- Чего, интересно? Компотика? – Одри засмеялся.

- Ну-у-у… - Жан заставил его свернуть к спальне Сатурнов, где оставил свою огромную сумку. На самом дне, среди шмоток были спрятаны несколько банок пива. А сейчас именно это нужно было Одри, чтобы хоть как-то отвлечься.

- А что я ночью делать буду? Ты в другой комнате, - он не хотел, но все равно начал невольно этому кривляке доверять. По крайней мере, Жан не бросал.

- Хайнц с тобой будет. Ты думаешь, ему пофиг? Ему не пофиг. Они все тут, как гребаные роботы, отмороженные педики, девочки без сисек. Нам все равно надо быть вместе.

- Но пасаран, - фыркнул Одри, жизнеутверждающе сжав руку в кулак и вознеся его к потолку.