- Ну, что, девочки? У кого тут начался менстряк? – Одри пришел и рухнул на свой стул в столовой с просто-таки дьявольской ухмылкой. Робин подавился.

- Что?

- Что слышали, - Боргес лыбился, рассматривая то, что захватил себе на поднос. Дитер ткнул Жана локтем, тот оглянулся, оба беззвучно протянули: «О-о-о-оу» и поняли, что у их дружка отличное настроение с утра, что обрадовало и всех остальных. Куда приятнее было видеть его таким, чем унылым, измученным и депрессивным.

- Чур, не я, - сразу отвертелся Одри, когда на него уставились еще и с ближайших столов, и Марсы, и Нептуны, и все остальные. О Сатурнах и говорить ни к чему, они все на него смотрели.

- Что ты имеешь в виду?

- В сортире на полу кровь, - парень повел плечом, поставил локти на стол и свесил с него кисти, с нажимом глядя то на Сэнди, то на Робина. Он улыбнулся, облизнулся и прищурился. – Кого это там так колбасило?

- Ну, может, избили кого-нибудь, - Дитер не поверил, что ЭТО может быть у парней.

- Так все на месте, вроде, докторши наши здесь, - Одри машинально сказал «наши», и это уже было так. Они уже были частью интерната. – Тем более, это тебе не вокзал, не метро, тут не бьют, кого попало. Не-е-ет, там дверь была распахнута и прямо возле нее несколько капель крови.

- Может, у кого-то из носа пошла? – предположил Сэнди. Жан с Одри переглянулись, и Уолтерс ухмыльнулся.

- Что, кто-то так сильно старался на толчке?

Сэнди не успел засмеяться, как Робин закатил глаза и прошипел.

- Хамство форменное… Просто верх провинциальности…

- На себя посмотри, деревня, - посоветовал ему Коул.

- Что ты сказал?! – Робин повысил голос, но лаконично показанный кулак Дойла его усадил на место.

- А я, кажется, знаю, кто у нас там созрел для «плодотворного сотрудничества», - округлив глаза, сообщил Дойл.

- Кто? – все спросили чуть ли не хором, а он уставился на Эрика. Тот побагровел и начал тихо материться, а все новенькие заржали, как лошади, в том числе и Одри.

- А может, колдун ваш? – Жан растянул губы в ухмылке, вспоминая ночной сеанс стриптиза. – Его нет, как раз. Где он?

- Не знаю, может, с мисс Батори разговаривает. Она хочет заставить его петь, но не может, - Сэнди махнул рукой легкомысленно, не заметил, как Робин вздохнул завистливо. Прекрасный голос был у Одри, подходящий для пения – у Нэнэ, но вот Тэкер голосом не отличился. Нет, он был приятным, конечно, но не настолько, чтобы петь можно было.

- Кто хочет поржать? – Жан улыбнулся так, что уголки рта чуть до ушей не достали, почти вкруговую так улыбнулся, предвкушая дикий ржач на всю столовую.

- Все, - ответил за всех Хайнц, поворачиваясь на стуле боком, Сэнди тоже развернул торс, локоть положил на спинку стула.

- Все выплюнули то, что жевали, а лучше проглотили, потому что подавитесь, - предупредил Уолтерс.

Одри судорожно проглотил и уставился на него, облизываясь.

- Давай, говори.

- Я не просто скажу, я покажу, - заверил его друг, и интересно стало даже Робину. Жан продолжал издеваться, а Нэнэ как раз вошел в столовую, остановился возле Пэтти, терпеливо ожидая, пока она перестанет называть его худышечкой и зубочисточкой, отдаст поднос наконец.

- Да давай уже, - Дэни громко попросил из-за стола Марсов, Эктор тоже уставился в их сторону, Франсуа нехотя покосился.

- Вашему вниманию представляется… Невероятное, невообразимое, потрясающее умы и возбуждающее фантазии… - Жан вытащил из кармана что-то черно-розовое, кружевное, что спер вчера из стопки одежды в душевой. Он покрутил «это» на пальце, так что сначала никто не понял, а потом взял двумя руками за края и растянул, демонстрируя. У Сэнди отвисла челюсть, Франсуа поперхнулся, так что Эрик услужливо постучал его по спине.

- Я предупреждал, что подавиться можно, - заметил Жан, заглядывая вперед, глядя на то, что показывал.

- Просто дань минимализму, - заметил Одри. – Откуда такая красота? – он привстал, протянул руку и быстро выхватил извращенное бельишко, чтобы рассмотреть поближе. – Блин, просто вообще… Кто у нас такой бережный, интересно? Нарциссов я тут не видел. Твое, что ли? – Боргес прищурился, взглянув на Сэнди. Тот помотал головой.

- Нет, конечно.

- Оно и видно, тут багажник поинтереснее, - Одри хмыкнул, прикидывая, что «это» надевалось на очень и очень красивое тело. Да и покупалось по размеру. Да и вообще, выглядело, как новое.

- Чего?! – Сэнди возмутился.

- Задница больше, говорю, - тупо и грубо объяснили ему. – Лови, - Одри кинул находку в Дитера, тот поймал «это» и чуть не уронил – такое невесомое и легкое «оно» было. Черные кружева, розовый шелк, бантик спереди на резинке, ленточка малинового цвета, пропущенная под кружевами. Это напоминало совсем неприличные шорты похотливой старшеклассницы. Хотя обычно старшеклассницы ходили просто без белья.

Франсуа сидел и молча получал удовольствие от того, что Сэнди немного унизили с его костлявой фигурой. Вот уж чем-чем, а телом он вышел больше похожим на плоскую пацанку, чем на аппетитную девушку.

- Ты откуда это взял? – Дитер нехотя отдал возбуждающее умы и фантазии нечто обратно Жану, но тот не успел полюбоваться сам, как отобрали братцы и принялись выть и стонать при мысли о том, что кто-то в интернате ТАКОЕ носил. Да такому парню позволительно быть просто безумно страшным на морду, если уж у него такое тело, да еще и ТАКИЕ вкусы к нижнему белью. Он же просто мечта извращенца, которыми и были братья Аронетс.

Вошла толстозадая завуч, и Коул быстро Жану его «собственность» отдал, Уолтерс быстро сунул «это» в карман, так что торчал только кружевной краешек.

- Так чье это?.. – повторил Хайнц, все уставились на паскудника Уолтерса, даже Плутоны напряглись, хоть и сидели дальше всех. Это, не говоря уже о Нептунах и Марсах. Только Меркуриям было как-то все равно, они половину разговора вообще не слышали, потому что не прислушивались.

- О, я вам о нем сейчас такое расскажу… - Жан был тем еще идиотом, ему бы жить в средневековье и работать менестрелем, а не в двадцать первом веке курить травку за интернатом.

- Так он учится здесь? Ты не сам это прикупил, случайно? – Робин подозрительно прищурился, Одри и Сэнди тоже уставились на парня ехидно.

- Нет! – Жан возмутился. – Блин, ты же видишь, его надевали, - он повысил было голос, Нэнэ побагровел, но грим его спас, да и смотрел парень в тарелку. – Резинка не новая, не такая натянутая.

Одри не смог не согласиться, это он заметить уже успел.

- Не может быть, чтобы кто-то из наших ТАКОЕ носил, - Робин даже растерял ехидство и яд, просто не в силах поверить. Эрик что-то шепнул Дэни, и тот загоготал, шепотом потом предположил.

- У училки спер, что ли?

- Ты видел их задницы? Тут персик, а у них – завод по производству консервированных арбузов.

- Заткнись, умоляю… - Коул простонал сквозь зубы. Ему и так было плохо от одних лишь фантазий о нежном юноше в подобном прикиде.

- А что такое? – Жан притворно удивился, Дойл гнусно захихикал над братцем, Робин помрачнел, ненавидя их, а Эрик обрадовался, что теперь от него отстанут. Какими бы тупыми ни были Аронетс, даже им было ясно – Эрик на ТАКОЕ не способен. Дэни задумчиво смотрел по сторонам, изучая пристальным взглядом каждого, кто хоть как-то мог подпадать под вариант «нежного юноши в пошлых кружевах». Его взгляд остановился на Франсуа, а когда тот понял это, чуть снова не подавился.

- Не смотри на меня так.

- Ну, ты же педик.

- Нет.

- Я же тебе нравлюсь? – Дэни ухмыльнулся издевательски.

- Уже нет. Нравился, это впервые было. Но я ТАКОЕ даже пальцем бы не тронул.

- Жаль, - пропел Дэни, изучая столовую дальше. Кто это у них так сильно повзрослел, а?..

- Что значит «жаль»? – Франсуа обалдел.

- Шутка. Слава богу, что не тронул бы, хоть что-то тебе в плюс.

Парень уныло промолчал в ответ на это.

- А еще он ноги бреет. И вообще, все что можно. Такой весь… Ммм… - Жан издевался, он не озвучивал свои мысли, он просто хотел распалить братцев, которых аж затрясло. Он говорил все это шепотом, чтобы надзирательницы не услышали.

- Блин, кто это?! – Коул, судя по его виду, готов был вскочить, схватить нужного человека и потащить его в конюшню, вмять в сено и показать потолок конюшни в бриллиантах.

- Да ты не не-е-ервничай, - Жан захихикал. Одри уставился на Сэнди.

- Ну точно не твои?

- Ну точно не его, - заверил Уолтерс сам.

Дойл прищурился, задумавшись, Робину это заранее не понравилось, а малявки Сатурны давно сидели красные, как раки. Их искренне убивали эти разговоры.

- Прикинь, а если он еще и эти… Как их… чулки носит?.. – Дойл шепнул брату, но услышали аж два стола. Коул закрыл глаза и сел ровно, постарался успокоиться. Дитер невольно нарисовал себе почему-то Сэнди в белых чулках. Как-то сами по себе появились ажурные резинки на этих чулках, голубые бантики… Он дал себе мысленно пощечину и перестал об этом думать. Ведь сказали же, это не Сэнди.

- С поясом, ага, - Одри фыркнул, посмотрев на них взглядом опытной стервы. – Размечтались сильно. Может, он еще и корсет носит, по-вашему? А что, почему нет… И шпильки, шпильки! – он издевался, даже Дитер не выдержал, улыбнулся, а вот Коулу стало плохо.

- А вот мы сейчас у него самого и спросим, - вдруг осклабился Жан, встал с места, и все на него в шоке уставились. Сэнди не мог даже вообразить себе, что он собрался сделать, а Жан пошел к столу Меркуриев.

Нэнэ примерз к стулу, делая вид, что не пришел вообще сегодня завтракать, остался в спальне и повесился.

- Ну, так что? Носишь ты у нас чулки? Втихушку, небось, когда никто не видит, да? – Жан встал у него за спиной и наклонился, спросив это шепотом, почти в ухо. – С привидениями болтаешь, показываешь им там все? – ему стало весело.

- Не понимаю, о чем ты, отвали, придурок, - выпалил Нэнэ быстро, да еще и громко, чтобы было убедительнее. Сначала никто даже и не поверил, что это он, услышав такую реакцию. Реакция была обычная, типичная для Сомори, поэтому не казалось, будто он смутился.

Все Меркурии уставились на своего личного гота, который взглянул на них так, что все уткнулись в тарелки и не стали рисковать.

- Вот об этом, - Жан вытащил из кармана его вещичку и положил ее на край стола.

- Обалдеть… - Сэнди только это и смог выдавить из себя, обернулся и круглыми глазами посмотрел на Робина. У того просто отвисла челюсть, как и у Марсов с Нептунами, привыкших к тому, что племянник мисс Батори был отморожен до ужаса. Да и после сеанса спиритического они в этом были просто убеждены.

- Жан – балда-а-а, - Одри закрыл глаза ладонью, поставил локоть на стол и покачал головой. – Вот дубина…

- Почему это? – Дитер поднял брови.

- Ну а как он теперь докажет, что это его? Да и вообще, отношения в задницу испорчены.

- Зато какая задница, - заметил Коул похабно. – Ни за что бы не подумал.

Надзирательницы детали интимного гардероба не видели, так что не стали брыкаться и вскакивать. Ну, разговаривают два парня из разных команд, ну и что? Недавно все вообще собрались у Меркуриев в спальне, так может они просто дружат?

- Убери, - буркнул Нэнэ, даже не глядя на край стола, чтобы не побагроветь еще сильнее. Слава белому гриму на его лице.

- А что так? Ты же вчера недосчитался их, да?

«Ах ты ублюдок!!!» - подумал парень до жути яростно, поняв, что за ним подглядывали. Каков подонок…

- Это не мое.

- Как «не твое», если я тебя видел? Я сам их спер, - Жан попался.

- Я сказал «не мое», значит, не мое.

- Да как так?! А чье тогда? – Жан даже засмеялся. – Мое, что ли?

- Не знаю. Но это не мое.

- Может, пойдем к вам в комнату и пороемся у тебя в ящике? Там стопудово такого полно, - Уолтерс прищурился.

- Ты все равно не докажешь, - тихим шепотом, только к нему обращаясь, прошептал парень.

- Что он сказал? – Сэнди сразу приподнялся, чтобы лучше слышать.

- Я не расслышал, - отмахнулся Дитер, превратившись в большое ухо.

- А если докажу?

- Не докажешь.

- А если?

- Да не докажешь ничего. Не мое и все тут, - Нэнэ расслабленно откинулся на спинку стула. – Ну посмотри на меня. Разве я могу такое носить? Конечно, нет.

- Спорим?

- В смысле?

- Спорим, что докажу?

- А на что? – парень подозрительно прищурился.

- А если докажу, покажешь мне свои чулки.

- Да нет у меня их!

- Я тебе куплю. Специально. И туфли, хочешь? – Жан осклабился.

«У меня они и так есть, с размером не угадаешь», - подумал Нэнэ.

– Иди к черту.

- Спорим или нет? Слабо?

- Да спорим. Все равно не докажешь, - Нэнэ протянул ему ладонь ребром, Жан ухмыльнулся и крепко ее сжал, так что разбивать пришлось капитану Меркуриев под наблюдением мрачного взгляда Сомори.

- Учись ходить от бедра, - посоветовал Жан.

- Размечтался, - парень недоверчиво хмыкнул, руку убрал и отвернулся.

- Давай-давай, - Уолтерс ушел обратно, за стол.

- И как ты собираешься доказывать? – последнее слышали все. И про туфли тоже.

- Я как раз думаю над этим, - Жан вздохнул. У него всегда так было – сначала пообещать, а потом подумать, как исполнить.

- Идиот. Скажи «спасибо», что он не набрался ума и не поставил встречное условие, - Дитер шепотом посоветовал, чтобы Нэнэ не услышал и не исправил свою досадную ошибку.

- Но согласитесь, круто будет посмотреть, - Жан снова заулыбался ехидно, Коул с ним не согласиться не мог, да и братец его – тоже. Даже Дэни стало интересно, и капитанам, что уж говорить об этих братцах-извращенцах.

- Может быть, - Робин недоверчиво отвернулся, собрался уходить. Одри тоже поднялся, Сэнди посмотрел на него.

- Ты куда сейчас, кстати?

- Телевизор посмотрю. Все равно делать нечего, - отозвался блондин, не особо волнуясь о том, чтобы капитана подождать. Но все равно подождал, раз уж времени было полно, и в гостиную они завалились жуткой толпой, толкаясь и сражаясь за пульт.

- Что тут у нас есть?.. – Эрик выполз из кучи народа и нажал на красную кнопку раньше всех, так что и канал выбирал он. – Эм… Сериал, сериал, конец триллера, любовь, любовь, начало документального кино, животные, музыка, музыка, мода, музыка…

- Оставь! – Дэни вырвал у него из руки пульт и уставился на экран. И тут же подпрыгнул эмоционально, тыкая пальцем в экран. – Блин! Это же Мафферс! СМОТРИТЕ, это же Мафферс!! А вон Рассел!

- Опять их показывают? – Робин ушам своим не верил и глазам, но это была правда, по музыкальному каналу постоянно начали крутить этих пафосных, самовлюбленных идиотов. Мисс Бишоп ими гордилась бы, но это был даже не клип и не интервью, это была просто передача о «новых звездах». Девушка ви-джей исчезла с экрана, пошла запись, склеенная из нарезанных отрывков, так что все застыли и уставились на эту милую прелесть. Жан, Дитер, Франсуа и все новенькие вообще готовы были поклясться – никогда не думали, что эти красавчики из сладкой, но крутой группы учились здесь, были, как они еще совсем недавно. И трудно было сначала поверить, что они встречались с кем-то из местных парней.

На экране красовался пьяный, очень сильно накрашенный Доминик, выглядел он, как настоящая девчонка, причем дорогая и пафосно прикинутая. Он держал бокал, смеялся, поправлял волосы, отрощенные еще длиннее, чем раньше. Ведущая, оставшаяся за кадром, комментировала видеоряд, промелькнул Грэг с девушками, Рассел, лупивший сначала по установке, а потом по пустой голове Лайама. Трампер вообще отрывался от души, он чего только на экране не выделывал, и на роликах по перилам лестницы какой-то навернулся, и к их стервозному солисту приставал, хватая его за оттопыренный в процессе сонного потягивания зад. Ведущая засмеялась, назвала «милыми дурачками» «красивых мальчиков» из «Ванильной галактики». Сэнди завис, стоило на экране появиться Гаррету. Волосы у него еще сильнее отросли, только пострижены были иначе, да еще и выкрашены в иссиня-черный. Он появлялся чаще даже, чем Лайам, так его любили фанатки, он извращался и почти насиловал гитару, прикалываясь на сцене, так что даже Доминик готов был ревновать. Она была совершенно новая, крутейшая, белоснежная, ведь первая гитара осталась в Стрэтхоллане. Крупным планом появилось на экране его лицо, чуть изменившееся, повзрослевшее, с четкими чертами. Он приспустил полицейские очки, посмотрел в камеру жирно подведенными глазами того самого, необычно-ржавого цвета, подмигнул, картинка сменилась. Вот они уже все валялись на диване во время интервью, показали только отрывок, Лайам о чем-то живо рассказывал, Рассел вставлял ехидные реплики, Грэг больше молчал и ухмылялся, а Доминик постоянно хихикал и прикалывался над своим «ненавистным другом». Гаррет его щекотал одной рукой, так что солист извивался и кривлялся на камеру, Лайам толкал его периодически, чтобы заткнулся, но потом Энферни наконец показал язык противному Андерсену, и тот продемонстрировал ему средний палец аж с тремя кольцами, да еще и с накрашенным ногтем.

Брэд заметил выражение лица капитана Венер и тронул Эрика за плечо. Тот тоже на Сэнди покосился и переключил канал.

- Ну блин! – Франсуа возмутился, но Дэни пихнул его больно в бок, так что парню стало очень обидно.

- Заткнись. Не видишь? – он кивнул на Блуверда, застывшего, как статуя, с приоткрытым ртом, с зачарованным видом глядящего на уже сменившуюся картинку в телевизоре. Тиссен обижаться перестал, поняв свою ошибку, а Одри переглянулся с Жаном и стал думать, что бы умного сказать, чтобы капитана отвлечь. Уолтерс пожал плечами, он же понятия не имел, в чем там было дело. Более того, он понятия не имел, с чего вдруг Боргес стал волноваться за Венерического капитана. Что случилось между ними вчера? Почему Одри надел кулон? Ну что было-то?!

Сэнди врал, что забыл. Если бы сейчас Гаррет приехал вдруг в интернат и сказал, что больше не хочет ни в группе играть, ни петь, ни встречаться с Домиником, с которым он так счастлив уже второй год, если не считать их дружбы длиной в жизнь… Сэнди отказался бы. Да, отказался бы с ним встречаться снова, потому что не смог бы иметь что-то общее с новым Гарретом. Он изменился, Сэнди – тоже, они оба повзрослели, Блуверд еще и вырос, поменялся внутренне, душевно. Да и козлом Гаррет был порядочным, а любил он только свою гитару и Доминика. Ну, популярность еще очень сильно любил, деньги. Но Доминика и гитару – больше всего, между ними он даже разницы не ставил, по секрету если говорить.

Сэнди с таким быть не смог бы.

Но нереально было забыть, каким Андерсен был сначала, каким он был с ним, с Сэнди. Может и врал, конечно, но не изначально, ведь это была влюбленность, затем остывшая у одного, но горевшая у другого. И Сэнди помнил, как будто все было вчера, как Гаррет улыбался, как он его целовал, как они обнимались просто мягко и спокойно. Он помнил тот концерт, где снова в жизни Гаррета появился чертов Энферни, которого он хотел забыть. Может, к лучшему появился? Ведь они так счастливы. Но Сэнди-то от этого не легче. Каждый жест, каждое движение, все особенности мимики, артикуляции, любимые фразы и слова-паразиты, все это он помнил прекрасно. Но потом смотрел в зеркало, видел себя и почти не узнавал. Куда делась детская мордашка, похотливый взгляд, белые локоны и хрупкое, долговязое тело?

Теперь было почти девичье лицо, недоверчивые и серьезные глаза, в которых все же таилась надежда на что-то нормальное, настоящее, каштановый цвет волос, полюбившийся после психотерапии Рассела и дружбы с ним. И тело совсем поменялось, повзрослело.

Он встал, вышел из гостиной, потому что обычно так на него не влияли подобные отрывки на экране телевизора. Но они были так счастливы, у них были такие взгляды. Они были популярны и известны, любимы, у них были фанатки и даже фанаты, а Гаррет любил Доминика, и Доминик любил Гаррета. И Сэнди хотелось удавиться от зависти. Не кому-то конкретному из них двоих, а просто от зависти к их чувствам и отношениям. Возможно, не все было гладко и красиво, всегда приятно и хорошо, но на экране этого не было видно, поэтому казалось, будто это – идеал.

- Да что вчера было? – Жан привязался к Одри, сжав рукой его колено, потому что сидел рядом, очень и очень близко.

- Да ничего такого, господи, - парень закатил глаза, теребя туннель у себя в ухе.

- Ничего такого? – Уолтерс ухмыльнулся. – А если честно?

- Ну полизались пару минут, подумаешь, - чтобы отвязаться ответил Боргес, рассматривая свои ногти. – Может, отрезать их нахрен? Перейти, нафиг, на витамины, жрать овощи, фрукты, все такое? Может, у меня тоже такая мордашка будет, как у него?

- Так ты просто завидуешь? – Жан разочаровался, поднял брови и со вздохом на него посмотрел. – Понятно, короче.

- Я не завидую. Я просто подумал, что тоже было бы неплохо как-то измениться, что ли… Раз уж все равно здесь, и больше не мажу.

- По-моему, ты реально завидуешь. Ну, типа, твой идеал, ты таким хочешь быть, вот и орешь на него постоянно. Он забавный, - Жан признал неопровержимое.

- Я ору на него? – Одри опешил. – Когда это?

- Вообще, всегда, - влез Дитер. – Круглыми сутками. Что не так – виноват он, если спрашивает, как у тебя дела и настроение, сразу орешь и хамишь. Чем он тебе так не угодил? Он просто всем хочет нравиться, это его обязанность. Он заботится обо всех, он же капитан.

- И ты туда же?! – Одри возмутился.

- Он даже пацана из другой команды утешал тут, в коридоре стоял. А он ему никто.

- Ну и хрен с ним. Мать милосердия, тоже еще, - Одри фыркнул, накручивая прядь волос на палец. Он решил отрезать ногти. Отрастут, оглянуться не успеет. Да и мешают жутко, неосторожно почешешься, и все, в царапинах ходишь. Не говоря уже о том, что страшно ночью глаз потереть, вдруг выколешь. Да и с волосами надо было что-то делать. Нет, расставаться с ними он не собирался, ему, как и Ромуальду, короткая стрижка ни в жизни не пошла бы. У них была одинаковая форма лица, примерно похожие черты, так что Одри насмотрелся на роскошные волосы привидения и решил тоже их отращивать. Но ходить с тускло-лимонным цветом и отросшими корнями было стремно.

- Ну тогда отдай мне эту хрень, - Дитер пальцем зацепил цепочку у него на шее и вытянул из-под ворота кулон.

- Или мне. Все равно не всерьез носишь, - Уолтерс приполз тут же, чтобы ему тоже досталось.

- Иди и попроси у своего готенка, у него этого барахла килограмм на одной только шее, - фыркнул Одри, отодвигаясь и пряча кулон. – Ваш любимый капитанишка вообще подарил его готенышу, а с тем я, вообще-то, поменялся. Так что не надо тут, это не подарок, да и не мне даже.

- Понятно, - Жан махнул на него рукой.

- Да и вообще, ты иди лучше, доказывай, что это его костюм к порнушке был, а то проиграешь, обидно будет, - посоветовал ему Боргес, решив быть круче, а не только отбиваться и огрызаться в ответ на наезды.

Дэни опять хотел издевнуться немножко над еще недавно влюбленным в него новичком, но Франсуа куда-то пропал.