Нэнэ из спальни Меркуриев так и не вышел до победного конца, до обеда. А после него он убрался обратно в комнату и больше оттуда решил не вылезать вообще, пока эти сумасшедшие играли в гостиной, устроившись на полу с комфортом. Малышня была в восторге от освободившегося телевизора и мест на диване, в креслах и на стульях, старшеклассникам было просто наплевать на удобство, их ждал потрясный вечер и потрясное воскресенье, полное развлечений с «рабами». И те же братцы готовы были мухлевать, лишь бы кого-нибудь заполучить.

В итоге Жан возненавидел всех сразу. Он не вышел одним из троицы первых, так что постарался не остаться и «песиком», пожелал оставшемуся Боргесу удачи и отсел на диван, смотреть телевизор. И он уже начал думать, что делать с истеричкой-капитаном. Он уверен был, что знал заранее, как себя будет вести Тэкер, потому что он – капризная дура, уверенная в своей необыкновенности и неповторимости, и если тому же Нэнэ можно себя так вести, если он так сильно похож на девчонку, то уж Робин-то мог быть попроще и не сильно выкобениваться. Да, он был красивым. Но красивым парнем.

Выигравшие выли и страдали, включая того же Доэрэла, вышедшего первым, Франсуа, неожиданно вышедшего вторым, и Коула, вышедшего третьим. Дойл играть перестал, поняв, что ему «песик» тоже уже обеспечен за счет мастерства брата. Осталось четверо – Одри, Сэнди, Дэни и Дитер. И если Блуверд поддавался и хотел остаться последним, то остальные просто стонали от нежелания вляпаться по полной программе.

Дитер вышел, чуть не взвыв от радости, что избежал страшной участи. Сэнди случайно выбыл за ним и даже не стал смотреть на новенького, который с незаметной ухмылкой протянул ему ошейник. Блуверд его просто надел без разговоров, и Доэрэл в очередной раз убедился, что этот блондинчик с кукольными глазами – просто статуэтка какая-то хрупкая, такой недоступный, спокойный, отстраненный немного даже. Сэнди это заметил, понял, и ему понравилось играть в «Нэнэ», что он и продолжал с удовольствием.

Одри отбился предпоследним, обрадовавшись, что не достался этой парочке извращенцев Аронетс, но совсем забыв о том, кому именно он достался.

Тиссен побледнел даже, он после стычки на улице старался на сволочь Боргеса даже не смотреть. И он совсем обалдел, когда понял, кого будет таскать на поводке до воскресного вечера.

Дэни захотелось покончить с собой.

- Блин, ладно, - он махнул рукой, откинул веер карт, оставшихся в его руке. – С чего начнем? Чай-кофе? – он взглянул на братцев, а те переглянулись. Сероглазый, больно наглый и, тем не менее, очень привлекательный Дэни вызывал прямо волчий аппетит у обоих. Что поделать, Аронетс больше любили именно парней, а не девчонок с яйцами. Они рассчитывали на Одри, который и сам был тем еще станком, но раз уж так вышло… Дэни был еще и девственником в том самом плане.

- Отвали, я сказал! – Одри шарахнулся от Марса, который протянул ему ошейник с таким видом, будто протягивал аэрозоль к таракану.

- Да нужен ты мне! – рявкнул парень в ответ так же грубо, швырнул ошейник на его колени и отвернулся, уставился в телевизор. – Я не стану, вали, куда хочешь.

- Это не по правилам, мрачно напомнил ему Коул. – Давай, выиграл, бери и пользуйся. А ты не выделывайся, - Аронетс взглянул на Одри так, что тот мигом забыл о своей половой принадлежности. Как получалось у Коула и Дойла делать парней бабами – неизвестно, но Боргес, окончательно решивший стать парнем, чуть не забыл о своем решении. Он вздохнул тяжело, взял ошейник и застегнул его на своей шее. Поводок был автоматический, чисто ради веселья, поэтому Дойл уже через пять минут начал развлекаться. Дэни отошел, стараясь стать незаметным и уже потеряв уверенность в том, что он и Аронетс – друзья. Кто знал, чего от этих двоих ждать? Они же сумасшедшие, они ненавидят баб и воздержание, они хотят оторваться. Они ХОТЯТ.
Дойл нажал на кнопку, поводок потянулся к пластиковой здоровой ручке, в которой пряталась рулетка, Дэни как-то ненавязчиво потянулся за ней, матерясь от души.

- Да ладно, я пошутил, - Дойл хихикнул, отпустил его, Дэни снова отошел, но его опять потянуло назад, парни загоготали.

- Не удержался… - простонал Аронетс младший, Жан просто ухмыльнулся.

- Эй, ты опять? – Коул одернул Франсуа, который делал вид, что он ни с кем не знаком.

- Нет, я просто не люблю насилие. И животных не люблю. И насилия над животными тоже не люблю, - Тиссен пожал плечами.

- Тогда поменяйтесь, - Коул фыркнул, покосившись на Одри, который сел рядом с Жаном на диван и делал вид, будто ошейника на нем нет.

- Ага, разбежался, - Франсуа покачал головой отрицательно. И отказался он сразу, не раздумывая, даже не желая представлять, что за жуть это будет, надень он ошейник.

Вошла Магда и уставилась на развлечение с Дэни.

- Что это?! – она опешила, тронув поводок.

- Мы просто играем, - пояснил Коул, улыбнувшись так нежно и широко, что дамочка чуть сразу не поверила.

- Зачем это? Вам что, заняться больше нечем?

- Так выходные же. Так во всех приютах играют, правда же? – Аронетс старший взглянул на всех так, что все закивали.

- Вот, видите?

- Но им неприятно, я думаю, - Магда не понимала, покосившись на Дэни, потом на Сэнди и заподозрив неладное. Что-то как-то странно, что на поводках сидели лишь самые симпатичные мальчишки, да еще и младше остальных на год или чуть меньше.

- Да нет, что вы. Мы же никого не заставляем, мы это разыграли. Они сами согласились, правда?

Сэнди кивнул с улыбкой, его все устраивало, его не мучили, а Дэни просто кивнул.

- Мы же никого не мучаем, - Дойл подтвердил слова брата. – Вон, например, Франсуа выиграл Одри. Правда же?

Тиссен уныло кивнул, Боргес мрачно промолчал, Магда решила, что все нормально. Одри не выглядел так, будто легкий на вид и немного женственный Марс мог заставить его сделать хоть что-то. И это значило, что все было по желанию. А раз это игра, то почему нет?

Коул давил Франсуа взглядом, и тот встал со своего места, наконец, подошел к Одри и зацепил поводок за кольцо на ошейнике.

- А, да. Они просто исполняют мелкие желания, не больше, - пояснил Дойл невинным голосом.

- Одри, сделай-ка мне кофе, - Франсуа не удержался, издевательски это протянув. Боргес дернул со всей силы за поводок, так что ручка вырвалась из руки Марса и повисла в воздухе.

- Сейчас сделаю, - голосом маньяка-убийцы пообещал Венер и ушел в столовую, делать кофе. Пэтти он беспокоить не собирался, она разрешала и самим разбираться с кофе-чаем.

Магда ничего не успела сказать, в гостиную заглянул Робин. Он поправил очки и уставился на Жана.

- Жан.

- Чего?.. – парень уныло отозвался, почувствовав приближение разборки или настоящего скандала. Ну, конечно, сейчас его величество капитан начнет орать, что он КАПИТАН большим шрифтом, что Уолтерс ему по гроб жизни теперь должен за эту ночь и не расплатится он никогда, да еще обязан сейчас же извиниться за оскорбление на улице утром.

- Пойдем, поговорим? Нам надо кое-что обсудить. Наверху, - спокойно позвал Робин, даже голос его звучал без надрыва, но как-то шаловливо, так что даже Дитер удивился. Доэрэл не знал, каким капитан Сатурнов бывал обычно, а потому сразу просек, зачем он звал Жана.

Тот даже не догадывался, встал и пошел на выход.

- Почему наверху?

- Чтобы никто не слышал. Это очень важно, - спокойно пояснили ему, Магда вздохнула и в очередной раз подумала, что будь все парни такими, как Робин, жить было бы проще.

Одри осторожно внес чашку с кофе в гостиную, пластиковая здоровенная часть от поводка была прицеплена к ремню на его штанах, чтобы не мешала. И когда он понял, что Магда уже ушла, они в дружеской компании, он подошел к Франсуа незаметно.

- Вот твой кофе.

- Черт!! – парень вскочил, а вся гостиная зарыдала от смеха, когда чашка «случайно» упала ему прямо на колени. И слава богу, что ни одна капля не попала на обивку дивана.

- Ты обварил меня!!

- Беги, снимай штаны, - Боргес сел на диван, на то место, где раньше сидел Жан, чтобы к нему никто больше не лез.

- Он не отстирается! – гнев Франсуа был понятен, ведь штаны были светло-серыми.

- Ну, в таком случае тебе лучше поторопиться.

- Иди, обвари лучше своего тупого гота!

Одри вскочил с дивана, Марс от него шарахнулся и выбежал из гостиной, чтобы быстрее снять мокрые и испорченные штаны. Нет, кофе не был таким уж обжигающе горячим, но ноги все равно пекло.

И все только потому, что он обозвал Нэнэ гиеной.

«Зашибись».


- О чем ты хотел поговорить? – Жан вздохнул, закрыл дверь спальни и выгнул бровь вопросительно.

- Трахни меня.

Уолтерс подумал, что слегка ослышался на целых два слова.

- Что?

Робин снял очки, кинул их на кровать.

- Трахни меня, говорю. Очень хочется.

Жан понял, что это не шутка, пережил первый и сто двадцать первый шок, а потом решил повыделываться, отомстить за все те оскорбления и унижения, которые капитан ему устраивал до прошедшей ночи.

- Ну, не знаю даже… Может, тебе лучше было обратиться к Дойлу с Коулом? Сейчас бы проиграл в карты, они бы на тебя ошейник нацепили, все такое… Вдвоем…

- Ты прав, - Робин понял, что этот урод издевается, пожал плечами и открыл было дверь, чтобы «пойти, обратиться к Дойлу с Коулом», но Жан понял, что с такими людьми, как Тэкер, лучше не выделываться. Дают – бери, бьют - беги, все же просто.

- Нет, погоди, куда пошел? – Жан его схватил за локоть, снова захлопнул дверь и зажал капитана в углу за этой самой дверью, между шкафом и стеной. – Ты серьезно, что ли?..

- А ты думал, я шучу? – Робин поднял брови удивленно. Он даже не заметил, что вопрос Жана был риторическим, чисто ради удовлетворения собственного самолюбия.

- Понравилось, да?

- С другими не пробовал, - капитан хмыкнул, опустил было руки, чтобы расстегнуть джинсы, но Жан эти руки отцепил, сам принялся стаскивать с него все, что могло помешать.

Услышав шорох, Робин даже улыбнуться умудрился.

- Они у тебя что, всегда с собой?

- А кто знает, какая дура попадется. Сегодня – ты, завтра еще кто-нибудь.

- Что?! – Робин психанул, собрался вырваться, но его вжали обратно в стенку, ударив о нее спиной, заткнули ему рот оперативно, а ногу задрали. Джинсы так и остались лежать на полу. В этот раз обошлись без предварительных церемоний, Жан просто сосредоточенно прикинул самую удобную позу, отметил попутно, что капитан-то завелся от одного лишь грубого обращения, а потом просто втиснул его в стену, в угол, протискиваясь в судорожно сжавшееся тело. Было не так легко, как ночью, конечно, но еще круче из-за обстановки, из-за света, в котором все было прекрасно видно, из-за самого положения и из-за риска. Мало ли, кто мог войти в комнату. Да хоть малышня или те же Аронетс. Вот уж последнее пугало Робина и заставляло возбудиться на все сто, потому что Дойл с Коулом не упустили бы возможность присоединиться, эти два психа.

Стон капитана умер на губах Жана, глухо потерялся у него во рту, а сам Уолтерс шумно выдохнул, крепко сжимая чужое тело, поддерживая его и чуть приподнимая, так что Робину пришлось встать на носочки. На носочек, потому что левая нога была задрана чуть ли не до плеча Жана, он держал ее на локте, пропустив руку под коленкой. Тэкер ловил кайф, чувствуя себя извращенцем, психом и проституткой одновременно, он даже сам не знал, почему ему это так нравилось. Но с проститутками так не обращался никто, потому что Жан был максимально в такой ситуации и таком положении осторожен, не забывал про чужое удовольствие тоже, не старался причинить боль.

Ото рта капитана его губы оторвались, оставив их, как и ночью, влажными и припухшими, поцелуи сползли на шею, пройдясь перед этим по челюсти. Робин закатил глаза, а потом и вовсе их закрыл, выгнул шею, прижимаясь затылком к стене. Он одной рукой крепко обнимал своего подопечного за шею, а вторую пропустил у него под локтем и вцепился в футболку, стискивая ткань в кулаке, иногда царапая коротко остриженными ногтями по спине. Он ловил кайф уже даже от того, что делал это, от осознания, ЧЕМ он занимался прямо в спальне, средь бела дня, куда мог зайти, кто угодно.

Жан отчаянно и со вкусом матерился, зверски постанывая и рыча, не в силах сдержаться, потому что тело в его руках стало нежнее, податливее, расслабленнее, и Уолтерс начал балдеть по-настоящему, проявился его садизм.

- *****, как хорошо… Ммм… *****!! П*****, как ты жмуришься… Смотри на меня. Я сказал, смотри на меня! Открой свои долбанные, б******е глаза!

Робин глаза открыл, столкнулся взглядом с прибалдевшим парнем, у которого аж разум помутился, мозги закоротило и слово «адекват» испарилось из памяти. У Жана даже глаза были неадекватные, они подернулись поволокой, зрачки сузились, а выражение лица было зверским. И оно стало еще более фанатичным, стоило увидеть глаза капитана – пьяные, невменяемые. В них просто плескалось удовольствие от одного осознания. Да и не только от него.

Робин долго смотреть не мог, он опять зажмурился, застонал, закрыл себе рот ладонью и просто протяжно затянул то ли «м», то ли «н», содрогаясь от чужих движений.

Дверь распахнулась, чуть не пришибив обоих, Сэнди весело начал.

- Роби, хочешь поржа…

- Пошел вон! – рявкнул Жан, и парень вздрогнул, опешив. Потом уловил вздохи, сорванное дыхание, как во время урока физкультуры, скулеж, рычание, а самое главное – влажное хлюпанье…

«Е-мое…»

Дверь захлопнулась, Блуверд вылетел из спальни Сатурнов просто пулей.

- П*****, меня чуть дверью не убило, - нервно засмеялся Жан, уткнувшись носом в горячую шею, вдыхая запах шампуня от волос. С утра Робин долго-долго полоскался, пытаясь отмыться от прикосновений и этого липкого ощущения чужого пота, впитывавшегося в его кожу ночью.

- А я… А я… Я сейчас кончу… - Робин сначала улыбнулся истерично, а потом застонал сквозь стиснутые зубы, будто продолжал улыбаться, запрокинув голову. Скулы у него окончательно побагровели, как помидоры, он и правда еле сдерживался, грудь ходуном ходила, пытаясь усмирить объем вдыхаемого воздуха.

- Нифига, - разочаровал его Жан и насильно заставил себя остановиться, переводя дух, пытаясь успокоить дыхание и бешеное сердцебиение, дыша шумно прямо капитану в шею. Он относительно выпрямился, так что Робину пришлось встать вообще на цыпочки, еле стоя на одной ноге, напряженно стараясь не чувствовать боль.

Жан ухмыльнулся, рассматривая его.

- Кто бы мог подумать…

- Ты умеешь думать?

- Ты обладаешь охренительным свойством вышибать мозги, - заверил Уолтерс, пошевелился, и капитан снова тихо застонал, закрыв глаза.

- Кончай издеваться, - попросил он шепотом.

- Как девка, честное слово. Даже круче. У меня все яйца в смазке, ты явно создан для того, чтобы трахаться, - сообщили ему издевательски, обжигая шепотом щеку, потому что Робин отвернулся и окончательно смутился. Он же не виноват был, что у него такое тело, само старается работать на хозяина?

- Извини, - выдал он тихо, не зная даже, что на это ответить. Жан засмеялся, просто подавился смехом.

- «Извини»?.. Ну, ты меня тогда тоже извини, - он на несколько секунд просто эгоистично вышел, стащил бесполезный презерватив и уронил его на пол, решив потом выкинуть. Зачем вообще все эти предосторожности, если раньше он с девками всегда ими пользовался, чтобы не нарисовать себе детей? Он не мог ничем болеть. Да и у капитана он явно был первым. И самое главное – Тэкер не мог залететь, вот это был полный успех.

Робин издал такой глухой, мурлыкающий звук, стоило снова протолкнуться в него до упора, что Жана передернуло от удовольствия. Он и не знал, что фригидные на вид истерички могут быть такими… Мягко говоря, страстными.

В общем, Сэнди был прав насчет них. Робин мечтал быть жертвой и он ей был, ловя кайф по полной программе. А у Жана явно сносило мозги от его извращенной манеры «этим» заниматься, он просто тащился, когда видел, как Робин смущался. И ведь ни слова лжи, только правда, но правда обычно и смущает сильнее всего.

Робин никогда не думал, что будет вот так, в спальне, с каким-то извращенцем, пусть и красавчиком, активно спариваться в углу между шкафом и стенкой. Но размышления о быстрой смене принципов и приоритетов ему в голову не лезли, мозги были совершенно невинными, в отличие от тела, мысли – кристально чистыми, ничем не обремененными. Он спиной ездил по стене вверх и вниз, отираясь о нее и громко дыша, иногда отвлекаясь на глубокий, даже резкий поцелуй, который Жану почему-то был необходим, чтобы почувствовать весь кайф обладания капитаном. И он был совсем не против, что кончил подлый Уолтерс прямо в него, замерев, как и ночью, глубоко в нем, прижавшись крепче некуда, сжав мертвой хваткой и застонав в шею.