Утро озарилось скандалом. В общем-то, Сэнди скандалить не собирался изначально, он даже на завтрак не пошел, потому что вернулся в спальню слишком поздно, вымотавшийся и странно довольный. Все же, полежать на Нэнэ было интересно хоть кому. А уж как приятно…

Сам готенок тоже ругаться не хотел, он просто ночью долго полз до душевой, держась за стенку и проклиная собственное любопытство. Дело было даже не в сильной боли в конкретном месте, а в том, как она отдавалась в поясницу. Но утром он ходил просто медленно и осторожно, а уж разговор с Одри состоялся потрясающий.

И Боргеса колотило даже не от того, что Меркурий ему говорил, а от того, как он выглядел. Он стал каким-то другим, каким-то… Более взрослым, нежным и странным? Нет, куда уж страннее, это слово не про него. Он стал более женственным и двигался плавно, постоянно отводя взгляд, чуть надувая губы и думая, как все объяснить. Врать Нэнэ просто не мог.

- Ну, в общем… Мне жаль. Это моя вина, моя ошибка, не надо меня за это прощать, ладно? Если я так поступил, значит, сомневаюсь, что у нас все всерьез. Извини.

У бывшего блондина просто челюсть мысленно отвисла.

- Прости… - он тихо, как говорят смертники за десять секунд до взрыва, начал. – Пара вопросов.

- Конечно, спрашивай, - готенок старался говорить спокойно, будто ничего и не случилось. Стыдно не было. И вот за это-то, как раз, было стыдно. Неужели он такой испорченный и «нехороший», что ему не стыдно за измену? А может, измена тому, кого всерьез не любил и не воспринимал – не измена вовсе?

Сложный вопрос.

- Какого хрена ты тогда вчера выделывался в автобусе?.. Да и вообще, все это время, не только вчера?

Сомори даже не было обидно за эти его слова. Выделывался, значит? Вот, что Одри думал о нем на самом деле? Замечательно. Как интересно ведут себя люди после «развода».

- Я тебе ни разу не врал, правда, - он покачал головой. – Я никогда не вру. И я тебе все говорил честно, и мне было с тобой очень…

- Я спрашиваю, какого хрена, меня не интересует, как тебе было, - Боргес начал просто кипеть внутри, они болтали в коридоре первого этажа, парни проходили мимо, к столовой, на обед, а они стояли о обсуждали причину, по которой решил разойтись. Точнее, решил Нэнэ, а вот Одри об этом только недавно узнал.

- Ну, так получилось. Внезапно. Я не думал ни о чем таком, я же не знал, что он придет, - Нэнэ пробурчал это уже намного мрачнее, растеряв половину кокетства, охватившего его розовым облаком с утра, в честь такого события.

- Он? Кто он? – Одри поднял брови очень и очень заинтересованно, даже улыбнулся, но как-то странно.

- Ну, я же не один тебе так оригинально изменял.

Нэнэ понял, что ляпнул не то, увидев, как изменилось выражение лица Венера на еще более веселое.

- А я-то думал, ты не скажешь. По тебе видно, уж меня-то можешь не обманывать. Блин, а я думал… - он закатил глаза, вздохнул, мысленно себе говоря: «Нет, какой же я дебил, все-таки. Раньше никогда так не тупил, а в этом гребаном интернате – на тебе, отколол».

- Что ты думал?

- Что ты не потаскуха. Ошибся.

Нэнэ это просто ударило по самому дорогому – по самомнению.

- С какой стати ты так говоришь?

- Давай не надо, ладно? – Боргес поморщился. – В двух словах тебе поясню. Если уж ты так хочешь правду, то я тебя тоже просвещу. Я думал, что ты не такой, хотя бы, как тот же Сэнди, тот же Тиссен, уродская мымра.

- И что, ты со мной из-за этого встречался? – Нэнэ сразу уловил суть, а Одри завис, поняв, что не на того нарвался, завалить базаром готенка не получалось никак, он хватался за факты, касавшиеся отношения к нему, а не его поступков.

- Да, - Боргес решил признаться сходу, не думая долго. – Потому что ты не таким казался. А ты еще хуже. Обалдеть. Сам себя слышал? Вчера, значит, ты со мной мутил, все такое, все тебе нравилось, от подарков ты не отказываешься… И тут, как ты сказал, ВНЕЗАПНО появляется некий «он», и ты запросто на все забиваешь, раздвигаешь костыли и вперед. Так? Не так, разве?

- Во-первых, костылей у меня нет, у меня есть ноги. Во-вторых, подарками не попрекают. Да и вообще, это значения не имеет, он его забрал, кулон. Очень жаль, кстати, он мне правда понравился, очень красивый. Но он его сначала содрал с меня, а потом забрал, потому что я «не имею права его носить». Знаешь, почему он так сказал? Он сказал, что я тебя недостоин, что я тебя не люблю по-настоящему, и потому «не даю». А как тебе «давать», если ты не просишь, не говоря уже о требованиях? Тебе же, как бы, и не хотелось? Почему?

- Потому что я думал, что для тебя это еще не то, что ты еще…

- А я уже, - коротко и четко заверили его в обратном. – И, знаешь, кто не успел, тот опоздал, он успел раньше.

- Флаг вам обоим в руки, наслаждайтесь.

- Да мы никогда не будем встречаться. Он мне не нужен, а я ему – тем более. Он мстил мне за то, что ты сделал. Правда месть хреновая получилась, мне понравилось. Да и ему, думаю, тоже. Ну, как бы, такая месть по согласию, очень приятная… - готенок начал разрушать чужую психику, как он это умел. – А вот тебе было приятно, когда ты Тиссена трахал? Где там, я забыл?.. В примерочной, по-моему? – Нэнэ прищурился и ухмыльнулся, а потом презрительно и неприязненно скривил губы. – Я виноват? Это Я тебе изменил? Ты уверен?

- Нет, я! Я это делал не по «согласию», и было неприятно.

- Да ты что?.. Бедняжка. А ему, я так понимаю, было классно. Зачем было кидаться на человека, который тебе вообще ничего не должен? Почему не кинулся на меня? Это только ты виноват, что думал обо мне слишком хорошо, потому что я не такой. Да, я «плохой», я знаю, что такое «секс», удивись. И если бы ты кинулся на меня, мне бы понравилось, я бы тебя не послал.

- А почему тогда послал?!

- А тогда слишком рано было. Учись улавливать, когда рано, а когда уже поздно.

- Я тебе наврал, было супер. В конце концов, хоть одна целка мне досталась. Аллилуйя, - Одри хмыкнул, решив его оскорбить и обидеть по полной, а уже потом подумать самому над всей ситуацией. Главным было в данный конкретный момент унизить предателя Меркурия.

Парни уже зашли в столовую, не оставаясь надолго, чтобы послушать их разговор, потому что привлекли бы к себе внимание, а надзирательниц привлекать никто не хотел. Будто они просто тихо болтали о своем, как обычно.

- А мне его очень жалко, - Нэнэ хмыкнул. – Мне сказали, что ему очень плохо было, неприятно. Наверное, я правильно сделал, что так поступил, потому что если ты его можешь так унизить, то почему не сможешь меня? Ты не тот человек, с которым я буду встречаться.

- И не надо, с б****** не встречаюсь, - Одри хмыкнул, притворно брезгливо на него глядя. Со временем эта брезгливость превратится в настоящую, а затем угаснет и станет просто неприязнью.

- А мне было ночью классно, просто знай. Даже не больно почти, так что правда, мне очень жаль Тиссена. За что ты его так? Меня ты, значит, считал не таким, как Сэнди, а его считал таким? А вот он, как раз, не такой. Был, по крайней мере.

- А хрена ли ты его вдруг защищаешь?

- Не защищаю, просто понимаю. И я думаю, если он тоже любит парней, то ему хотелось бы так же, как мне, не рыдать и не отбиваться, не ненавидеть кого-то там, типа тебя, а получать удовольствие на нормальной кровати, а не на полу примерочной. Тебе самому так не кажется?

- Не твое дело. Брысь отсюда, шлюха ты малолетняя.

Одри не был злым, ему просто было безумно обидно.

- Не смей меня так называть, - Нэнэ мрачно на него посмотрел.

- А то что?

- А то пожалеешь.

Боргес не стал спорить. Экстрасенс, что поделать. Он же всегда ненавидел готят, он знал, что надо избегать эту гадость, но попался все равно, ну не идиот ли? Идиот.

- Если ты думаешь, что я себя чувствую виноватым, ты ошибаешься. Все же, в чем-то ты романтик, - он усмехнулся, решив больше не козлиться, посмотрев на Меркурия со странной жалостью. – Ладно, расслабься, делай, что хочешь, мне все равно.

- Врешь, - Нэнэ прищурился.

- Вру, - Одри пожал плечами. – А тебе какая разница?

Сомори уловил его настроение и случайно тоже им заразился, опустил взгляд, потерял все ехидство.

- Извини. Мне правда жаль, что так получилось, я не знал, что так выйдет.

- Наплюй. Ах, да, забыл. Кто же это так ВНЕЗАПНО вчера к тебе пришел?

- Правда хочешь это знать?

- Ну, мне интересно, кто так страстно прется по этому уроду, что готов за него мстить и тебе, и мне.

- Сэнди. Он не прется, они просто друзья.

Одри не поверил сначала, решил, что ослышался, а потом не смог уложить все это в сознании. Еще и капитан его предал. Прекрасно.

- Да ты гонишь, - он сдвинул брови недоверчиво. – СЭНДИ? Тебя…

- Да, - перебил Нэнэ. – И было здорово, знаешь.

- Да уж. Надеюсь, что это так, - Боргес кивнул, легкомысленно повел плечом и пошел дальше по коридору, к столовой, будто даже не было этого разговора.

И не было ничего совершенно, и кулон куда-то пропал.

- Застрял? – осведомились у Нэнэ со спины, он даже не вздрогнул, хмыкнул и пошел за Венером, не оборачиваясь на задавшего вопрос новичка. Как будто коридор был такой узкий, что не пройти мимо.

Сэнди за столом сидел спокойно, на Одри он не смотрел, но готов был в любую секунду отбрехаться, послать его культурно и вежливо, с объяснениями и доводами. А теперь уже «друг» сидел напротив, игнорируя вилку, и злобно втыкал острый нож в ломтики чего-то, политого соусом.

- Не ешь с ножа, - Робин машинально начал беситься. Жан из принципа начал за приятелем повторять.

- Ты нарочно меня бесишь, да?! – Тэкер начал дрожать от злости. Он был до одури правильным.

- Почему нельзя есть с ножа? – наивно спросил Дойл, не удержавшись. Коул даже слышать ответ не хотел.

- Потому что будешь злым, - объяснил капитан Сатурнов. – Примета такая.

- Я не суеверный, - махнул рукой Жан.

- А кое-кому злее стать просто нереально, - ехидно заметил Сэнди, решив, что лучше раздраконить Одри раньше, чем ждать, пока в нем накопится обида, злость, и он устроит большой скандал.

Но он даже передернулся, когда «друг» на него взглянул исподлобья.

- Что-то не так? – ангельским голосом уточнил Блуверд из принципа, делая вид, что все нормально.

Франсуа сидел и ухмылялся за столом Нептунов, спрятав под свитер кулон, повешенный на новую, другую цепочку. Сэнди отдал побрякушку ему, потому что Нэнэ и правда не имел права ее носить, как бы она ему ни нравилась. А вот Тиссен натерпелся прошлым вечером, так что хоть какую-то компенсацию заслуживал.

- Ничего. Просто ты трахнул моего парня. Теперь уже бывшего. Собираешься с ним встречаться? – светским тоном не менее светской львицы отозвался Боргес в контраст своему взгляду и выражению лица.

- Нет, не собираюсь, - Сэнди улыбнулся хладнокровно и невозмутимо, так что остолбенел не только Одри от удивления, но и Жан с Дитером. Они сначала в сказанное вообще не поверили, да даже не поняли, что это такое было, а потом опешили от ответа Венерического капитана. Робин уронил вилку.

- Что?

- Он трахнул моего теперь уже бывшего, - повторил Одри, в упор на Сэнди глядя. – Друг, да?

- Ты трахнул моего друга, причем одного из лучших. И, слава богу, не бывшего. Друг, да?

- Друг – не парень, не сравнивай.

- В любом случае, твоему парню понравилось, заставлял я его меньше минуты, он сам потом согласился и полез, так что делай выводы. Он сам этого хотел. А вот мой друг, сам знаешь, как его зовут, тебя ненавидит и хочет, чтобы ты утопился в озере. Тут недалеко, найдешь.

- Не мои проблемы, что он истеричка.

- Не мои проблемы, что твой парень – шлюха, - тихо отпарировал Сэнди, чтобы не услышал сам Нэнэ из-за стола Меркуриев. Он говорил это не всерьез, он не хотел обидеть готенка и не считал так на самом деле, но хотелось сделать больно Одри. Не просто так, а в отместку за Франсуа.

Получилось все еще хуже, Одри пришла в голову мысль, что какой-то долбанный урод из Нептунов обошелся ему куда дороже, чем должен был.

- И что ты бесишься? – Сэнди добавил, пока все были в шоке. – Измена после измены считается ответной изменой, взаимной изменой, так что это ты во всем виноват. Ты первый его предал, так что не имеешь права тут возмущаться.

- Я чего-то не понимаю, или вы с Нэнэ разбежались? – Робин уточнил скромно. Братья переглянулись и уставились на него, как на больного.

- Чем ты слушаешь?! – хором спросили они, и только потом Коул сам уточнил. – По-моему, куда важнее, что он трахнул Тиссена!

- Давайте потише, а то учителя услышат, и всем хана, - попросил Робин.

- Да что будет? – Дойл фыркнул. – Прочитают нам лекцию о правилах поведения, потом проведут десять бесед о вреде секса и способах предохранения, наплевав на то, что темы друг другу противоречат, объявят выговор… Ну и что?

- Денег лишат в пятницу, оставят в интернате, а не повезут в город, на десять-пятнадцать минут увеличат время марша на всю неделю. Если не на месяц, - мрачно добавил капитан, и младший Аронетс сдулся, уверенности поубавилось.

- ТЫ трахнул Нэнэ?.. – Дитер уловил суть и уставился на Сэнди в шоке. Его страшный шепот уловили Юпитеры, и новенький удивился даже не в шутку, без иронии уставился на блондинистого капитана Венеры.

- А ты думаешь, я не парень? – Сэнди обиделся, и ничего сладкого в нем в этот момент не было совершенно.

- Да нет, просто… - Уолтерс отвернулся, закатил глаза, фыркнул. С ума сойти, Сэнди и Нэнэ… - И что, будете теперь мутить?

- Нет, - Блуверд пожал плечами. – Ни ему это не нужно, ни мне. Просто было весело.

- Заткнись! – Одри не выдержал.

- А не надо было думать, что он ангел! Ты видел, какой он, ты просто придумал ему этот образ, как я! Я всегда придумываю кого-то, а потом влюбляюсь! Я тебе говорил, что нельзя так делать, потому что станет только хуже. НОРМАЛЬНЫЙ парень, не говоря уже об ангелах, каким ты его считал, не носят бабские кружева и чулки. Так что думай сам, где ты ошибся!

Одри понял, что Сэнди прав, что он, можно сказать, помог ему, раскрыл глаза на реальность. Но было все так же больно и обидно. Даже не за поступок капитана, а за собственную тупость и наивность. Надо же, в жизни, в старом приюте он был куда умнее, он не верил ни во что, он занимался, чем хотел. А в Стрэтхоллане все было намного сложнее, здесь слова ранили больнее, чем кулаки, а каждая обида воспринималась, как смертельная. И любовь здесь тоже была, в отличие от других интернатов, вот только била она тоже по-взрослому..

Но Боргес просто не мог под укоризненными взглядами друзей опозориться и согласиться с собственным проигрышем. Жан на него не смотрел, Робин просто косился, Аронетс пялились в упор, а Дитер выжидающим взглядом изучал, ждал реакции на заявление Сэнди. И Одри отреагировал.

- Ах, значит, так дорога задница твоего любимого друга?.. Как мило.

- Потому что они оба могут считаться такими, как тебе хочется. Ты думал, что Нэнэ – душка, просто ромашка, только потому что он никогда не встречался, не лизался и, тем более, не спал с парнями? А Франсуа, что, делал это все? Почему ты своего готеныша так бережешь, ну, берег, по крайней мере, а с ним так обошелся? Он тебе что-то сделал? Он сказал всего раз, что Сомори ржет, как гиена, и весь интернат, черт побери, это знает и может подтвердить. Так какого хрена ты быкуешь именно на него?!

- Может, дело во внешности? – Одри ухмыльнулся, взглянул на братцев в поисках поддержки, на Дитера. Все трое поддержали, а вот Робин изучал мрачным взглядом, ненавидел того, к кому сначала испытывал симпатию. Только полный урод мог так поступить.

- Правда, ваш экстрасекс намного забавнее твоего Тиссена, - хмыкнул Дойл.

- Заткни пасть, мудак, - попросил Робин. – На твою-то рожу даже по-пьяни смотреть не захочется.

Младший Аронетс подавился возмущением и замолк, Жан тихо похихикал и продолжал планомерно есть ножом. Одним ножом, азартно врезая его в содержимое тарелки, будто маньяк в тело жертвы.

- И чем он красивее? – Сэнди прищурился. – Они абсолютно разные. Блин, у них разный цвет глаз, волос, даже кожи, у них совершенно непохожие черты лица. Как можно их сравнивать?! – Блуверд распсиховался.

- Понятия не имею. Найди мне хоть кого-нибудь здесь, кто хотел бы твоего Тиссена, - Одри хмыкнул, стараясь отгородиться от наезда и не отвечать совсем уж грубо. Он мог быть любым, он мог быть самим собой – холодным, равнодушным и совершенно эгоистичным по отношению к чьим-то обидам. Он мог быть настоящим другом, который никогда не оставит в беде и никогда не нахамит слишком грубо, переходя рамки дозволенного. Это тоже была часть его личности. Но в данный момент он просто пытался удержаться на плаву собственной самооценки, иначе поверил бы словам Сэнди о том, что он подонок. В конце концов, игнорировать Блуверда и бить ему морду нельзя, потому что уже прошла та стадия неприязни. Но и реагировать нормально, как друг, на такое невозможно. Он его простит, уже простил за сделанное с Нэнэ, ведь тот сам сказал, что его все устроило, ему все понравилось, между ними больше ничего нет и не будет. Но Одри просто не знал, как себя вести дальше.

Чертов Стрэтхоллан, будь проклята любовь.

- Да мы не против, в принципе, - все испортили братцы. – Тоже похож на телку, в принципе. Просто если их с экстрасексом сравнивать, то тот посимпатичнее, а так Франсуа тоже очень даже, - - философски протянул Коул. Одри убил его взглядом, Дитер закатил глаза. Ну, да, успокоили друга, конечно.

- Ну, хорошо. Проверка связи, - Одри развернулся корпусом назад, глядя на стол Нептунов. – Эй, Тиссен?

Франсуа дернулся, но даже смотреть на него не стал, покосился только слегка. Он разрывался на две половины, рискуя заболеть раздвоением личности. Одна личность хотела праведно обижаться, оплакивать потерянную «невинность», пусть она и была довольно мифической из-за его пола. Вторая личность храбрилась и защищала его образ «нормального парня, просто симпатичного», вторая личность старалась вести себя так, будто на Одри было наплевать. Мол, переживет, ничего страшного, со всеми бывает. Франсуа не знал, кому из личностей поддаться, чтобы не ошибиться.

Одри хмыкнул, закатив глаза. Сквозь храбрую оболочку сквозила обида и боль, так что Франсуа спалился со своими бабскими сантиментами, Венер встал, покосился на надзирательниц, подошел к столу Нептунов, которые все слышали, все эти шепотки. Брэд и Эрик старались не обращать внимания, хотя последний смотрел на соседа по команде с сочувствием. Ну, мало ли, что там на самом деле случилось. Франсуа казался ему нормальным, спокойным, иногда язвой, но все равно хорошим другом. И на Боргеса они оба посмотрели с неприязнью, малявки не рисковали пялиться, а вот Тиссен упорно крутил в тарелке вилкой, наматывая нетронутые спагетти. Кусок в горло не лез, вспоминалось то, что самый ненавистный урод интерната сделал с ним такое при ярком свете примерочной, пусть даже бордовая занавеска заглушала этот свет. Но дело было в зеркале и в самом обращении, которое порвало душу на кусочки. Это было обиднее, чем если бы даже он ему что-то повредил.

Да, лучше уж травма какая-нибудь серьезная или мелкая, чем постоянные мысленные терзания, типа «Я сам виноват».

- Эй, - повторил Одри, остановившись слева от него, опираясь рукой о край стола и наклонившись ближе. Франсуа стиснул зубы, чтобы ничего не сказать. Он так решил, он решил не ругаться, не казаться истеричкой и скандалисткой, дурочкой, какой-то голубой телкой. Ничего подобного, не дождется. – Крови не было? Сильно болит? Думаю, что не сильно, терпимо. Правда? И крови, по-моему, тоже не было, так что переживешь, не растаешь.

- Пошел ты отсюда, кобыла, - прошипел Франсуа, не удержавшись, так брезгливо поморщившись и с таким отвращением это процедив, что задело даже Брэда, который исподтишка за Венером наблюдал.

Одри разозлился до предела, сердце уже просто разрывалось от того, что он единственный, похоже, получил столько пинков ни за что. Нет, от Франсуа он это заслужил, но так было горько от того, что Нэнэ оказался совсем не тем.

Вина наконец проявилась. А что, если он перепутал и принял за милого ангела не того? Что, если настоящую невинность он взял и сам сломал, растоптал и испачкал своим обращением, отношением и своими прикосновениями, а та «невинность» оказалась фальшивкой и просто красивой упаковкой?

Он себя утешил тем, что исправить-то ничего уже нельзя, решил забить на это, просто не думать.

Капитан Нептунов почувствовал волну ненависти, обиды и отвращения настолько, что сразу поверил – идиот Венер натворил что-то действительно серьезное. Брэд посмотрел на Эрика, тот ответил ему таким же взглядом «Кхм, без комментариев» и уставился в свою тарелку с повышенным интересом.

Нэнэ заметил, что весь стол таращится ему за спину, тоже обернулся, обнаружил, что его парень, только несколько минут назад ставший «экс», стоит рядом с обиженным Нептуном и смотрит на его профиль. Профиль был невозмутимый до состояния памятника, Франсуа не знал, что еще делать, чтобы послать ненавистного ублюдка подальше и одновременно не привлечь учителей, которые изредка, но косились на этот разговор.

- Если он его опять обидит… - мрачно начал Сэнди.

- Мы его убьем, - решил Робин, Жан подавился, посмотрев на него.

- Каким образом? – братцы хмыкнули.

- От кастрации в антисанитарных условиях многие умирали, - заметил Тэкер кровожадно, но спокойно в то же время. Дитер вытаращил глаза и уставился в поднос. Монстры, настоящие монстры. Подумаешь, кого-то трахнули. Вон, Сомори вчера тоже досталось, но ничего, нормально себя ведет.

Одри разрывался на миллион частей в решении, что ответить, потому что хотелось всего сразу: хотелось обидеть долбанного Нептуна сильнее, хотелось задеть Нэнэ, хотелось извиниться перед Тиссеном. Но последнее он выкинул из вариантов, как унижающее его достоинство, а между двумя другими и выбирать было не нужно, одно за другое цеплялось.

Поэтому он нарочно строил ублюдка, усмехнулся, приблизился сильнее, так что кончиком носа коснулся прямых рыжих волос, закрывавших ухо. И шепотом уточнил.

- Что, все еще противно?

Нет, идиотом он не был, он и по себе знал, что противнее некуда, но что поделать.

- Нет, - Франсуа хмыкнул, переложил нож из правой руки в левую, чуть повернул голову, так что кончик чужого носа коснулся уже не волос, а щеки. – Противно было чувствовать кое-что в себе, противно было, когда все болело, противно было сидеть в автобусе и чувствовать, что ты, мразь, в меня кончил, противно было слушать бред, который ты нес своей «детке», которая вчера так запросто дала твоему же капитану, противно было от твоего лицемерия, противно было потом вставать, завязывать куртку на поясе, чтобы пятна на джинсах заметно не было, противно было отмываться, чувствуя эту гребаную липкость везде, противно было думать, что какая-то тупая конина меня заставила так унизиться, противно было потом смотреть на твою рожу, противно было бояться, что ты мне что-то повредил. Нет, крови не было, спасибо за это. Противно было сегодня утром синяки рассматривать, противно оттого, что болит позвоночник и башка, которой ты меня приложил о стену, противно сейчас слышать твой убогий голос, противно нюхать твой гребаный одеколон, противно чувствовать, что ты, падла, опять курил, и от тебя жутко прет табаком. Тебе уже даже «Колгейт» не поможет, изо рта тащит, как из помойки. А в остальном ВООБЩЕ не противно, все в порядке. Ты рад? – он замолчал, выдав все это. И даже Брэд с Эриком удивились подобной импровизации, в ней сквозила такая искренность, что скажи Франсуа такое любому парню, да даже нахалу Жану, он бы не выдержал и оброс комплексами, как старое варенье пушистой плесенью.

Одри только распсиховался, и если первая часть признания под заголовком «противно» его заставила чувствовать себя виноватым, то вторая снова раздраконила. Одеколон гребаный?.. Того же Сэнди сносило с ума от этого морского запаха. Куревом прет?.. Вранье, дымом тащит только от одежды и волос. «Колгейт» не поможет?.. У Одри нет чертового кариеса, да и вообще, ничем от него не тащит. Желтые зубы у половины населения планеты, у него просто такая хреновая эмаль. Но кто такой ТИССЕН, чтобы ему об этом говорить?..

Нэнэ был прав, когда сказал, что Франсуа ему никто и ничего не должен, поэтому Одри не имел права забирать у него то, что предназначалось, возможно, совсем другому человеку. Но Нэнэ не учел характера Нептуна, ведь он действительно был никем для Одри, а потому просто не имел права критиковать его и высказывать претензии. Они были практически квиты, пусть Франсуа и расплатился по полной программе.

- И это все – еще не полный список моих недостатков, - заверил Боргес мрачно, с иронией. – Хочешь пополнить свое «было противно»?

- Если ты сейчас не уберешь свой страшный хабальник подальше от моего лица, а культю не уберешь с нашего стола, я воткну в нее нож, - пообещал Франсуа без шуток, совершенно серьезно, решительным тоном равнодушного психа. Одри покосился на нож, который острием упирался в стол рядом с его рукой, на кулак, сжавшийся на рукоятке.

- Рискнешь? – он недоверчиво уточнил и еле успел отдернуть руку, нож врезался в место, где только что была ладонь. Франсуа то ли предугадал, что он успеет увернуться, то ли просто шутил. А Одри добавил из вредности, из обыкновенного мужского нежелания уступать победу. – И можешь не устраивать трагедию, особенно передо мной. Будто я не знаю, как это? Можешь рассказывать сказки хоть кому, кто никогда не пробовал, но я-то в курсе, что как бы тебя ни драли, ничего с тобой не случится. Это закон подлости, когда хочешь поплакаться, как назло все проходит без последствий. Да и не такая уж ты дорогая «телка», чтобы себя так ценить, поверь. Ничего особенного в тебе точно нет, тело неплохое, но рожа страшная.

- Как у тебя, что ли? – Франсуа ухмыльнулся. У него не страшная рожа. У него нормальное лицо, просто они с Нэнэ совершенно непохожи, за это некого винить.

- Потом еще это обсудим, - пообещал Одри, пихнул его безобидно, но унизительно и отошел, услышав звонок с обеда, решив не задерживаться в столовой.