Сэнди обнаружил братца на вышке перед озером. Купер был насквозь мокрым, хоть и натянул капюшон куртки посильнее, сидел на перилах. Мех на капюшоне тоже вымок, с него падали прозрачные капли.

- Ну так, блин, ты заболеть хочешь?! – Сэнди заорал снизу, не забираясь по скользким, да еще и стертым ступенькам вышки.

- Чего?.. – старший Блуверд приподнял капюшон, выглядывая из-под него и шмыгая уже красным от холода носом.

- Мне влетит потом, если ты простынешь и всех заразишь! – заявил Сэнди. Хотя, например, Дитеру он не стал бы диктовать, где и в какое время сидеть. Хочет болеть – пусть.

- Я не хочу там сидеть, - буркнул, все же спустившись, парень.

- Почему это? Ты же всем так дико понравился, малышня у Плутонов вечно тусуется, пошли, согреешься. Зачем вообще тут торчать? – Сэнди сразу его потянул к себе, под зонтик, хоть и было уже бесполезно.

- Это не я им понравился, это то, что я сказал, им понравилось, - хмыкнул Купер, скидывая капюшон, проводя рукой по волосам и понимая, что они тоже мокрые. Сэнди отметил, что философией легкомысленный братец не обделен никак.

- А у тебя что, слова с мыслями расходятся? – ехидно уточнил он.

- А какое кому дело, что я думаю? Как будто кому-то это интересно. Пусть слушают то, что им хочется слышать, поэтому я всем и нравлюсь, - без лишней скромности отозвался Купер, шагая быстрее, чем братец, и Сэнди пришлось увеличить скорость.

- Ну, мне интересно, например, что ты думаешь. Зачем вообще разговаривать, если тебя не понимают?

- И быть, как ваш этот жуткий псих? – Купер имел в виду Нэнэ, и Сэнди вздохнул. Он больше не мог издеваться над готенком, не мог о нем сказать ничего плохого, потому что Сомори был потрясающим. И он, Сэнди, у него был действительно первым, так что теперь Нэнэ и его внешность-поведение-характер – табу для капитана Венер.

- Он нормальный.

- Я не отрицаю, только ведь никто тут так не думает, я уже посмотрел. Он тоже знает, что всем друг на друга пофиг, потому и молчит, а его считают странным. Меня-то странным не считают, мне удобнее, чем ему, согласись?

- Ты прав. Но не очень, - Сэнди открыл дверь, пропустил его в прихожую и повесил зонтик на крючок деревянной вешалки. – По-моему, проще быть изгоем, но честным, чем всем нравиться через силу, а настоящим быть только мысленно.

- Меня не помнит даже собственный брат, о чем ты вообще? – Купер ответил резко, хмыкнул и скинул куртку, пошел наверх, держа ее в руках.

- А ты меня что, помнишь? – Сэнди удивился искренне, даже не обидевшись. – Ты же тоже утром обалдел?!

- Я просто не думал, что это возможно, что ты здесь. Я тебя почти не узнал. Но это же не значит, что я о тебе вообще забыл. Хоть и не помню многое.

- Извини. Хочешь, я тебе кое-что скажу? Если тебе интересно, конечно, - Сэнди заметил, что как только ему вслух сообщили «всем друг на друга плевать», он начал сомневаться в собственной интересности для других людей. Особенно для такого самодостаточного человека, как его «вернувшийся» брат.

- Скажи, - Купер завис перед дверью спальни, держась за ручку, но не поворачивая ее.

- Я тоже что-то такое вспоминал, но думал, это просто сон, все такое. Ну, типа, не могло же у меня быть брата, а если и был, то почему мы с ним не вместе.

- Я тоже понятия не имею, - смотреть в такие же серые глаза только другой формы было не по себе, но очень тепло и странно, так что Сэнди пронизывало странное ощущение близости. Она была, существовала, не смотря на их недавнее «знакомство». Может, кровное родство все равно чувствуется?

- А ты всех помнишь? Почему вообще так получилось? – Сэнди заинтересовался, но парень уже открыл дверь.

- Не помню. У меня есть только фотка.

- Чья? – Венерический капитан сам не видел, но глаза у него загорелись.

- Потом покажу, - уже тише отозвался братец, отвернулся и вошел в спальню. Он громко и весело выдал.

- Приве-е-ет, - посмотрев на Дитера, у того сразу повысилось настроение, он стащил наушники и отложил книгу.

- Ну хоть кто-то живой.

- А то что, мертвые? – Купер кивнул на парочку на нижней полке. Он и не думал, что этот Одри-кровавый-свитер-потрясающее-тело с кем-то встречался. Хотя, кто знает, может, он вообще не в курсе сейчас, что за его спиной кто-то пригрелся и уснул.

- Да они спят. Слышь, Сэнди, - Хайнц посмотрел на своего капитана. – А с каких пор, интересно, твой любимый Нептун с ним так нежничает?

- Они что, вместе так легли? – Блуверд младший удивился, раздеваясь, наблюдая исподтишка, как за дверцей шкафа переодевался в сухую одежду братец.

- Нет, Боргес спал, а потом твой дружок пришел, долго тут на него смотрел и заснул рядом. Прямо воробьи, - Хайнц засмеялся.

- Блин, а потише ну никак нельзя же, да?.. – недовольно забурчал упомянутый Кровавый Свитер, вытащил из уха наушник и повернулся было на спину, но Сэнди еле успел сказать.

- Осторожно, придавишь!

Одри застыл, повернулся в другую сторону, перекатился к самой стенке, сел и обнаружил спящего на его кровати, свернувшегося калачиком Нептуна. У Франсуа отобрали свитер, который он сжимал, в который он дышал, уткнувшись носом в самую лучшую спину, и поэтому он свернулся в клубок, руками взялся за край подушки. И он не понял во сне, что конкретно спалился перед практически всеми Венерами. Особенно, перед самим Одри, который сам впал в ступор. Пронеслись вчерашние картинки, события, слова, все остальное. Неужели Тиссен не врал и говорил всерьез, что он ему нужен? Одри поверить боялся, не мог сначала, потому что ему-то «уродливый Нептун» и правда нравился, он врал про его внешность постоянно, он был очень хорошеньким и милым на его взгляд.

- Давно он здесь?.. – осведомился Боргес, забирая волосы в петлю снова, стянув со своего запястья резинку.

- Полчаса, - дружелюбно ответили с верхней полки, с которой свесился Дитер и рассматривал это. – Во сне он куда милее, хоть не борзеет.

- Разбуди, палится, - посоветовал Купер, переодевшись и запрыгнув на верхнюю полку конструкции, поставленной вместо старого «ложа» капитана. Теперь Сэнди пришлось устроиться на нижней полке двухэтажной, будто из детского лагеря кровати.

- Почему палится? – даже Сэнди удивился.

- Ну, я не думаю, что он хотел бы спалиться тут, что он заявился. Никто же не ожидал? Я прав?

Одри кивнул, а потом лег обратно, упираясь локтем в подушку, приподнявшись и разглядывая Нептуна. Неужели он ему признался в любви? Нет, не так. Неужели, взаимно признался в любви?

Потом накатил стыд. Не может быть, чтобы он этому человеку нарочно делал больно, нарочно дважды унизил его, причинил такие страдания, которые были сначала физическими и не в шутку болезненными, а потом стали моральными, еще более жуткими. Он его простил? Мазохист или правда влюбился. Он и правда совсем не Нэнэ, он настоящий ангел, о котором Одри недавно стал мечтать, и теперь, после слов Ромуальда он сомневался, заслуживает ли такого. Но раз уж Франсуа сам пришел и спалился, значит, заслуживает.

Вот и замечательно.

- Нафига будить, пусть спит. Все равно делать нечего, Аронетс в гостиной всех от телевизора отогнали, библиотекарша в интернет не пустит, кто-то в четверг там что-то натворил, еще неделю будет дуться. Дождь льет, бесит все, только сидеть и тупить.

- Сыграем в карты? – предложил Хайнц, слезая со своей полки и взглянув на Блувердов.

- Запросто, - Купер тоже слез, сел рядом с капитаном.

- Я не буду, - Одри покачал головой.

- Ну, конечно, ты занят, - Дитер понимающе усмехнулся, парень это просто проигнорировал, натянул на Франсуа половину покрывала, завернул в нее, как рулет в капустный листик, обнял правой рукой, чтобы не развернулся и не дергался. Франсуа пригрелся и шевелиться от холода перестал, он во сне даже не осознавал, что уткнулся носом уже не между лопаток, а в грудь, закрытую все тем же вкусно пахнущим свитером.

Сэнди им завидовал и одновременно гордился тем, что оказался прав. Зря Тиссен ненавидел Одри, ведь тот не был сумасшедшим самодуром, как Гаррет. Он если и насиловал, то не из прихоти, а потом очень сильно жалел об этом, и он по-настоящему влюбился. И он просто скрывал свое настоящее отношение, тщательно его маскировал, пока не понял, что перепутал ангела с демоном. Все же, надо было сначала присмотреться получше к Нэнэ и Франсуа, а уже потом решать, кто из них чего заслуживал.

- Какая прелесть, - не удержался Купер, покосившись на все это, заметив, что за спиной Дитера были романтичные нежности. А как еще назвать то, как Франсуа вцепился в свитер, сжал на нем кулак и дышал в него, спрятавшись ото всех?

- Завидуй, - показал ему язык Одри, оба захихикали мерзко.

Франсуа снилось, что с его плеча планомерно стягивали широкий ворот синтетической кофточки, тесно прижавшийся «Кто-то» коснулся носом и губами его шеи, а потом тихо-тихо, чтобы никто не услышал, зашептал в ухо: «Забудь всю хрень, что я тебе говорил, возьми и забудь, потому что я тупил, потому что ты лучше всех».

Он довольно улыбнулся и замурчал, подумав, что сон фантастический. Никогда Одри такого не сказал бы, а ведь очень хотелось. Нет, Боргес просто не способен поверить ему настолько, чтобы подобное говорить, но во сне-то можно помечтать? Сон был такой реальный, что он почти чувствовал эти прикосновения, горячее дыхание на собственной коже, чувствовал замершее, притихшее тело рядом, которое не наваливалось, но было очень близко.

Увлекшиеся картами Венеры не замечали этих шепотков и мурлыканий во сне, а когда Франсуа открыл глаза, чувствуя, что сон уже ушел, он чуть не умер – перед глазами все было пушистое и ярко-алое. Более того, оно было живое. Нептун поднял взгляд, повернул голову и понял, что над ним, приподнявшись на локте, обнимая правой рукой, лежит никто иной, как сам Боргес, перед которым он боялся спалиться, когда пришел и лег рядышком. Черт возьми! Но Одри не злился, не психовал, да он даже не разбудил его… Что за странный сон, который никак не кончается? Венер в левой руке держал плеер и искал какую-то песню, а потом и сам заметил, что дыхание Нептуна в «рулете» из покрывала изменилось.

- Ммм. Выспался? – осведомился он с беззлобной усмешкой.

- Эм… - Франсуа не знал, что сказать. Нахамить нельзя, да и не мог он ему хамить больше, а сказать что-то адекватное мозгов не хватало. – Да. Извини, пришел, а ты спишь, я будить не стал. Но ничего важного, просто поболтать хотел, подождал бы. Ну, и пока ждал, отрубился слегка. Чего не разбудил?

- А куда торопиться, ливень жуткий.

- А… - Франсуа глубокомысленно протянул, обернулся, чуть не упав с полки, осмотрел троицу, которая делала вид, будто ничего не видит и очень сосредоточенно играет в карты. – Я пойду.

- Дела? – скептически уточнили у него.

- Да нет, - Франсуа пожал плечами, не торопясь выпутываться из покрывала, но делая вид, что ему очень надо идти.

- Ну посиди еще. Полежи, точнее, - Одри хмыкнул, посмотрел на троицу, сидящую на полу, на ковре. – Расскажи мне что-нибудь.

- Что рассказать? – Франсуа впал в ступор.

Одри не успел ответить, в спальню влетели Аронетс, причем влетели они, как вихрь, схватили Дитера за плечи и вздернули на ноги.

- Пошли!

- Куда?! – Хайнц опешил, все остальные, впрочем, тоже.

- Надо! У нас ТАКИЕ планы… Тебе понравится, - Коул поволок его на выход, Дитер еле успел виновато взглянуть на капитана. Блуверды принялись доигрывать вдвоем.

- Какие планы? – Хайнц остановился в коридоре, захлопнув дверь спальни, а братья почти хором зашептали ему в оба уха.

- Короче, Магрегор решил устроить готенку веселый тур-де-Франс.

- Чего тур?..

- Ну, мы его натянем вчетвером чисто по-французски…

- Почему по-французски?

- Потому что французы обычно вообще плюют на адекват. Ты с нами?

У Хайнца наконец включился мозг, а челюсть отвисла.

- Вы рехнулись?!

- Ну, если нет, то мы и уговаривать не станем, еще кого-нибудь позовем, - фыркнул Дойл.

- Вам-то это зачем?! Вы-то его за что?! А Магрегор чего взбесился?

- Да больно борзый уже этот Сомори. С тем не хочу, Одри послал, сам вообще Сэнди дал. У него психика не в порядке, заодно и поправим.

- Он умрет.

- Не умрет, Магрегор сказал, что у него в приюте парень и после половины курса не умер, даже в больнице всего две недели лежал. Тем более, мы же его насиловать не станем, просто немного…

- Ага, а он, типа, так рад будет?

- Ну, это дело времени. Сначала не будет, потом втянется.

- Вы реально больные, - нервно захихикал Хайнц. – Как вы собрались это делать? Завтра на уроки вставать, да и услышит кто-нибудь, он же орет, как сирена.

- Литр смазки, пачка резинок, он на уроки никогда не ходит, отлежится и будет, как новый. Тем более, он ночью всегда в душе зависает, а туда никто не вломится, даже если мы там хором «Боже, храни королеву» петь начнем, это же МУЖСКОЙ душ, а Магда и остальные в МУЖСКОЙ душ не полезут.

- А мистер Бэккет?

- Думаешь, его заставят туда лезть только из-за шума? Мы готенышу рот заткнем.

- Он вас кастрирует.

- У нас есть скотч! – азартно парировал Коул, показав ленту серебристой клейкой ленты.

- Да за что?!

- Ну он же сам хочет, все эти чулки, трусы, каблуки, блин, ты что, не хочешь?!

Дитер хотел. Очень хотел. Дэни можно любить.

А Нэнэ было бы неплохо и впрямь поставить на место, раз он не захотел быть ангелом, как ему предлагал Одри.

- А почему именно Магрегор?..

- Не знаем, - хором отозвались Аронетс, а потом Коул добавил.

- И нам, в принципе, все равно. Он крутой, он его хочет, а нас пригласил просто побалдеть. Почему нет?

- А меня за какие заслуги? – Хайнц уже сдался и поддался искушению, согласился.

- Ты же не баба. А бабы по-любому откажутся. Только никому не говори, а то Блуверд опять истерику устроит.

- Старшенький присоединился бы.

- Позовем?! – воодушевился Дойл.

- Не надо! – Дитер спохватился. Пятеро – это уже чересчур.

- Отлично… В полпервого подползай к душевой, будем ждать.


- Так, спокойно. Хватит пыхтеть.

- Не могу, колбасит, - Коул чуть не заныл, слыша шум воды.

Магрегор усмехнулся.

- Спокойствие. Ты его хватаешь, - он посмотрел на Дитера. – Заламываешь лапы за спину. А там дальше разберемся.

- Бить его ты не будешь, надеюсь? – уточнил Хайнц, которому было стремно от этой идеи. Он был за секс, а не за насилие.

- Не буду, конечно, я же не кретин, - Магрегор отмахнулся и наконец открыл дверь, они вошли в темную раздевалку, услышали музыку, играющую на мобильнике Меркурия.

- Тебя собираются изнасиловать, ты об этом знаешь? – поинтересовался Ромуальд из зеркала шепотом, так что Нэнэ еле уловил и удивленно поднял брови.

- Ага, они там стоят.

- ОНИ? – у Сомори глаза на лоб полезли. Блондин лаконично показал четыре пальца, пошевелил ими в воздухе. Парень начал паниковать, выключил душ, хотя и так уже собирался уходить, выглянул из-за перегородки и одними губами уточнил у призрака.

- И что делать?..

- Ну, они не будут насиловать прямо так, просто немножко… Ну… Чувствую, не психи. Ты разве не хочешь? – Ромуальд тоже идиотом не был, совсем не был.

- Кто?!

- Мы, - весело пояснили близнецы, слышавшие голос Ромуальда и немного испугавшиеся сначала, но потом понявшие, что привидение не было вызвано по правилам, а вне чердака оно было заперто в зеркале.

Аронетс вышли из темноты, Нэнэ шарахнулся в угол между перегородкой и стеной, схватив полотенце и им закрываясь.

- Да вы реально больные, отстаньте, - нервно засмеялся он.

- А мы? – вышел еще и Доэрэл, переставший быть новеньким с появлением старшего Блуверда. Но увидев Дитера, Нэнэ просто в ступор впал. Он уверен был, что Хайнц влюблен в Дэни, так что он делал здесь и сейчас?!

- Я закричу.

- Вряд ли, - Дитер метнулся к нему первым, решив, что бороться с неуверенностью надо решительными действиями, он схватил мокрого и горячего от воды, пахнущего мылом и шампунем Меркурия в охапку, зажал ему ладонью рот, а второй рукой прижал поперек живота. И Хайнцу плевать было даже, что патрули намокнут, пока вода утекает в решетку на полу.

Нэнэ замычал и забился всерьез, но когда он в очередной раз согнулся, и Дитер не удержался, зашипел, что уже сейчас готов кончить, готенок вдруг замер. Неужели у Венера встал уже только от мысли о будущем преступлении? А теперь, прижимая его к себе, он готов кончить и без насилия?

- Что ты потом будешь делать? – уточнил Доэрэл, подойдя и встав перед ним.

- Стопудово будет мсти-и-ить, - протянул Коул.

- Вызовет привидений, - хмыкнул Дойл.

- Да зачем звать, они уже тут, - послышалось стеклянно из-за зеркала, парни вздрогнули, а Доэрэл даже немного испугался, видя этого блондина. Но он уже видел его пару раз в зеркалах, так что старался не обращать внимания.

- Да мы не будем делать ничего плохого, - заверил он Ромуальда.

- Уж постарайтесь, - ехидно попросил тот, щурясь.

Нэнэ замычал отчаянно, не веря, что привидение так просто согласно отдать его ЧЕТВЕРЫМ озабоченным качкам. Ну, не качкам, но очень даже мужественным старшекурсникам.

- Я не буду на это смотреть, - вздохнул Ромуальд и испарился, но не успели парни успокоиться, как нарисовался Хэйдан и двинул рыжей бровью.

- А вот я – с удовольствием.

- Да ради бога, - отмахнулся Магрегор, поняв, что рыжий призрак – самый адекватный из всех призраков, которых он видел. А видел он всего двоих.

Дитер быстро, пока Нэнэ отвлекся, заломил ему руки за спину, сжал запястья одной рукой, а второй придавил шею готенка, заставив его выпрямиться и дышать сорванно, еле-еле. Доэрэл стянул с парня полотенце, которым тот успел обмотаться, прижался ближе некуда, так что Нэнэ заколотило, он зажмурился, покраснел от стыда. Впрочем, заколотило не только его, а просто всех. И Магрегор ловил кайф от того, что этот парень – не такая уж стерва, как тот, которому он отомстил в старом приюте. Он хрупкий, нежный, неудивительно, что Одри перепутал его с ангелочком и паинькой. И у него такой багажник, как выражался раньше сам Боргес, что так и просится на грех. Доэрэл смотрел на его лицо, изредка переглядываясь с ухмылявшимся Дитером, который окончательно вошел во вкус происходящего и тоже разглядывал мордашку Меркурия. Юпитер времени зря не терял, им-то, в отличие от Сомори, с утра рано вставать и тащиться сначала во двор – маршировать, потом на завтрак, а затем еще на уроках сидеть, мучиться. Так что он опустил одну руку и трогал парня, как девчонку, просто чтобы подразнить, а вот уже потом, когда Нэнэ чуть расслабился, еще сильнее загоревшись от смущения, он начал нормально его ласкать. Почти нежно даже, так что Хэйдан наблюдал с интересом. Нэнэ как-то сдавленно охнул, зашипел сквозь зубы, Дитер не удержался, повернул к себе его лицо и поцеловал сразу в губы, сходу, чтобы не успеть испугаться. Испугаться можно было, что он хотел парня, но не в этой ситуации, не в такой момент, потому что Нэнэ в чужих руках просто плавился, чему так удивлялся недавно Сэнди.

Доэрэл не жалел свои джинсы, опустился на мокрый пол, встал на колени, и братцы с уважением во взглядах переглянулись. Надо же, не совсем монстр, взять в рот у потенциальной жертвы – это сильно. Нэнэ застонал Дитеру в рот, пытаясь согнуться и дернуться, вырваться, но ничего не получилось. Аронетс все же не удержались, зашли слева и справа, Коул принялся парня утешать и ласкать выше пояса, терзая шею, плечи, торчащие ключицы и плоскую, белую до цвета сметаны грудь. А вот Дойл, взяв кое-кем купленный в пятницу тюбик, выдавил себе на пальцы приличнейшее количество прозрачного геля с резким фруктовым запахом. Он ненавидел такие ароматы цветов и фруктов, но что поделать, ничего другого Магрегор в городе найти не успел. Нэнэ вздрогнул, и это почувствовали сразу все, троим чуть крышу не снесло от мысли, что Дойл-то занялся самым интересным. Он стоял справа от Нэнэ, облизывал ему ухо, периодически кончиком касаясь хрящика и обводя саму раковину. Если бы Нэнэ был кошкой, и у него была еще пара ушей на макушке, таких пушистых и треугольных, они бы прижались от испуга и смущения. Слава богу, кошкой он не был, но не чувствовать движения чужих пальцев, количество которых увеличилось в нем уже до двух, это не помогало.

Дойл же почувствовал, что еще чей-то палец настойчиво пытается растянуть готенка еще сильнее, не обращая внимания на то, что он и так уже еле держится на ногах. Дитеру приходилось его целовать без передышки, отвлекая и не давая шуметь. Магрегор сочетал приятное с полезным, даря кайф Меркурию, и в то же время теша свои извращенные наклонности.

- Кто первый? – весело осведомился он, так и не доведя свое дело до конца, чтобы настрой у Сомори никуда не делся. Бедняга даже возразить не мог, пока его делили.

- Ты, наверное, - близнецы синхронно пожали плечами. Они были небрезгливые, да и грех рассуждать, какими по очереди быть. Это же Нэнэ, его можно только хотеть и боготворить. Дитер согласился.

- Ну и замечательно.

Нэнэ еле успел вздохнуть спокойно, когда его все отпустили, тут же снова захлестнул стыд, но он ничего не успел сказать, Доэрэл дернул его к себе за руку, развернул рывком и пихнул обратно, к Дитеру, надавил на плечи.

- Давай, на колени, резче.

Нэнэ предпочел не спорить, получить по лицу или по другой части тела ему не хотелось в любом случае. Он опустился, встал на колени перед Венером, стараясь не поднимать взгляд на его лицо и не смотреть. Дитер смилостивился, штаны расстегнул сам, чтобы не унижать готенка окончательно, не превращать его в вещь. Доэрэл сначала что-то тихо насвистывал, пока разбирался с резинкой, расстегивал свои штаны, цеплявшиеся за каменный стояк, потом напел себе под нос что-то из репертуара Тату. Нет, все-таки, те самые «простые движения» были хитом своего времени, многие их помнили и уважали. А у Магрегора еще и свой юмор был на этот счет, так что он тоже встал на колени за спиной плачущего, но старающегося, как только можно, готенка.

- Релакс, все будет хорошо, - пообещал он, дернув его за бедра, подтягивая к себе по скользкому кафелю, так что Нэнэ пришлось упереться рукой в пол, а Дитеру – сползти по стенке и тоже приземлиться на пол, чтобы готенку было удобнее.

Он все равно заревел, шмыгая носом, не в силах дальше продолжать ублажение Венера, наклонив голову и тихо поскуливая, как только Доэрэл пошел в наступление. Их приоткрытого рта, с припухших, темно-розовых губ капнула слюна, он подавился, охнул еще раз, и почувствовал, что поступил правильно, не сопротивляясь. Не было адской боли, была обычная, а Доэрэл погладил его по аппетитной ягодице, провел ладонью по бедру ласково. Нэнэ это подбодрило, так что губами он снова прихватил всего пару сантиметров, не изображая из себя короля минета, всего лишь дразня Хайнца. Тому было фиолетово, ему было так хорошо, как не было с того вечера, когда Одри устроил ему оральный праздник.

Близнецы стояли и чуть ли не плакали от ненависти к очереди. Очередь – вещь вообще неприятная, так что они молились, чтобы Магрегор скорее получил свое и пустил их. Доэрэл был тем еще любителем извращений, так что ему доставлял даже вид нежной, выгнутой и очень узкой спины, тонкой талии, да и собственной гордости, ходившей туда-обратно в горячем, тугом теле. Дитер не соображал ничего совершенно, скорее просто гладя готенка по длинным, начавшим высыхать и пушиться волосам, чем держа за них. Он не выдержал, вздрогнул, и вот тогда уже за волосы Нэнэ схватил, не давая отстраниться, Меркурий чуть не подавился, закашлявшись, но судорожно глотая и даже не морщась. Вранье, это не было так противно, как рассказывали всякие девчонки в журналах.

Коул вздохнул чуть ли не счастливо, когда Хайнц довольно уступил ему место. Нэнэ стало как-то все равно, что о нем подумают. Нет, ему не стало «плевать», он не отрекся от реальности, он не чувствовал себя изнасилованным, ему это нравилось. Черт возьми, кошмар, ему это действительно нравилось, его не унижали, не избивали, с ним не вели себя грубо, так почему бы и нет?..

Коул тихо себя вести не мог, так что пришлось зажать себе рот ладонью, чтобы не стонать от ощущения сжимавшихся вокруг ствола губ и двигавшейся руки, тонких пальцев с долбанным черным маникюром. Нэнэ поморщился, зажмурился, когда Доэрэл почти зарычал, толкая его намного сильнее и больнее, чем сначала, а потом неожиданно вышел, стащил резинку и снова толкнулся в растянутые мышцы. Он думал, это никогда не кончится, но что поделать, воздержание – ключ к сумасшествию. Дойл понял, что любимая забава наконец началась – только он, его старший братец и некая жертва между ними. И все ловят безумный кайф. Стоило медленно, плавно войти в неожиданно мягкое, уже не такое тугое тело, как сработали законы физики, у Дитера, стоявшего возле раковины и наблюдавшего за всем этим представлением, чуть не пошел дым из ноздрей и ушей. От первого же движения младшего Аронетс по бедрам готенка побежали мутные, белесые струйки, пара капель упала на мокрый пол. У него болел позвоночник, но болел только от напряжения, немного свело поясницу, и Дойл это быстро исправил, держа его именно за талию обеими руками.

- Не больно? – заботливо осведомился Доэрэл, наклонившись, отведя волосы Меркурия с его лица, посмотрев на его выражение, на красные скулы, на не полностью смытую подводку. Нет, этот готеныш сводил с ума, спорить было просто невозможно.

Коул позволил отвлечься на пару секунд.

- Нет, - отозвался Нэнэ, глянув на Магрегора каким-то ненормальным, сумасшедшим взглядом. Он был, как зомби, запрограммированный на секс, в этот момент. И ему это все по-настоящему доставляло, уже и держать не нужно было, аккуратные, мужские, а не маньячные движения доводили до экстаза, хоть к нему нарочно никто и не лез приласкать, не рискуя потерять момент удовольствия раньше времени.

Дойл повторил тот же самый трюк с вытаскиванием за пару секунд, а затем «вознаграждением» готенка за старание. Коул охнул и еле успел укусить себя за кулак почти в тот же момент, что и брат, потому что обожженный изнутри Меркурий невольно сжал губы плотнее, чуть не укусил старшего Аронетс.

Доэрэл усмехнулся и придумал забаву еще интереснее. Стоило Дойлу отползти, а не отойти даже, Магрегор взглянул на Дитера и двинул бровями.

- А ты не хочешь?

Парень кивнул фанатично, с горящим взглядом.

- Отлично… - Юпитер будто резинового готенка заставил встать просто на колени, сесть на Хайнца, как в кресло, так что Дитер и сам почувствовал, будто сунул не в тугого, по теории, парня, а в бутылку с кефиром. Точнее, не обычную бутылку, а горячую и нежную, пульсирующую не то от желания, не то от стыда, который испытывал сам готенок, опираясь руками о пол. Он откинул голову на плечо Дитера, так что тот глухо застонал, обнимая его поперек живота, с ума сходя от податливости и готовности делать все и практически запросто. Он не говорил «КАК ЭТО СЛОЖНО, ВАМ НЕ ПОНЯТЬ», просто делал. Он был идеальным на взгляд этих парней.

- А слабо… - начал Доэрэл, обращаясь к неадекватному Сомори, а потом взглянул на Коула. Тот сам был в шоке, снова был в полной готовности, но поверить в такое не решался.

- Нереально, - он покачал головой. Магрегор закатил глаза.

- Все реально, мы так делали тогда. И ничего не случится, если осторожно.

До Нэнэ все это дошло только тогда, когда Доэрэл сообщил старшему Аронетс, что ни у него, ни у Дитера размеры не запредельные, по пять сантиметров в объеме точно не будет, так что готенок переживет.

- А если? – Дойл все равно напрягался из-за этого, ему уже больше просто сил не хватало повторить еще раз. – Что мы будем делать? Нам же потом объяснять мисс Бишоп, почему его в больницу увезли.

- Да не увезут, господи! – Доэрэл закатил глаза. – Нашего придурка увезли не из-за этого даже.

- А из-за чего?.. – сдавленно уточнил Дитер, сходя с ума от любви и нежности, резко проснувшихся к Нэнэ. Впрочем, эти чувства проснулись у них всех.

- Лучше вам не знать. Это не я придумал, но это было ошибкой, - Магрегор отмахнулся. – Ну? Давай, слабо? – он пихнул Коула, а тот закатил глаза и фыркнул.

- Да не слабо.

Он встал на колени, раздвинул ноги готенка еще шире, так что Хайнцу пришлось откинуться на локти.

- Расслабься, - попросил Коул Меркурия, поглаживая его по напряженной внутренней стороне бедра, лизнув истекающий смазкой ствол. Нэнэ даже невольно расслабился, застонал тихо-тихо. Он просто не верил, что получится. И не ожидал, что Коул так легко окажется внутри одновременно с Дитером. Хайнц вообще зарычал, старший Аронетс зажмурился, навалившись сверху, торсом чувствуя, как ходуном ходит грудь готенка. Тот сорванно дышал, не мог даже заговорить, не то что закричать.

От него таких усилий и не требовалось, Доэрэл просто подошел слева, встал на колени перед ним, повернул возбужденную до предела мордашку к себе, поймал неадекватный взгляд, а потом спросил нежно-нежно.

- Слабо?

Нэнэ было не слабо, но он думал, что превратился в сплошную эрогенную зону, стоило двинуться либо Коулу, либо Дитеру, которые друг перед другом стыда вообще не испытывали. Да какой стыд может быть у них, если Меркурий такое вытворяет, совершенно бесстыже открываясь кому угодно?! Он замычал в очередной раз, так что по телу Магрегора прошла дрожь, и он просто не удержался. Умный Сомори в этот раз успел отодвинуться, чтобы не наглотаться снова, зато попало на лицо.

Ужасно. Он почувствовал себя какой-то проституткой. Но хуже всего было не это. Стыднее всего было за то, что ему было совершенно не стыдно. Он ни капельки обо всем этом не жалел, просто вымотался и устал. Коул едва дотронулся до него, и парня накрыло окончательно, он отключился в прямом смысле этого слова, потеряв сознание, сжавшись так, что будь он в адеквате, ему самому стало бы больно. Что Хайнц, что старший Аронетс, оба чуть не отключились вслед за ним.

- И после этого МЫ – больные, ага… - Дойл усмехнулся, имея в виду слухи, бродившие о них с братом по интернату. Он вообще отошел, разделся полностью и тихо, мирно принимал душ за перегородкой. Не хотелось падать в постель в таком виде, весь потный, замотанный и вымазанный собственной и чужой спермой.

- Ой, блин, мы такие больные… - отрешенно согласился Коул высоким голосом, не в силах вернуть свой баритон. И он, и Дитер, и даже сам массовик-затейник в лице Магрегора оставили парня лежать на полу, приходить в себя, а сами мирно хихикали, наслаждаясь прохладным душем. Все же, Магрегор развлечь умел, причем не только себя, причем без какого-либо насилия.

- Слышь, ты, урода кусок, - позвал стеклянный голос Ромуальда, так что все четверо дернулись, обернулись. Призрак захохотал, согнувшись, держась за живот.

- А чего все-то обернулись? Совесть гложет?

Парни прищурились мрачно и вздохнули. Ну, да, гложет.

- Нет, я к тебе обращаюсь. Ты, с бородкой, байкер немытый, - Ромуальд уставился на Юпитера.

- Мытый, - возразил парень, намотав на бедра полотенце и закрутив краны. – Что?

- Поднял его, привел в чувства, отмыл от этой дряни, одел и отвел в спальню. Лучше отнес, - нехорошо улыбаясь, «посоветовал» Ромуальд, кивнув на бессознательного готенка.

- Я это и собирался сделать, вообще-то! – парень возмутился. – Я на ублюдка похож?!

- Похож. И не ори на меня, - предупредили его. – Давай резче, пол холодный, простынет – умрешь от менингита.

Доэрэл почувствовал холодок, пробежавший по позвоночнику. Призраку сложно было не верить.

- Да мы тоже, вообще-то, собирались! – парни возмутились хором.

- Сам справлюсь, я же придумал, - Магрегор отмахнулся.

- Помочь, может? – Дитер удивился такой самоотверженности. Дело было даже не в ней, а в том, что для Доэрэла это все было не просто сексом, бережное отношение после секса для него было чем-то особенным, только для настоящей любви. И он, кажется, правда влюбился. У каждого свои методы. Одри вынудил Франсуа бояться секса с любыми парнями, кроме себя самого, извинившись за сделанное, и Тиссена к нему приковало, как кандалами. А Доэрэл решил поймать готенка на заботу, на ласку. Ведь имели все, а остался с ним только он, правда же?

- Нет, не надо, - он улыбнулся, но с таким видом, что «шли бы вы спать, ребят».

Троица удалилась, обсуждая свой шок от интернатского готенка, странного, тихого, необычного. Они-то не знали, что раньше он таким не был никогда.

- А ты хитрый пацан, - заметил Ромуальд, наблюдая за тем, что Магрегор делал.

- В смысле? – он так увлекся, его внимание настолько приковалось к определенной личности, что разговор с призраком больше не казался таким уж жутким и невероятным.

- В смысле, он в тебя будет по уши. Ты просто стратег.

- Спасибо, - парень смутился, покосился на зеркало.

- Да не за что. Круто, - Бликери кивнул, потом показушно зевнул, будто ему хотелось спать. – Но хорошо, что вы ему больно не делали. Иначе…

- Я понял, - сразу заверил Доэрэл. Ромуальд ухмыльнулся и стерся с отражения. Юпитер еще полчаса торчал в душевой, усадив замотанного в полотенце готенка себе на колени, сам сидя на скамейке в раздевалке и расчесывая высушенные полотенцем волосы расческой, стараясь делать это осторожно, бережно, не дергая. Потом он подумал, что волосы все равно влажные, ночью запутаются, потом придется жутко раздирать их массажной щеткой. Он посмотрел на умиротворенную мордашку, обморок Нэнэ перешел в сладкий, спокойный сон. Магрегор заплел ему расхлябанную косу, чтобы не была слишком тугой, но и волосы не смогли запутаться, потом обнаружил сложенную стопку вещей, в которые готенок собирался после душа одеться. И в этот момент Доэрэл даже понял фетиш Одри, его увлечение раздеванием и одеванием. Было жутко приятно одевать послушное тело, пусть даже оно было спящее. А уж эти кружева…

Будить не хотелось, да и мысль была такая – неужели он сильный только для секса, а донести человека, который ему нравится, до кровати не сможет? Сможет, конечно! Нэнэ был легкий, не невесомый, но очень хрупкий, так что нести его было несложно, тихо оставлять на кровати в спальне Меркуриев – еще приятнее. Доэрэл поцеловал его в щеку, что выглядело странно после случившегося в душевой. Парень стянул с запястья феньку с какими-то рунами, такое любили все, и теперь она украсила запястье готенка. Он просто притягивал к себе подарки, но это было просто знаком, кто привел его в порядок и принес в спальню. Пусть узнает с утра, пусть поймет, кому он по-настоящему нужен.