- Твой кот говорит?! – воскликнул Гектор, отскочив в сторону на добрый ярд.
- Барбосса, это не то, что ты подумал! – Эд тут же встал между братом и другом, ошалело глядя то на одного, то на другого, - Я всё объясню! Наверно…
- Да, давно пора! – шикнул Льюис, - А я тебе в этом помогу!
На глазах чёрный кот стал расти, а шерсть будто втягиваться в бледную кожу. Через мгновенье посреди комнаты уже стоял черноволосый юноша, отдалённо напоминающий Эда.
- Ну, что, так лучше, братик? – Льюис откинул длинную прядь с лица, гневно смотря на Эдварда.
- Какого чёрта тут творится?! – не выдержал Барбосса, взирая на двух парней.
- Ты! – ткнул пальцем в рыжего Льюис, - Не смей прикасаться к моему брату! Иначе остаток своей жалкой жизни проведёшь в обличье слизня!
- Льюис, - прорычал Эд, закрывая друга собой, - Только попробуй что-нибудь ему сделать!
- Да он же тобой пользуется! – глаза брата вспыхнули яростью, - Ты бежишь по первому его зову, делаешь всё, что он пожелает! А теперь ты вообще стал его подстилкой!
Тич мигом посерьёзнел и сжал кулаки. На секунду Льюис уже подумал, что сейчас отлетит к стенке, отброшенный мощным ударом, настолько злым сейчас было лицо Эда.
- Ну, спасибо, братец, - последнее слово Тич произнёс будто грязное ругательство, злобно глядя на Льюиса. Он быстро схватил оставленные на кровати штаны, и прямо на ходу натянув их, вылетел из комнаты.
- Эд! – Барбосса рванулся за ним, бросив гневный взгляд в сторону бывшего кота.
Льюис только смотрел на захлопнувшуюся дверь, впиваясь ногтями в кожу ладоней. Да, говорить такое брату было больно, но это для его же блага… То, что он шляется с этим проходимцем, добром не кончится.

**
- Эд, стой! – запыхавшийся Барбосса догнал выбежавшего уже за пределы трактира друга. Тот стоял лицом к стене какого-то обшарпанного домика, упираясь в неровные доски ладонями. Гектор дотронулся до его плеча, – Эд…
- Уйди! – рыкнул Тич, пытаясь сбросить руку рыжего, но тот только сильнее сжал пальцы.
- Тихо, - утешающе прошептал он, обнимая Эда. Тич попробовал вырваться, но, в конце концов, сдался, уткнувшись лицом в плечо друга. – Так это твой брат?
- Да, - вздохнул Эд, глядя куда-то мимо Барбоссы, словно не видя его. Наконец, он посмотрел на друга, - Отчего ты не сбежал от меня подальше, когда обо всём узнал?
- Ещё раз посмеешь подумать про меня такое – под килем самолично протащу! – пригрозил Гектор, задумчиво добавив, - За всё время плаванья я много чего повидал, да и слышал не мало. Все в один голос твердили, что тёмные колдуны мрачны, как ночь, взгляд холоден, а души их уже мертвы, не чувствуя ни горя, ни радости, не зная сострадания и пощады. – От этих слов у Эда пробежали мурашки по коже, ведь не так давно он сам жертвовал частями души, ради поднятия из мёртвых морских тварей. – Я не замечал за тобой чёрной ненависти, или ледяного взгляда, от которого бы бросало в дрожь. На земле много тайн, и порой лучше не пытаться их разгадать.
Тич прижался к другу, смяв его рубаху сжатыми в кулаки пальцами, вспоминая отца, который отволок их на суд, даже не удостоверившись в правдивости слов старшего сына.
- Я не собираюсь отдавать тебя и твоего злоязыкого братца в лапы инквизиции только за то, что увидел говорящего кота, хоть, не скрою, это странно.

**
Когда они вернулись в таверну, Льюиса уже и след простыл, и только Мегги тут же подошла к ним, расспрашивая, что случилось.
- Вы вылетели из комнаты словно ошпаренные, - захлопотала она, оглядывая растрёпанных ребят, а потом глаза её округлились, и она шёпотом спросила Барбоссу, поглядывая на Эда, - Он что, не…
- Не в этом дело, - отмахнулся рыжий, и, подхватив Тича под локоть, направился в недавно покинутую ими комнату.
Проводив парней взглядом, Мегги замахнулась тряпкой на косящихся в их сторону пьянчуг:
- Нечего глазеть, запойные душонки, - шикнула она на тут же устремивших мутный взор на вожделенные бутылки выпивох.

Зайдя в комнату и захлопнув дверь, Барбосса предусмотрительно заглянул под кровать и парочку древних стульев, стоявших у стены, надеясь не увидеть здесь больше зелёных глаз кота-оборотня.
- Ушёл, - выдохнул Гектор, разгибаясь. Он неспешно подошёл к кровати, на которой лежал Эд, задумчиво смотря куда-то в потолок.
- Почему он так взъелся на тебя? – тихо спросил Тич, даже не взглянув на устроившегося у него под боком друга.
- Завидует, - Барбосса запустил руку ему под рубашку, поглаживая почти не загоревшую кожу плоского живота. - Не у всех есть такие красивые, умные и любящие, как я.
Усмехнувшись, Эд перевёл взгляд на друга, немного расслабившись.
- Просто… Я всегда считал, что то, что мы делаем, это нормально, - Тич положил взлохмаченную голову рыжему на плечо, обвивая рукой его шею. – Мальчишки, с которыми я раньше разгуливал по улицам, не раз показывали мне мужчин, уединившихся в каком-нибудь закоулке…
- Понимаешь, - медленно начал Барбосса, даже прекратив поглаживать грудь любовника, - совсем не все такого мнения об этом. Священники называют это смертным грехом, а все остальные им внемлют, хотя сами попы порой грешат не меньше, то и дело поминая имя Бога. Но их набожность только прикрытие. Все знают, что морякам без женщин в плаванье нелегко, а взять с собой их нельзя, вот и приходится искать другие выходы, и ничего в этом постыдного нет. К тому же, нет прочней дружбы, скреплённой ещё и страстью, не так ли?
Эд довольно вдохнул, когда пальцы друга возобновили свои движения, проводя то по груди, то лаская через грубую ткань вновь возбуждённую плоть.
- А знаешь, плевал я на святош с их увещеваниями, - лениво промурлыкал Тич, забираясь на Гектора верхом.