Пицца была очень вкусной: горячая, ароматная, такая, как надо. Я разрезал ее на восемь кусков и поставил коробку на кровать перед Мирандой:

— Налетай!

— А ты куда?

— За тарелкой, я за стол сяду, чтобы тебе не мешать.

— Хантер, у меня вывих, а не ветрянка, — без улыбки сказала Миранда. — Да и чем ты можешь мне помешать?

— Ну... зацеплю случайно ногу твою, — пожал я плечами.

— Не выдумывай, садись, — похлопала она по кровати рядом с собой. — Так ведь вкуснее будет.

— Ну, хорошо, — согласился я. Дальнейшее сопротивление уже выглядело бы тупо и подозрительно, как будто я ею брезгую. Ага, как раз мне и брезговать кем-то. А особенно девушкой, которая мне нравится. Офигеть, как нравится!

Я взял со стола свою чашку и сел на кровать напротив Миранды:

— Так лучше?

— Намного, слушай, а вкусно пахнет, — эта её улыбка была беззащитно-детской, и у меня внутри что-то на секунду сжалось. А в животе приятно похолодело, когда моя рука коснулась её — мы одновременно потянулись к одному и тому же куску. Я убрал свою руку, уступая его Миранде, и взял себе другой. Доедая третий кусок, я все же решился и задал ей давно мучивший меня вопрос:

— Слушай, я тут одну штуку нашел, а вернее — не нашел. У тебя нет глянца.

— Нет, — улыбнулась она, — терпеть их не могу. Бред собачий. Все наши чирлидерши их обожали: диеты, шмотки, косметика, кретинские советы, как трахаться. А ты что, их читаешь?

— Не-а, — замотал головой я, — ты что?! Просто девушки их читают всегда, а у тебя ни одного нет. Вот я и удивился и подумал...

— Что я парень? — озвучила Миранда мою мысль, и я покраснел, опуская голову:

— Ты не похожа на обычную девчонку, — пробормотал я. — Но и на дайка тоже не похожа.

— Я не дайк и не парень, — без малейшей доли обиды, сказала Миранда. — Тебе придется поверить мне на слово.

— Да это неважно, — махнул рукой я, — мы же просто друзья.

— Хантер, — она коснулась моей руки, — я девушка, которая не читает глянец и почти не пользуется косметикой. Просто у меня аллергия на большую часть этого говна. Я пишу паскудные, сопливые стихи и постоянно вляпываюсь в неприятности. Если всё это тебя не пугает, то да — мы вполне можем быть друзьями.

— Отлично, — улыбнулся я. — Я тоже не читаю глянец и не пользуюсь косметикой, а неприятности — моя стихия. Из нас выйдет клевая пара.

— Это точно. Это тебе, — Миранда подвинула ко мне коробку с остатками пиццы, — я наелась.

— Уже? — удивленно уставился я на три оставшихся куска.

— Да, я не хочу больше. Ты ешь, а я пока кофе допью.

Я пожал плечами и быстро уничтожил еще один кусок, а два оставшихся отнес на кухню. Вернувшись, я увидел, что Миранда уже допила кофе и встала, опираясь рукой о стену.

— Эй, ты куда? Тебе лежать надо! — нахмурился я.

— Я и лягу, — выразительно глянула на меня она. — Сразу после того, как кое-куда схожу. Сама, — Миранда остановила меня жестом. — Ты пока чашки унеси, и тексты наши достань. Они же у тебя с собой?

— А то, — самодовольно улыбнулся я, поднял с пола её чашку, взял свою и вернулся на кухню. Сполоснул обе чашки, убрал их обратно в шкафчик, достал из своего рюкзака тексты и снова вернулся в спальню.

Я сел на постель, поджидая Миранду. Вскоре она появилась на пороге ванной, скривилась, попробовав наступить на ногу, и я инстинктивно сорвался с места, обхватил ее за талию и повел к постели. Я ожидал возражений, но ошибся, уже в который раз. С этой девушкой я постоянно попадаю впросак! Впрочем, опыта в этом плане у меня ни хрена не было. Вот блин!

— Скауты должны помогать, — пробормотал я, прижимая ее к себе чуть теснее, чем было нужно.

— Ты уже заработал свой значок за помощь одной неуклюжей корове, — улыбнулась Миранда, не пытаясь отстраниться.

— Ты хотела сказать — симпатичной девушке? — спросил я, помогая ей сесть на постель и опускаясь рядом.

— Сойдемся на симпатичной корове, — подмигнула она мне, — ну, что, давай почитаем?

— Давай, — вздохнул я, протягивая ей стопку листков.

— Ложись, — Миранда указала на подушку рядом с собой и устроилась удобнее, опершись спиной о подушку. Я разулся и лег рядом, так же пристроив себе под спину подушку.

Читали мы неспеша. Миранда часто останавливалась и поясняла мне, как лучше читать то или другое место.

— Слушай, — оборвал я её, — откуда ты знаешь, как надо?

— Театральная студия в колледже. Но на самом деле всё проще. Стань им, Хантер, почувствуй его. Думай, как он.

— Давай сначала? — предложил я, начиная улавливать суть.

— Давай.

И мы начали сначала. И чем дальше я читал, тем больше увлекался. Я реально начал понимать, в чем смысл этой долбанной поэмы. И чем ближе мы подходили к развязке, тем сильнее колотилось моё сердце.

С Мирандой творилось что-то подобное: её щеки раскраснелись, дышала она часто и отрывисто, а глаза потемнели. Демон, то есть я, признавался княжне в любви. А Тамара, то есть Миранда, желала его и боялась одновременно.

Я не знаю, как это получилось... Что именно толкнуло нас друг к другу... Но, прочитав строки о поцелуе, я повернулся к Миранде, медленно приблизил свое лицо к её, и коснулся губ. Я был готов к тому, что меня пошлют, оттолкнут или даже дадут по морде. Я и надеяться не мог на ответ, но...

Её губы раскрылись навстречу моим, и, секунду спустя, мы целовались взасос: жадно, горячо и сладко. В голове у меня застучало и поплыло, джинсы стали тесными моментально. Я запустил руку в её волосы и обалдел окончательно. Они оказались действительно шелковистыми и прохладными. Меня прошило током от этого прикосновения и затрясло.

Я застонал, прижимая Миранду к себе, а моя ладонь сама опустилась на обтянутую свитером грудь. Теперь сорвано выдохнула и тихо застонала она, продолжая отвечать на мои поцелуи такими же жадными своими. Я чувствовал, как колотится под моей ладонью её сердце и, не соображая, что делаю, задрал вверх ее свитер и обхватил губами сосок.

Миранда почти всхлипнула, выгибаясь мне навстречу. Ее ладони скользнули по моей спине, а бедро прижалось к моему. Я почувствовал, как точно такая же дрожь пробегает по её коже, как руки задирают мой джемпер, и теперь соприкасается наша обнаженная кожа. А еще спустя пару секунд ее пальцы коснулись моего члена через одежду и без колебаний и стеснения его сжали.

— Я хочу тебя.... — шепнул я ей в ухо, решив пока что не говорить ничего.

Я слишком сильно её хочу, чтобы останавливаться! Но... Черт бы тебя побрал, Бен! Я должен...

— Хантер... — сквозь частое дыхание сказала вдруг Миранда. — Подожди... Пожалуйста... Я не могу... У меня... — она замялась, — дни... эти...

Вот уж точно — как нельзя вовремя! Она только что избавила меня от необходимости произносить: «Я положительный» и внутренне сжиматься, ожидая ответа. А ноющие яйца — не такая уж проблема. Вот доберусь домой и...

— Что ты делаешь? — задохнулся я, почувствовав, что её пальцы ловко расправляются с молнией на моих джинсах. — Тебе же нельзя...

— А я и не буду, но так... — она бросила выразительный взгляд на мой стояк, — тоже нельзя...

Я честно собирался возразить, но тут ее ладонь обхватила член, и все мои благородные порывы сдохли. Я застонал, уже не пытаясь сдерживаться. Двигаясь в ее ладони, я продолжал целовать Миранду в губы... Блин, я бы все отдал, чтобы....

Джинсы с моих бедер она стащила без слов, потом сняла с меня джемпер и принялась целовать в шею. Её волосы щекотали мое тело, именно так, как я представлял себе не далее, чем вчера. А еще через пару минут я понял, что у меня самого офигенно чувствительные соски. Я почти вскрикнул, когда губы Миранды обхватили один из них. Говорить я уже не мог, только дышал тяжело и сорвано, и надеялся, что это продлится еще.

Я бы не осмелился просить Миранду сделать мне минет, хотя хотелось мне этого безумно. Слишком долго ничего подобного не было. Но просить и не пришлось. Её губы скользнули по моему телу вниз, и я невольно захватил в руку прядь ее волос — слишком остро это почему оказалось. Её не слишком умелые ласки... Рука, обхватившая мой член у основания. Язык и губы, ласкающие всё сильнее напрягающуюся плоть.

— Мири, — прохрипел я, — я сейчас кончу.... — и тут же притянул ее к себе, поцеловал в губы, а свою ладонь положил поверх ее руки, задавая нужный ритм.

А еще через пару секунд, я громко вскрикнул, сжимая во второй руке черные пряди. В голове звенело, сердце колотилось, как бешеное, а в ушах звучал собственный вскрик.

— Ты... не должна была... — в три приема выдохнул я, пытаясь успокоить дыхание.

— Но тебе ведь этого хотелось, — просто улыбнулась Миранда.

— А тебе?

— Я никогда не делаю того, чего не хочу, Хантер, — она снова коснулась моих губ. — И с тем, кого не хочу... А еще... от этих таблеток, которые мне врач дал... крышу сорвало. Блин, я влезла к тебе в штаны, как шлюха...

— Чушь собачья, — отмахнулся я, — никакая ты не шлюха!

— Откуда знаешь?

— Честно?

— Только так, — она выжидательно уставилась на меня.

— Шлюхи делают минет не так, — авторитетно заявил я. Да уж, в этом я разбирался, как же иначе! — Глубже и... как роботы, понимаешь? Автоматически.

— Тебе не понравилось?

— Глупая, — я еще сильнее прижал Миранду к себе. — Мне показалось, я орал достаточно громко. Но... — тут я снова вспомнил о том, что обязан был ей сказать еще час назад. — Ты должна кое-что знать.

— Что? — теперь по её лицу разлилась настороженность.

— Мири, я... — начал было я, и тут у меня зазвонил телефон. — Блять, — ругнулся я, извлекая аппарат на свет Божий. — Да, Майкл, слушаю. Что?! Уже бегу! — я отключился и, скривившись, сказал: — Мне срочно надо бежать. Бен приболел, а Майкл не может раньше закрыться. В его магазине комиксов сегодня как раз завоз нового товара. Блин, как неудобно-то...

— Ничего, — она сжала мою руку в своей, — беги. Это важнее, а поговорить мне еще успеем.

— Конечно, — кивнул я, натягивая штаны и ощущая невольное облегчение от того, что разговор не состоялся. — Я приду завтра. Принесу тебе что-то из кафе и будем репетировать.

— Договорились.

Я наклонился, чтобы поцеловать ее на прощанье, а оторваться смог минуты через две. Когда почувствовал, что снова завожусь.

— Всё, Мири, я побежал. До завтра.

— Бывай, — улыбнулась мне Миранда.

А я схватил свой рюкзак, обулся и поспешил к двери. Быстро сбегая по ступеням, я клял себя на все заставки. Я струсил и не сказал ей правды. Просто мне так хотелось хоть ненадолго почувствовать себя таким же, как все, что я промолчал. Хоть немного счастья. Пусть маленького и почти ненастоящего, как отражение солнца в чайной ложке. Но моего.

Я сознательно подверг риску девушку, которая мне нравится. Да что там, в которую я влюбился, но мне так хочется иметь то, что есть у всех остальных парней. Целоваться, заниматься любовью, дарить ласки и не бояться, что меня оттолкнут. Отшатнутся, как от прокаженного, только потому, что я... положительный.

Я козел и безответственный мудак. Бен меня грохнет, когда узнает.

Если узнает...

А зачем ему знать?