Я стоял перед дверью Миранды, сжимая в руке пакет с едой из кафе «Либерти», и пытался успокоить колотящееся сердце. Что было этому причиной? Пять лестничных пролетов, которые я миновал? Или разговор, к которому я так и не подготовился? Не нашел нужных слов.

Я пытался. Честно. Но ничего умного в своё оправдание придумать не смог. Так к чему оттягивать? Я постучал в дверь и замер, ожидая ответа. Шаги Миранды — осторожные и неторопливые, раздались за дверью очень скоро, а через минуту и сама дверь открылась.

— Привет, — натянуто улыбнулся я.

— Привет, — Миранда убрала упавший на глаза локон.

— Мири, я не смог вчера прийти, — я начал оправдываться прямо на пороге. — Я отравился чем-то и в больницу попал.

— Я знаю, — улыбнулась она.

— Откуда?

— Может, ты сначала зайдешь, а потом продолжишь свой покаянный монолог? — Миранда посторонилась, пропуская меня в квартиру. Я вошел и протянул ей пакет с едой:

— Это тебе. От Деб. И не вздумай отказываться!

— И в мыслях не было, проходи в комнату. Я сейчас еду в холодильник положу и приду. А ты текст свой сразу бери.

— Окей, — я вытащил из рюкзака листки, прошел в спальню и бросил их на кровать, рядом с текстом Миранды. Вздохнул, собираясь с силами, и пошел на кухню. Хватит кота за яйца тянуть, пора начинать разговор. И я начал, подперев плечом дверной косяк:

— А откуда ты узнала, что я болел?

— Так ко мне вчера Билли заходил.

— Кто? — невольно нахмурился я.

— Билли, ну, тот парень в очках, который меня в столовой толкнул. Он тоже на нашем факультете учится, только в другой группе. У них урок танца был, так мистер Райт их от травматизма предостерегал... на моем примере... И все недоумевал, что же мне так помешало, я же не парень... — усмехнулась она.

— Вот педик, только о яйцах и думает!

— Да плевать, — отмахнулась она. — Так вот Билли узнал у кого-то из наших мой адрес и пришел проведать.

— Надо же, какой заботливый, — пробурчал себе под нос я, — а обо мне он откуда узнал?

— Так на лекции Пауэлла он же с нами был, да и на вводной тоже. Я у Билли спросила о тебе, и он сказал, что тебя не было. Но сейчас с тобой все в порядке?

— Да, а что со мной может быть? — пожал я плечами, невольно представляя, что этот долбанный Билли и моя девушка были тут вдвоем. Моя?.. — А ты как?

— Почти нормально. Видишь, уже хожу, — улыбнулась Миранда. — Завтра, наверное, на занятия приду. Да и на работу надо возвращаться.

— А где ты работаешь?

— В кафе одном, официанткой, по вечерам. Надо же за квартиру платить, — она почему-то избегала смотреть мне в глаза, и это меня начало настораживать.

А еще я понимал, что давно пора начинать тот разговор. Прямо сейчас. Сколько можно оттягивать? У меня что, совсем яиц нет?

— Мири, — я подошел к ней ближе и взял за руку. — Я хотел тебе кое-что сказать. Насчет того вечера.

— Не надо ничего говорить, — перебила она меня, высвобождая пальцы. — Это просто... таблетки. И текст этот. Мы увлеклись, заигрались. Слишком в роль вошли. Это хорошо, в смысле хорошо, что ты так почувствовал своего героя.

— Мири, — я попытался вклиниться в поток ее слов, но не тут-то было:

— Погоди, Хантер. Ничего же не случилось такого, о чем стоит говорить. Не заморачивайся. Ты ничего мне теперь не должен. Я знаю разницу между сексом и отношениями. Просто это было, и всё. Сейчас я нам кофе сделаю, — она включила кофеварку, — и по паре бутербродов. Перекусим и репетировать начнем.

Я видел, что она все сильнее нервничает. Как будто моё присутствие теперь стало тягостным. Значит, я ее все-таки обидел. И тем, что сделал, и тем, что не пришел. А сейчас и вовсе доканаю.

Но, пока я телился, Миранда уже достала из холодильника ветчину и стала ее нарезать. Я открыл рот, чтобы признаться в том, что положительный, но тут нож у нее соскочил, и по пальцам заструилась кровь:

— Твою мать, идиотка криворукая! — вскрикнула Миранда, выронив нож и пытаясь остановить кровь.

Я ринулся к ней, чтобы помочь, но меня остановил резкий окрик, полный испуга и неприязни:

— Не подходи, Хантер! Не трогай меня!

— Но у тебя же кровь... Давай перевяжу.

— Не прикасайся ко мне, я сказала! — она даже отступила от меня на шаг, зажимая второй рукой порез. — Я сама!

— Может, мне вообще уйти? — в свою очередь ощетинился я. — Раз я тебе так противен!

Она подняла на меня взгляд, а потом сказала:

— Пожалуй. Так лучше будет. Извини, но сегодня репетировать не получится, — голос был какой-то механический, я просто её не узнавал. — Завтра увидимся, на занятиях.

— Как скажешь, — дернул плечом я, на секунду заглянул в комнату, схватил с кровати листки с текстом, а еще через пару минут я уже спускался по лестнице, куда медленнее, чем поднимался сюда.

***

Я пытался понять, что за херня только что случилась, и не мог. Что я такого сделал? Почему Миранда так на меня вызверилась? Я всего лишь хотел помочь. И эта ее нервозность, как будто она узнала обо мне что-то такое...

Например, правду? Что я — бывший хастлер? ВИЧ положительный хастлер.

Мало ли что рассказал ей вчера этот Билли? Я рожу его и вспомнить-то сейчас не могу, но вдруг он помнил меня? Может же такое быть! Питтсбург не такой уж большой, мало ли где мы могли пересечься. Если это так, тогда все становится на свои места. И её нежелание говорить о вчерашнем и дерганность, и срыв, когда я захотел ей помочь остановить кровь. Ну, конечно, вдруг у меня ссадины на руках! Ей и так есть теперь чего бояться, после того, что было. Интересно, она уже анализы сдала или завтра побежит?

Вот и всё. Закончилась сказочка. На этот раз даже быстрее. И толку с того, что промолчал? Только хуже сделал. Миранда все равно все узнала, хоть и не от меня, а это еще гаже. Теперь она меня еще и лжецом считать будет!

Я почувствовал, как дыхание перехватывает, а на глаза наворачиваются слезы. Да что же это за блядство такое! Почему стоит мне кем-то увлечься, и происходит такое вот говно? Второй раз подряд! Совпадение? Как же! Только такое убоище, как я, могло надеяться на то, что всё будет хорошо. И что слова Бена окажутся пророческими, и меня обязательно полюбят. Размечтался, придурок!


Я медленно шел по улице, не зная, что же мне теперь делать. Идти в Академию? Не хочу. Там я на этого Билли наткнусь и точно вломаю ему по первое число. Чтобы не лез, пизденыш, куда не просят! И рот не открывал там, где не надо.

А потом начнутся разборки, и о том, кто я такой, узнают все. И школьная история повторится опять. Проклятый замкнутый круг! Не разорвать, как не старайся. Только проходить через всё это снова и снова. До тех пор, пока я не умру...

Бену легко говорить, что всё будет нормально! У него есть работа, дом и Майкл, который любит его, несмотря на ВИЧ. И чтобы у них не происходило, я знаю — вместе они останутся, потому что любят друг друга. По-настоящему. Так, как никогда и никто не полюбит меня.

Да что говорить о любви! Я даже сексом толком заняться не могу! Хоть и хочу этого до одури. Особенно весело было, когда мы в прежней квартире жили, и я слышал, как они трахаются. Как пытаются приглушить свои стоны, чтобы не будить меня. Как будто я не знаю, что они делают!

Знаю. Слишком хорошо знаю. Потому и не могу смотреть на парней так, как Брайан. Может, если бы я сам выбирал свой путь, я и стал бы геем, но... Где-то я вычитал, что ориентация человека — это чуть ли не врожденное. Впрочем, какая нахер разница! Все это не имеет никакого значения теперь.

Я так задумался, что не обращал никакого внимания на то, что происходит вокруг меня, а потому ударивший по ушам визг тормозов, заставил меня испуганно вздрогнуть и замереть на месте.