Завидев идущего быстрым шагом седого татуированного эльфа в ярко-алом плаще, редкие по причине утреннего часа прохожие таращили глаза, жались к стенам поместий и бочком-бочком старались проскользнуть в ближайший переулок, дабы не стать жертвой ужасного малефикара (а кем ещё может быть выглядящее подобным образом существо? Разве что, самим демоном из Тени…)

Фенрису до них не было дела – он спешил в Клоаку, чтобы вырвать сердце у проклятого одержимого, зло подшутившего над ним: укравшего его одежду и сделавшего его меч невидимым. И ведь никаких следов взлома – двери и окна его особняка были, как всегда, наглухо закрыты. Но при этом у Фенриса пропала абсолютно вся одежда. Начиная от панталон в черно-красную полосочку и заканчивая металлическим нагрудником. Хорошо, что он после вчерашней попойки с Варриком заснул в штанах! Сверкать перед горожанами голой грудью не хотелось – слишком уж вызывающе выглядят его клейма, да и вообще – полуголый татуированный эльф посреди Верхнего города… есть в этом что-то настораживающее. Так что, волей-неволей пришлось надеть этот непотребно-алый плащ, цветом своим напоминающий пеньюары работниц «Розы».

А Летендралис? Уж тут-то гнусная натура одержимого проявила себя во всей красе: стоило лишь поместить меч в наспинные крепления, как он тут же становился невидимым! Взятый в руки – появлялся, вдетый в ножны – исчезал из виду… Впору кричать «Колдовство!» и бить морду отступнику – а кто ещё способен на подобные шутки? Не Хоук же! Да и долийская малефикарша до такого просто не додумалась бы. Зато у одержимого была масса причин испортить жизнь Фенрису: начиная с того, что он до сих пор ему должен пять золотых, и заканчивая тем, что Хоук ушла от него к эльфу.

Обитатели Клоаки отреагировали на него не так бурно – они и не такое видали. А уж бандитам и вообще было наплевать на внешность жертвы – лишь бы она была одна и безоружна. Фенрис под их несложные требования подходил идеально: худой эльф в дурацком балахоне и без оружия.

Неизвестно, кто удивился больше, когда окружённый шайкой головорезов эльф внезапно достал из пустоты за спиной… посох. Нормальный такой посох мага – с лезвием на одном конце и с разномастными пёрышками-тряпочками на другом. На миг десять пар глаз уставились на запрещённое храмовниками оружие, а через секунду Фенрис остался разглядывать его в полном одиночестве – разбойники тоже решили не связываться с малефикаром, умеющим так хорошо прятать оружие. А то вдруг он в следующий раз демона из-за спины вытащит?

– Венхидиссс!!! – прошипел эльф сквозь стиснутые зубы. Одержимый в своих шутках зашёл слишком далеко! Когда он до него доберётся, то вонзит этот посох ему прямо в …, а потом в … и ещё в …! Представшие перед глазами сцены казни отступника немного успокоили эльфа. Вернув посох за спину (с тайной надеждой что он через какое-то время опять станет двуручным мечом), Фенрис продолжил путь в клинику Андерса.

Эльф даже не удивился, обнаружив, что лечебница закрыта. А вышибив с полпинка дверь и обшарив помещение, но так и не обнаружив мага, лишь утвердился в своём предположении о том, что все произошедшие с ним перемены – это козни одержимого. Отступник поиздевался над ним, а теперь прячется!

Прислонив дверь к косяку так, чтобы со стороны она казалась закрытой, Фенрис задумался, вспоминая ближайший потайной ход в эльфинаж. Не исключено, что одержимый сейчас отсиживается у малефикарши – Фенрису внезапно пришло на ум, что эти двое могли и сговориться. Маг мага всегда поймёт и оправдает! Ну, кроме Хоук, конечно. Она – исключение.

Но в хижине ведьмы тоже было пусто. Едва удержавшись от того, чтоб не разбить проклятое зеркало (он опять увидел в нём алый плащ, и не увидел Летендралиса; да и вообще – вдруг из него демон вылезет? – в легендах частенько нужно что-нибудь сломать для того, чтобы заключенный в предмете демон обрёл свободу, так что – пусть стоит пока), Фенрис выплюнул излюбленное «Венхидиссс!» и помчался к Хоук.