Кому позвонить у Хесуса, конечно, было.
Давид убедился в этом, когда вернулся домой и набрал полное имя возможного клиента в поисковике.
Фотографии.
Много.

Цветные. Черно-белые. Десятки. Сотни. Тысячи. Профессиональные. Любительские. На них Хесус мягко улыбался на камеру, фиксирующую его идеальную красоту, или задумчиво смотрел мимо объектива, позволяя фотографу сделать акцент на обнаженном теле, а тому, кто любуется изображением, не глядеть в глаза, когда... еще пара быстрых движений и обыденная серая реальность отпустит из существования хотя бы на несколько секунд.

Судя по обозначенным в Интернете доходам, Хесус прекрасно знал, как извлечь прибыль из своего случайного дара Господа. Как модель он зарабатывал в год примерно столько же, сколько сам Давид.

Но была существенная разница: свою фирму Давид унаследовал как семейный бизнес отца, Хесус всего добился сам. Выросший в бедняцком квартале Хесус в двадцать пять лет стал одним из инвесторов медиа-холдинга, который дал ему шанс в восемнадцать.

Потому Давид не смог осудить Хесуса, когда еще через два часа нашел по старым контактам и после пары звонков... те фотографии и видеозаписи.

Это тоже был Хесус. Но другой.

Он умел брать и отдаваться, независимо от того, был ли он в кадре с женщиной или мужчиной. Впрочем, часто партнеров было двое, разнополых. Хесус любил дарить людям счастье, подчиняясь их тайным прихотям.

Сюжеты порнороликов не отличались особой оригинальностью. Случайное знакомство или встреча старых друзей по школе. Потом немного выпивки и БДСМ-ный трах на троих. Хесусу шла цепь на шее, которую натягивал в руке случайный по сценарию хозяин. Хесус был так красив, когда ублажал ее или его. Это тоже был его дар. Дарить наслаждение.

Просмотр роликов оставил у Давида сложный коктейль эмоций. Тело отреагировало на них, напомнив о том, что последние месяцы перед разводом они с женой почти не занимались сексом.

С другой стороны, партнеров Хесуса хотелось размазать по стенке за те унижения, которые они ему приносили. Это было слишком похоже... на возможную ревность? То же почувствовал Давид, когда его теперь уже бывшая жена впервые появилась на вечеринке у общих знакомых под руку со смазливым болтливым юристом из конкурирующей фирмы. Давид тогда чуть не избил его.

С точки зрения бизнеса, у Хесуса была проблемная репутация. Давид отказывался от клиентов, даже если узнавал о меньших огрехах. От этого могла пострадать честь и имя фирмы. Но эта была первая книга Хесуса, и, возможно, с ее помощью он хотел выйти на новый, более серьезный для себя уровень. Доказать, что способен стать успешным не только за счет тела.

Отказать в такой ситуации было бы тем же самым, что не поддержать раскаявшегося грешника и выставить его за порог, напомнив о совершенных ранее грехах. Ведь когда оступился сам Давид с деньгами, вложенными в непрофильные для семьи активы, отец дал ему второй шанс.

***

Хесус снова позвонил Давиду ближе к обеду.

— Тебе понравилось? — поинтересовался он, уже не представляясь.

— Книга? У меня есть пара серьезных замечаний по общей концепции и еще две-три сотни претензий по стилистике. Три грамматических исправления. Это к первым двум главам. Но это мелочи. Обычно бывает больше.

— Нет, — поправил его в трубку Хесус, — я про видео. Ты уже должен был раскопать это, если я в тебе не ошибся. Так как тебе? Ты дрочил на него?

Что-что, а мозги у Хесуса явно были.

— Никак, — первый раз за долгое время односложно соврал Давид, — в качестве предложения: я берусь за тебя, если ты готов опубликовать работу под настоящим именем и уберешь псевдоним. Если я нашел, значит, рано или поздно узнают и другие, а прежде всего — журналисты. Это вопрос контактов и времени. Не исключаю, что в начале будет большой скандал, и ты огребешь литературную критику по полной не из-за книги, а из-за того, что делал в прошлом. Литература — это тоже тесный мирок, где все друг друга хорошо знают.

— Я так и думал, что ты не сможешь мне отказать. Я пока про книгу. Кстати, ты не хочешь приехать ко мне сегодня в студию? Сначала будет небольшая фотосессия. Не бойся, никакой порнухи. Я с этим давно покончил. Это необходимое прошлое. Потом мы сможем обсудить условия контракта и твой гонорар в качестве моего литературного агента. Я готов выплатить его авансом. И не отпирайся, что у тебя много дел вечером. Я тоже навел справки. Она была красивой, Давид. Мы даже с ней чем-то похожи внешне. Один типаж, одни краски, не находишь? Только она наставила тебе такие ветвистые рога, что только ленивый не написал об этом. Не пора ли сравнять счет и впустить в свою жизнь что-то новое?

Это было правдой. Хесус действительно чисто внешне был похож на бывшую жену Давида — Хагит. Слишком похож. Только красивее.

— Только не с тобой. Ты вымогатель, Хесус, — теперь уже, в свою очередь, улыбнулся Давид. С такой смесью одновременно невинности и испорченности он еще никогда не сталкивался. Это тоже был взрывной коктейль. — Хорошо, я приеду. Но учти. Наши отношения будут носить исключительно рабочий характер. Я не собираюсь спать со своим клиентом.

— А если бы твой нынешний клиент был женщиной? Как она тогда?

И это тоже было правдой. Три года назад Хагит отправила свою работу Давиду, и с этого начался их роман, который одобрила община. Потом был брак. Хагит очень хотела детей... И сказала потом, что врачи считают, будто во всем виноват Давид.

— Иди ты в жопу, Хесус. Уточняю, не в мою. О ней можешь забыть, — не сдержался Давид.

— Ну вот. Теперь ты заговорил, как нормальный человек. А то по твоей манере речи я уж подумал грешным делом, что ты киборг или андроид, — рассмеялся Хесус, нажимая «отбой».

***

Хесус хорошо подготовился к фотосессии. Красное вино было охлаждено до той температуры, которую любил Давид, и происходило именно из той страны, после посещения которой он развелся с Хагит.

Сходство Хагит и Хесуса довершал макияж, непривычный на лице мужчины. Хесус был гладко выбрит.

— Привет, — улыбнулся он, впуская Давида в дом и обдавая запахом чего-то горько-сладкого, — я сейчас немного поработаю, а ты расслабляйся. Пей вино. Оно из моих виноградников.

— Хорошо, — согласился Давид.

— Хесус. Соберись уже. Все, что мы отсняли до сих пор, было полным дерьмищем. И мы оба об этом прекрасно знаем. Говно и задница. Ни у меня, ни у камеры на тебя ни разу не встало. Сделай уже что-нибудь с собой, — раздражено бросил белобрысый парень-фотограф.

— Извини. Рабочие моменты, — интимно шепнул на ухо гостю Хесус. — Сейчас, Мэл, все будет. А ты, Давид, просто смотри на меня.

И Давид смотрел.

Как Хесус расстегнул пуговицы на чем-то, отдаленно напоминающем мужскую рубашку, перехваченную на талии широким поясом. Как появилась эта гладкая дорожка на торсе между торчащими сквозь ткань, уже твердыми сосками.

У Хагит тоже была маленькая грудь, только соски такие же небольшие и аккуратные. Она сильно комплексовала из-за этого на пляжах...

— Уже лучше, — буркнул Мэл, пялясь в объектив.