Я никогда не любил винтовок. Просто не мое оружие. Нет, ясное дело, когда-то давно, в прошлой жизни, я использовал дробовик. Неплохое было оружие, тем более, что стрелял я из него только на охоте за скорпионами. Но это не то.
Штурмовая винтовка «Кольт коммандо», с которой я прошел из Нью-Вегаса до Нью-Рино, ни разу не постреляв: не было возможности. Удобное, ухватистое, отличная декорация, если ты хочешь выглядеть матерым стрелком. Правда, тоже непонятно: а зачем тебе это?
Пистолеты. Легкое удобное оружие, к которому у меня давным-давно выработана привычка. Что может быть лучше? Тем более, если ты таскаешь с собой два пистолета.
Все просто. Винтовки – оружие для нападения. Пристрелить кого-нибудь с безопасного расстояния, после чего смыться, и сделать вид, будто ничего не произошло. Разве, не так работали преступники? Хотя не всегда.
Пистолеты же предназначены только для защиты. Прицельно стрелять на дальние расстояния невозможно, следовательно пристрелить никого издалека не получится. Ну и черт с ним.
В этот раз мне пришлось брать с собой снайперскую винтовку, закамуфлированную под пустыню. Место для сделки, указанное нам Жаном, оказалось небольшой лощиной, практически со всех сторон окруженной горами, и находящейся чуть севернее Нью-Рино. Не самое плохое место для засады… Наверное.
Как будто бы я когда-то занимался такими делами.
Расчет был прост: дождаться начала сделки и уничтожить как можно больше людей с обеих сторон, при этом, желательно не дать им забрать товар. Обратить их в бегство, пожечь товар и снова уходить. В любом случае, информация об этой бойне дойдет до Мамаши, а она, разумеется, решится добраться сюда, где мы засадим на этот раз ей.
Или не ей, а кому-нибудь из ее любимых деток. Неважно. Чем больше урона мы нанесем, тем лучше.
Правда, от всего этого исходил тяжелый запах дилетантства. А дилетантство я люблю меньше всего в жизни. Ну не такая подобралась у нас компания: бывший коп-неудачник, курьер Мохаве-экспресс, гуль-механик, постоянно бормочущий что-то про себя на испанском, и доктор из последователей Апокалипсиса, которого мы сообща решили оставить охранять пленника.
Ну а Жана, разумеется, никто не отпустил, несмотря на то, что он рассказал нам все, пусть и не по своей воле. Не хватало только того, чтобы он побежать каяться к своим дружкам Ван Граффам и испортил нам всю операцию.
Ван Граффы, как и, наверное, большая часть бандитов, проводили встречи по ночам. Нам так было даже лучше: не нужно жариться днем под солнцем, выжидая, пока они, наконец, придут сюда.
Я продолжал рассматривать небольшую песчаную площадку в оптический прицел. Наверное, это правильное решение: выбрать для встречи место, в котором не будет вообще никаких ориентиров. Как нам было понять, где конкретно будут люди?
Следы на песке разглаживаются очень быстро, здесь не было даже звериных следов. Наши тоже исчезли, как и признаки оставленных под верхним слоем песка сюрпризов. Наш гуль - это чертовски полезный парень, он, по-моему, разбирается вообще во всем на свете.
Заряды были размещены полукругом, а на сами шашки из С-4 Рауль посадил несколько сантиметров поражающих элементов из-под распотрошенных клейморов. После чего провел огнепроводный шнур к нескольким капсюлям-детонаторам, таким образом, чтобы после нажатия подрывной машинки, заряды взрывались с интервалом в полсекунды – секунду. Понятия не имею, зачем, но выглядеть это должно чертовски красиво.
Оторвавшись от окуляра прицела, я осмотрел укрытие, вырытое мной днем. На доске, положенной тут для удобства, лежали семь снаряженных пятизарядных магазинов к винтовке. Исключительно для удобства. Причем, снаряженных совсем другими пулями, с дозвуковой скоростью.
Надо мной нависал громадный кусок полиэтилена, засыпанный сверху песком, в качестве маскировки. Правда, из-за этого у меня было сразу два опасения: не сдует ли песок с полиэтилена, открыв мою позицию, и, что будет, если жердь, не выдержав, провалится, и я буду погребен под пленкой, совершенно не пропускающей воздух.
Клаустрофобия, что тут еще сказать. Хотя, на самом деле, обычно все было наоборот. Я больше боялся открытых дверей и пространств. Не то чтобы боялся. Не любил.
- Все чисто, мы подходим. – Шепнула зеленая камуфлированная рация сквозь помехи.
- Аналогично. – Уже другой голос, да и мембрана переговорная у него, видимо, сохранилась гораздо лучше. Рации древние, а ведь работают. Меня просто поражает, насколько хорошо сохранилось военное имущество. Хотя, нам же лучше.
Действующие лица занимали свои места, собираясь начать спектакль, разыгрывающийся под открытым небом. Еще одно кровопролитие, но, наверное, не мне об этом думать теперь. Самая большая война в истории уже случилась, а нам остается только пытаться спародировать ее. Звучит гнусно, как будто из гениальной симфонии сделали шлягер и стали играть по барам на раздолбанных и расстроенных инструментах.
Хотя, остается только надеяться, что в мире не найдется «гения», который решится повторить это дерьмо. Лучше не надо.
Две команды. Люди Ван-Граффов, как на подбор, в боевой броне и вооруженные энергетическим оружием. Плазменные и лазерные винтовки… Полный фарш, что еще сказать.
С другой стороны… Хлам, что еще сказать… Рейдеры или работорговцы из самой низшей касты. Даже слов нет. Как же они вообще на Ван Граффов вышли?
Я оторвался от окуляра и потер глаза. Господи. Клетки на колесах… Шипы, черепа… А внутри люди. Вот ведь дерьмо…
Телеги установили на как раз то место, где были заложены мины. Дерьмо…
Может быть, не стоит? Может свернуть операцию? Как же сообщить Курьеру? Подрывная машинка же у него…
Дикари. В клетках сидели дикари: сразу было понятно, что это кто-то из них. Следы кровосмешения, лица на которых можно было только с очень большим трудом рассмотреть искру разума, данную создателем. Да и то не у всех, некоторые казались мне абсолютно безумными.
Это лица не останутся у меня в памяти… Нет, нет, нет… Никто из убитых мной людей не оставался в памяти. Я старался убедить себя в этом, и в тот раз.
Хотя мне случалось убивать невинных? Не помню. Забыл.
Один из Ван Граффов пошел вперед, протягивая руку одному из рейдеров, покрытому радиоактивными язвами. Я взял главаря на прицел. Этот мой, в любом случае.
Через секунду в этой ложбинке разверзся ад.
Один за другим прогремело семь взрывов. Они перевернули и опрокинули металлические грубо сваренные клетки, а люди, находившиеся в них, просто испарились. Это кому повезло. Остальных разорвало на куски. Из рабов, как я понял сразу, не выживет никто.
- Господи Иисусе… - прошептал я, ловя в перекрестие туловище старшего из Ван Граффов. В голову мне стрелять бессмысленно, не попаду. Никогда толком с оптическим прицелом работать не учился: я же не киллер.
Хотя кем меня можно назвать теперь? По заказу какого-то довоенного магната я еду в другой город, чтобы уничтожить определенное количество целей. И то, что энергетическое оружие теперь не попадет к рейдерам и ублюдкам из Легиона Цезаря меня абсолютно не оправдывает? Неужели нельзя было придумать что-то другое? Перекупить их?
Я выжал спуск, винтовка глухо выплюнула тяжелую пулю, а глушитель поглотил выстрел и дульную вспышку. Таков был план: иначе стрелять с одной и той же позиции было бы слишком рискованно. А сейчас вполне нормально.
Боевая броня не помогла: пуля пробила ее, выбив приличный фонтан крови. К моему удивлению она прилетела в левую нижнюю часть груди, как раз туда, где находилась верхушка сердца. Вряд ли бы я смог повторить такой же точный выстрел.
Второй выстрел: падает еще один парень, несущий на огромных носилках прочный металлический сундук. Остальные бросают носилки, хватают оружие, сундук падает на землю и открывается. На песок падают винтовки: лазерные, плазменные.
Раздаются оглушительные выстрелы из автомата, узнаю Калашникова, такого ни никого из наших нет. Ответ находится быстро: рейдеры открыли пальбу по Ван Граффам, видимо, заподозрив засаду. Те начали стрелять в ответ: над полем боя засверкали вспышки лазеров и полетели сгустки темно зеленой плазмы.
Запах крови, который я так не любил, и к которому никак не мог привыкнуть, запах жаренного мяса от лазеров, запах дыма от начинающегося пожара: то ли от взрыва, то ли из-за выстрелов из всякого высокотехнологичного хлама загорелась трава.
Я перевел огонь на рейдеров: если их можно было уничтожить всех, то у Ван Граффов так или иначе должны были остаться выжившие. Надо же кому-то рассказать о том, что здесь произошло. Тем более, что рейдеров было больше, и пусть они и проигрывали в вооружении и потеряли много людей он взрывов и разлетевшихся во все стороны рогулек, все же могли додавить немногочисленных Ван Граффов числом.
Я перевел прицел на одного из рейдеров. Боевой раскрас на лице, на которым застыло выражение боевого бешенства, дурацкая амуниция. Выстрел: только падающее тело.
Второй, в сварочной маске, получил пулю в горло, из которого тут же фонтаном брызнула кровь. Попытался зажать руками – не помогло.
Третий, которого я толком не успел разглядеть. Магазин отстрелян.
Меняю.
Если у остальных все идет так же как у меня, то, значит что тут как минимум пятнадцать трупов. Да и остальные стреляют…
Ван Граффы бросились назад. Все как мы рассчитывали. Рейдеры попытались, было, начать погоню, но, потеряв еще людей, откатились. Я отпустил винтовку и потер глаза.
Дым стоял над лощиной столбом, перевернутые клети с кусками мяса внутри, трупы: окровавленные, погибшие от наших и рейдерских пуль, и с обожженными ранами. Кое-где они даже расплавились из-за плазмы. Наверняка радиационный фон здесь поднялся достаточно сильно, но нам не страшно.
Рации молчали. То ли им было не до переговоров, то ли просто их хозяева покоились сейчас среди трупов. Сколько же их здесь? Даже если не считать тех, что в клетках, то как минимум четыре десятка. Дьявол…
- Ждем. Скоро они сюда прибудут. – Курьер по кодированной частоте. – Хорошо поработали.
Я зажал кнопку и задал вопрос, волнующий меня:
- Мы правильно сделали, что убили этих рабов?
- Михаил… - вздох. – Лучше смерть, чем рабство.
Когда-то я тоже думал, что смогу решать за других.
Отложив винтовку, я полез в рюкзак и принялся уплетать выделенный мне паек.
Они прибыли уже через час. Люди, частично в синей форме, частично в боевой броне рейджеров НКР. Стали осматривать место преступления.
- Вот же хитрые ублюдки. – Раздался из рации голос Курьера, с такой интонацией, будто, он говорил об обыгравшем его в шахматы человеке. – Прислать сюда полицию.
- Курьер, я не буду стрелять в полицию. – Ответил я ему.
- Я знаю. Надо придумать что-то другое.
Похоже, что расследовать здесь было нечего: копы стали паковать трупы, выбирая среди них те, что в броне Ван Граффов.
- Я знаю что делать. – Сказал я, вдавив кнопку. – Они собирают своих людей, будут хоронить их на Голгофе. Наверняка одним из убитых сегодня был ребенок Мамаши. Значит, она будет там.
- Ты прямо с языка снял, Михаил…