До сей поры Натаниэль ни разу не видел демонов – да и откуда бы. Что ж, насмотрелся. На всю оставшуюся жизнь, какой бы долгой та ни была. Строго говоря, демоны, наверное, просто защищали свой мир от незваных пришельцев – в конце концов, это ведь Стражи вломились в Тень, а не демоны повылезали сквозь завесу. Но продырявленной и подпаленной шкуре почему-то было все равно. Андерс ворчал, что если бы за каждый залеченный сегодня ожог получал по сребрушке – уже озолотился бы. Гном через шаг поминал всех демонов кряду и по отдельности. Веланна на чем свет стоит честила шемов, которые затащили ее в «эту дыру» - она подряжалась с порождениями тьмы сражаться, а не биться с демонами. Ни один здравомыслящий Хранитель – или Первая, неважно – к этим демонам и близко не подойдет, мало ли что.
В этом Натаниэль был с ней совершенно согласен. Признаться, во время их безумного путешествия он вовсе перестал понимать малефикаров. Можно пренебречь заветами Церкви – кто его знает, на самом деле, что там будет, за гранью, и стоит ли презревать сиюминутые желания во имя вечного блаженства. Но добровольно связываться вот с этими – жуткими, безумными? Это ж надо начисто лишиться чувства самосохранения.
А, может, он просто рассуждает как невежественный крестьянин, шугающийся неведомого. Натаниэль, не выдержав, спросил у Андерса. Тот ухмыльнулся:
— Как по мне, даже не столько самосохранение, сколько элементарное чувство прекрасного. Но кому-то не помогает. Ульдреду, вон, не помогло. Хотя, говорят, он просто хотел свободы…
— Андерс. – Элисса остановилась так резко, что Натаниэль едва ее не снес. – Сколько своих друзей ты согласен скормить демонам ради свободы?
— Ты не знаешь, что значит жить в клетке!
— Я задала конкретный вопрос.
— Но…
— Сколько?
Маг опустил плечи. Вскинул голову, криво улыбнувшись.
— У меня не так много друзей, чтобы отдавать их демонам.
Элисса кивнула, зашагала дальше.
— А теперь давай, скажи, что маги опасны, - крикнул ей в спину Андерс. – Что мы заслужили такое обращение. Что…
— Опасны, конечно, - пожала плечами Элисса. – Так ведь и я опасна, даже если оружия не давать. А если дать – у-у-у… Так что теперь, таким как я… или Огрен, или Натаниэль – сразу руки вязать? Или вовсе отрубить, раз уж голыми руками убить можем, если понадобится?
— Так ты понимаешь...
— Я понимаю, почему ты раз за разом бежал. Я даже готова понять, почему взбунтовался Ульдред – хотя Грегор и не показался мне совсем уж невменяемым…
— Он послал за правом уничтожения!
— Он согласился его не применять, если за выживших поручится Ирвинг. Он спас, кого смог.
— Кого смогла спасти ты – так будет точнее.
— Неважно, - Элисса снова передернула плечами. – Речь не о Грегоре. Я не могу ни понять, ни простить Ульдреду его методов. Скольких он подставил? Сколько лет, если не поколений, храмовники теперь смогут с полным правом указывать – вон, посмотрите, один из них утопил в крови собственный Круг!
— Возможно, его вынудили. Просто не оставили выбора?
Элисса круто развернулась, ухватив мага за грудки.
— Еще одно слово – и расскажу во всех подробностях обо всем, что я там увидела. До мельчайших деталей – у меня, знаешь ли, хорошая память. А потом мы снова поговорим о загнанных в угол, выборе и свободе.
— Эй, отпусти его! – вскинулась было Веланна, но командор только зыркнула на нее - и эльфийка стихла. Андерс помедлил, явно ошарашенный. Натаниэль уже начал было надеяться, что здравый смысл все же возьмет верх. Да, они все устали и встревожены, так что трудно оставаться спокойным и рассудительным, но…
Андерс упрямо задрал подбородок:
— Ты просто не представляешь…
— Не представляю, – сухо согласилась Элисса. – И, все так же, не выпуская мантию мага, начала рассказывать. Ровным и негромким голосом. Цвета, запахи, звуки. Бурый пол в комнатах учеников, бурые разводы на стенах, заскорузлые ломкие от засохшей крови покрывала. Мухи, облепившие покойных, зудят, неохотно взлетая лишь когда Винн не успевает подобрать полу мантии и та касается мертвого. Губы чародейки непрерывно шепчут, перебирая имена. Разодранные на части, скрученные под немыслимыми углами тела. Лица, изуродованные до неузнаваемости и почти нетронутые, безмятежно-спокойные – смерть стерла все следы пережитого.
Коридоры. Серый камень. Черная копоть. Крови нет – неоткуда ей взяться там, где погуляли демоны гнева. Запах хорошо прожаренной свинины. Алистер кривит угол рта, хмыкает что-то о том, что долго теперь не сможет есть мяса – Лелиана стремительно отворачивается и ее тошнит.
Веланна заткнула уши. Андерс сглотнул.
— Хватит.
— Я предупреждала, – сказала Элисса и продолжила.
Библиотека. Коридоры. Усмиренные, двое живых среди мертвых – эти даже сопротивляться не могли, нечем. Коридоры. Наросты на стенах, похожие на дикое мясо – только многажды увеличенное. Тела. Еще коридоры. Безумный мальчик-храмовник – впрочем, его не жалко, правда, чего цепного пса жалеть. Зал Истязаний. Демоны. Одержимые. Одержимые. Люди связаны у стены, немногие еще способны сидеть. Ульдред вещает – о свободе, могуществе, силе. Какой-то бедолага у стены не выдерживает – кажется, он готов согласиться на что угодно, лишь бы это закончилось. Двое одержимых вздергивают его над полом. Трещат, изменяясь, кости, рвутся мышцы, сиплый вой, в котором все меньше человеческого. Еще один одержимый падает на колени, миг спустя поднимается рядом с такими же.
Элисса отпустила руки, отступила.
— Скажи мне, ради какой свободы можно решиться на это? В какой угол быть загнанным? Кем?
Андерс поник, вцепившись в посох. Заставил себя поднять голову.
— Такому оправдания нет. Я не знал…
— Теперь знаешь.
— И лучше не знал бы и дальше, – буркнул маг себе под нос.
Как ни странно, в этом Натаниэль был с ним совершенно согласен.
Увидеть на месте полусгнивших остовов крепкие добротные избы и людей на улицах оказалось странно и жутко. Правда, люди выглядели встревоженными, более того – напуганными. У ворот поместья гудела толпа, неприятно напомнившая Натаниэлю виденную совсем недавно, а у самых створок бушевал… демон? Таких им еще не попадалось.
Существо представилось духом Справедливости, безошибочно признав в них чужаков начало вещать что-то про притеснения, гнет и неправду. Толпа гудела. Элисса молча наблюдала, старательно игнорируя прямые вопросы духа-демона, пока тот, наконец, не оставил их в покое, принявшись за ворота.
На балконе возникла женщина с холеным надменным лицом, в сопровождении пары демонов. Натаниэль мигом вспомнил легенды о баронессе, владетельнице этих мест, что купалась в крови девственниц. Помнится, когда он слушал те легенды, на языке вечно вертелся ехидный и не слишком приличный вопрос, но сейчас хихикать почему-то расхотелось. От нее исходило то же злобное, жуткое, неосязаемое, что висело над Черными болотами в реальном мире. И словно этого было мало, рядом с баронессой возникло порождение тьмы, указывая посохом прямо на них.
В этот раз начало заварухи Натаниэль не прозевал – толку-то. В этакой свалке лук оказался совершенно бесполезен, пришлось пустить в ход клинки, следя, чтобы к магам никто не подобрался вплотную. Посохом по голове – довод, конечно, ощутимый, но колдуют они лучше, чем дерутся. И еще здорово тревожил тот странный дух или демон в доспехе, что вызывал баронессу на бой. Сейчас он сражался на их стороне – но кто его знает, что будет дальше?
Натаниэль снес башку очередному демону, шарахнулся от еще одних лапищ… и миг спустя обнаружил, что небо над головой снова черное, а не синее, сам он лежит на земле, все тело онемело и покрыто мурашками, словно когда ногу отсидишь, а рядом, кряхтя и ошарашенно оглядываясь, корчатся остальные.
Элисса медленно распрямилась, оглядела остальных. Выдохнула.
— Получилось.
— Погоди, а ты что, сомневалась? – не удержался Огрен.
— Если слишком долго задержаться в Тени, тело может стать непригодным для жизни. – сказал Андерс.
— И молчали?
— Сказал бы – сильно это бы тебе помогло?
— Ах ты нагов…
— Тихо! – оборвал их Натаниэль. Сам он не сводил взгляд с Элиссы, которая, держа наготове клинки, уставилась туда, где раньше что-то белело, а сейчас это, белое, заслоняла темная фигура, идущая навстречу дергаными, неровными шагами. Вот стал виден грифон на доспехе, лицо с явственными признаками разложения. Натаниэль натянул тетиву, но Элисса выставила ладонь, останавливая, и он послушно замер.
— Что это за… - протянул Огрен.
— Это я, дух справедливости, – сказал труп. – Заперт в ловушку этого тела.
— Ясно, – кивнула Элисса.
И опустила ладонь.
Стрела ушла точно в глазницу, а дальше Натаниэль не понял, кто успел первым – то ли Огрен, подрубая колени, то ли все же сперва улетела голова, снесенная клинком Элиссы. Два огненных шара, разбившихся о торс, довершили дело, спалив все, что было внутри доспеха.
— Он же… - голос Андерса дрогнул. – Он же на нашей стороне… был…
По крайней мере, маг сперва выполнил приказ, а потом начал задавать вопросы. – Подумал Натаниэль. Сам он не колебался ни мига – как ни крути, в таких делах у командора опыта куда больше, чем у любого из них.
— Он был не на нашей стороне. Он был против баронессы.
— Но это был добрый дух!
— Уверен? – Элисса глянула на мага снизу вверх, чуть склонив голову.
Андерс не ответил.
— Но он сам сказал… - встряла Веланна.
— А я говорю, что я - императрица Орлея. – Хмыкнула Элисса. Добавила чуть мягче.
— Дух или демон – он всего лишь вернулся в Тень, где обитал до того. Но неужели нам надо было оставить бродить по болотам одержимый труп?
— Дух мог бы…
— Веланна, это был одержимый труп, – повторила Элисса мягко и терпеливо, словно ребенку. – Представь, если бы он вселился в кого-то их твоего клана. Позволила бы ты так обойтись с телом сородича – вместо того, чтобы упокоить, как подобает? Дух или демон – вот он все время рядом, но тело мертво, и оно разлагается день за днем. И на все это вынуждены смотреть те, кому этот человек был дорог при жизни. Неужели ты, Хранительница, допустила бы такое?
— Я не стала Хранительницей, – поджала губы Веланна.
Конечно, не допустила бы, - понял Натаниэль. – Только признаться гонор не позволяет.
Андерс вздохнул, но больше ничего не сказал.
Элисса опустилась у трупа, коснулась герба на кольчуге. Шепнула.
— Прости, брат.
И начала деловито расстегивать ремешки доспеха.
— Огрен, кольчугу возьмешь. Длинновата будет, но все лучше, чем то, во что твой доспех превратился.
Огрен согласно буркнул, стаскивая с себя кирасу.
То, что осталось от тела они закопали тут же, рядом с тропой, взяв лопатку из вещей покойного Кристоффа. Все-таки не годилось бросать собрата – Стража без погребения. Больше Элисса трогать ничего не стала – да и не было там ничего ценного, по правде-то говоря. Из того, что стоило бы возвращать родственникам – только письмо от жены. Элисса дернула щекой, мельком глянув на убористые строчки, сунула письмо в мешок.
— Все готовы? Пошли отсюда.
Повернулась к тропе – и тихонько выругалась, глядя на зарево над поместьем.
— Похоже, эта баронесса тоже решила не оставаться больше в тени. – Хмыкнул Андерс.
— Попробуем обойти? Тихо? – предложил гном.
Элисса помотала головой.
— Там не было пути в обход. Да и… Если мы не оставили духа, то демона тем более без присмотра оставлять нельзя. Придется…
Она не договорила, но и без того было понятно, что именно «придется».
— Как же оно все не вовремя, - сказала она еле слышно. – Я и без того безумно устала…
Натаниэль тихонько сжал ее ладонь. Элисса подняла взгляд, едва заметно улыбнулась.
— Прорвемся. Идем.
Они «прорвались». Правда, после этого зелий не осталось – совсем. Ни целительных, ни лириумных для Андерса. Правда, потом пришлось добрый час сидеть, прислонившись к ближайшей стене и дышать – больше сил все равно ни на что не было. А путь до Башни Бдения стал и вовсе бесконечным. Входя во двор, Натаниэль мечтал лишь об одном – вымыться, рухнуть в постель и уснуть суток этак на трое. Но, едва заметив их, наперерез ринулся посыльный. Всучил письмо оторопевшему Натаниэлю и поклонился Элиссе.
— Там вас спрашивает женщина. Назвалась Орой, женой Кристоффа.
Натаниэль подумал, что этот день – если он был один – не закончится никогда.
— Хорошо, - сказала Элисса. – Проводите ее в мой…
Она осеклась, видимо, вспомнив, в каком состоянии кабинет. Поправилась:
— В комнату для гостей. Я сейчас буду.
— Пойти с тобой? – предложил Натаниэль.
Толку от него, конечно, немного будет, разве что молча рядом постоять. Но хоть что-то.
Она покачала головой.
— Спасибо. Но это обязанность командора, пропади все оно пропадом. Иди, отдышись. Тот еще был денек, когда он, наконец, закончится.
Она сунула шлем подошедшему денщику, двинулась к замку… ровно затем, чтобы через миг дорогу заступил гном… Волдрик, кажется, начав втолковывать что-то про гранит. Вместе они прошли до самых внутренних ворот, наконец, гном отстал, явно довольный. Натаниэль проводил взглядом Элиссу, в который раз подумав, что ни за что на свете не захотел бы оказаться на ее месте, покрутил в руках письмо. Нет. Сперва мыться. Потом есть. Потом все остальное.
Распечатав, наконец, письмо – герба на сургуче не оказалось - Натаниэль обнаружил внутри еще одно. С печатью банна Амарантайна. Пожалуй, правильно он сделал, что сперва хоть немного пришел в себя – что бы ни исходило от Эсмерель, встречать это лучше на свежую голову. Или хотя бы относительно свежую.
Эсмерель была сладка, красноречива и угодлива. И ядовита, потому что когда Натаниэль закончил читать, его мутило не хуже, чем после яда тех мерзких личинок. Старые друзья отца… Всегда был как родной сын… соболезнуют утрате… недоумевают и растеряны, глядя на его поведение… кровь вопиет и прочая и прочая и прочая. Словом, выходил он, Натаниэль, вконец негодным сыном и человеком совсем никудышным, если не решит срочно связаться с Эсмерель и соратниками, чтобы решить, как именно покарать гнусную убийцу. А самое смешное, что прямым-то текстом этого написано не было, все сплошь намеки да иносказания, попади письмо не в те руки – ни одного доказательства. Хорошо было написано. И било точно. Получи он это сразу после Посвящения – поверил бы, как пить дать поверил. И в заботу, и в сочувствие. И в кровавый заговор Кусландов за спиной отца, который, святой человек, лишь защищался, не переставая думать о благе Ферелдена. Побежал бы, как телок с кольцом в носу – прямо на бойню. Потому что не надо долго гадать, кто окажется крайним, если власти захотят всерьез найти убийцу Стража-Командора. Могут и не захотеть, кстати, учитывая, что ее величеству Элиссу Кусланд любить не за что. А там можно и посмотреть, кого новым Командором пришлют. Глядишь,и получится приучить с руки есть и смотреть, куда Эсмерель подскажет. Одна из самых влиятельных людей эрлинга, в конце-то концов.
Словно в помоях искупался, честное слово.
Натаниэль перечел письмо, пытаясь сообразить, что именно в нем не давало покоя, прозвучав фальшивой нотой. Нет, понятно, что оно было фальшиво насквозь, от первой до последней буквы, и все же… Сообразил, наконец. И пошел искать Элиссу.
Когда-нибудь этот демонами драный - причем почти в прямом смысле, усмехнулся он – день закончится?
Элиссу он отловил в дверях кабинета.
— Что-то срочное? – кисло поинтересовалась она.
Натаниэль смутился, только сейчас сообразив, что переодеться и сполоснуться она, наверное, успела, а вот поесть и отдохнуть – едва ли. Учитывая, что через полуоткрытую дверь был отчетливо виден идеальный порядок на столе кабинета, а по коридору спешила эльфийка с ведром и тряпкой – чернила со стены пока никуда не делись. А до того была жена… точнее, вдова Кристоффа. И наверняка по дороге попалась еще куча народа, каждому из которой было срочно что-то нужно. А тут еще он – что, до утра не дотерпел бы?
— Вообще-то…
— Понятно. Вообще-то не срочно, но что-то, из-за чего ты извелся весь, – хмыкнула она. – Слушай, будь другом – дойди до моего денщика, пусть отловит кого-нибудь из прислуги, и прикажет притащить чего-нибудь съестного прямо в комнату, а я сама до него уже не доползу, до харчевни – тем более. И я тебя выслушаю – если не обидишься, что за едой. Иначе загрызу кого-нибудь.
— Хорошо, буду другом, - хмыкнул Натаниэль взъерошив ей волосы. – Иди, я быстро.