Есть одна общая черта, которая объединяет все аэропорты мира, помимо, конечно того факта, что тут можно купить билет только на самолет, а не на поезд. Полет. Ожидание чуда, к которому человечество стреми-лось всю свою сознательную эволюцию. Возможность на некоторый период времени оторваться от земли, пере-ступить через несокрушимость земного притяжения, пусть и в брюхе железной птицы стать ненадолго ближе к Богу и небу, для некоторых - не обязательно в такой последовательности. Так есть не для всех, некоторым стало уже все равно, что каждой утраченной необходимостью радоваться маленьким проявлениям жизни, они теряют частичку себя, своей собственной души, но что тут поделаешь, современный мир производит свой собственный диктат, изменяя духовные ценности по-своему. Дети не такие, дети ко всему подходят как в первый раз, с раскры-тыми от удивления глазами и именно поэтому забавнее всего в аэропорту смотреть на ребенка, собирающегося в свой первый полет. Они радуются новым ощущениям так естественно, так открыто, что невольно дарят свою радость всем окружающим.
Маленький Робби Колтрейн еще около месяца тому назад знал, что ему предстоит путешествие к двоюрод-ной тетки Саванне в Вашингтон. Нельзя сказать, чтобы он сильно любил эту крупную, страдающую отдышкой женщину лет сорока пяти, явно являющуюся счастливой обладательницей синдрома «вечно сюсюкающая старая дева». Поэтому он решил подсластить себе пилюлю и заранее стал обрабатывать своих родителей на авиа-перелет, поскольку уже давно мечтал полетать хоть как-то. Поскольку он был рассудительным ребенком и пони-мал, что способности Супермена, Человека-ракеты и Нэйтана Петрелли с Уэстом из сериала «Герои» в реальной жизни всего лишь выдуманная история и родители ему в этом ничем помочь не смогут, он хотел получить хоть какую-то компенсацию за моральный ущерб предстоящей поездки. В ход был пущен весь нехитрый арсенал мальчишеских уговоров: от – «я буду хорошим и не буду докучать тетушке Саване», и – «я никогда не летал на самолете», до тяжелой артиллерии – «обещаю целых два месяца, по возвращению, мыть всю посуду и каждый день убираться в комнате сам».
Трудно сказать, что из этих атрибутов детского шантажа возымели действие, но искомый результат был достигнут - неприятель, в виде его родителей сдался на милость победителя в лице торжествующего победу Робби. И теперь его и за уши не могли отодрать от массивного панорамного окна Третьего Терминала, где он стоял разинув рот и глазел на заходящий на посадку огромный Аэробус А380, сжимая в руке брошюрку об этом самом большом в мире самолете. Не отреагировал он и на сообщение о прибытии рейса из Берлина, оглянув-шись лишь раз, когда толпа пассажиров, на две трети состоящих из немецких туристов повалила с летного поля внутрь Терминала.
А вот его мама наоборот забеспокоилась, увидев среди массы народа двух слишком странных людей, которые двигались слишком четко, слишком отлажено, слишком пытаясь не двигаться так, чтобы это было заметно, от чего это было заметно еще больше. Один из них, идущий чуть впереди, был мексиканцем, слегка бледноватым, чтобы это слишком бросалось в глаза. Приталенный пиджак спортивного покроя был лишь чуточку поношенным и достаточно плотно натягивался на груди, облегая внушительно развитую мускулатуру. Он чуть прихрамывал и время от времени поправлял узкие темные очки, пристально оглядываясь по сторонам. Неожиданно остановившись, он присел на корточки, поправив завернутые над кроссовками джинсы и выпрямившись повернул голову в сторону своего спутника.
- Смотри, - произнес он с ощутимым акцентом, кивая головой в сторону выхода, а руки его тем временем порхнули за пазуху, производя ничего не значащие манипуляции с перекладыванием документов из нагрудного кармана в массивную кожаную сумку. Американец с пестрым сине-красным шейным платком, повязанным над изящным черным с искрой френчем, стрельнул глазами в указанную сторону и потянулся к небольшой припухло-сти за правым ухом. Его бледное лицо ничего не выражало, но и без того тонкогубый рот вовсе вытянулся в ли-нию.
Латинос покачал головой:
- Нет, давай обойдемся без этого. Нами будут недовольны. Попробуй решить все по-другому, я пойду на выход и буду ждать в машине. И поторопись, остальные скоро появятся.
Американец кивнул и нырнул в толпу, плавно и виртуозно лавируя среди встречающихся, провожающих, просто толпящихся и галдящих людей. Мексиканец даже не взглянул ему вслед, лишь отдернул пиджак и подхва-тив сумку направился в сторону больших раздвижных дверей, ведущих наружу.
Возле стойки аренды автомобилей крутился невысокий человек, зябко кутающийся в легкое пальто с боль-шим теплым шарфом, намотанным на шею так, что почти скрывал половину лица. Обеспокоенные глаза стреляли по толпе со скоростью пулемета Гатлинг, что-то выискивая, он явно нервничал и крутился, чем не раз обратил на себя внимание службы охраны, но пока он ничем не переигрывал своей роли простого встречающего, который не может найти того, кого он встречает, его не трогали. Человек явно суетился свыше необходимости, но ничего не мог с собой поделать. Именно поэтому, он не заметил другого человека в черном френче и пестром шейном платке, который буквально проплыл у него за спиной, что-то бросив ему под ноги, после чего так же незаметно направился в сторону выхода.
Мексиканец ждал напарника снаружи, подняв воротник пиджака. Увидев партнера, он выкинул наполовину скрученную самокрутку, дунул на крошки табака на руках и пристально посмотрел на него, склонив голову набок. Американец кивнул и прошел мимо него, направляясь к припаркованному в вип-зоне микроавтобусу темно-вишневого цвета. Внутри их уже ждала довольно разношерстная компания из пяти человек, выглядевших слиш-ком разными, если бы их не объединял хищный и холодный взгляд профессионалов явно не кружка по домашне-му вышиванию. На звук открывающейся двери повернулся человек, сидящий рядом с водителем. Худощавый, даже можно было бы сказать сухопарый британец, с какими-то бесцветными волосами хмурился, перекидывая губами зубочистку из одного края рта в другой.
Дождавшись пока оба займут пустующие места, он произнес тихим и вкрадчивым голосом:
- Ну? Докладывайте.
Ответил Американец с легким, но почтительным кивком.
- Все прошло согласно инструкций, мистер Гилмор. Как и было приказано, мэтром, мы летели разными классами и на разных местах. Еще семеро прибудут сегодня, последним рейсом из Гамбурга, остальные в тече-нии нескольких дней из разных точек, как и хотел мэтр.
- Проблемы были? О которых мне нужно знать?
Американец снова кивнул:
- Соглядатай.
- Человек Бруха, - процедил мексиканец, вмешиваясь в разговор и слегка надувая щеки, чтобы добавить значимости своим словам, - я заметил его сразу, в толпе, как только мы вышли с поля.
- Он вас видел?
- Нет, - американец хохотнул, - он не увидел бы и сову, парящую у него за спиной и делающую ему непри-личные знаки. Мистер Гилмор, сэр, я позаботился о нем, - и глядя на сузившиеся глаза британца, поспешил до-бавить, - не беспокойтесь, никакого шума. Бедняга так извертелся на глазах у охранников, что я всего лишь про-шел рядом и кинул ему под ноги пистолет, пусть теперь докажет, что он не неумеха-террорист и не пытался уст-роить покушение на кого-то из этих немцев, с которыми мы летели.
- Хорошо, - англичанин, названный Гилмором, кивнул и вынул из кармана дорогую Нокию, - поехали, нас уже ждут.
- Э… сеньор, - снова подал голос мексиканец, на сей раз он звучал не так уверенно. Гилмор удивленно от-ставив в сторону трубку воззрился на него, - скажите, а тот… - он сглотнул, - тот другой, который как вы…?
- И…?
- Он тоже будет там? Я имею в виду, что мы бы все хотели работать с вами, а не с ним.
Худощавое лицо озарилось беззвучным смехом, и это выглядело настолько неожиданно и несколько пу-гающе, что сидящие в машине люди немного отодвинулись от говорившего. Некоторое мгновение Гилмор изучал неожиданно покрасневшего мексиканца, потом усмехнулся и произнес в крайней мере снисходительно:
- Я попробую, что-нибудь сделать для вас, амиго. Обещаю. Поехали. – Он хлопнул по плечу водителя и от-кинулся на спинку сидения, вновь поднося телефон к уху:
- Все в порядке, мэтр, как вы и хотели. Еще семеро здесь: пятеро слуг и двое младших, и я уже везу их на точку сбора. Остальные прибудут в кратчайшие сроки.
Голос из трубки был тих и вкрадчив. Он был одновременно и далеко и совсем рядом, растекаясь незримы-ми волнами по машине, заставляя всех ежиться от холода.
- Требьен, мой дорогой. Я тобой доволен.

Остаток дня для Джареда окончательно не заладился. Единственным человеком на тот момент, кого он действительно хотел бы видеть была Энн, но когда он вернулся в банк, после разговора с шерифом, ее не было на месте. А после увиденных фотографий счастливой семьи Вайсберга, Джаред был абсолютно не расположен к общению с напарницей мисс Гринфилд. Ему не хотелось делать свои отношения с Энн достоянием обществен-ности в лице шефа полиции больше, чем это уже было сделано в его первый визит. Была еще одна причина - он до смешного опасался не справиться с соблазном откровенно попросить у нее передать шерифу, чтобы тот оставил его в покое. Ему совершенно были не нужны проблемы с полицией, ведь неизвестно как бы отреагировал Вайсберг на такое послание и его реакция на то, что Джаред впутывает его жену, или кто она там для него есть, в дела ее совершенно быть может не касающиеся, вполне вероятно будет еще более неадекватной, чем тема уже состоявшегося разговора. Кроме того, Джаред находил недопустимым решать свои проблемы в такой способ. Слишком уж это по детски.
Поэтому он лишь вздохнул глубоко и отправился в местный супермаркет, где совершил опустошающий на-бег на секцию полуфабрикатов, став беднее почти на две сотни зеленых, но зато богаче на две пиццы, лозанью, три упаковки замороженных фруктов и галлон апельсинового сока. Пораскинув мозгами, он решил, что совершенно не хочет сегодня алкоголя и вознаградил себя увесистой пачкой ванильного мороженного, от одного только взгляда на которое, ему уже становилось холодно. Расплатившись на кассе, он вернулся к себе, груженный всем этим добром и своим собственным дурным настроением.
Заперев дверь и безжалостно отшвырнув в сторону пиджак со всем его содержимым, Джаред сунул пиццу в микроволновку, налил себе стакан сока и плюхнулся в кресло в гостиной, со стоном удовлетворения закрыв глаза. Необходимость расслабиться, успокоить нервы и облегчить давление в мозгу была почти насущной, практически бессонная ночь в ожидании неизвестно чего и дурацкий разговор, как венец всей истории с таинственной фотографией, вымотали его почище целой рабочей смены, проведенной в патрулировании улиц. Довольно быстро он задремал, благополучно пропустив мимо ушей сигнал микроволновой печи, попытавшейся донести до его сведения о готовности продукта, доверенного ее стараниям. Разбудил его достаточно настырный телефонный звонок, трезвонивший так долго, словно неизвестный на другом конце провода точно знал, что обитатель номера дома и ему было просто жизненно необходимо с ним поговорить.
Поморщившись Джаред огляделся по сторонам, пытаясь привести успевшие разбежаться по разным краям его черепа мысли в порядок. Пока он спал, уже стемнело, от неудобной позы тело затекло во всех мыслимых и немыслимых местах, так что даже такое нехитрое дело, как дойти до телефона потребовало от него некоторых усилий. Но телефон все еще звонил, не желая угомониться и Джареду пришлось подниматься и идти к нему, тихо ругаясь себе под нос.
- Слушаю, - произнес он в трубку, хрипло прокашлявшись и отчаянно моргая, поскольку слезящиеся со сна глаза усиленно двоили и троили комнату перед ним.
- Мистер Хаттон? – Голос мужчины лет сорока, может более, лет в трубке был невозмутимо спокоен, веж-лив и официально холоден, преисполненный старосветской учтивости, звучащей несколько архаично, в особен-ности по телефону, но, тем не менее, придающей своеобразного шарма портрету его обладателя.
- В зависимости от того, кто интересуется, - усмехнулся Джаред, переложив трубку в левую ладонь, а пра-вой потянувшись за стаканом, - возможны разные варианты. Но в основном, да, это я. С кем имею честь?
- Скажите, - невидимый собеседник не пожелал представляться, - с вами был сегодня некоторый разговор, ведь так?
Стакан с соком замер в воздухе, так и не сделав глотка, Джаред мгновенно напрягся. Неприятный холодок полез по позвоночнику, стремясь ужалить в затылок, там где уже начинал звенеть, в который раз, сигнал тревоги.
- Кто вы, мистер? Хотя… если подумать, мне все равно. Учтите, я предупреждал, что эта шутка основа-тельно затянулась и у меня больше нет никакого желания быть ее частью. Так и передайте шерифу Вайсбергу.
Голос в трубке позволил себе смешок, несмотря на раздраженное настроение Джареда, тот не смог не от-метить, что этот смешок каким-то неуловимым образом не переступил границы той рафинированной вежливости, с английской педантичностью идеально отмеренной невидимым собеседником. Словно легким росчерком пера, этим звуком мистер-загадка выразил свое отношение к излишней на его взгляд агрессивности Джареда, давая понять, что его нисколько не задевает его тон.
- Никакой шутки, мистер Хаттон, мистер Вайсберг предупредил меня о вашей реакции на тему вашего с ним разговора. Поэтому, чтобы не смущать вас своим неожиданным появлением, я счел своим долгом предупредить вас о том, что я намерен лично нанести вам визит и продолжить столь резко прерванное общение. Ждите.
- Идите вы к черту, я не…! – выкрикнул Джаред в сердцах, неожиданно обнаружив, что отвечают ему лишь короткие гудки оборванной связи. Бросив трубку на рычаг он с рычанием развернулся, чувствуя вновь подкаты-вающую к горлу ярость.
- Это уже не лезет ни в какие ворота! – выругался он. – Да за кого они меня принимают, в конце концов. За окном раздался шорох гравия под колесами и слишком хорошо знакомый звук мотора выруливающей на стоянку полицейской машины. Луч света из фар мазнул по окну рядом с дверью и погас, оставив вместо себя только тре-вожную тишину, заставляющую Джареда тем больше нервничать, чем дольше он ожидал звука хлопнувшей две-ри. Вот, наконец, и он, приглушенный короткий хлопок, потом уверенный, спокойный, звук неторопливых шагов в сторону двери, а вместе с ними еще один звук, тихий, но ощутимый, как будто кто-то практически бесшумно залез на крышу машины, лишь слегка задев пластик мигалок.
Поставив на столик стакан с соком, который он все еще держал в руках, Джаред потянулся к кобуре, ле-жавшей рядом на столике и как можно тише вытащил из нее беретту. Держа ее стволом вверх, в более привыч-ной для себя стойке, он взвел курок и мягко ступая пошел к двери, за которой теперь все стихло. Взявшись левой рукой за ручку входной двери, он несколько раз глубоко вздохнул и рывком распахнул ее, нацеливая пистолет в сторону сиротливо стоящей на стоянке полицейской машины. Пусто, ни души вокруг, мотор выключен, внутри темно и никого. Готовый в любой момент нырнуть в сторону и начать стрелять, Джаред медленно подошел к машине, по дороге внимательно осматриваясь по сторонам. Коснулся пальцами капота - он теплый, значит то, что эта машина действительно только что сюда подъехала, ему не причудилось.
- Чертовщина какая-то, - пробормотал он себе под нос, спиной отступая к своим дверям. В висках застуча-ло, он внезапно почувствовал себя крайне неуютно, находясь один на открытом пространстве, словно он был единственным белым в обманчивом пустом и спокойном черном квартале и даже оружие уже не вселяло в него такой уверенности, как прежде. Только переступив собственный порог, он смог немного перевести дух, но когда уже собирался закрыть дверь, пустота снаружи произнесла знакомым тембром, как будто если бы телефон, по которому он только что говорил, сам по себе ожил, вновь прокручивая голос недавнего мистера-загадки.
- Кларк, будь добр, - послышалось снаружи и правое запястье Джареда охватили, будто тисками, стальные пальцы, препятствуя любым движениям руки с оружием. В секунду пистолет вырвали у него из руки и вот он уже летит в открытую дверь кухни, приземляясь на пол и судя по звуку ускользает куда-то под шкаф. Из пустоты воз-ле правого плеча Джареда материализовалась оскаленная в зубастой ухмылке рожа, словно по капризу неиз-вестного режиссера, сошедшая во плоти с полотен Иеронима Босха именно здесь в Стоуквилле, посередине ни-где, штат Калифорния.
Монстр осклабился, выпустил руку Джареда и плавным, неуловимым движением обоих ладоней казалось бы легонько толкнул его в плечи, но от этого пинка он пулей пролетел через всю комнату, грузно приземлившись на жалобно скрипнувший диван. Существо отступило от двери, прислонившись спиной к стене, сложив руки на груди и склонив уродливую голову набок, оно, ничуть не скрывая своего хорошего настроения, принялось разглядывать Джареда, нисколько не протестуя против того, что тот в свою очередь во все глаза рассматривает его.
Крепкое и мускулистое тело таинственного визитера было облачено в потертые синие джинсы, заправлен-ные в стоптанные и давно потерявшие свой первоначальный цвет берцы. Слегка впалый торс обтягивала не пер-вой свежести белая футболка с большим желтым смайлом, поверх была небрежно наброшена явно большая по размеру кожаная куртка, достаточно красноречиво топорщащаяся в подмышках с обеих сторон. Все это можно было бы легко понять и принять, если бы не лицо. Джареду оно напомнило когда-то виденный им фильм Элайаса Мэриджа «Тень вампира». Лысая голова незнакомца с торчащими остроконечными ушами поблескивала в свете люстры сероватой кожей, до боли напоминая образ графа Орлока, запавшие щеки лишь подчеркивались горя-щими красными глазами с черными точками зрачков, которые только чудом еще не затопила окружающая радуж-ка. Под глазами, на лбу и подбородке кожа шелушилась, напоминая ящеричную, постоянно оскаленный в ухмыл-ке рот весьма недвусмысленно подчеркивал среди треугольных остро заточенных зубов два сильно выделяю-щихся по длине клыка.
Легкое покашливание отвлекло внимание Джареда и на сцене появился второй участник, грациозными те-кучими движениями возникший в пределах видимости. Он двигался плавно словно огромный ягуар, облаченный в белоснежный костюм, в пару шагов переместившийся, да, именно переместившийся от двери к креслу. Мгновение и оно развернуто в сторону дивана, еще одно мгновение и незнакомец сидит в нем, небрежно закинув ногу на ногу. Его одежда была безупречна и подобрана с большим вкусом, единственным цветовыми пятнами на белом являются бордовая рубаха и такой же по цвету платок в нагрудном кармане. Незнакомец был слегка бледен и красив, возраст на вид вроде бы правильно определен Джаредом по голосу, отличаясь от возраста Христа всего лишь, наверное, лет на пять-шесть в большую сторону.
- Прошу простить за наше столь бесцеремонное вторжение, мистер Хаттон, - заговорил незнакомец, валь-яжно развалившись в кресле, - но, как я и сообщил вам по телефону, мне необходимо было с вами поговорить. А судя по вашему тону, на момент прекращения нашей первой беседы, вы были вполне способны пустить ваше оружие в ход при малейшем шорохе. Мне бы не хотелось после нашего разговора менять свой костюм. Именно поэтому я и попросил Кларка позаботиться о том, - он небрежно повел рукой в сторону своего спутника и монстр, по-прежнему весело скалясь, склонился в нарочитом поясном поклоне, - чтобы наше общение началось без лишнего кровопролития.
- А по-другому никак нельзя было? – буркнул Джаред, по-прежнему не сводя взгляда с существа, поимено-ванного Кларком.
- Мистер, Хаттон, - усмехнулся незнакомец, - будем же реалистами. Неужели вы бы согласились говорить со мной без этой небольшой демонстрации, которую мне пришлось перед вами провести сейчас? А если бы и согласились, мог ли я быть уверенным, что вы поверите в то, что я бы хотел вам рассказать?
- Да что вам всем на мне медом помазано, - взорвался Джаред, - сначала шериф, теперь вы, вообще неиз-вестно кто… Я не мать Тереза, не супер герой, я не имею никакого веса ни в политике, ни в шоу бизнесе, ни в криминале. Я антиквар, просто антиквар слышите, приехал сюда заключить сделку и абсолютно не могу понять вашего такого пристального ко мне интереса. Честно говоря, меня это уже начинает откровенно бесить, господа.
- Мистер Хаттон, - незнакомец сдержанно рассмеялся, - Джаред, вы ведь позволите вас так называть? Пра-во слово вы себя недооцениваете. Но в прочем, где мои манеры? Разрешите отрекомендоваться, меня зовут Карл Лестер, моего спутника зовут Кларк. Если у него и есть фамилия, мне она не известна и нас обоих это впол-не устраивает.
- Не могу сказать, что рад знакомству, - абсурдность ситуации все еще напрягала, но Джаред понемногу на-чинал вновь обретать присутствие духа. Сбежать пока не представлялось возможным, монстр, представленный как Кларк, внимательно следил за каждым его шагом, но не нападал, это обнадеживало. Убивать или грабить его также не собирались, а это значило, что можно слегка расслабиться. Они пришли сюда поговорить, что же будем говорить. Мешало другое, пристально присматриваясь к своим собеседникам, Хаттон понимал, что это не спектакль, разыгрываемый специально для него. Уродливое лицо Кларка, похоже было действительно его лицом, а не маской и сила, с которой он швырнул его через всю комнату, была явно не спецэффектом. Грациозность и плавность движений человека, представившегося Карлом Лестером, также выходила за пределы возможности обычного человека. И как, спрашивается, к этому всему относиться? Решив пока не выдавать своей растерянно-сти, Джаред постарался принять на диване наиболее непринужденную позу и сосредоточиться на словах Лесте-ра.
- И так, если с официальной частью покончено, - судя по поведению Карла и выражению его лица, тот был прекрасно в курсе хода мыслей Джареда, но также не подавал вида, - если вы не против?
- А у меня есть выбор? – произнес Хаттон, покосившись на Кларка, склабящегося во весь рот.
- У вас есть выбор, - кивнул Лестер, улыбнувшись и проследив за взглядом Джареда, - но только после не-которой предварительной части нашего разговора, я смогу описать его вам. Успокойтесь, Джаред, я обещаю, что вам не будет нанесено никакого вреда, какое бы решение вы не приняли. Я здесь только для того, чтобы сделать вам предложение, о котором говорил,… простите, начал говорить шериф Вайсберг.
- Быть охотником на вампиров? - Джаред пожал плечами, решив «так сказать» бить на поражение, - неужели вы думаете, что я действительно куплюсь на эту ерунду, сколько бы разговоров вы или кто угодно из вашей команды со мной не проводили и какие бы предложение не делали. Вы еще больший псих чем шериф, если ве-рите в это.
Лестер несколько секунд недоуменно смотрел на него, и Джаред уже начал торжествовать, поздравляя се-бя с удачно проведенной контратакой по неуязвимым досель позициям противника, но потом он удивленно миг-нул, когда Карл просто рассмеялся, хлопнув себя по бедру. А Кларка так и вовсе согнуло пополам от неудержи-мого смеха, который по звуку походил на лошадиный кашель. Лошадь при этом явно страдала от обильного на-личия мокроты в легких, хроническим бронхитом и еще бог знает чем.
- Охотником на вампиров? Ради всего святого, Джаред, - коротко отсмеявшись, Карл в одно мгновение стал серьезным, словно одним непринужденным жестом повернув внутри себя невидимый переключатель, - вы все не так поняли. Конечно есть на этом свете и охотники, как же без них, но ни я, ни мистер Вайсберг никаким образом к ним не относимся и соответственно – никак не могли бы предлагать вам вступить в их ряды. В одном вы правы, речь действительно идет о вампирах. И наше предложение к вам совершенно с другим знаком, чем тот, который поставили вы.
- Простите, - Джаред развалился на диване, раскинув руки по спинке, свой прокол в построении логического вывода он осознал, но никак не прокомментировал, просто спрятав напрашивающуюся реакцию внутри себя, - но я не очень понимаю, о чем это вы?
- Я предлагаю вам стать одним из нас, Джаред, - произнес Лестер широко улыбаясь и обнажая два заост-ренных клыка, явно длиннее, чем они должны быть у нормального человека, - вампиром. Вычеркнуть свое имя из книги этого мира, чтобы вписать его в книгу мира другого, где ваши способности и таланты выйдут на совер-шенно другой уровень и смогут наиболее полно раскрыться.
Неприятный холодок начал колоть затылок Хаттона ледяными иглами, когда он окончательно понял, что все происходящее не шутка и не сон.
- Уфф, - только и смог выдавить он из себя. – Стоп, тайм аут господа. Сейчас мне просто необходимо вы-пить.
Он поднялся и направился к мини-бару, Кларк не пошевелился, только следил за ним пристальным взгля-дом красных глаз, Лестер просто сидел неподвижно, слишком неподвижно для простого человека. На его губах, вновь сомкнутых, бродила легкая улыбка. Слегка дрожащими руками, Джаред выудил бутылку виски и свернул крышку. Выплеснув остаток сока в раковину на кухне, он налил в стакан на два пальца коричневатой жидкости и вернулся на диван.
- Значит вы вампиры? – произнес он, делая глоток.
Кларк хохотнул:
- Точно чувак, точнее не бывает. Прямо в точку. Попал, убил, застрелил. Наповал.
Лестер коротко взглянул на него, слегка неодобрительно, и снова перевел взгляд на Джареда.
- Если вам нужны еще доказательства, я могу продемонстрировать…
- Нет, - резко подняв раскрытую ладонь, и замотав головой поспешно возразил Хаттон, - не нужно. Думаю доказательств на сегодня достаточно, как и каких либо демонстраций. Я вам верю, хоть это и идет в разрез со всеми моими представлениями о здравом смысле.
- Я вас понимаю, и могу лишь добавить, что вы приняли абсолютно правильное решение, мистер Хаттон, - кивнул Лестер. – Рад, что все разногласия между нами улажены, хотя бы в такой, непрочной и предварительной форме. Сэм, шериф Вайсберг, достаточно полно описал вас, настаивая на том, чтобы я переговорил с вами лич-но, но, до текущего момента, я не был так уверен в вашей кандидатуре, как я уверен в ней сейчас.
- Но почему я, этот вопрос все еще остается открытым, Карл? - Джаред старался быть спокойным и рассу-дительным, но это было совсем не просто. Сложнее всего было переступить через врожденное человеческое неверие в существование сверхъестественных существ, этого не может быть, просто потому, что не может быть. Мозг отказывался верить в то, что видели глаза и грозил просто закипеть внутри черепа.
- Ответы вполне очевидны, мистер Хаттон, и если бы вы прекратили убеждать, прежде всего, себя в собст-венной заурядности, вы бы давно получили бы их сами.
- Ну так просветите меня в том, что я еще не знаю, - хмыкнул Джаред.
- Извольте, - Лестер подался чуть вперед, слегка нахмурившись, - вы провели почти шесть лет в полиции, уже одно это, опуская несущественные на данный момент подробности вашего ухода со службы, делает вас дос-таточно ценным сотрудником для нас.
- Вы так это называете - сотрудник?
- Если вам будет так угодно. Продолжим. Вы не карьерист, поскольку, насколько мне известно, в департа-менте полиции Сан-Франциско на нормальное звание можно рассчитывать разве что после десяти лет непре-рывного стажа. Но, тем не менее, вы ушли по собственному желанию. Я бы сказал, что вы слишком индивиду-альны, чтобы быть полицейским, в общепринятом смысле этого слова, но тем не менее все необходимые вам навыки и способности вы получили за эти годы службы и вполне успешно их применяете на гражданке, что доста-точно красноречиво показывают ваши действия здесь и то, как вы ведете дела в Сан-Франциско.
И это лишь подчеркивает тот факт, что вы достаточно неординарная личность, склонная к импровизации, личность, в которой присутствует некая гибкость мышления, которую вы способны использовать не только по шаблонным схемам, но и действовать сообразно сложившейся ситуации. Вы достаточно развиты, как физически, так и интеллектуально, не новичок в обращении с огнестрельным оружием. Не смотря на несколько лет относи-тельно спокойной жизни и занятия, уж простите, но на мой взгляд вам совсем не присущего, вы все же сохранили весьма впечатляющую физическую форму и если бы не разница по силе между вами и Кларком, обусловленная сугубо его вампирской сущностью, мне бы было интересно посмотреть на ваш с ним спарринг. Я могу продолжать так еще долго, Джаред, если вы любите восхваления в ваш адрес, но это не изменит того факта, что вы нам подходите, подходите по все параметрам.
- Господи, - усмехнулся Джаред, - такое ощущение, что я сейчас на агитационном пункте, где меня уговари-вают отдать свой голос очередному кандидату в Конгресс.
- Вы будете удивлены, мистер Хаттон, - Лестер откинулся на спинку кресла и положил руки на подлокотни-ки, - но Стоуквилль давно служит нашей перевалочной базой и вербовочным пунктом. Здесь тихо и спокойно, в отличие от шумной жизни больших городов. Единственное громкое дело, за последние несколько десятков лет, случилось три года тому назад, когда трое залетных гулей Саббата решили крепко пошуметь, нализавшись де-шевой текилы у Бака.
- А, ну да, слышал. Правда деталей было совсем немного и слова: «гули», «Саббат» и так далее в моей версии рассказа упомянуты не были.
- Шериф Вайсберг тогда блестяще справился с ситуацией, ему даже не пришлось прибегать к нашей с Кларком помощи. Вдвоем с Баком они очень доходчиво указали этим джентльменам на неверность их поведения и выгнали их из города, предварительно крепко настучав по ребрам, с тех пор тут даже краж толком не было, во всяком случае местных жителей точно не в чем упрекнуть. Можно сказать с должной долей уверенности, что весь тот крайне небольшой процент преступлений, случающихся в этом городе, практически полностью лежит на приезжих, отчасти по этому, Сэм так пристально следит за всеми, кто прибывает из большого города.
- И что же это тогда за вербовочный пункт получается? Кого тут превращать в вампиров, в этом курятнике?
- Джаред, - Лестер снова подался вперед, непринужденно опершись локтями на колени, - Стоуквилль это отличное прикрытие для нас. Я люблю покой и безмятежность этого места и предпочитаю работать так, как мне это нравиться, как художник, который не терпит, когда ему указывают, как писать картины. А касательно кандида-тов… ну что же считайте меня лентяем и сибаритом, но согласитесь – весьма приятно удачно построенное сте-чение обстоятельств, в ходе которого мой клиент сам выходит на меня.
- То есть, - Джаред недоуменно уставился на вампира, машинально проследив глазами за Кларком, кото-рый неуловимым движением переместился к сиротливо стоящей на столике бутылке виски и одним глотком осу-шил ее, - вы хотите сказать, что моя сделка со Звотой была попросту подстроена вами, или кем-то из вас?
- Нет, нет, ну что вы, - глаза Карла смеялись, но рот оставался сомкнутым, наверное, чтобы лишний раз не светить клыками и не нервировать и без того взведенного собеседника, - это было бы слишком грубо и непро-фессионально с моей стороны. Не я вышел на вас, скорее это происходило мимо меня и мне не известно, какие именно из ваших заслуг обратили на вас внимание моего руководства. Я достаточно поверхностно, признаю, оз-накомился с вашей кандидатурой, в основном со слов Сэма, которому первому сообщили о вас. Слободан Зво-та действительно выставлял на аукцион у Дейла какой-то там предмет, а я лишь порекомендовал сделать так, чтобы его изображение гарантированно попало к вам в руки, поскольку был уверен, что он вас заинтересует. Ну а шериф Вайсберг лишь довершил дело, напомнив Звоте в некотором частном разговоре, о том, что на Томасе Дейле свет клином не сошелся. Вуаля, - он сделал руками неопределенный жест, - вот вы здесь.
Джаред хмыкнул и надолго задумался.
- А я-то думал, как же мне все так легко удалось, что даже странно как-то. Значит, господин Вайсберг меня просто проверял, в такой своеобразный способ.
- Не огорчайтесь, мистер Хаттон. Поверьте, прошу, то что вы все-таки заключили эту сделку со старым сербским лисом целиком и полностью ваша заслуга, никто из нас и не собирался вам как-либо помогать, или вер-нее будет сказать – мешать, в этом деле. И это еще один пункт в список ваших достоинств, в дополнение к тем, которые я вам уже оглашал.
- Да уж, - покачал головой Джаред, задумчиво катая в ладонях стакан. – Хорошо, а если я скажу нет, что тогда? Вы меня убьете?
- Зачем же, - снова улыбнулся Лестер, - времена средневекового невежества и мракоборства, которые и создали нам такую отрицательную репутацию среди вас давно прошли. Нет, я не отрицаю, что в нашей и в вашей истории присутствуют некоторые точки соприкосновения и многие из них были во многом схожи, а иногда и бо-лее кровавы, чем все те истории, которые смертные говорят про вампиров. В любом обществе присутствуют отщепенцы и личности с крайне неуравновешенной психикой и слишком ярко выраженными антисоциальными наклонностями, думаю не нужно уточнять вам, что я имею в виду, увы и мы тому не исключение. Быть может вам это и покажется странным, в конце концов вы дитя своей полной стереотипов и предрассудков расы, но у нас есть свое общество, своя политическая и экономическая структура и культура, мы не одиночки, которыми вы привыкли нас считать. Хотя, такое мнение и родилось только по причине наличия отдельных особей среди нас, которые отказывались соблюдать наши законы. Помимо внутренних правил, закон у нас один – Маскарад.
Мы скрываем свое существование от вас, Джаред, тому есть разные причины, большинство из которых вам отлично известны. При удачном стечении обстоятельств, мы с вами сможем вернуться к этой теме более деталь-но. Главная суть наших устремлений, в общем итоге, сводится к одному – максимально возможному мирному сосуществованию с вами.
И отвечая на ваш вопрос, скажу – не буду расписываться за всех моих собратьев, кто выполняет подобную работу, но лично я всегда придерживался принципов честного сотрудничества при полном, по возможности ко-нечно, отсутствии угроз и агрессии. Сотрудник, - он слегка поморщился, - пожалуй, мне тоже не нравится этот термин. Собрат, вот так будет лучше, так вот, собрат, который получил максимальную информацию и идущий к Обращению добровольно и по согласию, гораздо эффективнее, чем собрат которого насильно обратили помимо его воли. Если вы откажетесь, - Лестер усмехнулся краешками губ, - мы уйдем и вы никогда больше не услышите ничего ни обо мне, ни о моем спутнике. Быть может вы, когда-нибудь и будете сожалеть о столь неосмотрительно упущенной возможности увековечить свое существование, обрести экстраординарные способности и занять гораздо более высокую ступеньку на эволюционной и социальной лестнице, чем та, на которой стоите вы. Быть может, вы и не вспомните о нас после этого, в любом случае решать вам.
- А вы не боитесь, - Джаред подобрался внутренне и посмотрел прямо в серебрящиеся глаза вампира, именно сейчас он, скрепя сердце, смог хотя бы про себя назвать своего собеседника так, - что я после разговора с вами отправлюсь в любую крупную газету Сан-Франциско и дам там такое интервью, что все журналисты будут просто кипятком писать от восторга?
- Исключено, - Кларк хмыкнул и подошел к окну, всем своим видом показывая горделивую отрешенность от разговора, так словно своим упрямством Джаред основательно ему надоел. А Лестер вел себя как рыба в родной стихии, было понятно, что для такого мощного ума и огромного опыта вербовщика, Джаред пока не брался на глаз определить его возраст, не составляло проблем предугадать все вопросы и возражения его подопечного. – Подумайте, как скоро после упоминания слова – вампир, вам укажут на дверь или же пригласят санитаров из ближайшей психиатрической лечебницы, если вы будете настаивать.
Я не исключаю, конечно же, что при удачном, опять же, стечении обстоятельств рано или поздно вам улыб-нется удача. Но, и мне кажется, вы со мной согласитесь, в лучшем случае это будет какое-нибудь желтое изда-ние, которое опубликует ваши откровения в разделе бульварной прессы. Нет, ну серьезно, неужели вы считаете, что вы первый человек, кричащий о том, что его похитили пришельцы, снежные люди или еще кто? В худшем же, вы попадете в какой-нибудь раздел юмористических курьезов, что не будет слишком полезно для вашей репута-ции, как человека, для которого, в его кругах, репутация крайне важна.
- Книга?
Лестер с таким видом посмотрел на Джареда, что тот сам понял бессмысленность подобного вопроса.
- Книга о нас, как была книгой, так ею и останется, не более того. Вымысел, еще одна сказка. Кроме того, - продолжил Карл, - если вы будете упорствовать, на вас могут обратить внимание гораздо более могущественные и гораздо менее снисходительные и терпеливые вампиры из нашего круга, которые превыше всего беспокоятся о соблюдении Маскарада. Ведь один из основных постулатов нашего свода законов заключается в том, чтобы любым способом, я подчеркиваю, любым способом скрывать от смертных наше существование. В такой ситуации, в лучшем случае вам придется пройти через принудительное Обращение с моей стороны или со стороны того, кто получит на то санкцию Старейшин. В худшем же случае, поскольку я прекрасно понимаю, что обладая таким знанием, каким обладаете сейчас вы, вы можете доставить нам значительные неприятности при наличии агрессии с нашей стороны, будет объявлен приказ о вашей ликвидации и, поверьте, в таком случае даже вы ничего не сможете противопоставить объединенным усилиям даже нескольких вампиров.
Скажите мне, стоит ли при таком раскладе игра свеч?
Джаред хмыкнул и поднялся. Пройдясь пару раз по комнате от края до края, он в задумчивости поставил стакан на стол и повернулся к Лестеру.
- Весьма доходчивое объяснение.
- Таково реальное положение вещей, Джаред, - отозвался тот. – Мне нет смысла скрывать что-либо от вас, поскольку, как я уже говорил – Собрат, обладающий всей информацией и давший свое добровольное согласие на Обращение, для нас гораздо полезнее, чем Собрат, который обращен насильственно или в самый неподходящий для нас момент, обнаруживший, что ему что-то недоговорили.
- Я должен прямо сейчас дать ответ? – Сердце Хаттона тревожно забилось, когда исчерпалась возмож-ность оттягивать неизбежность, жонглируя вопросами и ответами.
- Конечно нет, - Лестер тоже поднялся, стоя он был всего лишь на полголовы ниже Джареда, но от него веяло такой силой, сыто спящего льва, что просто подмывало сделать шаг назад, а еще лучше – оказаться по другую сторону массивной баррикады. – Суток на раздумье должно хватить с головой и если вы решите принять мое предложение, буду ожидать вас на закате в офисе шерифа Вайсберга. Он вкратце введет вас в курс дела и проведет вас в наше с Кларком личное убежище. Ваше отсутствие в участке, в указанное время будет расценено как отказ и даю слово, что в таком варианте никто вас больше не побеспокоит.
Думайте.
Конечно же, за все нужно платить в этом мире и я не предлагаю вам бесплатный сыр из мышеловки. В ва-шем же случае основной ценой за становление будет солнечный свет. Мы не можем ходить днем, даже самые слабые солнечные лучи приносят боль, а яркий свет – это одно из немногих средств, способных убить нас окон-чательно и безповоротно. Подумайте о том, что предлагаю вам я: вечная жизнь, сила, скорость, очарование и притягательность. Болезни – забудьте, алкоголь и наркотики – если вам это действительно необходимо можно потреблять в любіх количествах. Вам решать сколько для вас значит возможность ходить под солнцем, будучи при этом обладателем всех весьма сомнительных, как для меня, «достоинств» смертного тела. Да, нам нужно пить кровь, только она дает нам энергию жизни. Но для того, чтобы питаться не обязательно убивать. По всему миру вампиры содержат целые банки донорской крови, которая никогда не иссыхает. Что до всего остального… Многое из того, что люди выдумали о нас так и остается не более чем досужим вымыслом пылких умов смертных писателей.
Никто не потребует от вас становиться отшельником и бросать все ваши насущные дела или превращаться в кровожадного кровососущего монстра сидящего этакой злобствующей наседкой в семейном замке, увитом паутиной. Вампир Лестат и Дракула, сходящие с ума от вечности одиночества это миф, не более чем красивые книжные персонажи, либо же продукт Обращения человека скудоумного, с отсутствием воображения и любящего больше всего на свете жалеть себя.
Я предлагаю вам вечную жизнь, Джаред и прошу заметить, что не обещаю вам спокойного существования. Вот он, тот выбор, о котором я говорил в начале нашего разговора. Примите правильное решение, ведь такое предложение поступает крайне не часто. Чтобы вы не решили, было крайне приятно познакомиться с вами. Доб-рой ночи.
С этими словами, он, так и не подав руки для рукопожатия, направился к двери и открыв ее грациозным те-кучим движение руки, просто растворился в ночи. Тихий стук рамы позади, заставил Джареда резко обернуться. Прохладный ночной ветер шевелил портьерами, но Кларка не было. Он исчез также внезапно, как и появился.
- Чтоб меня черти дрючили, - вырвалось у Джареда.
- Будь осторожен в своих желаниях, - произнес голос из пустоты возле правого уха, когтистая лапа легла на его правую ягодицу и хриплый булькающий смех целым табуном мурашек прокатился по его спине, - неровен час ведь сбудутся.
От неожиданности Джаред вздрогнул, отшатнулся и размахнувшись двинул кулаком, по направлению отку-да раздался голос. Удар достиг цели, раздался гулкий и глухой звук, как будто кто-то ударил костью по большому барабану, который тут же сменился новым взрывом смеха. После чего стремительное движение чего-то невидимого буквально сдвинуло Джареда в сторону потоком протестующее зашипевшего воздуха и раствори-лось в ночи вслед за Лестером.
- Твою мать, - только и смог произнести Хаттон, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. – Вот твою мать. Кому рассказать, так ведь точно никто не поверит.

После ухода моих не в меру необычных гостей, я еще добрых минут двадцать стоял не шелохнувшись и прислушивался к ночным звукам, ожидая очередного подвоха не столько от джентльмена в белом костюме, сколько от монстра по имени Кларк.
Сказать, что я был испуган…? Да, вполне можно так сказать. Я был испуган практически так же сильно, как еще сегодня был разозлен на Сэма Вайсберга, за его идиотскую шутку с фотографией. Но вот причина моего страха, заключалась отнюдь не в появлении двух незнакомцев у меня в номере посреди ночи. Даже несмотря на то, что выглядели они как участники какого-то нелепого карнавала.
Меня до дрожи в коленках пугал тот факт, что я, прожженный и окончательный, как мне казалось, скептик действительно поверил в то, что они вампиры. Предъявленных мне доказательств хватило с лихвой, не говоря уже о каком-то шестом чувстве, настойчиво стучащем в затылке, первобытном страхе человека перед хищником, вшитом в подсознание. Нужно было быть полностью слепым и глухим, чтобы не увидеть и не услышать истины в их походке, движения, даже просто в том, как они говорили. Я им поверил. А это означало, ко всему прочему, что судя по всему придется согласиться также и со всем тем, что говорил Лестер относительно меня.
Мой незабвенный папаша, человек со многими разнообразными талантами, помниться говорил, что в этом мире возможно все. Правда имел он в виду вещи совершенно другие, более прозаические и относящиеся больше к реальному, а не к гипотетическому подлунному миру. Отчетливо помню тот период, занявший долгие, по крайней мере для меня, два года, когда он пытался адаптироваться к мысли, что профессия коммивояжера уже не является настолько прибыльной и интересной, какой была до этого. Тогда он еще не начал закладывать за воротник и очарование совместных поездок по стране вместе с ним еще не начало проходить. Правда настроение мне изрядно подтачивало его раздражающая привычка ворчать по малейшему поводу и самое глав-ное – везде где ни попадя применять Законы Мерфи в самых невероятных вариациях.
Но одно дело битый час выслушивать предположение, близкое к девяноста процентной уверенности, что на битком забитой стоянке именно на твою машину патрульный полицейский прилепит штрафную квитанцию. Со-всем другое, поверьте мне, совсем другое дело стать непосредственным свидетелем правдивости того, что при-вык с детства считать страшными сказками.
Кто, скажите мне, кто бы мог представить, хотя бы на секунду, что в этом крайне отдаленном от цивилиза-ции болоте, как меня тут пытались уверить (ага, ну как же), ко мне посреди ночи могут вот так вот просто прийти два вампира. И они не только не попытались напиться моей крови, как предписано делать, согласно тем же сказ-кам всем порядочным кровососам, нет, они просто довольно мило поговорили со мной. И предложили мне запи-саться в их ряды, как будто это так же просто, как… скажем купить билеты в кино.
Интеллегентные вампиры вербующие новых людей для пополнения своей численности, как вам это нра-вится…?
Согласиться? Черт, так легко… и так трудно… Куда проще было бы плюнуть на все и забыть, списав потря-сающую реальность происходившего разговора на чрезмерное нервное перенапряжение. Поверить в то, что это был просто дурной сон, хоть и невероятно красочный. А завтра утром, сидя в автобусе по пути назад в Сан-Франциско, даже не обернуться. Ан нет, не могу выкинуть из головы эти две жемчужно белые заостренные полос-ки, на добрый дюйм длиннее клыков любого нормального взрослого человека.
Я устало плюхнулся в кресло, в котором совсем недавно сидел вампир и тяжело вздохнул, задумавшись. Первые несколько попыток систематизировать полученную информацию позорно провалились, хотя бы по тому, что наряду с тем, что видели мои глаза и слышали мои уши, где-то рядом назойливо зудел глас здравого смысла, никак не желающий успокоиться и перестать шептать – этого не может быть, потому что просто не может быть.
Как бы мне самому не хотелось это отрицать, но разговор с Лестером действительно имел место, синяки на моих плечах завтра, наверняка, буду иметь форму раскрытых ладоней. Ну и силища же у этой твари… А если был разговор, то значит было и предложение, сделанное мне.
После всего сказанного, было бы глупо вновь задаваться вопросом – почему я? Мне и так уже все доходчиво объяснили. Предстояло решить только одно: соглашаться или нет. Бессмертие, нечеловеческая сила и проворство, против привычной и размеренной человеческой жизни, старения, которое неумолимо начнется лет через двадцать, пивного брюшка и седины, солнечного света и… души. Не говоря уже о пляжах, зевках во весь рот и тому подобных милых деталях, которых не замечаешь по причине их обыденности. Порог, который можно переступить только в одну сторону. Как Рубикон, мост через который имеет только одностороннее движение, поскольку за спиной огромная пропасть.
Я никогда не был особенно религиозен, официально мои визиты в церковь закончились еще лет в восемь, когда за спасение моей души боролась тогда еще живая мама, ярая католичка. После ее смерти, отцу, который и при ее жизни не очень одобрительно относился к ее фанатичной вере, стало категорически все равно, существу-ют ли в природе рай и ад и куда мы попадаем после смерти. Обретя самостоятельность я никогда, особенно, не задавался вопросом – а есть ли бог и что ему нужно от нас, естественно, никогда и ни в чем не уповая на него. Поэтому теологическая сторона этой диллемы, беспокоила меня меньше всего.
Было несколько струн, которые Лестер, делавший упор на другие способы убеждения, сам того не подозревая затронул, сделав акцент на животрепещущих для меня темах. До этой ночи, я старался не углубляться в размышления о бренности своего существования. Но сейчас, задумавшись, я понял, что мое ранение на Русском Холме повлияло на меня гораздо сильнее, чем думал об этом все прошедшие после него годы. В моей голове словно прорвало плотину и слишком живо, как на мой вкус, из пелены забвения одно за другим выныривали высверки воспоминаний, которые я старательно консервировал в памяти:
… темное складское помещение, хлипкая задняя дверь, вышибленная ручным тараном, треск рации и через шипение помех тщетные надрывные приказы капитана дождаться приезда спецназа, брошенные впопыхах ящики и инструменты, топот ног, тяжелое дыхание и стук крови в висках, рыскающие лучи фонариков. Несколько мгновений тишины, а потом все вокруг словно сходит с ума, вспышки выстрелов сверху, по сторонам, отовсюду. Удушливый запах страха и порохового дыма, взвизги пуль, тошнотворный звук попадания в тело и стоны ране-ных. Отчаянный рывок в сторону большого стеллажа с коробками. Удар в живот огромным раскаленным молотом, обжигающая боль, затопляющая сознание, отвратительное ощущения подгибающихся ног и слабости во всем теле. Рука прижимается к ране, рука поднимается к глазам, на пальцах что-то темное и отблескивающее – кровь. Потеря сознания, снова темнота…
Я тогда только невероятным усилием воли вырывал себя из небытия, приходил в сознание на несколько секунд, и снова отключался: два раза на самом складе, пока не кончилась перестрелка и черт знает сколько раз в машине скорой помощи, пока меня везли в больницу. И дело было не в стойкости характера, как потом говорил мне доктор. Я могу признаться себе в этом, всегда мог, хоть никогда и не хотел этого делать. Просто я чертовски боялся умереть вот так вот, в темноте, прикованный к каталке, не успев ничего сказать или сделать, а с того момента страх смерти и поставил крест на моей карьере копа.
У меня появился свой собственный, персональный демон, в существовании которого я не признался бы ни-кому, и под страхом смертной казни (смешно). Я мог не думать о нем, мог забыть о нем подобно старой вещи, забытой на чердаке посреди другого хлама. Но он-то помнил обо мне всегда и сидел у меня на загривке, запустив в мой мозг свои ледяные когти и мешал мне жить той жизнью, которой я хотел жить.
Предложение Лестера, это была хоть и странная, но твердая и сильная возможность попытаться избавить-ся от захребетника. Вновь ощутить тот привкус жизни, которого несмотря на все его преимущества лишен антик-варный бизнес. Возможность жить вечно, само звучание этих слов, неожиданно увлекло за собой. Мне даже сде-лалось немного не по себе от той силы, с которой меня захватил интерес к этой стороне озвученного мне кон-тракта на продажу моей уже бессмертной души.
Я налил себе еще виски и некоторое время стоял у окна, глядя на бесцветный сонный город. Не могу ска-зать, что смог принять окончательно какое-то решение, слишком много всяких «но» и «если» роились в голове. Страх ушел, оставив место усталой опустошенности. И когда я понял, что не в состоянии сосредоточиться не то чтобы на поиске правильного ответа, а даже на какой либо эмоции отправился спать, оставив дела насущные грядущему дню.