— Поговори с ней.

Это не было похоже на просьбу. Скорее требование, причем крайне невежливое. Йорвет вообще редко кого-то просил как полагается. Особенно dh’oine. Особенно ее. Считал ли ниже своего достоинства, высказывал ли свое отношение к ней лично? Фрейя не знала, но хотела бы узнать.

— Я уже говорила.

— Поговори еще, beanna.

Фрейя круто развернулась и бросила на пол испачканную кровью тряпицу. Йорвет обладал какой-то феноменальной способностью влипать во все возможные передряги. А может, сам к тому стремился? Она не знала и не хотела знать. Но факт оставался фактом — именно Йорвет чаще остальных скоя’таэлей оказывался ее пациентом. Трудно было сосчитать, сколько раз она заживляла его раны, сращивала кости, накладывала скобки на незначительные порезы, вытаскивала болты и стрелы, вырезала обломанные наконечники, а однажды и вовсе пришила ему ухо. Цвет, запах, консистенцию и даже вкус его крови Фрейя могла бы отличить от любой другой сразу же. Она знала тело Йорвета как свое собственное и, пожалуй, даже лучше — она, например, никогда не видела своей селезенки. Но при всем этом для него она оставалась beanna, иногда dh’oine. Фрейя не понимала такого отношения, очень обижалась и, в свою очередь, платила ему той же монетой, называя исключительно seidh или эльф.

В этом, безусловно, было что-то глубоко личное. Возможно, он о чем-то догадался сам, возможно, кто-то что-то шепнул. Хорошенько поразмыслив, Фрейя решила, что все дело в ревности, хотя с Саскией она теперь делила постель очень редко. Сосредоточенная на войне и интригах, Саэсентессис получала удовольствие от удачно выигранных сражений гораздо большее, нежели от простого полового акта.

«Это лучше, чем секс», — говорила она, блаженно щурясь, закинув голую стройную ногу Фрейе на бедро и прижимаясь животом. Фрейя не спорила. Она точно знала, что в мире было достаточно того, что лучше, чем секс. Например, магия.

«Война, — шептала она еще в самом начале их близкого знакомства, кусая Фрейю за сосок, — война никогда не меняется». И с этим тоже было трудно поспорить. Да и ни к чему. Саския с наслаждением балансировала на лезвии меча. И Аэдирнская Дева действительно была единственным, что удерживало Каэдвен и Нильфгаард на границах Долины Понтара.

Подчинив себе и своим прихотям Саскию, Филиппа Эйльхарт фактически обрекала на гибель весь Верхний Аэдирн. Несколько тысяч людей, эльфов и краснолюдов — незначительные вроде бы пешки, одним щелчком вышвыривались с шахматной доски под названием «Северная война». Когда Йорвет с помощью ведьмака освободил Саэсентессис и вернул в Верген, Фрейя с облегчением решила, что у них, пожалуй, еще есть шанс.

А потом все пошло наперекосяк.

Яростная и смелая Саския просто исчезла, осталась какая-то бледная копия, которая выглядела как Саския, говорила ее голосом, но не была той Аэдирнской Девой, ради которой готов был умереть каждый житель Долины Понтара. Она ушла в себя, замкнулась, каждый незнакомец вызывал приступы болезненной подозрительности, граничащей с манией. В ее прежде бесстрашном драконьем сердце поселился ужас.

Йорвет бесился, пытался достучаться до нее. Таскал Фрейю каждый день в покои Саскии, чтобы она осмотрела, вылечила, да сделала хоть что-нибудь! Только здесь нужен был целитель совсем иного рода. «Mo Rhena, — говорил Йорвет, а Саския сухими глазами глядела мимо него. — Mo Rhena, я буду охранять тебя! Не бойся, никто не посмеет больше завладеть тобой. Я не позволю». Наблюдать это раз за разом было невыносимо.

— Поговори с ней. Она слушает только тебя! — эльф схватил Фрейю за локоть.

— Оставь. Она слушает только свой страх.

— Ты же чародейка! — прорычал он. — Ты же проклятая ведьма, такая же, как и Эйльхарт и та, вторая. Если они смогли ее поработить, то найди способ ее защитить от этого!

— Я? Ты в своем уме, эльф? Куда мне тягаться с Филиппой Эйльхарт и Шеалой Тансервиль? — раздраженно сказала Фрейя, выдирая руку.

— Найди способ ее защитить! Даже если тебе придется быть рядом с ней рядом все время, даже в ее постели! Тем более что тебе не привыкать!

Фрейя залепила ему пощечину. Точнее, попыталась, потому как эльф перехватил ее ладонь далеко от своего лица и развернул спиной, заламывая руку.

— Ты всего лишь человек, — прошипел он ей на ухо. — Трусливая dh’oine, ты ничто по сравнению с ней. И если это потребуется, то будешь спать на коврике перед ее дверью.

Стиснув зубы, Фрейя со всей силы наступила каблуком ему на ногу. Коралл всегда говорила, что мужчины часто недооценивают способности женщин, считая тех слабыми и безвольными. Чародейка должна уметь за себя постоять. Чародейка не имеет права быть слабой. А еще у чародейки всегда должна быть хорошая обувь.

Эльф взвыл и отпустил ее. Фрейя отпрыгнула к стене, в руке у нее появился маленький сгусток пламени. Свежий шов на плече Йорвета лопнул, и теперь тонкая струйка крови неторопливо стекала вниз. Кап-кап-кап. Прямо на серые плиты пола. Он проследил за взглядом Фрейи и поморщился. Сел обратно на табурет, пробурчал, избегая смотреть ей в глаза:

— Squaess me.

Фрейя неопределенно пожала плечами, погасила огонек и подошла к нему. Как это ни странно, но она хорошо понимала, что с ним происходит. Глядя в кукольно-пустое лицо Саскии, она и сама была близка к истерике. И по-настоящему сочувствовала бы Йорвету, если бы не было этой постоянной театральной враждебности. Да, она dh’oine, да, manasse, но ведь она же лечила всю банду скоя’таэлей. Для нее никогда не было разницы, кому помогать. Кровь и боль одинаково зловонны, будь ты человек, краснолюд или эльф.

Но кое в чем, Йорвет, несмотря на форму, был прав — Саскию следовало защитить любой ценой. Дать ей, а заодно всей Долине Понтара уверенность, что такое больше не повторится. Фрейя задумалась, машинально управляя заколдованной иглой, накладывая анестезию и антисептические чары.

— Нам нужен такой же разбиватель чар, как и тот, которым…

Она запнулась, наткнувшись на внимательный взгляд Йорвета, осознала, что говорит вслух.

— А где тот, кстати?

— Завтра же я возьму десять лучших следопытов, и мы найдем кинжал. Достанем из-под земли, если потребуется.

Конечно же, кинжал не был найден ни завтра, ни послезавтра. Он будто бы испарился, не оставив ни малейшего следа. Сама Саския помнила, что происходило в тот день весьма отрывочно. Вроде бы она переходила какой-то ручей, шла к Лок Муине, когда ее обнаружил Йорвет, но где пролегал ее путь, следопытам не удалось установить. Прошло слишком много времени.

Фрейя засела за книги. Ей пришлось провести почти две недели в библиотеке Аретузы, пытаясь найти хоть что-нибудь, что касалось этого артефакта. Ведь Филиппа откуда-то его взяла. По словам Йорвета, кинжал выглядел довольно необычно и был очень старым. Перерыв людские хроники, Фрейя приступила к эльфийским — у нее возникла одна крошечная, почти невесомая зацепка.

Вокруг свирепствовала война и Радовид V. В Локсии стало не протолкнуться от беженцев из числа знатных господ. Они бежали под крыло к чародейкам, полагая, что уж на Танедде будут в безопасности. Как водится, никто не обращал внимания на организацию под названием «Охотники за чародеями» ровно до тех пор, пока не стало окончательно поздно.

Размазывая капающую из носа кровь, Фрейя смотрела с вершины Гарштанга на то, как горела Локсия и Аретуза. Как драгоценнейшие, редчайшие фолианты летели в костер, а невежественные мужланы тащили куда-то полураздетую, избитую, закованную в двимерит Маргариту Ло-Антиль. Рядом с Фрейей рыдали три молоденькие девушки, почти девочки — хлюпали носами, совсем забыв, что чародейкам не пристало плакать.

«Воистину, — подумала она, — война никогда не меняется». Сплюнула на плиты бывшего эльфийского дворца выбитый зуб и открыла портал в Верген.

Йорвет появился в доме Фрейи на следующий день. Как обычно, раненый. Молча прошел в кабинет, где она принимала пациентов, снял стеганку, никак не прокомментировав легкую шепелявость чародейки и синяк на скуле. Но было заметно, как он поджимал губы, когда смотрел на ее лицо. И задал терзавший его вопрос только после того, как Фрейя зашила неглубокую резаную рану на его спине.

— Узнала что-нибудь?

— Не совсем. Но была одна очень старая работа, упомянутая Хеном Гедымгейтом в книге «Эльфы и люди». Он там полемизирует с каким-то Знающим, — пояснила она в ответ на непроницаемый взгляд Йорвета. — Как я поняла, не без труда, кстати, потому что писал гроссмейстер очень витиевато, речь шла о том, что люди пришли на место Aen Seidhe, будучи назначены самой природой. И все попытки противиться этому обречены. Так же как были обречены враны в свое время.

— И что толку в глупых людских рассуждениях?

— Люди тут ни при чем. У вранов были какие-то особые взаимоотношения с драконами, понимаешь?

— Нет, — совершенно бесстрастно заметил Йорвет.

— Если честно, я сама не очень понимаю, — Фрейя потерла указательным пальцем кончик носа. — Но что, если враны как-то могли их контролировать?

— И ты потратила на это столько времени, beanna?

Фрейя вздохнула и, закрыв лицо руками, тяжело опустилась на табурет.

— Это глупость, ты прав. Я ничем, совершенно ничем не могу помочь Саскии. Я наблюдала за тем, что происходит в Горс Велене, эльф, скоро Эмгыр или Радовид, устав от игр друг с другом, примутся за нас. Кто тогда спасет Верген? Ты же видишь, что с ней происходит.

— Вижу, — бесконечно тоскливо сказал Йорвет.

Фрейя подняла голову. Встала, подошла к узкому изящному шкафчику, где лежали всяческие медицинские принадлежности, достала бумагу и перо.

— Найди мне книгу этого Aen Saevherne. Я не знаю, как его звали, но идеограмма его имени — клевер, — она нацарапала на бумаге изображение четырехлистного клевера и положила перед Йорветом.

Он долго смотрел на Фрейю, кажется, даже не мигая. Затем неожиданно протянул руку и легко, почти нежно, обвел пальцем кровоподтек на ее щеке. Фрейя испуганно замерла.

— Тот, кто это сделал…

— Мертв, — быстро ответила она.

— Он мучился перед смертью? — задумчиво поинтересовался Йорвет.

— Не… не знаю. Думаю, нет. У меня не было выхода, — зачем-то прибавила Фрейя.

— Что ж, ему повезло, — растягивая слова сказал эльф. — Иначе мне пришлось бы его найти. Для начала выбить все зубы, а после он умирал бы очень-очень долго.

Только когда хлопнула входная дверь, Фрейя вспомнила о том, что надо дышать.

Каким чудом нашлась книга, сколько зубов было при этом выбито и как долго умирали те, кто отказывался сотрудничать с Йорветом, она, будучи вне себя от радости, не стала интересоваться. Впрочем, радость быстро прошла, лишь только Фрейя открыла книгу.

Это были стихи. Эльфский Знающий написал зловещих размеров труд на тему межвидовой борьбы в стихах. Фрейя пару минут смотрела на первую страницу, потом пролистала десяток страниц, еще десяток, сто. Везде были стихи. Зубодробительные рифмы на таком дремучем диалекте Hen Llinge, что она могла понять едва ли половину. Слов. Смысла она не понимала вообще. Приглашенный в качестве носителя языка Йорвет, тоже ничего не понимал. В конце концов, он был всего лишь «белкой». Полет мысли Знающего Йорвету оставался недоступен. От того он невероятно раздражался и сыпал оскорбительными, но хотя бы вполне понятными идиомами на Старшей Речи. Правда, с некоторых пор Фрейя перестала на него обижаться.

Помощь пришла с неожиданной стороны — за перевод взялась сама Саския, приложив к этому свои сверхчеловеческие способности. Казалось, сама мысль о том, что есть что-то способное защитить ее от пережитого, излечила все страхи. Это была, конечно же, только иллюзия. При виде незнакомых людей Саския вновь становилась подозрительной и немногословной. И все же, за то время, пока они вдвоем пытались перевести ужасающий памятник эльфийской литературы, Фрейя не раз ловила себя на том, что Саския все больше становится похожа на саму себя. Вновь пошли разговоры о дипломатических нотах и дислокациях войск. Она о чем-то постоянно спорила с Йорветом, беззлобно переругивалась с Ярпеном Зигрином и шепталась с городским старостой Сесилем Бурдоном. Несколько раз даже намеками давала понять Фрейе, что хотела бы остаться на ночь. Но Фрейя была слишком утомлена попытками обнаружить среди нагромождений метафор и аллегорий местоположение одного из трех храмов, посвященных драконам.

По иронии судьбы, разгадку она нашла как раз в тот день, когда Эмгыр вар Эмрейс Деитвен Аддан ын Карн аэп Морвудд решил, что пора уже сплясать и на их кургане. С самого утра Саския в сопровождении очень воинственной сотни краснолюдов умчалась на границу, так что единственным, кого Фрейя застала в Замке Трех Отцов, был Йорвет. Вопреки общей суете, он сидел и спокойно, даже лениво, курил трубку.

— Я нашла! — она остановилась и принюхалась. — Ты ранен? От тебя несет кровью.

— О, да ты прямо как собака, dh’oine. Что ты нашла?

— Почему ты сидишь тут и истекаешь кровью? — нахмурилась Фрейя.

— А толку куда-то бежать? Наконечник стрелы никуда не денется.

Фрейя застонала и послала одного из стоявших у дверей скоя’таэлей за своей сумкой. Наконечник засел в мягких тканях под правой лопаткой. Пока она вырезала его и обрабатывала рану, мстительно наложив самые слабые анестезирующие чары, Йорвет тихо шипел от боли и нелицеприятно высказывался в ее адрес.

— Осторожней, ты же целительница! Так что ты нашла?

— Думаю, что местоположение второго кинжала.

— Где? — отрывисто спросил он.

— Где-то около Драконьих Гор, в Маллеоре.

Йорвет затейливо выругался, в основном по-краснолюдски. Фрейя тихонько хмыкнула.

— Ты не могла найти что-нибудь поближе, beanna? Вот же дьявол! Я не могу оставить Саскию сейчас, когда…

— Я отправлюсь в Маллеору сама, — твердо сказала Фрейя, глядя прямо на него.

— Ты совсем рехнулась?

— Нет. Но кто-то другой может сделать все неправильно.

Фрейя попыталась ободряюще улыбнуться, мол, я все продумала, я справлюсь, однако вышло довольно жалко. Закусив губу, отвернулась от Йорвета, собирая инструменты.

— Там может быть очень опасно, — почему-то очень тихо сказал он.

— Не будем об этом. Ты же знаешь, я ужасная трусиха.

Она уже почти вышла из зала, когда эльф окликнул ее:

— Удачи тебе, Фрейя.

— Спасибо, Йорвет.

Beanna — Женщина
Dh’oine — Человек
Seidh — Эльф
Mo Rhena — Моя Королева
Squaess me — Извини меня
Manasse — Чародейка
Aen Saevherne — Знающий – особая каста эльфийских чародеев