— Олмер Битрам, двадцати четырех лет от роду, четвертый сын графа Осмунда Битрама. Завсегдатай борделей и кабаков, яростный прожигатель отцовского состояния. В девятнадцать был отправлен отцом на обучение на медицинский факультет Оксенфурта, но через год вылетел оттуда по понятным причинам…

— Сочувствую ему. Наверное, так и не дошел до вскрытия трупов, это там самая веселая часть.

— Как всегда остроумно. Сегодня ранним утром Олмер был найден у порога городской тюрьмы, избитый и без сознания.

— Бедолага, не везет же ему по жизни. А мне зачем об этом знать?

— Считаешь себя самой умной, да?

— Только после тебя.

— Лесть — не самое лучшее твое умение, золотце, — последнее слово было произнесено столь ядовитым тоном, что я искренне удивилась, как изо рта чародейки не показался раздвоенный язык. — Я уже побывала у него несколько часов назад.

— И как он, бедный, сильно избили?

Филиппа прищурила карие глаза и неожиданно довольно улыбнулась.

— Ты становишься лицемерной, Гвиневра. Мне это нравится, в тебе есть потенциал.

— Спасибо, у меня была прекрасная учительница. Так что там?

Чародейка закинула ногу на ногу.

— О, то, во что превратился его нос — это отдельная песня. Не думаю, что ему еще когда-нибудь посчастливится дышать с его помощью. Ну и по мелочам, навроде разбитых в кашу губ, нескольких выбитых зубов, подбитых глаз, синяков по всему телу… И, что самое необычное в этом списке, перелом второй, третьей и четвертой плюсневых костей правой ноги. Как же это могло случиться, не знаешь?

— А что он сам сказал?

— Отказывается говорить. Кто бы ни отходил его ночью, теперь он его до смерти боится.

— Но ведь тебе это не помешало?

— Разумеется, нет. Хотя в мыслях у него тоже ничего путного. Идиот, что поделаешь. Но образ одной особы в его памяти отпечатался очень хорошо, так что я решила покинуть этого скулящего осла и поговорить непосредственно с ней. Теперь я жду, рассказывай.

— Брось, Филиппа, я не имею к этому отношения. Взгляни в мои честные глаза!

— Немедленно. Сейчас мое терпение закончится, и я влезу и в твою голову.

— Ладно, ладно! — я примиряюще замахала руками и устроилась на стуле поудобнее. — Все расскажу! Только сначала один вопрос.

— Давай.

— Вот так просто? Не наорешь и никак меня не оскорбишь? Даже убить не пообещаешь? Ты себя вообще хорошо чувствуешь? Я, считай, дважды тебя обманула и сбежала за один день, а ты вот так просто сидишь?

— Ох, я хотела убить тебя. Я очень хотела убить тебя. А после того, как покопалась в этой помойной корзине мыслей Олмера Битрама, мое желание начало возрастать в геометрической прогрессии. Но, к сожалению, ты нужна мне живой.
 
Да я всему городу нужна живой, судя по новому плану снятия Мглы. Но Филиппу Эйльхарт волнует только Филиппа Эйльхарт. И это все еще не объясняет того факта, почему после всего, что я натворила, она просто сидит на стуле напротив меня, спокойная, как удав. Могла ведь и не убивая меня устроить грандиозный скандал со швырянием в меня всей попавшейся под руку посуды, как только я вошла.
 
Я едва подавила в себе желание выглянуть в окно и удостовериться, что вокруг дома чародейки по прежнему целый город, а не дымящиеся руины и куча трупов.

Филиппа, видимо, решила наконец удовлетворить мое не на шутку разбушевавшееся любопытство и пояснила, чуть склонив голову набок:

— Сейчас во мне флакон пустырника.
 
Вот оно что. Хотя по почти полному отсутствию эмоций я могла догадаться, что без успокоительного не обошлось.

— Так что у тебя за вопрос?

— Я хотела спросить о твоих прогнозах насчет перелома плюсны.

— Прогнозы? Болван охромел до конца жизни, это все.

— Вот это хорошо, заслужил… — едва слышно шепнула я, но, кажется, все же была услышана.

— Теперь говори.

— Да там и рассказывать нечего. Я случайно подслушала разговор этого Олмера и двух его дружков в таверне, а они как раз обсуждали, как им вытащить из тюрьмы Стенниса, предварительно ночью убив Иорвета. Ну я и побежала его предупредить.

— Какая доброта. И зачем осталась с ним?

— Ну… Как тебе сказать… Я боялась, что ты меня увидишь.

— Справедливо, — она подперла голову рукой. — И чем вы там занималась?

— Мы ниче… Черт, Филиппа! Это вообще не то, что ты думаешь!

Губы чародейки слегка скривились.

— Правда? И что же там было на самом деле?

— Мы разговаривали.

Филиппа тихо прыснула в руку.

— Да я правду говорю! Вернее, там только я разговаривала… Рассказывала про Ланселота и королеву…

Несколько секунд Эйльхарт, не мигая, смотрела на меня, а затем сокрушенно покачала головой.

— Лучше бы я оказалась права, ты невероятна. И что было после твоих сказок?

— Пришел Геральт. Он хотел отправить меня домой, но как раз пришли эти трое.

— Двух остальных, как я понимаю, нам увидеть уже не посчастливится? Где они?

— Скорее всего, уже в супе… С луком.

Между бровей чародейки залегла складка, но она решила не уточнять.

— А на Битрама ты за что взъелась? Неужели только за покушение на твоего ненаглядного?

— Нет. Он попытался сбежать оттуда, прикрывшись мной. Ну и приставив к моему горлу отравленный стилет. А я просто вдавила ему каблук в ногу, хотя и не ожидала, что смогу что-то сломать. Классные туфли, кстати, спасибо.

— Ничтожество. За покушение его можно упечь в краснолюдское подземелье, под бок к его дружку. Как только перестанет дрожать, как побитая собака, и вздрагивать от каждого шороха. Жалкое зрелище.

— А граф… Осмунд? Как он отнесется к аресту сына?

— Я уже видела его сегодня. Очень зол. Но только потому, что его сынка не смогли забить до смерти, поверь мне. Кто так не угодил графу, кстати?

— Иорвет.

Филиппа хмыкнула и поднялась со стула. Я с интересом проследила, как она дошла до стоящего в углу трюмо и принялась копаться в одном из ящиков.

— Что ты ищешь?

— Уже нашла.
 
Она задвинула ящик и выпрямилась, держа в руке крохотный флакончик с чем-то розоватым. Я поежилась. Теперь колдовские зелья (а в том, что это было именно оно, у меня не было никаких сомнений) ну совсем не вызывали у меня доверия. Немота, конечно, прошла, а зрение стало еще лучше, чем прежде в очках, но неприятный осадок все же остался.

— Возьми, — флакончик оказался в моей руке.
 
Я чуть наклонила пузырек. Нежно-розовая жидкость в нем по консистенции была немного гуще воды.

— Что это такое?

— Афродозия.

— Что?! — я недоверчиво подняла глаза на чародейку.

— Афродозия, — спокойно повторила она. — На тебя жалко смотреть. Весь город в курсе, что Иорвет любит Саскию, но ты все никак не успокоишься.

— А ты решила мне помочь? — чуть дрогнувшим голосом уточнила я.

— Да. Вернее, мне просто надоел твой тоскливый взгляд. Несколько капель на шею и запястья и снова загляни на огонек в затопленную деревню вечером. Только не вздумай наносить заранее, если тебе не хочется быть изнасилованной по дороге.

— Но это… это… Нечестно!

— Какая благородная.

— Вот, забери. Я не буду этого делать.

— Нет уж, оставь себе. Иначе уже через неделю страданий прибежишь ко мне просить его назад. А так всего одна ночь, и ты наконец успокоишься.

— Но мне не это нужно! Вернее, не только это…

— А что еще? Любовь до гроба, семья и дети?

— А почему нет? Я хочу детей. Двоих, а может даже троих!

Вновь куда-то направившаяся чародейка замерла на месте и повернулась ко мне.

— Шутишь?

— Почему я должна шутить об этом?

— Ты медиум. Чародейка.

— При чем здесь это?

— Правда не понимаешь, или просто хочешь, чтобы я сказала вслух? Гвиневра, ты бесплодна.

***

Следующие пять дней прошли без особых происшествий. Я так и не вернула флакон с афродозией Филиппе, хотя применять его содержимое по назначению совершенно точно не собиралась.

Сама чародейка окончательно забросила идею с использованием трупов и приемом клиентов. Вместо этого у нее стали ежедневно появляться какие-то странные пропитанные аурой мертвой души предметы. Маленькие потрепанные книги, старые украшения и прочее, что укладывалось в центр образованного из зажженных свечей круга, над которым я читала заклинание. Выходило скверно, один раз я даже умудрилась ненадолго потерять контроль, пытаясь вытянуть особенно упрямый дух, и впустить в наш мир маленький полтергейст. Он тут же принялся носиться по помещению и швырять все попадающиеся ему по пути мелкие предметы. И только в Филиппу и заглянувшую в комнату на шум Цинтию, пока я откровенно офигевала от происходящего, сидя на своем стуле. Загнать его обратно у меня не вышло, так что потрепанной и грязно ругающейся Филиппой было принято решение, что мои занятия на всякий случай пока что продолжатся где-нибудь в другом месте. Я согласно покивала, хотя в глубине души мне было совершенно плевать, и мысленно решила, что слегка успокоившегося духа назову Уильямом. В честь Шекспира.

***

Я перевернулась на спину и задрала ноги на стену. Длинная рубашка задралась до середины бедер, но я не придала этому значения — никто все равно не мог видеть, как я в задумчивости валяюсь на полу в своей комнате. В руках была довольно тяжелая старая книга. Я в недоумении уставилась на открытую страницу, пытаясь вспомнить, что я только что прочитала и почему на половину листа красуется черно-белая гравюра с облаченным в черный плащ скелетом. Глаза забегали по строчкам. «Различные расы представляют смерть по разному. У Aen Seidhe она молодая и печальная…»

Чертыхнувшись, я захлопнула книгу и опустила ее на пол рядом с собой. Попытка отвлечься с треском провалилась. Взгляд упорно притягивала прикроватная тумбочка. А точнее то, что на ней стояло уже несколько дней.

— Не буду, — упрямо сообщила я розовому флакону и уставилась в потолок, сплетя пальцы в замок на животе.

Стало еще хуже. Тоскливые мысли полезли в голову с новой силой, и одного лишь чтения для борьбы с ними было маловато. Тут мог бы помочь шоколад, но в этом мире его еще не было. И это меня безумно огорчало. Шоколад и кофе были тем, без чего я просто не представляла свою жизнь.
 
Я задумчиво постучала ступней по стене и, как по волшебству, дверь в комнату тут же распахнулась.

— Там к тебе пришли, — сообщила просунувшаяся в дверной проем голова Трисс и сразу исчезла.

Понадеявшись, что это не Филиппа с известием, что она нашла новое место для занятий, я с трудом оторвала себя от пола и вывела из комнаты, предварительно бросив короткий критичный взгляд в зеркало. Да уж, совсем расклеилась…

— Значит, пылью здесь покрываешься, beanna? — поприветствовал меня обнаружившийся в гостиной лидер скоя'таэлей. — Мне нужна твоя помощь.

— Не-ет, — я поморщилась. — Я не собираюсь сегодня никого призывать, у меня выходной.

— Это не связано с твоими духами. Оденься, объясню по дороге.

— Что за загадки? Если тебе не нужен медиум, то зачем тебе я?

— Мне нужна женщина.

Иорвет замолчал, заметив мою отвисшую челюсть и сообразив, насколько недвусмысленно это прозвучало.

— D'yeabl. Просто женщина. Идем уже, там сама все увидишь.

Смерив его недоверчивым взглядом, я тряхнула волосами и прошествовала обратно наверх. Ладно, здесь мне все равно заняться нечем, а так хоть какое-то разнообразие. Что бы там у него ни было…

***

— Вообще ничего не скажешь? — едва поспевая за эльфом, я прошла под ведущей в затопленную деревню каменной аркой.

— Прямо сейчас тебе все выложить? Мы уже почти пришли, не можешь подождать минуту?

— Ладно, не злись.

Иорвет завернул за очередной дом.

— Здесь.
 
Он указал на самый большой дом в деревне, где, насколько я помнила игру, и жило большинство скоя'таэлей. Я огляделась по сторонам. Сейчас на меня смотрели с уже куда меньшей неприязнью, чем накануне. Это они просто уже в курсе, что я предупредила Иорвета о покушении, или просто ждут от меня чего-то?

Ответ в любом случае скрывался за дверью, которую Иорвет неожиданно галантно распахнул передо мной. Я послушно вошла и тут же остановилась, почувствовав, как от стоящего в помещении дыма мгновенно начали слезиться глаза и защипало в носу.

— Те, кто строил этот дом, вообще знали о существовании печных труб? — я закашлялась, прикрыв рот тыльной стороной руки. — Куда идти?

— Вот он, — эльф указал в угол комнаты.

Посмотрев в указанном направлении, я заметила какую-то небольшую кучку тряпок и сидящую рядом с ней эльфку.

— Что это? — я присмотрелась повнимательнее и едва не подпрыгнула. — Это что, ребенок?!

— Да, — Иорвет пожал плечами. — Дозорные нашли его пару часов назад в лесу, неподалеку от города.

— Что с ним случилось? Как он оказался один в лесу?

— Я бы тоже хотел узнать. Он не говорил ни с кем из нас, да и вообще ничего не говорил. Может, он немой, но, скорее всего, просто боится.

— И он не из Вергена?

— Нет. Среди здешних Aen Seidhe нет детей. Таких маленьких точно.

— Маленьких? Сколько ему? Примерно.

— Тринадцать или около того. Мы взрослеем медленне, чем d'hoine.
 
Я ощутила острый укол жалости, вновь взглянув на бледное худое личико, виднеющееся среди шерстяного плаща, в который его, вероятнее всего, завернул кто-то из дозорных.

— И зачем… зачем ты позвал меня?

— Я подумал, что у женщины больше шансов его разговорить.

— Так и в чем проблема? В твоем отряде ведь есть женщины. Вот хотя бы та, которая с ним сидит.

— Женщины из моего отряда — воины. Они не знают, как обращаться с детьми.

— Как будто я знаю…

— Для тебя это не должно составить особого труда. Ты сама как ребенок, вы найдете общий язык.
 
Не находя слов от нахлынувшего возмущения, я уставилась на эльфа. Его лицо, впрочем, оставалось невозмутимым, и я сдалась:

— Он хотя бы говорит на Всеобщем?

— Мы все говорим… Слишком уж много d'hoine в нашем мире.

Ничего не ответив, я отвернулась и прошла в нужный угол. Мальчик не отреагировал на мое появление, а вот эльфка неожиданно дружелюбно улыбнулась.

— Ceadmil, Mordice.

— Ceadmil, — слегка растерянно отозвалась я.

— Я пойду. Буду здесь неподалеку.

— Да, хорошо…
 
Я растерянно проводила ее взглядом и присела перед мальчиком на корточки.

— Привет.
 
Он поднял на меня огромные темно-синие глаза.

— Понимаешь меня?

Эльфенок слегка кивнул.

— Меня зовут Гвен. А тебя как?
 
Он захлопал глазами, но промолчал.

— Не бойся, я тебя не обижу. Честно. Мы тут все очень хотим тебе помочь! Скажешь, как тебя зовут?

— Арвин, — он прошептал это совсем тихо, с трудом разлепив пересохшие губы.

— Красиво. Рада с тобой познакомиться, Арвин.
 
Я улыбнулась и протянула ему руку. Он растеряно перевел взгляд с моего лица на ладонь и обратно.

— Ты правда меня не обидишь?

— Конечно. Зачем же мне обижать тебя?

— D'hoine не любят нас.

— Я не такая d'hoine. Я всех люблю.
 
Из недр плаща высунулась тонкая рука, больше напоминающая птичью лапку. Она поднялась и неуверенно сжала мою ладонь.

— Вот и хорошо, — я вновь улыбнулась.

— Ты красивая. Похожа на мою старшую сестру.

— Спасибо. У тебя есть старшая сестра?

— Да. Армел.

— И где же она сейчас?

— Умерла. Ее убили люди, когда сожгли нашу деревню несколько лет назад.
 
Он произнес это с таким спокойствием, что у меня внутри все похолодело.

— А родители… Где твои родители, Арвин?

— Мама умерла, когда я был совсем маленьким, я ее не помню. А папа шел со мной…

— Шел с тобой сюда, в Верген?

— Да. Он говорил, что здесь нам будет лучше. Что здесь нас перестанут унижать и травить. Мы встретили и других Aen Seidhe по дороге. Они все так считали. Но это неправда.

— Почему неправда, Арвин? — я изо всех сил старалась, чтобы мой голос не дрожал. — Что с вами случилось в лесу?

— Мы встретили плохих людей.

— Плохих людей?

— Да. Их было очень много. Десять, наверно. Они нас ждали. Папа сказал мне бежать в город, и я побежал.

— Ты молодец, Арвин…

— Они убили его? Убили папу?

— Нет, конечно нет, — я вдруг прижала его к себе, словно стремясь защитить, и погладила по растрепанным пшеничным волосам.

— Я уже взрослый, — пробурчал мальчик мне в плечо. — Не обманывай меня. Плохие люди нас ненавидят.
 
Я отстранилась, отпуская Арвина.

— Как выглядели плохие люди? Они что-нибудь говорили вам?

— Просто люди в плащах, — эльфеныш пожал плечами. — Но один показал нам свои бусы. Он их так называл.

— Из чего были сделаны его бусы, Арвин? — с трудом выдавила я, уже зная, что услышу в ответ.

— Из ушей.

***

— Ублюдки!

Запущенный в стену обломок доски разлетелся на щепки. Иорвет завертел головой по сторонам, в поисках нового снаряда.

— Я убью каждого из них. Каждого! Вырву им кишки и заставлю сожрать. Насажу их на колы с закругленными концами. Буду каждый день отрубать одному из них ногу, варить из нее похлебку и кормить их, пока все не передохнут от боли и потери крови. Оболью их головы медом и засуну в муравейники. Заживо заколочу их в гробы, наполненные плотоядными личинками, и зарою…

— Иорвет, успокой свою фантазию, здесь женщина, да и ребенок может услышать.
 
Я с благодарностью посмотрела на, в отличие от Иорвета держащего себя в руках Киарана.

Стоящий к нам спиной лидер скоя'таэлей с силой стукнул кулаком в стену и затих.

— Кто вообще эти люди? — решив, что момент подходящий, решила уточнить я.

— Они зовут себя лесниками, — пояснил аэп Эаснилен. — Очистителями лесов.

— От нелюдей?

— Да. Вырезают Aen Seidhe и дриад. И хвалятся этим. Ублюдки…

— Я думал, этой мрази на Севере уже не осталось, — подал голос Иорвет. — А они притаились практически у нас под носом! Убивают наших собратьев, ищущих спасения в Вергене!
 
В ту же стену отправился увесистый камень.

— Caelm, elder! Мы должны решить, что делать, а не сходить с ума!

Иорвет резко развернулся и шагнул в нашу сторону.

— Что делать? Я уже сказал, что собираюсь сделать! Одного за другим. Я не буду спать неделями, придумывая самую жестокую казнь для каждого из них. Но сначала мы пойдем в лес и выловим всех до одного.
 
Он повернулся к столпившимся неподалеку членам отряда.

— Вы слышали, братья? Проклятые лесники устраивают засады в нескольких милях от нас, а мы сидим сложа руки!

— Убить их! — закричал кто-то из собравшихся.

— Верно, убить! Завтра на рассвете я отправлюсь в их логово. Кто из вас пойдет со мной? Пусть выйдет вперед!

— Смерть ублюдкам! — гордо вскинув голову, вперед вышла высокая черноволосая эльфка с парными кинжалами на боку.

— Смерть ублюдкам! — поддержали ее еще несколько скоя'таэлей, выходя следом.

Иорвет криво улыбнулся, наблюдая, как все новые и новые бойцы отделяются от толпы.

— Завтра они захлебнутся собственной кровью!

— Да-а!

— Сумасшедший… — шепнул Киаран. — Ты даже не знаешь, где их искать! — добавил он уже громко.

— Я знаю.
 
Мы одновременно повернулись к вышедшему на улицу эльфенышу, смотрящему на лидера скоя'таэлей с холодной уверенностью.

***

— Он еще ребенок!

— Он Aen Seidhe.

— Какая разница?! Ты не можешь тащить его туда, это опасно!

— Они убили его отца, он имеет право…

— Имеет право увидеть, как вы будете кромсать их?! «Завтра они захлебнутся собственной кровью». Ты это хочешь ему показать?

— Думаешь, ему это в новинку? Думаешь, он не видел жестокости? Поверь мне, Гвиневра, это не так.

— Пусть так, но не нужно вновь издеваться над ним. Он же ребенок! Маленький ребенок. Они убили его отца, да, но это не вернет ему его.

— И от этой мысли он станет меньше ненавидеть их? Ты бы просто смирилась, если бы убили твоего отца? Ты вообще представляешь, каково это?!
 
Я замерла, подбирая слова для ответа. Иорвет сжал кулаки с такой силой, что жалобно заскрипела кожа перчаток.

— Пусть так, — наконец выдохнула я. — Раз уж куча эльфов не может найти в лесу десять человек, то пусть отведет вас. Пусть. Но я пойду с ним.

— Ты не пойдешь, — холодно процедил эльф.

— Тебе придется связать меня, чтобы остановить. Попробуешь?

Несколько секунд он не мигая смотрел на меня, широко раздувая ноздри, а потом просто развернулся и ушел в сторону, где все еще стояли остальные скоя'таэли.

***

— Арвин.

Мальчик слегка вздрогнул и повернулся ко мне.

— Не спится?
 
Он кивнул.

— Вот, это тебе. Прости, когда я шла сюда, почти все торговцы уже разошлись, и я смогла купить только это.

— Спасибо, — он слегка улыбнулся и осторожно взял два небольших яблока.
 
Я приземлилась рядом, упершись спиной в стену.

— Тебе нужно выспаться. Завтра идти несколько часов.

— Знаю… Раньше, когда Армел была жива, она всегда рассказывала мне истории перед сном.

— Я знаю много историй. Недавно даже усыпила одной из них того сурового одноглазого дядьку, который здесь главный. Только никому не рассказывай, а то он разозлится.

Эльфеныш хихикнул и приложил палец к губам.

— Так что и тебя наверняка усыплю, — продолжила я.

— И о чем ты расскажешь?

— Интересный вопрос… Знаешь, а ты похож на моего племянника. Он не эльф конечно, но это не важно. Он тоже любит истории…

— А где он сейчас?

— Далеко отсюда… Там, откуда я родом.

— И откуда ты?

Теперь он явно выглядел заинтересованным.

— Только это секрет. Не выдашь меня?

— Нет!

— Ну хорошо… Я прилетела сюда из другого мира.

— Правда? — он уставился на меня округлившимися глазами и, не выдержав, я растянула губы в улыбке и взъерошила ему волосы.

— Конечно правда. И историю, которую я расскажу тебе, ты не услышишь больше нигде, потому что ее рассказывают детям только в моем мире.
 
Он прижался к моему боку, с жадным детским интересом глядя в глаза.

— Жил-был в подземной норе хоббит…

— Что такое хоббит?

— Хоббит — это… — я задумчиво пожевала губу. — Низушек. Uhttid.

— Ты знаешь Старшую речь?

— Немного. Но я быстро учу языки, так что скоро мы с тобой будем болтать только на ней. Так вот. В подземной норе жил хоббит по имени Бильбо Бэггинс. Жил он не в какой-то там мерзкой грязной сырой норе, где со всех сторон торчат хвосты червей и воняет плесенью, но и не в сухой песчаной голой норе, где не на что сесть и нечего съесть. Нет, нора была хоббичья, а значит — благоустроенная…

***

Проснувшись утром, я первым делом попыталась сесть, но, как оказалось, я уже сидела. Тряхнув головой, я попыталась согнать остатки сна. Рядом кто-то завозился, и я сообразила, что на моем плече спал Арвин.

— Уже утро? — сонно поинтересовался эльфеныш.

— Кажется, да…
 
Я осмотрелась по сторонам. В помещении мы были уже одни.

— Пойду посмотрю, что на улице, посиди здесь пока.
 
Он кивнул, а я поднялась на ноги и потянулась. В процессе с меня свалился темный шерстяной плащ. Не задумываясь над тем, откуда он взялся, я подхватила его и накинула на плечи, после чего направилась к выходу.

Оказавшись на улице, я едва не врезалась в стоящего перед дверью Иорвета.

— Мальчик там?
 
Я кивнула и зевнула в ладонь.

— Мы уходим. Верни мой плащ.

Сонно прищурившись, я сфокусировала взгляд на лице эльфа.

— Так это ты такой заботливый? Спасибо, держи.
 
Он молча принял плащ из моих рук.

— Если ты думаешь, что я забыла о нашем вчерашнем разговоре, то ты сильно ошибаешься.

— Ты не пойдешь. Я так сказал.

— Я не состою в твоем отряде и не подчиняюсь твоим приказам.

— D'yeabl, ты можешь перестать препираться?

— Нет. Не в этом случае.

— Не выводи меня. У меня еще есть время, уйди сама или я свяжу тебе ноги и руки, чтобы не смогла вырваться и сбежать, и отнесу под дверь к Эйльхарт. Или к Меригольд. К кому там ближе?
 
Я возмущенно засопела, но даже не подумала двинуться с места.

— Упрямая, да? — он звякнул пряжкой ремня. — Эй, кто-нибудь, подержите ее.
 
Вот блин, он же на полном серьезе!

— Любишь связывать женщин? — выпалила я первое, что пришло в голову, лишь бы потянуть время.

Эльф равнодушно пожал плечами.

— Возможно.

Сообразив, что широкая полоска кожи, которую Иорвет уже благополучно сдернул с пояса, вот-вот обовьется вокруг моих ног, намертво связывая их, я рванула в сторону. В сторону тех самых добровольцев, собиравшихся отправиться на поиски лесников вместе со своим командиром.

— Куда? — крикнул он мне вслед. — Забыла про свои принципы?

— С моими принципами все в порядке! — крикнула я ему, оказавшись на безопасном расстоянии и обернулась к восьми стоящим у выхода из деревни эльфам и одному краснолюду. — Привет. Лесников убивать идете?

— Тебе-то что, d'hoine? — поинтересовалась черноволосая эльфка.

— Да так. Просто вас в общем десять, их десять, вы в равных условиях.

— И?

— Без ранений вы в любом случае не обойдетесь. И что, потащите раненных в город, пока они будут истекать кровью?

Наконец понявший, что я совсем неспроста сбежала именно в этом направлении, Иорвет двинулся вслед за мной.

— Говори конкретнее, — эльфка явно начала раздражаться.

Бросив взгляд на стремительно приближающегося лидера скоя'талей я и сама сообразила, что надо говорить все быстрее и конкретнее.

— Я врач. Раны промывать-зашивать умею. Я вам там буду нужна.
 
Я ощутила движение за спиной и меня грубо ухватили за запястье.

— А он меня не берет! — быстро крикнула я, ткнув пальцем свободной руки Иорвету в грудь.

— Прекращай этот балаган, — зашипел эльф. — Идем, быстро!

— Да брось, Иорвет, пускай девка с нами идет, — краснолюд с заплетенной в две косы черной бородой хохотнул.

— Действительно, — протянула эльфка. — Медичка не помешает. Если она, конечно, не будет все время болтать.

— Не буду, — с самым честным лицом заверила я.

Иорвет рывком прижался ко мне сзади и вновь зашипел как разбуженная змея, чтобы только я могла его услышать.

— Что ты творишь? Ты боишься крови, какие мать твою раны?

— Я справлюсь. Когда вы завалили тех дворян, я даже смогла на них смотреть без слез и обмороков. Частые контакты с объектом фобии позволяют с ней справиться.

— Вы о чем там шепчетесь, голуби? — краснолюд хитро прищурился, а эльфка поджала губы.

— A d’yeabl aep arse, — рука на моем запястье разжалась. — Иди куда хочешь.
 
Я едва сдержала победоносную улыбку.

— У тебя хотя бы бинты есть, медичка? — холодно поинтересовалась девушка. Или не девушка — определить ее возраст мне было не под силу.

— Дайте мне… десять минут.

***