Его разбудила щекотка, которой Вейлор всегда боялся. Что-то едва касалось обнаженного плеча и с каждым вдохом щекотало кожу. Этим возмутителем спокойствия оказалась длинная прядь белокурых волос, упавшая на его плечо. Лиан. Значит, вчерашняя ночь была реальностью!

Вейлор приподнялся на локте, чтобы получше рассмотреть раскинувшегося на постели эльфа. Это была его любимая поза — бесстыдно-вольно, забросив одну руку за голову, вытянув вторую вдоль тела и согнув в колене правую ногу. Создатель, сколько раз Вейлор видел это тело во сне? Страстно сжимал в объятиях и... просыпался с бешено колотящимся сердцем.

И всякий раз приходилось прибегать к помощи собственной руки, потому что желание отнимало возможность здраво соображать. Как мальчишка, страдающий от одиночества. Что, собственно, было недалеко от истины. Вбиваясь в тело очередного любовника или любовницы, Вейлор все равно оставался один на один с непреходящей тоской по зеленоглазому эльфу.

Он столько раз давал себе слово вычеркнуть Лиана из памяти, забыть, словно и не было никогда этих двух лет, но... Днем это получалось превосходно, а ночью Вейлор позорно капитулировал перед жаркими видениями, болезненно-сладкими воспоминаниями.

Вчера он так и не признался Лиану, что все эти восемь лет только брал, но не отдавался никому сам. Боялся снова привязаться? Нет. Просто не хотелось никого так же сильно. Лиан вернулся, и всё стало по-прежнему. Вчера только громадное количество выпитого вина не позволило Вейлору кончить сразу же, как только эльф вошел в его тело. Это было слишком остро, слишком хорошо, а самое главное — всё это можно повторить в любой момент.

И в это до сих пор было сложно поверить. Вейлор протянул руку и коснулся разбросанных по подушке волос: такие же шелковистые и мягкие, как восемь лет назад. Пальцы сами зарылись в пряди и...

— Ты решил меня расчесать? — послышалось насмешливо, иронично блеснули миндалевидные глаза.

— Угадал. Доброе утро, carino, как самочувствие?

— Отменно, Вей. Я давно так хорошо не спал, — эльф потянулся и сел на постели. — Ферелденцы многому тебя научили, — подмигнул он. — Бьюсь об заклад, ты менял любовников пачками. Помнится, ты обещал мне о них рассказать?

— Да, — не стал спорить Вейлор. — Но, может, сначала позавтракаем?

— Нет пока что, а вот от вина не откажусь.

Вейлор глубоко вздохнул и, не отрывая взгляда от эльфа, негромко сказал:

— Хочешь посмеяться, Ли?

— Конечно, этого я всегда хочу, — прозвучало одновременно насмешливо и очень двусмысленно.

— Все эти годы... после тебя, я только брал, Ли, но не собирался отдавать. Правда, комедия, да?

— Нет, — прозвучало в ответ совершенно серьезно. — Что тут смешного? Просто неясно — почему? Неужели тебе не хотелось?

— Этого я не сказал, — Вейлор вздохнул, — но впуская кого-то в тело, ты невольно распахиваешь перед ним душу. Вот потому-то я и не... А когда желание становилось невыносимым или мне снился ты, я ласкал себя сам, — без малейшей доли смущения признался он эльфу. — Это, конечно же, совсем не то, но... на безэльфьи и своя рука чародейка.

Лиан несколько мгновений помолчал, потом коснулся губами шеи любовника, так давая ему понять, насколько приятно было слышать эту вовсе не смешную историю. Это невероятно льстило, чего уж тут. Но поцелуй был коротким, и эльф поднялся:

— За это надо выпить, ты не находишь?

— За моё вынужденное воздержание? Или за мою глупость?

— За твою верность, — без улыбки сообщил Лиан, направляясь к столу за оставшейся со вчерашнего вечера бутылкой вина. Он разлил вино по кубкам, вытянулся на животе, приподнявшись на локтях, и попросил, резко меняя тему:

— А теперь расскажи мне о ферелденцах. Я спрашивал тебя еще вчера, каковы они в постели, — усмехнулся, прикладываясь к своему кубку. — Тут я пас. У меня была всего одна долийка, да и то...

— Женщина? — недоверчиво переспросил Вейлор, отлично знавший пристрастия своего любовника.

— Долийская девственница, — добавил эльф.

— Ли! Это на тебя не похоже! Я бы еще понял юного долийца...

— Увы, — пожал плечами Лиан, — у этих дикарей любовь между мужчинами под запретом. Если бы меня застигли за чем-то подобным, вряд ли по голове бы погладили. Скорее отрубили бы эту самую голову.

— Не знал, с долийцами я не пересекался, — Вейлор снова глотнул вина, — а городские эльфы не особо разборчивы. Прости...

— Не извиняйся. А с той девицей... Это было пари, Вей, с самим собой. Если бы она мне отказала, возможно, я начал бы несколько иначе смотреть на женщин.

— Но долийка тебя разочаровала, carino?

— Si, причем во всех отношениях. Она не умела ничего, Вей, вообще. Даже целоваться, — презрительно скривился Лиан и добавил, предупреждая вопрос, — ей было восемнадцать.

— Всё оказалось настолько плохо?

— Да, — кивнул эльф, — я просто еще раз убедился, что женщины ни на что не годятся. Больше удовольствия я получал, лаская себя сам, не говоря уже о твоих ласках. Вей.

— Ли, но чего ты хотел от дикарки? Чтобы она целовала тебя здесь? — ладонь скользнула по ягодице, пальцы на мгновение коснулись входа в тело эльфа. — Ты что, настолько наивен?

— Вей, я тебя умоляю! — фыркнул Лиан. — Она целовала меня только в губы. Да и то...

— Негодяйка! Разве так можно? Смею предположить, что взять себя так она тебе тоже не позволила?

— Угадал, — скривился эльф, — но самое смешное в том, что раздвинув передо мной ноги, она всерьез полагала, что одаривает меня милостью!

— Бедный мой Ли, дай-ка я тебя пожалею, — покачал головой темноволосый антиванец, продолжая поглаживать любовника.

— Тебе ведь этого хотелось?

— Si, — коротко выдохнул эльф. — Но о чем может идти речь, если мне даже не удалось заставить ее встать передо мной на колени...

— Сочувствую, Ли, но не завидую! Но ты сам виноват, нашел, где искусность искать! У девственницы! Это же тебе не антиванская шлюха!

— Все женщины — шлюхи, Вей! — не терпящим возражения тоном отрезал эльф. — Только есть умелые, а есть — долийки. Разница в том, что одной достаточно заплатить, а второй пришлось рассказывать красивые сказки и расхваливать ее на все лады. Первый способ быстрее, но опустошает карман, второй — бесплатный, но бьет по нервам. Я проиграл сам себе, когда она под меня легла. Я ведь ни слова не сказал о любви и ничего ей не обещал. Шлюха. Что тут можно еще сказать?

Каждое слово Лиана было пропитано таким презрением, что Вейлору стало не по себе. Сам он не видел особой разницы между мужчинами и женщинами. Ему нравилось спать и с теми, и с другими, лишь бы было красивым тело, умелыми руки и жадными губы.

Лиан женщин не выносил, считая их всех почти животными. Вейлор знал, почему это так. Когда-то давно эльф рассказал ему о своей матери-шлюхе, которая продала сына Воронам, как только те согласились его купить. Но говорить об этом сейчас не стоило. К чему бередить прошлое? Лучше вернуться к ферелденцам, с которых и начался разговор.

— Скажу, что мне в этом отношении повезло больше, если конечно, можно считать везением все эти годы без тебя. Ты, кажется, о ферелденцах спрашивал? Так вот, то задание, с которого я не вернулся в Антиву. Один благородный господин тогда решил избавиться от своей супруги. Он, понимаешь ли, прижил на стороне ребенка, а жена бесплодной оказалась, — рассказывая, Вейлор не прекращал своей легкой, дарящей удовольствие ласки и видеть, как выгибается навстречу руке Лиан, было приятно. — Вот и захотел этот сэр на своей брюхатой любовнице жениться, чтобы наследник будущий законным был. Да вот беда, состояние супруге принадлежало, а с голой задницей кому он был бы нужен? Вот он к Воронам и обратился, чтобы свою драгоценную половину угробить. Но жертва моя оказалась прехорошенькой, рыжеволосой и очень темпераментной. С ней мне было почти так же хорошо, как с тобой. Но самое смешное, Ли, что пока я с ней кувыркался, она понесла.

— Но...

— Видишь ли, carino, убивать её я не спешил, уж больно пришлась кстати. Я пытался забыть тебя, — он стиснул плечо Лиана. — А кто может меньше всего напоминать эльфа, чем женщина-человек? Конец истории таков. Я свернул шею благородному господину. Его любовница родила сына, как две капли воды похожего на своего отца — ее слугу-ривейнца. А моя рыжеволосая миледи произвела на свет чудного мальчишку. Вскоре она уехала из Денерима в Хайевер, откуда была родом. К её чести стоит сказать, что она звала меня с собой, но...

— Ты отказался?

— Как видишь, — Вейлор запустил руку в белокурые волосы эльфа. — Я и так сделал для нее достаточно. Да и часть меня, в любом случае, останется с ней.

— И тебе не хотелось его увидеть?

— А зачем? Для всего Ферелдена он — сын благородного господина. К чему разрушать иллюзии? К тому же я никогда не любил его мать. Я вообще любил только...

— Меня. Я знаю. Вей, — Лиан резко сменил тему. — Вот теперь я не отказался бы от ванной и обеда.

— Si, — Вейлор поднялся, обмотал бедра полотенцем и направился дать указания слугам. А Лиан проводил его взглядом, невольно любуясь сильным и красивым телом. Высокий, широкоплечий, легко управляющийся с двумя мечами. Эти годы не успели его состарить, только сделали взрослее и привлекательнее.

Вейлор, как и прежде, не терпел растительности на лице и коротко стриг густые каштановые волосы. А еще прежними остались карие глаза и улыбка — слегка ироничная и дразнящая. И теми же горячими были губы, умелыми — пальцы и так же хорошо было с ним в постели.

Спустя совсем немного времени, они оба погрузились в теплую воду, устроились друг напротив друга и почти одновременно откинулись на бортики.

— Eccellente! — улыбнулся Вейлор. — Представляешь, Ли, я уже пять лет в Ферелдене, а вот антиванские словечки до сих пор вырываются сами.

— Вей, Антива останется с нами обоими навсегда, хотим мы этого или нет. Да и вернуться туда ты можешь, в отличие от меня.

— Не думаю. Я же провалил задание. Или Араннай сделал бы для меня исключение и не стал за это наказывать? Сомневаюсь. Хотя я скажу тебе, почему все эти годы меня не пытались найти и покарать.

— Почему? — приподнял бровь Лиан и тут же ответил сам. — Из-за меня, да? Я уверен, что Араннаю было известно о нас с тобой. И вряд ли ему было приятно видеть бывшего любовника своего фаворита. Вот потому он и «поверил» так быстро в твою смерть.

— Да. Перед тем, как я отправился в Ферелден, мне дали понять, что возвращение моё никого не обрадует. Особенно — Грандмастера. Он милостиво давал мне возможность унести задницу. Так что Антива для меня так же закрыта, как и для тебя. Да и что я там забыл? Тем более теперь, когда ты со мной? — он отыскал руку эльфа и сжал в своей. — Единственная, кто меня любил — мать, да и той давно нет в живых.

— И моей — нет, — холодно сообщил эльф.

— Я помню, ты говорил, что собираешься как-то её навестить, чтобы расплатиться за все хорошее, — осторожно начал Вейлор. — Ты... это сделал?

— Не успел, — сожалеюще вздохнул Лиан. — Шлюхи часто подыхают от постыдных болезней. Она не стала исключением. Мне было приятно об этом услышать, хоть и жаль, что сказать ей «спасибо» я так и не успел.

— Ли...

— Ни слова. Вей. Для такой, как она, это вполне закономерный конец, — по губам эльфа скользнула ледяная усмешка. — О том, что с ней случилось, мне рассказала одна из соседок. Она не узнала меня, Вей. Подумала что я — очередной клиент. Я не стал ее разубеждать.

— Ли, а если бы твоя мать была жива, что ты сделал бы тогда? — прямо спросил Вейлор.

— Не знаю, возможно — убил бы, а может и не стал бы пачкать клинки об эту тварь, — он брезгливо сморщился. — Я просто хотел посмотреть на то, чем она стала. И показать, кем стал я. Чтобы она поняла, кто из нас погань, отродье и мразь.

— Ли, это ведь из-за неё ты так ненавидишь женщин?

— Si. Это даже не ненависть, Вей. Ты когда-нибудь видел порождений тьмы?

— Доводилось.

— Вот примерно такое же чувство. Омерзение, брезгливость, отвращение, — эльф хмыкнул, — знаешь, всё хорошее, что со мной случалось, мне давали мужчины, всё дерьмо щедро сыпали на голову женщины. Я вообще не хочу о них больше говорить. Никогда.

Вейлор открыл было рот, чтобы возразить, но Лиан приник к его губам, не позволяя этого сделать, а потом поставил точку в разговоре сам:

— Ни слова, Вей. И давай-ка выбираться из этой остывшей воды. Я хочу получить свой обед!