Едва дождавшись, когда хозяйка уедет, Эйнар рванулся к подвалу, но Тобин преградил целителю дорогу:

— Остынь, остроухий. Сегодня не велено его лечить, потому как не пороли.

— Ну, ладно, — пожал плечами маг, хотя и слышал все, что произошло в подвале. — Не лечить, так не лечить. А ты, наверное, устал, да?

— Есть маленько, — зевнул мужчина.

— Так приляг, Тобин. Поспи! — это был уже магический приказ, не повиноваться которому бородач не мог.

Он потянулся, зевнул еще шире и побрел к своей постели. Дождавшись, пока верзила захрапит, Эйнар снял с его пояса связку ключей, среди которых должен был быть ключ от цепей Лиана.

Потом юноша подошел к входной двери, за которой всегда дежурили двое нанятых Корой бандитов. Он снова прошептал заклинание, и через мгновение грохот двух упавших тел сообщил о том, что стражи более не опасны. Схватив свой посох, кувшин с водой и кусок ткани, Эйнар быстро спустился в подвал.

Услышав легкие шаги мага, Лиан поднял голову. Сейчас парнишка увидит его и всё поймет. Braska! Как же больно. И что терзает сильнее? Продолжающая кровоточить плоть или пережитое унижение? Сейчас золотистые глаза глянут на него сочувственно, добивая этим окончательно! Только жалости ему и не хватало.

Но, к счастью, Лиан ошибся. Губы вошедшего Эйнара были плотно сжаты, а глаза пугающе холодны. Чародею хватило одного взгляда на пленника, чтобы убедиться в справедливости своих предположений. Последние крохи благодарности к госпоже смело горячим ураганом гнева — что бы ни сделал этот Лиан, оправдания насилию не было. Нельзя глумиться над беспомощным пленником! И пусть его снова запрут в Круге и даже усмирят, но больше участвовать во всем этом Эйнар не собирался.

Слишком живо вставал перед глазами последний перед побегом месяц, подвалы Круга и свой собственный крик, который обрывала зажавшая рот жесткая ладонь храмовника. Никто не услышит, не поможет, не остановит, кроме слез отчаяния не остается ничего. Эйнару повезло — однажды храмовнику захотелось развлечься с ним вне Круга, да и то, если бы не Кора, побег был бы неудачным, и никуда бы он не делся. А у Лиана возможности убежать просто нет, ни малейшей надежды. А значит, нужно остановить это безумие.

— Сейчас я тебя подлечу, и будем выбираться отсюда, — бросил маг, глядя в полные боли зеленые глаза. — Потерпи немного.

— Ворон должен терпеть боль, — хрипло почти простонал Лиан, — одно из главных правил. Но тебе зачем во все это лезть? Ты же контракт с ней заключил...

— Не спорь. Закрой глаза. Всё будет хорошо, — такой взрослый, полный покоряющей силы голос. Он исходил словно из ниоткуда, ему невозможно противиться, и Лиан послушно смежил веки.

И снова это холодное, влажное и такое приятное прикосновение к губам. Глубоко вздохнув, Лиан открыл глаза и невольно улыбнулся — боль исчезла совершенно, словно это не его ни так давно жестоко насиловали. Эйнар осторожно касался мокрой тканью его лица, стирая следы слез, и в каждом движении мага было столько трогательной заботы, что внутри стало теплее. Странно? Он еще может ощущать что-то, кроме ослепляющей ненависти?

— Grazio, — шепнул Лиан совсем тихо, благодарно глядя в такие серьезные янтарные глаза.

— Рано благодаришь, — чуть нахмурился маг. — Как только я открою замки, снова будет больно. Ты вряд ли на ногах удержишься.

— Ерунда, давай.

Это было действительно больно. Тело, находившееся так долго в практически полной неподвижности, просто отказалось служить своему хозяину. И когда последняя цепь, удерживавшая его левую руку, была снята, Лиан просто рухнул на холодный каменный пол. Онемевшие мышцы сводила жестокая судорога, и снова пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать. И вновь его тело окутало голубоватое свечение, и боль потихоньку стихла. Лиан снова почувствовал свои собственные руки и ноги, и даже сумел медленно сесть, опираясь спиной о стену. А следом и сам целитель обессилено сполз по этой самой стене, коснулся плеча Лиана холодными пальцами:

— Ну вот. Сейчас... Я... отдохну немного. А ты пока выпей вот это, — рука мага разжалась, открывая зажатый в ней маленький флакончик. — Это исцеляющее и стимулирующее зелье. Потом откроешь мою сумку, дашь мне лириум. Знаешь, как он выглядит?

— Si, — кивнул Лиан, поспешно выливая содержимое флакона себе в рот.

По телу тут же прокатилась бодрящая волна, в глазах прояснилось, и откуда-то взялись силы. Он расстегнул сумку, висящую на поясе чародея, отыскал в ней лириумное зелье, откупорил и поднес к губам своего спасителя. В несколько глотков опорожнив склянку, Эйнар шумно перевел дыхание и даже улыбнулся.

— Спасибо. Уже лучше. Так, теперь поднимаемся. Пока моё усыпляющее заклинание еще действует, я должен успеть усыпить их снова.

— Их? — приподнял бровь Лиан.

— Тобина и двух бандитов, там, — нетерпеливо махнул рукой чародей в сторону двери.

— Всего-то трое? Не стоит тратить на них магию, я и сам могу с ними разделаться. — Лиан поднялся, опираясь о стену, подал руку магу, а потом на мгновение прижался к юноше и шепнул на ухо:

— Grazio, carino, — и направился к выходу.

Вероятно, Тобин все же не успел сильно разгневать Создателя, а потому умер во сне. В руках опытного убийцы даже обычный кухонный нож становится грозным оружием. Один точный удар, и бородач навсегда остался в Тени. Возразить Эйнар не успел, все еще обнаженный Лиан исчез за дверью, и чародей догадался, что такая же участь постигла и тех двоих. Вернувшись в комнату, антиванец нетерпеливо спросил:

— Ты можешь заставить их убраться отсюда?

— Нет, — сокрушенно вздохнул юноша, — я же не некромант.

— Тогда придется побросать их в мои бывшие апартаменты. Поможешь? И вот еще что — моей одежды здесь нет?

Чародей отрицательно покачал головой, сглотнул, побледнел, но безропотно помог Лиану перетащить трупы в подвал. Перед тем, как захлопнуть дверь, антиванец обшарил их карманы, забрав все обнаруженные деньги и драгоценности. Окинул тела разбойников оценивающим взглядом и быстро снял с того, что походил на самого эльфа комплекцией, всю одежду и оружие. Эйнар наблюдал за всем этим, не произнося ни звука. Умом он понимал, что Лиан поступает правильно, но что-то внутри содрогалось от ужаса. Когда с обыском было покончено, они вернулись в комнату. Эйнар тщательно запер дверь в подвал, а Лиан бросил вещи покойного бандита на кровать не менее покойного Тобина, а деньги и драгоценности небрежно швырнул на стол.

— Теперь у меня к тебе еще два вопроса, Эйнар. Первый — когда сюда вернется эта сука?

— Через три дня, — ответил маг. — Уезжая, она говорила, что выродку... прости... тебе, этого должно хватить, чтобы очухаться.

— Ясно. Значит два дня у нас с тобой точно есть. И второй вопрос — где туалетная? Если я сейчас не вымоюсь, то меня стошнит от себя самого.

— Там, — указал юноша на неприметную дверь.

— Отлично, тогда я — мыться, а ты сообрази что-то поесть, идет?

Чародей кивнул, признавая главенство Лиана, а тот в ответ подмигнул, улыбнулся и скрылся в туалетной. Его не было достаточно долго. Эйнар успел уже накрыть на стол, стараясь не думать о тех, кто заперт в подвале. В простые глиняные миски он выложил жареное мясо, овощи, хлеб, налил в кружки молока — не Бог весть какая пища, но для изголодавшегося Лиана и это королевский пир. Маг уже начал беспокоиться, не потерял ли его новый друг сознание, но тут дверь туалетной распахнулась. На пороге появился сверкающий чистотой Лиан и широко улыбнулся:

— Eccellente! Вот теперь я готов приступить к трапезе. Демоны побери, как хочется есть!

— А у меня уже все готово, — улыбнулся Эйнар, невольно любуясь ладно сложенным смуглым телом.

— Умница, — антиванец поправил полотенце, обмотанное вокруг бедер, и плюхнулся за стол. Через мгновение он уж впился зубами в аппетитный кусок мяса, старательно загоняя вглубь сознания кошмар сегодняшнего дня.

Ему это почти удалось. Во всяком случае, поужинал Лиан с удовольствием, запил еду молоком, вспоминая, как поил его, прикованного к стене, Эйнар. Сам чародей к еде почти не притронулся. Отщипывал маленькие кусочки хлеба и то бросал их в рот, то задумчиво крошил в пальцах, глядя золотистыми глазами сквозь Лиана.

— Что с тобой? — вопрос заставил вздрогнуть, как и пальцы, сжавшие руку чародея. — Тебе плохо?

— Нет, — покачал головой маг. — Просто я еще никогда никого не убивал. Странное чувство.

— Но ты ведь и не убил никого, — хмыкнул Лиан. — Это я отправил их в Тень.

— Сразу после того, как я тебя освободил, — горько обронил юноша. — А значит, я тоже виновен.

— Глупости! — резко бросил антиванец. — Ты спас меня, Эйнар.

— Почему миледи так с тобой поступила? — прямо спросил маг, неотрывно глядя в потемневшие глаза собеседника.

— Я расскажу тебе всё. Так будет проще, — Лиан коротко передохнул. — А потом решай, что со мной делать. Помнишь, я сказал тебе, что Зевран Араннай был моим мастером? — целитель кивнул. — Но это только половина правды. Мы были любовниками. А с Вейлором, которого так жаждет вернуть Кора, мы жили в одной комнате. Он стал для меня первым...

Эйнар слушал, не перебивая и не задавая вопросов. А когда антиванец замолчал, чародей, всё так же, ни говоря ни слова, сжал руку Лиана в своей:

— Хватит. Я услышал достаточно. Давай спать, Лиан. Я устал. Остальное — завтра.

Убийца согласно кивнул. У него самого мысли путались, а от сытости клонило в сон. К тому же, действие магического зелья прошло, и силы разом кончились. Добраться до постели, на которой не так давно отдал Создателю душу Тобин, Лиан все же смог. Смахнул на пол одежду разбойника, почти рухнул на кровать, закутался в одеяло и мгновенно отключился.

А Эйнар еще некоторое время сидел неподвижно, потом тяжело вздохнул и принялся убирать со стола, снова и снова прокручивая в голове услышанное. Выходило, что Лиан действительно оказался жертвой свихнувшейся от ревности женщины? А он, Эйнар, трусливо помогал ей? И какое счастье, что у него хватило решимости вмешаться! Совершенное над пленником насилие стало последней каплей, переполнившей чашу, заставившей забыть о страхах и наплевать на опасность.

Окинув взглядом спящего антиванца, Эйнар отправился в крохотную соседнюю комнату, в которой стояла его кровать. Неизвестно, что готовит им завтрашний день, а с этим определенно пора покончить. Но выспаться, как следует, магу не удалось. За окнами еще только начинало сереть, когда его разбудил крик, и последовавшие за ним ругательства. Эйнар сорвался с постели и, не одеваясь, в одном белье, влетел в комнату, где спал Лиан.

Антиванец сидел на кровати, тяжело дыша и сжав руками голову:

— Tua madre! — выдохнул он сквозь стиснутые зубы. — Ору, как чувствительная девица. Прости, что разбудил.

— Не извиняйся, — Эйнар подошел к постели, сел на её край, опустил ладонь на плечо Лиана, ощущая, как пробегает мелкая дрожь по его горячей и влажной коже. — Чем я могу помочь?

Лиан поднял глаза на мага, в комнате было прохладно, сидеть вот так, почти без ничего — недолго и замерзнуть.

— Помочь? Составь компанию, — антиванец подвинулся, приглашая Эйнара лечь рядом. Тот колебался всего мгновение, а потом забрался под одеяло и тихо вздохнул, почувствовав, как горячие, все ещё подрагивающие пальцы, осторожно коснулись плеча. — Я никогда не думал, что это случится со мной... Braska! И кто? Ферелденская сука, — он невольно сжал пальцы, не осознавая, что делает больно своему спасителю.

Но Эйнар не подал вида. Он прекрасно понимал, что чувствует сейчас Лиан, а помочь мог, только выслушав, разделив боль своим молчаливым сочувствием.

— Лиан... я... мне жаль, что я во всем этом тоже участвовал, — прошептал юноша.

— Глупый, если бы не ты, я так и висел бы на той стене на потеху сучке, — антиванец заставил себя разжать пальцы, приподнялся на локте, поймал взгляд золотистых глаз, полный сожаления, и легонько коснулся щеки юноши кончиками пальцев: — Я твой должник, Эйнар. Вот только отблагодарить мне тебя нечем. Разве что... — он замолчал, склонился чуть ниже и едва коснулся своими губами губ мага.

Они шевельнулись в ответ, не раскрываясь, так по-детски, а из груди юноши вырвался судорожный вздох. Его еще никогда никто не целовал, а сейчас в предутреннем сумраке губы антиванца были так близко... Что-то заныло возле сердца, захотелось раскрыться навстречу этим губам и одновременно с этим — оттолкнуть Лиана и поспешно вернуться к себе. Такие противоречивые желания. Какое из них окажется сильнее? Светлые волосы Лиана щекотали шею, дыхание обжигало щеки, а губы всё так едва ощутимо касались края губ. Влажное прикосновение кончика языка, и губы мага раскрылись сами. Долгий, умелый поцелуй, и перед глазами все поплыло. Они медленно зарылись, а руки легли на плечи антиванца...

Нежно касаясь мальчишеских губ чародея, Лиан хотел только одного — сбежать в страсть от пережитого унижения и боли. Он так делал всегда, это помогало не сойти с ума. Вот и сейчас так хотелось прижать паренька к постели, завести несколькими умелыми движениями пальцев и выбросить из головы все, оставив только желание плоти, которое, кстати, проснулось не только в нём. Кровать достаточно узкая, они вынуждены тесно прижиматься друг к другу, а потому реакция Эйнара на поцелуи не может остаться незамеченной.

Так, теперь поцеловать его уже по-настоящему, глубоко проникая языком в рот, слыша учащающийся стук сердца. Ага, нравится. Руки легли на плечи, притянули ближе. Отлично. Интересно, какой ты в страсти, Эйнар? Коснуться спины, погладить заветное место между лопатками и опустить руку вниз, к бедрам.

Но... Что это? Тело, еще мгновение назад такое податливое, каменеет. На коже выступает холодная, липкая испарина, руки упираются в грудь, стараясь оттолкнуть. С дрожащих губ срывается умоляюще и жалобно:

— Не надо... Пожалуйста... Лиан.

Мгновенно отстранившись, антиванец прошептал:

— Успокойся, carino, — он осторожно коснулся плеча чародея. — Не бойся. Я не трону тебя, если ты сам этого не захочешь. Я убийца, но не насильник.

Эйнар недоверчиво посмотрел в глаза Лиана, прочел в них подтверждение только что сказанных слов и прижался к антиванцу, пряча лицо на смуглой груди. Обнимая юношу, Лиан продолжал осторожно поглаживать его по спине:

— Какой же ты еще маленький... И как ты мог ты мог подумать, что я попытаюсь взять тебя силой? Глупый. Любовь хороша, когда оба этого желают, и никак иначе.

— Они... так... не думали, — вырвалось у мага сдавлено и едва слышно.

— Храмовники?

— Да, — Эйнар теснее прижался к Лиану. — Им нравилось, чтобы плакали, просили... унизительно, Ли.

— Я знаю. Теперь знаю, — убийца погладил чародея по волосам. — Я — не они. Я думал, что тебе тоже этого хотелось, вот и... Прости.

— Н-не извиняйся, — судорожный, всхлипывающий вздох. — Ты же не знал. И я действительно хотел, а потом... Создатель, неужели я всегда буду так бояться?

— Не думаю. Просто нужно время и доверие друг к другу. И тогда всё будет хорошо.

«Во всяком случае, я на это надеюсь», — подумал Лиан, продолжая успокаивать Эйнара.

Он шептал какую-то бессмысленную, утешающую ерунду, гладил напряженное тело до тех пор, пока маг окончательно не расслабился. А еще через некоторое время Лиан услышал ровное, глубокое дыхание. Эйнар спал, доверчиво прижавшись к нему.

— Eccellente, — усмехнулся антиванец. — И кто кого тут должен спасать теперь?

Собственная беда уже не казалась такой черной и жуткой. Этому вот мальчику повезло куда меньше. Минуя любовь и страсть, жизнь сразу протащила его по острым шипам насилия, сдирая не только кожу, а и вырывая с кровью частицы души. В жизни самого Лиана любовь была, а Эйнар понятия не имеет, что это такое — отдаваться тому, кого желаешь, пить чужую страсть, делая её своей.

Ему всего лишь восемнадцать, а хлебнуть успел с избытком. И неизвестно, что ждет его дальше. Рано или поздно храмовники начнут интересоваться — куда пропал нанятый Корой чародей, и его начнут искать. Имея на руках филактерию, сделать это несложно. Просто так от своей добычи храмовники не откажутся.

Что же, рыцарей Андрасте Лиан еще никогда не убивал. Но все рано или поздно случается впервые. Чтобы вернуть Эйнара в Круг и снова над ним измываться, им понадобится сначала убить Лиана, а это не так-то просто. Особенно учитывая, что их умения, рассчитанные на нейтрализацию магии, будут бесполезны против Meglio si tipo Антиванских Воронов.