С последним вздохом Коры действие приворота закончилось, и Вейлор с удивлением обнаружил, что ребра зверски болят, а пошевелиться он просто не может. Не дает этого сделать невидимая, но очень плотная стена, сковавшая его.

По всей видимости, это было дело рук остроухого темноволосого чародея, который сейчас склонялся над распростертым на полу, истекающим кровью Лианом. А около двери застыло еще одно тело — женское. Кора? Какого демона тут вообще случилось?! Откуда взялся вроде бы умерший Лиан? С которым они... пытались друг друга убить?.. Создатель милосердный, что происходит?!

Вейлор знал, что долго такие силовые поля не держат, а значит нужно просто немного подождать, а потом начать задавать вопросы. Этим двоим, не сводящим друг с друга глаз. Вейлор не слышал, что говорил чародей, но его осторожные, нежные прикосновения к щеке Лиана были куда красноречивее слов.

Но когда и где они успели познакомиться? Кто этот маг? Откуда он вообще взялся? Но самый главный вопрос — почему они с Лианом дрались? Ответ, медленно остывающий и залитый кровью, валялся у двери. Кора. Она солгала, когда сказала, что Лиан мертв. Тот труп мог принадлежать любому эльфу. Что может быть проще — надеть на тело ремень и всё это поджечь.

Как же так вышло, что он безоговорочно поверил своей любовнице? И почему так резко забыл о Лиане после той бутылки вина. Вино. «Она напоила тебя приворотным зельем», — сказал ему эльф. Зелье. Маг... Может быть, даже этот самый, осторожно обрабатывающий рану Лиана, усердно пытающийся остановить кровь.

«Зря стараешься, остроухий, — со странной злобой подумал вдруг Вейлор, — яд с моего меча не даст крови свернуться до тех пор, пока не будет слишком поздно. И помочь тут может только...» Твою мать! Это же Лиан сейчас истекает кровью! А он как последний идиот глазеет на это и злорадствует вместо того, чтобы поскорее принести хранящееся в кабинете противоядие.

И тут, то ли само поле ослабело, то ли голоса эльфов стали громче, но Вейлор прекрасно расслышал, что они говорили. В голосе мага отчетливо слышалась паника:

— Кровь не останавливается, Ли... Я не знаю, почему. Магия не действует. Какое же я ничтожество! Мало того, что бомба не сработала, так теперь еще и это!

— Нет, — с трудом ответил Лиан и застонал, — это яд, preferito...

«Preferito». Это слово ударило Вейлора куда сильнее, чем заклинание. Его самого Лиан никогда так не называл, даже в самые жаркие моменты. Ни разу не услышал он от эльфа вот этого — любимый. Так Лиан звал Аранная, а теперь — вот этого остроухого сопляка, малолетку с отвратительно смазливой рожей.

И какая теперь разница, где и как они познакомились? Бесспорно одно — к нему Лиан больше не вернется. Никогда. Останется с этим вот недоделком или умрет, если не дать ему противоядие. Вейлор почувствовал, как все внутри похолодело, а сердце стучало все реже, словно тяжело ему было перекачивать вдруг застывшую кровь. Жизнь Лиана была в его руках.

— Но что же делать? — вырвалось у мага, а по-детски припухшие губы задрожали сдавившим горло плачем.

— Противоядие, — едва слышно выдохнул Лиан, чувствуя, как начинает расползаться по телу жар отравы. — Оно поможет...

— Где его взять?

— У меня в кабинете, — Вейлор сперва не поверил, что эти слова произнесли его губы. — Сними свое проклятое заклинание, если не хочешь, чтобы он, — антиванец кивнул на бледного как полотно Лиана, — загнулся от потери крови.

Эйнар бросил короткий взгляд на раненого, тот молча опустил веки, а вот поднять их было уже сложно. С каждым вдохом становилось все труднее не стонать, а силы стремительно уходили вместе с кровью, которую все еще тщетно пытался остановить чародей.

Неужели совсем скоро и он сам отправится в Тень следом за Корой? Создатель, это нечестно! Почему именно сейчас? Вот похолодевшие пальцы чародея стиснули его руку, а на щеку упала слеза. Эйнару было еще страшнее, ведь кроме Лиана у юного мага нет никого и ничего. Но сейчас оба они заложники Вейлора и его решения.

А сам Вейлор быстро шел в кабинет, ругая самого себя последними словами, осыпая самыми жуткими проклятиями. Да, он окончательно сбрендил, но позволить Лиану умереть? Нет. Сейчас Вейлор люто ненавидел и эльфа, и его сопливого чародея, и себя самого. Ненавидел, презирал за слабость и ускорял шаг, и почти вывернул на пол содержимое ящика, доставая противоядие, и еще быстрее возвращаясь назад.

Он грубо отодвинул чародея в сторону, приподнял голову почти потерявшего сознание Лиана и влил ему в рот содержимое флакона:

— Пей, preferito, — добавил специально, чтобы хлестнуть мага этим словом так, как недавно досталось ему самому. — Сейчас кровь остановится. Демоны бы тебя побрали, Ли, я не позволю тебе подохнуть! — он на мгновение прижался лбом к плечу эльфа и отстранился, смерил чародея изучающе-презрительным взглядом и отошел, давая тому возможность закончить лечение.

Не говоря больше ни слова, Вейлор наблюдал, как маг шептал слова заклинания, как его, охваченная голубым сиянием рука задержалась над раной. Как проступили на лбу юноши капли пота, но кровь, щедро текущая из раны, все же остановилась.

Лиан по-прежнему не открывал глаз, а чародей уже доставал из сумки, висящей на поясе, бинты и осторожно накладывал повязки, предварительно обработав рану какой-то жидкостью из склянки. Меч Вейлора прошел сквозь правый бок Лиана — ранение серьезное, и чтобы все это зажило даже с помощью магии, потребуется не один день.

Не глядя на чародея, Вейлор склонился над Лианом, поднял легкого эльфа на руки и понес в спальню для гостей. Положить его на ту постель, где несколько часов назад занимался сексом с Корой, показалось антиванцу кощунством.

Маг молча шел следом, продолжая удерживать вокруг Лиана исцеляющее поле. Потом он метнулся вперед, открывая указанную Вейлором дверь и сдергивая с кровати покрывало. Прикусив губу чародей наблюдал, как убийца опускает Лиана на постель, как осторожно снимает с эльфа окровавленную одежду и бросает не терпящим возражений тоном:

— Принеси воды, не стой как столб!

Эйнар полоснул его взглядом, но за водой пошел, благо, кувшин стоял тут же в отделенной перегородкой туалетной. Всё так же не произнося ни слова, он подал Вейлору кувшин и полотенце и наблюдал, как тот смывает кровь с тела Лиана. Мучительно хотелось снова двинуть этому здоровяку «каменным кулаком» и самому ухаживать за любимым, но... Не время сейчас выяснять отношения!

Наконец-то Вейлор закончил, бросил на пол окровавленное полотенце и процедил сквозь зубы:

— Сколько я тебе должен?

— Что? — не поняв, переспросил чародей, приближаясь на шаг.

— Я спрашиваю, сколько я тебе должен за эти твои фокусы? Я собираюсь с тобой расплатиться, и чтобы духу твоего здесь не было, уяснил? — карие глаза убийцы опасно сузились.

— Это не тебе решать, — скрестил руки на груди маг. — Я уйду, только если Ли мне это скажет, уяснил? — он потянулся за посохом, но достать не успел. Вейлор схватил чародея за грудки и почти впечатал в стену:

— Слушай, ты, выродок, я не знаю, откуда ты взялся, но тебе же будет лучше, если ты туда же и уползешь. Если жить охота.

Маг в ответ сверкнул глазами, и Вейлора ощутимо тряхнуло сорвавшейся с пальцев эльфа молнией:

— Только после тебя, — нисколько не тушуясь, ответил чародей, — не тебе решать, кто должен остаться!

— И не тебе! — рыкнул Вейлор, почти теряя над собой контроль и безумно желая только одного — размазать сопляка по стене.

— Вей... — сказать это достаточно громко было сложно, но Лиан с этой задачей справился. Ему даже удалось приподняться на локте, несмотря на взорвавшийся болью бок, и поплывшую перед глазами комнату. — Не трогай его. Иди сюда, Эйнар, — это было сказано уже едва слышно, но взгляд — красноречивее некуда, и руки Вейлора разжались сами, отпуская чародея.

Эйнар. Вот, значит, как его зовут. Стиснув зубы, Вейлор наблюдал, как маг садится на край постели и берет руку Лиана в свои. Как склоняется близко-близко и что-то шепчет тому на ухо, а потом поворачивается к нему и, нагло глядя в глаза, произносит:

— Подойди сюда, — и добавляет с явным нежеланием, — пожалуйста.

Вейлор стиснул кулак так, что ногти впились в ладонь, но все же подошел и услышал от Лиана следующее:

— Вей, не так давно ты сказал, что этот дом и мой тоже... Так вот... Эйнар останется здесь, пока я не смогу вставать. Потом мы оба уйдем. Большего я от тебя не прошу.

— Его нельзя сейчас переносить, — сухо вставил чародей, не отпуская руки Лиана, — рана может открыться.

— Хорошо, — скрипнул зубами Вейлор, — будь как дома, — бросил магу и добавил совсем тихо, — ублюдок. Я прикажу слугам приготовить тебе комнату.

— Не надо. Я целитель, моё место — рядом с раненым, — спокойно пояснил маг, поднимая с пола заляпанное кровью полотенце. — Лучше убери это и прикажи приготовить для Ли бульон, а еще мне понадобятся кое-какие травы для зелий и бинты.

— Напиши список, — бросил Вейлор, указывая на листы бумаги, лежащие на небольшом круглом столе.

Скрестив руки на груди, он наблюдал, как маг быстро пишет на листке нужные названия, потом почти вырвал этот список из худых пальцев чародея и, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты, все же прихватив с собой полотенце и пришедшую в негодность одежду Лиана.

Нужно было дать указания поварихе, отправить слугу в «Чудеса Тедаса» за покупками, а также побыстрее избавиться от трупа Коры. Задать все свои вопросы он в любом случае успеет. Тем более, сейчас Лиан не в том состоянии, чтобы на них отвечать.

Смотреть на эльфов и просто находиться с ними рядом было невыносимо больно. Хотелось схватить чародея за длинные темные патлы и выбросить в окно. Свернуть шею голыми руками, заставить убраться вон из жизни Лиана. Из той жизни, которая могла бы у них быть, не появись этот тощий остроухий уродец.

И откуда знать, а не приворожил ли он Лиана точно так же, как привязал самого Вейлора к Коре? Вот бы вздернуть выродка на дыбе и допросить по-антивански! Вейлор был уверен, что можно было бы узнать много нового и любопытного. Но...

Все эти планы, идеи и желания разбивались об одно-единственное «но». Лиан чародея любил. По-настоящему. Так, как никогда не любил Вейлора. Доказательства? Чтобы спасти мальчишку, он пожертвовал собой. Подобное Лиан совершал только ради Аранная.

Для каждого Ворона своя жизнь всегда была самой большой ценностью, а они с Лианом все равно оставались Воронами, где-то там, глубоко внутри. Изменить это было невозможно. Гильдия давно и прочно въелась в кровь и плоть каждого из них, и вытравить это можно было только вместе с жизнью. Чтобы Ворон даром рискнул своей головой — на это должна быть очень веская причина. Такая, как любовь.

Выбросив испачканное полотенце и одежду, Вейлор вручил слуге список, приказал поварихе приготовить к завтраку крепкий мясной бульон, а к обеду — мясо с кровью. А потом он наблюдал, как выносят из дома тело Коры, погрузив в мешок. Не было жалости, раскаяния и грусти, только бешеная злость. По вине этой женщины он чуть не убил Лиана, навсегда перечеркнув возможное будущее. Она напоила его какой-то гадостью и заставила забыть обо все на свете!

Через несколько дней тело Коры случайно обнаружат на обочине дороги, ведущей в Хайевер. Овдовевший супруг горевать будет недолго и вскоре снова вступит в брак, несмотря на свой далеко не юный возраст.

Но все это будет потом, а сейчас перед Вейлором стояла очень простая задача: как можно быстрее поставить Лиана на ноги и не убить его любовника. Оставаться спокойным, глядя на то, как ласкают они друг друга взглядами. Делать вид, что ничего этого не видит, а если и видит — его это абсолютно не волнует. Иначе нельзя, чтобы окончательно не растерять уважение к себе самому.

Однажды он уже совершил ошибку — пошел на поводу у желаний плоти и совратил тогда еще юного Лиана. Но удержать сердце холодным так и не сумел, не смог вычеркнуть и забыть. Подарком свыше казалась та встреча с эльфом в Денериме, но... Судьба издевательски хмыкнула и повернулась к Вейлору своей нелицеприятной частью. Лиан снова отдавал ему только тело. Душа эльфа будто осталась там, в Антиве, рядом с отвергнувшим его Араннаем.

Любовь нельзя купить, вымолить, выпросить или вытребовать. Нельзя заставить кого-то полюбить. Это проклятое чувство или приходит само, врываясь без стука и без спроса, или так и остается за дверью наглухо закрытого сердца.

Что же такого сделал этот маг? Как сумел разбудить в Лиане то, чего тщетно добивался Вейлор? Может, действительно, все дело в магии? Скорее всего, он просто опоил Лиана своим мерзким зельем, ведь как иначе всё это пояснить? Что мог найти Лиан в этом мальчишке? Да чародей ни в какое сравнение не идет даже с ненавистным Вейлору Араннаем.

В Грандмастере были красота, изящество, стиль, потрясающая сексуальность и влюбленность Лиана казалась естественной. Но здесь? Болезненная бледность, худоба, тщательно скрываемый в янтарных глазах страх. Стоп. Вот оно! Глаза. Они такие же, как и у Зеврана. Так вот в чем дело!

На самом деле Лиан любит в чародее глаза своего мастера. Так почему бы и не сообщить об этом мальчишке? Пусть знает правду и не строит особых иллюзий. Скоро, очень скоро Лиан поймет, что ограненное стекло никогда не заменит бриллианта, и просто бросит мага. По-иному и не может быть, ведь он, Вейлор, знает Лиана столько лет! Разве могло что-то измениться за эти несколько дней?