Дождь начался, когда на горизонте уже замаячила какая-то достаточно большая деревня. В таких обязательно бывает таверна или постоялый двор. К этому моменту они прошагали уже несколько часов, и от заданного Лианом быстрого и жесткого темпа ходьбы не осталось практически ничего.

Эйнар изо всех сил старался не отставать от так легко шагающего антиванца, но удавалось это чародею не очень. А вернее, совсем не удавалось. Очень быстро маг запыхался, в боку закололо, а ноги, не привыкшие к столь долгой ходьбе, немилосердно болели.

Спустя еще пару миль выяснилось, что его легкие зачарованные сапоги натирают ноги, и каждый шаг стал напоминать пытку. До боли сжав побелевшие губы, Эйнар едва не плакал, ужасно боясь отстать от Лиана. И чародей совершенно не замечал, что антиванец уже давно шагал гораздо медленнее, видя, как нелегко ему приходится.

Время от времени на губах убийцы появлялась одобрительная улыбка. Ему нравилось мужество Эйнара, которое так непросто давалось юноше. Лиан опасался, что маг начнет ныть и жаловаться, ведь длинные пешие переходы явно не были сильной стороной паренька, прожившего всю жизнь в Башне Круга. Но опасения не оправдались, и это не могло не обрадовать.

Погода испортилась как-то слишком быстро: ветер стал резким, пронизывающим до костей. Небо затянули тяжелые, серо-черные тучи. Увидев на горизонте деревенские домики, Лиан невольно улыбнулся. Отдых, горячая еда, тепло. И, возможно, они успеют до того, как начнется дождь.

Надежда, к сожалению, не сбылась. Дождь хлынул сплошным потоком ледяной воды, и за несколько мгновений промочил обоих до нитки. Эйнар несколько раз заключал их в «Силовое поле», стараясь спрятать от безжалостно хлещущих по телу струй, но толку от этого было мало. Силы мага быстро заканчивались, поле таяло, и дождь снова захватывал их в свои холодные объятия.

Вдобавок дорога очень быстро раскисла и превратилась в отвратительно чавкающую под ногами, налипающую на обувь грязь. Шагать стало еще тяжелее, а посох теперь заменял собой клюку. Эйнар опирался на него, чтобы попросту не рухнуть прямо в это липкое холодное месиво.

Несколько раз он умудрился все-таки поскользнуться, и только быстрая реакция Лиана и его сильная рука спасали от неминуемого падения.
Совсем скоро зубы застучали от холода, потому что промокшая одежда уже не могла согреть. А потому, когда они почти ввалились в деревенскую таверну, которая называлась «Хмельной кролик», выглядели и чувствовали себя далеко не лучшим образом.

Увидев на пороге двух промокших и грязных эльфов, хозяин сокрушенно покачал головой:

— И чего вам дома не сиделось, остроухие? Вона, грязные, что гномьи наги, водища ручьями. Замерзли, небось?

— Есть немного, — улыбнулся Лиан. — Мне нужна комната, хозяин, — он снял с пояса кошель, демонстрируя свою платежеспособность.

— Везучий ты — последняя осталась. С тебя два серебряка. Там ванна есть и камин. Отогреетесь. Только кровать одна, но зато широкая.

— Спасибо, — Лиан протянул хозяину монеты. — Я могу заказать в комнату обед?

— Любой каприз за твои деньги, ушастый. Чего пожелаешь, то и принесут, — мужчина протянул антиванцу листок с перечнем блюд.

Слыша, как постукивает зубами продрогший Эйнар, Лиан быстро выбрал блюда, попросил доставить их через час, взял ключ от комнаты, и они поднялись по скрипучей деревянной лестнице. Заперев за ними дверь, Лиан тут же коротко бросил:

— Раздевайся. Немедленно снимай с себя всё, — и подал пример, первым сбросив промокшую куртку. Эйнар молча последовал его примеру и вскоре на чародее не осталось ничего. Он бросил на столь же одетого Лиана вопросительный взгляд, а тот быстро скользнул по нему — мокрому, дрожащему и жалкому теплым изумрудным взором и приказал:

— А теперь — быстро под одеяло! А я пока развешу нашу одежду. Воду для ванны бы еще согреть...

— Я могу, — послышалось в ответ негромкое, сопровождаемое шорохом одеяла, — магией.

— Сначала отогрейся сам, идет? — Лиан снова улыбнулся, быстро и ловко пристраивая у камина промокшие насквозь вещи. — Да уж, чего этим тряпкам не хватало, так это хорошей стирки! Слава Создателю за Его милосердие!

Эйнар хихикнул, оценив шутку любовника и чувствуя, что наконец-то начинает немного отогреваться. День уже не казался столь отвратительным, уставшее тело перестало дрожать и потянуло в сон.

— Так-с, с одеждой покончено, теперь я наполню ванну, а ты согреешь воду, — голос Лиана не дал задремать. Эйнар потряс головой, отгоняя сон, и заставил себя сесть, закутавшись в одеяло. Маг наблюдал, как Лиан наливает воду из кувшинов, а когда все было готово, юноша прошептал заклинание, и над водой заклубился пар. Антиванец коснулся её рукой и довольно улыбнулся:

— Eccellente! А теперь иди сюда, carino, быстро! — и, не дожидаясь чародея, переступил через бортик.

Сдержать довольный вздох не получилось. Теплая вода ласково приняла в свои объятия тело, вот только тут же начало дергать стертые до крови ноги. Но с этой мелочью он справился быстро, сотворив пару простых заклинаний, исцеляя и придавая сил не только себе, но и Лиану.

Эйнар очень хорошо знал себя, чувствовал, что эта прогулка под дождем обязательно вылезет ему боком, и хотел успеть сделать кое-что до того, как тело полыхнет жаром, станет трудно дышать, а кашель будет разрывать грудь.

Почувствовав легкое, бодрящее прикосновение магии, Лиан вопросительно вскинул бровь:

— Что это было?

— Да так, одно простое заклинание, — буркнул в ответ чародей. — Чтобы усталость снять, а то я чуть снова не уснул.

— Понятно. Отогрелся?

— Да, — янтарные глаза потемнели. — А ты?

— Тоже. А вот вода наша остыла. Давай выбираться из нее и снова под одеяло!

— Ли, ты со мной, как с ребенком! — вдруг нахмурился маг. — А я уже давно не маленький!

— Вот и славно! — антиванец поднялся, подал руку Эйнару, — с малышом разве можно вот так? — он притянул юношу к себе и осторожно коснулся губ. Тот ответил — неумело, нетерпеливо, жадно. Но Лиан тут же отстранился, протянул чародею полотенце, а второе взял себе. Быстро вытерся, обмотал им бедра и вернулся к развешенной одежде. К его огромному сожалению, высохнуть еще ничего не успело.

— Braska! Придется щеголять так! — насмешливо фыркнул Лиан и тряхнул головой, потому что влажные волосы лезли в глаза. — Но ничего, тебе, в любом случае, нужно лечь и греться.

— А тебе? — Эйнар подошел совсем близко и коснулся татуировки на груди Лиана. — Разве тебе не хочется отдохнуть? — пальцы повторили черный узор, и антиванец быстро схватил мага за руку.

— Мне? Мне многого хочется, Эйнар, а вот спать — нет. Да и вряд ли я смогу уснуть рядом с тобой. Таким мокрым, костлявым и...

Такой прыти Лиан от мага не ожидал. Не дожидаясь конца фразы, чародей не по-детски властно завладел его губами, прижался всем телом, давая ощутить твердость своих намерений, потерся о его пах своим и, не разрывая поцелуя, шагнул к постели.

— Эйнар, — рука Лиана легла на затылок юноши, утонув в мокрых темных волосах. — Ты неправильно понял слово «спать».

— Это ты неправильно понял меня, — на щеках мага болезненно-ярко вспыхнул румянец. — Я без тебя не лягу.

Ещё один шаг к постели, и оба полотенца соскользнули на пол белыми флагами капитуляции.

— Ты... с тобой всё в порядке? — всё ещё пытаясь удержаться и не соскользнуть в вожделение, спросил Лиан.

— Более чем, — золотистые глаза потемнели сильнее, чуть расширились крылья тонкого носа. — Лучше, чем когда-либо.

— Уставшему?

— Да, — разворот, и теперь Эйнар уже не вел за собой, а толкал Лиана к гостеприимно ожидающему ложу.

— Мокрому? — пальцы сами скользили по спине мага и на этот раз опустились-таки на бедро.

— Да, — чародей ответил таким же прикосновением и прямым, полным желания взглядом.

— Голодному? — теперь уже Лиан вынужден облизывать пересохшие губы.

— Да, — неожиданно сильный толчок заставил антиванца плашмя упасть на постель.

Следом опустился на покрывало сам Эйнар, склонился над Лианом, и его темные волосы отделили их обоих от всего остального мира. Изумруд и янтарь взглядов встретились, чтобы вскоре снова оторваться друг от друга. Холодные пальцы пробежались по груди антиванца, а губы горячим углем обожгли шею.

— Si, — вырвалось само и точно так же, не спрашивая чьего-либо позволения, ладонь убийцы скользнула по внутренней стороне бедра чародея к паху.

Теперь наступила очередь Эйнара тихо и сладко застонать, потому что искусные и бессовестные пальцы дарили свою ласку его плоти. Так его тоже еще никогда не ласкали — усиливая и без того сводящее с ума желание каждым умелым касанием.

Чтобы окончательно не сдаться и не распластаться безвольно на теле Лиана, отдаваясь во власть его руки, чародей прикусил губу, пытаясь привести себя в чувство болью. А потом скользнул по груди любовника к животу, покрыл смуглую, будоражаще пахнущую кожу быстрыми поцелуями. 

И впервые мужская плоть, перевитая вздувшимися венами, не вызвала отвращения. Не было той, подступающей к горлу тошноты, которая мучила его всякий раз там, в Башне. И приходилось прилагать массу усилий, чтобы не вырвало. Как-то Эйнар с порывом все же не справился, когда распаленный желанием рыцарь слишком резко и глубоко толкнулся вперед...

Когда в голове перестало звенеть после затрещины, которую влепил ему насильник, Эйнару пришлось самому и ликвидировать последствия своей несдержанности, а потом доводить дело до конца, радуясь, что длинные, упавшие на лицо волосы, скрывают текущие по щекам слезы. Но сейчас тошноты не было, просто слишком быстро стучало сердце, пересыхали губы, и так хотелось сделать все как можно лучше.

Наблюдая за тем, как старательно Эйнар его ласкает, Лиан протянул руку и убрал упавшие на лицо чародея волосы. Не хотелось упустить ни одного мгновения из творимого юношей волшебства. Маг бросил на него быстрый смущенный взгляд, но не сказал ничего. Перевел дыхание и продолжил свои достаточно умелые ласки.

Теперь он не прятался от зеленых глаз любовника за шелковой завесой волос. Страсть и смущение плохо уживаются вместе. Кто-то один должен обязательно уйти. Здесь и сейчас оставалось место только для страсти.

Эйнар не знал одного: довести дело до конца вот так будет очень непросто. Лиан уже давно научился сдерживать подступающую разрядку, чтобы сделать любовную игру упоительно-долгой. Антиванец не хотел, чтобы его юный любовник устал, а потому остановил его, коснувшись щеки:

— Погоди, carino, иди-ка сюда, — он притянул юношу к себе, благодаря за ласку долгим поцелуем, а потом обхватил за талию и перекатился, подминая чародея под себя. — Дай-ка и мне немного приласкать тебя. Не будь таким жадным!

— Ли... — на большее не хватает сил, ведь эти губы такие горячие, нежные, изумительно искусные.

Вот они опустились вниз, ненадолго задержались  в паху и скользнули еще ниже. Изысканная, бесстыдно-откровенная ласка, её дарят немногим, но она заставляет тело выгибаться окончательно потеряться в страстной метели. Попытаться докричаться до него, дарящего наслаждение, но найти силы только на громкий стон…

Лиан отстранился только, когда взмокшее тело мага выгнулось, одновременно подаваясь ему навстречу.
 

— Так нечестно, — выдохнул Эйнар, притягивая антиванца к себе, — снова ты все сделал для меня. А сам? — он бросил красноречивый взгляд на бедра Лиана.

— Carino, поверь, отдавать не менее приятно, чем брать, — улыбнулся в ответ Лиан. — А вид твоей довольной физиономии доставляет мне не меньшую радость, чем собственная разрядка.

— Всё равно — нечестно! — нахмурился чародей. — В таком случае, — он слегка раздвинул бедра, — возьми меня. Ты же хочешь.

— Не хочу, — покачал головой убийца и добавил в ответ на изумленно-оскорблённый взгляд. — Вернее, я-то хочу, но... Я подожду, пока захочешь ты. Сам. Просто захочешь и всё, а не из чувства признательности и благодарности.

— Но я...

— Устал, проголодался, выдохся, — Лиан перечислил с усмешкой охватившие мага чувства, и тот слегка покраснел. Демоны бы побрали антиванскую прозорливость! — К тому же совсем скоро принесут наш обед, так что...

И в подтверждение его слов в дверь постучали, и приятный женский голос сообщил:

— Ваш обед, господа.