Смоченная в гвоздичном масле тряпица скользила по лезвию меча, смазывая его, а взгляд Летоса был прикован к сверкающей полосе металла. Однако видел он не её. И точно так же не здесь, в Нар-Ишкуне, были мысли темного эльфа. Сейчас они находились далеко от этого города и дня — перед глазами воскресало прошлое.

Вот он, пятнадцатилетний юнец, только зачислен в Военную Академию родного Вирбета. Отец с гордостью сообщает об этом родственникам, а мать грустно улыбается, зная, что ближайшие несколько лет практически не будет видеть единственного сына, с которым так любила бродить по лесу, рассказывая о деревьях и травах. А маленький Летос внимательно слушал, не сводя с матери глаз.

Эта любовь к лесу и сделала его в последствие непревзойденным знатоком ядов и отравителем. Умение насылать чуму не раз спасало положение, и, порой, половина вражеской армии погибала под стенами города, не успев сделать и выстрела.

Но отцу хотелось, чтобы Летос стал воином, Клинком Тьмы, как и он сам. Да и мужчина-эльф просто обязан уметь обращаться с оружием, и чем искуснее он в этом, тем больше шансов стать кем-то, заслужить уважение сородичей и найти свое место среди слуг Малассы.

О том, что отношения между будущими воинами далеко не всегда складываются как дружеские, Летос узнал спустя год пребывания в Академии. В ту пору его соседям по спальне и самому эльфу уже исполнилось шестнадцать лет. Их тела стали почти взрослыми, а в крови все сильнее ощущались зыбкие толчки непонятных и пугающих желаний. Сны были беспокойными, а мысли очень часто витали где-то далеко от тренировочного зала.

Женщины в Академию не допускались, а отлучки домой не приветствовались, хоть и не запрещались открыто. Но прослыть маменькиным сынком не хотелось никому, и поэтому юные эльфы искали способы реализовать желания, не покидая стен Академии. Искали и находили.

Наставники ничего против не имели, и сами намекали на такое решение проблемы, преподнося его, как способ избавления от напряжения и не более того. Это важно для воинов, вынужденных долгое время находиться в походе, без женщин. Армия, которая одержима желанием, — уязвима, а такого быть не должно. А потому близость между учениками не порицалась, лишь бы не отвлекало от тренировок.

Пары образовывались довольно часто, но никогда — надолго. О чувствах речь практически никогда не шла, была потребность тела, удовлетворять которую с кем-то другим оказалось куда приятнее, чем тайно ласкать себя под одеялом. Потом, покидая Академию и становясь взрослыми, многие из эльфов никогда больше не возвращались к своему полу, многие, но не все.

Летос до сих пор помнил юношу по имени Зиран, подарившего ему самые первые ласки.

Тогда этот стройный, коротко стриженный эльф просто забрался к нему в постель. Летос проснулся от того, что в паху хозяйничала чья-то рука.

— Какого... — начал было он, но рот тут же зажала жесткая узкая ладонь, а над ухом раздалось:

— Тихо. Не шуми и не задавай лишних вопросов, и нам обоим будет хорошо. Доверься мне, Летос, не пожалеешь.

Зиран не обманул, и сожалений действительно не было. Да и о чем можно жалеть, если жаркое прикосновение губ к напряженной до боли плоти вышибло из головы все разумные мысли. Но и это оказалось только началом. Не дав Летосу опомниться, Зиран оседлал его бедра, а потом медленно опустился, направляя его член в себя и шумно дыша в шею обалдевшего от происходящего любовника.

— У тебя большой, — прошептал он в ухо Летосу, а после прикусил кожу на шее, все еще не двигаясь, привыкая к плоти, распирающей изнывающее от желания тело.

— Это плохо? — отрывисто спросил Летос, чувствуя себя где-то не в Асхане. К запахам их тел примешался еще один — незнакомый и сладковатый. Тогда Летос еще не знал, что так пахнет масло, которым пользовался Зиран.

— Нет, — сплетая их пальцы, ответил тот, чуть шевельнув бедрами, — хорошо. Мне нравится. А тебе? Вот так?.. — ещё одно движение бедер, и Летос сильно стиснул пальцы Зирана, выдыхая тому в ухо:

— Да.

В какой-то момент губы эльфов встретились, а язык Зирана проник в рот Летоса, окончательно вырывая того из реальности.

Закончилось все быстро, а потом любовник так же внезапно покинул Летоса, отставив в полнейшем недоумении. Днем Зиран вел себя так, словно ничего не произошло: смеялся, шутил и ни слова не сказал о случившемся, и Летос уж было решил, что ему это просто-напросто привиделось.

Однако, спустя пару дней, Зиран снова оказался в его постели, и все повторилось. И неясно было — кто же кого из них имеет, хоть попыток взять Летоса Зиран не делал, ему нравилось отдаваться. Многим.

О том, что его страстный любовник уже успел побывать в нескольких постелях, Летос узнал совершенно случайно из невольно подслушанного разговора двух старших учеников. Они обсуждали достоинства Зирана и делились впечатлениями. Сделав вид, что ничего не слышал, Летос прошел мимо, собираясь отыскать любвеобильного партнера и задать несколько вопросов, но на полпути резко развернулся и направился в тренировочный зал.

Злость он выместил на манекенах, переусердствовал, потянул связки и, хромая, вернулся в спальню. Тело болело, но сердце уже успокоилось, вспомнилось, что Зиран никогда и ничего не говорил о чувствах, так какие могут быть претензии? Открытый для всех нужник, вот кем оказался тот, кто завоевал сердце.

Желание продолжать отношения угасло, оставив после себя странное липкое чувство, такое же неприятное, как плесень на стенах пещер, если случайно влезть в нее пальцами. Первое, что Летос сделал, увидев Зирана, подошел и шепнул на ухо:

— Не приходи ко мне больше.

Отвечать на удивленный взгляд не стал и направился в комнату, где и провалялся на постели до ночи, пытаясь разобраться в себе. Почему его это так задело? Откуда взялось брезгливое отвращение к тому, кого еще вчера ночью целовал и ласкал? И под утро Летос понял, в чем дело. Не хотелось делить. Тело, которого касается он, должно принадлежать только ему. Хоть ненадолго, но ему одному, а как раз этого Зиран дать и не мог. Ну и пусть провалится в Шио, там, с суккубами ему самое место. Они такие же шлюхи.

Больше отношений с кем-либо в Академии Летос не заводил, сам толком не понимая — почему. На тонкие намеки и прямые предложения провести вместе ночь отвечал отказами разной степени резкости. А еще он невольно продолжал следить за Зираном, который переходил из рук в руки, совершенно не думая о том, что рано или поздно это может закончиться плачевно.

Так оно и вышло. Однажды утром Зирана нашли мертвым в собственной постели, а виновника так и не обнаружили. Да и не искали особо, потому что счет к Зирану имелся у многих, вот кто-то и не сдержался. Не захотел делиться, не простил того, что не единственный? Возможно, значения это уже не имело.

Закончив обучение, Летос наконец-то вернулся домой и поступил на службу к госпоже Эрин, ставшей полноправной хозяйкой Вирбета, а спустя пару лет женился на Финнис — хорошенькой девушке, покорившей его чистотой и настоящим целомудрием. Летос стал ее первым и последним мужчиной, но не потому, что они долго прожили вместе. Его жена, как и многие другие, погибла, защищая город от демонов.

Самого Летоса в это время в Вирбете не было. Эрин послала его с небольшим отрядом за артефактом, способным увеличить магическую силу в несколько раз. О том, что его охраняет нежить, вовсе не спешившая с артефактом расставаться, госпожа посланца не оповестила. Не знала? Или просто... не хотела предупреждать? В итоге половина отряда из похода не вернулась, ведь на нежить особые умения Летоса не действовали. Но все же, артефакт он добыл и уже предвкушал, как, вернувшись, обнимет и поцелует свою супругу.

Но ничего этого не случилось. Еще издали увидев выломанные ворота и частично разрушенные стены, Летос ощутил, как похолодело внутри, и пришпорил ящера. Предчувствие беды эльфа не обмануло. Финнис оказалась среди тех, кто не выжил. Она владела оружием не хуже мужчин, и её оплавленные клинки — это всё, что удалось отыскать Летосу. Тело, которое не так давно дарило ему тепло, найти не удалось. Огненный шар, посланный демонессой, испепелил воительницу почти мгновенно.

Летос плохо помнил, как отдал артефакт Эрин, пропустил мимо ушей благодарности хозяйки, автоматически сунул в карман вознаграждение и пошел к выходу из замка. Больше в этом городе его не держало ничего, родители уже давно жили на другом конце подземелья, а видеть свой уцелевший и опустевший дом было просто невыносимо. Вино совершенно не гасило боль, потому что каждая вещь напоминала о той, которой больше нет.

В одну из таких пьяных и горьких ночей, Летос и проснулся в постели с мужчиной. Начавшись за стойкой в таверне, знакомство плавно переместилось в комнату, которую снимал приехавший в Вирбет по делам колдун Ториал. Вбиваясь в гибкое тело, так не похожее на женское, Летос дал себе слово больше не привязываться, не создавать семьи, не заводить долгих отношений, чтобы никого не терять.

Он уехал из города вместе с Ториалом и некоторое время сопровождал чернокнижника в странствиях по Асхану. Сопровождал до тех пор, пока страсть не остыла, не исчезла новизна и яркость, с которой у них все начиналось. Расстались эльфы так же легко, как и сошлись, ведь каждый уже получил то, что хотел.

Потом Летос несколько лет путешествовал по разным городам, нанимался на службу, добивался определенного положения, обзаводился деньгами, связями и партнерами обоих полов, а потом точно так же резко все бросал и отправлялся дальше, нигде не задерживаясь долго.

Пустота внутри заполняться не желала. Совсем. Все отношения строились по одному и тому же шаблону: обоюдное влечение, быстрое сближение и такое же скорое расставание. И только с Кастором всё вышло совсем не так. Страстностью колдун здорово напоминал Зирана, точно так же жадно отдаваясь и принимая ласки. Но, в отличие от того, не желал признавать себя такого. И все время, пока они спали вместе, Летос не видел глаз любовника в моменты близости и не касался губ, кроме того, самого первого поцелуя в купальне.

И это было неправильно. Жгучее желание насильно развернуть Кастора к себе лицом и заставить смотреть в глаза, превращалось в манию. Но... Реакция могла быть совершенно непредсказуемой, вплоть до немедленной расправы. Особенно учитывая, что он уже успел узнать о прошлом Кастора от Безликого и самого мага.

Терять эти отношения не хотелось, но и дальше играть роль, которую отвел ему колдун, Летос не собирался — слишком уж неприглядной она была. Да и нанимался он не ублажать тело господина, а служить Кастору мечом и умениями. И к тому же, эльф был совершенно уверен в том, что ласки должны быть взаимными.

Смешно, но Летос на самом деле надеялся, что после того отказа, Кастор все же повернется к нему лицом. Действительно, смешно. Глупо было полагать, что их отношения что-то значили для мага, тело которого до сих пор снилось по ночам. Но извиняться Летос не собирался, не он относился к любовнику, как к ониксовому заменителю члена: гладкому, холодному, неутомимому и бездушному.

Привязанность, которой Летос так тщательно избегал все эти годы, почти успела возникнуть. Почти. Иногда — это очень много. Занимаясь делами Нар-Ишкуна, Летос радовался тому, что Лорелея не проявляет к нему ни малейшей симпатии. Она была занята совершенствованием своих навыков, и разговаривала с ним только, когда нужно было отдать какой-либо приказ. Вот и прекрасно — ничто не будет отвлекать от размышлений о собственном безрадостном настоящем и не менее «светлом» будущем.