Наспех скинув с себя все, кроме нижней рубашки, я плюхнулась на кровать и завернулась в одеяло. В комнате было темно. Единственным, что слегка разгоняло мрак сквозь окно, были рассыпанные по небу, словно бриллиантовая крошка, звезды, да полная желтая луна, навевающая мысли о головке сыра. Я вздохнула и перевернулась на бок.

— Я чувствую, что ты хочешь что-то сказать, начинай.

Послышался тихий вздох и что-то, прошелестев рядом со мной, легко приземлилось на кровать.

— Я не понимаю мотивов твоих поступков, — после некоторых раздумий призналась Астрид. — Филиппа не самый приятный и хороший человек, но ты зря отказалась от ее предложения помощи.

— Что тут непонятного, мне просто страшно. Дико страшно, — я сплела пальцы рук в замок и, вновь перевернувшись на спину, уставилась в потолок. — А ты так и не рассказала.

— О чем?

— Что произошло между тобой и Филиппой, что ей даже о твоем присутствии здесь знать не стоит?

— Почему тебе так интересно?..

Она резко замолчала, и мы одновременно уставились на дверь, приоткрывшуюся с тихим скрипом. Я инстинктивно напряглась, но уже привыкшие к темноте глаза различили в проходе лишь небольшую вытянутую морду. Олень задумчиво поводил носом, не обращая на нас — вернее, на меня — ровным счетом никакого внимания. Разведав обстановку, он невозмутимо протащил в мою комнату прежде находившуюся за ее пределами часть своего туловища. Разинув рот от подобной наглости, я наблюдала, как поганец медленно доковылял до моей кровати и, тихо чихнув, одним прыжком вскочил на нее, оказавшись всего в паре сантиметров от меня. Я уловила легкий запах тлеющей листвы и древесной коры, когда он, притоптав одеяло, вытянулся на почти что половину кровати, подперев меня сбоку.

— Ну офигеть теперь, — только и сумела выдавить я.

— Какой он славный, — умилилась явно не разделяющая моего отношения к наглой животине Астрид.

Олень резко поднял уже опущенную на передние ноги голову и испуганно огляделся.

— Он слышит тебя? — удивилась я.

— Не знаю…

Чародейка протянула руку и легко коснулась бока олененка. Тот вздрогнул и еще более активно заводил носом по сторонам.

— Вот теперь точно будешь у меня вместо кошки или ручной совы, — уверенно вынесла свой приговор я, поднимая руку и легко поглаживая его по шее. — Успокойся, Гвен не даст тебя в обиду злому призраку, у тебя здорово получается бодать Иорвета…

Я замолкла, чувствуя, как щеки начинают гореть огнем. И дернул же меня черт вспомнить…

Во мне теплилась надежда, что цвет моего лица неразличим в темноте, но она растаяла, когда ко мне вплотную приблизилось подозрительно ухмыляющееся одним уголком губ лицо Астрид. Видимо, загробная жизнь давала кое-какие преимущества.

— Шестое чувство подсказывает мне, что тебе самой есть о чем рассказать, в то время как ты расспрашиваешь меня о Филиппе, — чародейка как-то совсем по-лисьи хитро прищурилась.

— Еще недавно ты категорически не одобряла…

— Но тебе же плевать на это, — справедливо заметила она, уже практически лежа на мне.

— И то верно, — согласилась я. — В Нильфгаарде слышно что-нибудь о личном пространстве?

Астрид спохватилась и вновь села.

— Я хочу спать, так что сокращу, — я зевнула в кулак. — Он меня поцеловал.

Почти на минуту в комнате установилась тишина.

— Что-о?! — наплевав на мой прежний намек, чародейка вновь навалилась на меня.

— Спокойнее…

— Как можно о таком молчать?!

— Потому что ты, да и я тоже, можешь считать, что ничего и не было, — печально отозвалась я.

— Почему?

В зеленых глазах девушки, оказавшихся всего в паре сантиметров от моих, плескалось явное недоумение.

— Я случайно вылила на руку афродозию, когда зашла к Филиппе. А потом встретила его на улице, ну и ты сама понимаешь…

— Афродозию? — как-то тоскливо отозвалась Астрид. — Черт бы побрал эти афродозии, вечно все только портят…

Заметив мой недоумевающий взгляд, она коротко улыбнулась и махнула рукой.

— Не бери в голову, мысли вслух. Dearme.

Моего лба едва ощутимо коснулись холодные губы.

— Знаешь, а я обязательно вытащу тебя обратно, — пробормотала я, проваливаясь в сон.

***

Вокруг была лишь чернота. Я стояла в кромешной темноте и ничего не понимала.

Кто я? Где я?

Я шагнула вперед, просто чтобы сделать хоть что-то. Чтобы понять, что я жива и тело мое все еще подчиняется мне. Я развела руки в стороны, пытаясь нащупать хоть что-нибудь.

И ничего. Я словно стояла на бескрайнем и пустом поле.

Паника нахлынула внезапно. Словно кто-то приоткрыл мне черепную коробку и вложил в нее знание о надвигающейся опасности. Как первобытный животный инстинкт.

И я побежала. На пределе собственных возможностей, задыхаясь и едва не падая на ровной поверхности. Как дичь, убегающая от охотника, когда ее сознание захватывает лишь короткое и простое желание выжить. Выжить любой ценной, как волк, отгрызающий собственную лапу, чтобы выбраться из капкана.

И я была дичью, убегающей от невидимого охотника. Плохая роль в плохой постановке.

Темнота вокруг и не думала расступаться. Я бежала, сама не видя куда. Так есть ли в этом смысл?

Но инстинкты были сильнее разума. И я бежала, пока едва не растянулась на полу, чудом избежав столкновения с... дверью.

Она была слегка теплой. Едва коснувшись ее, я поняла, что это спасение. Там никто не доберется до меня. Там я буду в безопасности.

Дрожащими руками я принялась ощупывать ее в поисках ручки или чего-то еще, что помогло бы открыть ее. Но ничего подобного не было. Поверхность была абсолютно гладкой, разве что... Что это? Буквы?

И правда, они. Выпуклые и холодные, явно контрастирующие с остальной дверью. Две штуки. Я ощупала их. И зачем здесь понадобились буквы?

По спине стекла струйка холодного пота.

— Wedd...

Шепот раздался над самым ухом. Но говоривший не стоял там. Он не мог там стоять...

— Кто ты? — каким-то чужим голосом прохрипела я, не оборачиваясь.

— Кто я? Это не важно, — я была уверенна, что если невидимка и мог улыбаться, то в тот момент именно это он и делал. — Важно лишь, кто ты.

— Что тебе нужно?

Очередная капелька пота скатилась от виска к подбородку и, слегка задержавшись, упала вниз, в темноту.

— Я расскажу тебе, — пообещал голос. — Расскажу, когда придешь ко мне. Caemm a me, elaine wedd.

— Нет... Нет!

Прежде тихий голос сорвался на крик, и я вновь побежала, не разбирая дороги. Только бы дальше от злосчастной двери.

— Ты можешь бежать, — невозмутимо продолжал голос. Так же ясно и четко, словно говоривший находился на расстоянии вытянутой руки, — но тебе не уйти. Тебе не скрыться от меня, Говорящая. Я уже в твоей голове. Я уже знаю все твои страхи и слабости.

— Нет! Прочь от меня! Прочь!

Я бежала дальше, выбиваясь из сил, хоть и понимала, что избавиться от голоса в моей собственной голове это нисколько не поможет.

Неожиданно нога зацепилась за что-то. Коряга. И откуда здесь взяться коряге?

Не устояв на ногах, я рухнула на пол, выставив вперед руки. Колени и ладони больно ударились о твердую поверхность. Я хрипло выдохнула и, поняв, что подъем отнимет слишком много времени, поползла дальше на четвереньках. Правая рука вдруг погрузилась во что-то влажное, липкое и скользкое. Нет...

Я по-прежнему ничего не видела, но этот металлический запах я узнаю везде...

Рука скользнула вперед, утягивая за собой все тело. Опора вдруг исчезла. Я истошно закричала, когда поняла, что падаю. Падаю, как Алиса в кроличью нору...

***

Я резко села на кровати. В комнате стояла удушающая жара. Мне не хватало воздуха.

Сон. Это был просто глупый кошмар. Но какой же реальный...

Ночнушка прилипла к телу. Так, нужно встать и открыть окно, пока я здесь окончательно не сварилась. Слегка выровняв дыхание, я откинула одеяло и спустила ноги с кровати. Я ожидала, что голые ступни по обыкновению коснутся грубых досок пола, но этого не произошло. Вместо этого ноги по щиколотки погрузились во что-то густое и теплое. Ничего не понимая, я опустила глаза. В этот самый момент из-за тучи выглянула полная луна, наконец освещая комнату слабым светом.

"Первая казнь египетская, — пронеслось в моей голове. — Все воды Нила обратились в кровь..."

Я вновь закричала.

***

На этот раз собственный крик словно вывел меня из транса. Я снова лежала на своей кровати, а насквозь промокшая ночнушка по-прежнему липла к телу. Только вот теперь по комнате, словно отгоняя от меня всех ночных чудовищ, разливался теплый желтый свет лампы... Лампы?!

— Гвен! — Трисс быстро опустила лампу на прикроватную тумбочку и села рядом со мной. — Я слышала твои крики, ты в порядке?

Я ничего не ответила. Просто на автомате приняла сидячее положение и прижалась к чародейке, словно ища защиты и спасения.

— Тише... — она осторожно погладила меня по волосам и мои плечи, как по команде, затряслись. — Что случилось?

— Это он... — прохлюпала я. — Г-голос...

— Ты снова его слышала? — Трисс явно напряглась.

— Д-да... Он сказал, что он уже в моей голове... что мне... мне не убежать. И он словно управлял моим сном... Эт-то возможно?

— Не знаю, — честно призналась девушка. — Это все очень скверно...

Она задумалась, продолжая утешительно поглаживать меня по голове, хотя я уже справилась со слезами и теперь просто прижималась к ней, изредка всхлипывая.

— Вот что, — наконец проронила Меригольд, нарушая установившуюся тишину, — подожди меня минуту...

— Не уходи!

— Все нормально. Всего минута, я буду в соседней комнате.

Немного подумав, я все же сдалась и отстранилась от нее.

— Молодец, — чародейка улыбнулась и, поднявшись с кровати, быстро вышла за дверь.

Я же осталась сидеть на кровати, невидящим взглядом уставившись в одну точку, пока не почувствовала, как моей руки коснулось что-то теплое и мокрое. Дрожь пробежала по всему телу. Я медленно повернула голову, чтобы встретиться взглядами с большими, полными тоски глазами.

— Спать мешаю, да, поганец? — хрипло поинтересовалась я.

Все еще лежащий на моей кровати олень убрал нос от моей руки и лениво опустил голову. Поразительное существо.

Возле двери раздались едва слышные шаги.

— Вот, — в дверном проеме возникла Трисс с каким-то пузырьком. — До дна.

Я с сомнением покосилась на почти мгновенно оказавшийся у меня под носом флакон.

— Что это?

— Снотворное, — спокойно пояснила чародейка.

— Мне бы что-нибудь с противоположным действием, не хочу больше засыпать...

— Снов не будет, не волнуйся.

Я задумчиво покусала губу. Слова Трисс звучали убедительно... Хоть бы она была права.

Я заметила, как сильно дрожат мои пальцы, лишь когда протянула руку к зелью. И давно у меня такие бледные руки и заметные вены? Ужас, все благородные барышни прошлых веков, скрывавшиеся от солнца и покрывавшие кожу свинцовыми белилами, позеленели бы от зависти.

Все прочие мысли вмиг улетучились, стоило мне сжать холодное стекло в руке. Жидкость внутри оказалась с едва различимым запахом лаванды и теплой. Она словно обволакивала горло, проходя вниз. Тепло почти мгновенно разлилось по всему телу, придав моим собственным верхним векам поистине каменную тяжесть.

— Спасибо... — успела сказать я, прежде чем голова коснулась подушки.

***

— Ну надо же, кто передумал! — поприветствовала меня Филиппа, стоило мне влететь в ее жилище.

— У меня что, на лице это написано? — я старательно пыталась отдышаться.

— А зачем еще ты могла вломиться ко мне в такую рань? — чародейка раздраженно дернула плечом и поправила пеньюар.

Я осмотрелась. И правда, дала маху с визитом. Но причина-то у меня важная, так что ничего.

Впрочем, говорю я почти всегда раньше, чем думаю, и этот раз не стал исключением:

— А куда ты дела Цинтию? — вместо рассказа о своем ночном кошмаре поинтересовалась я.

— Искупалась в ее крови, чтобы вечно оставаться такой же молодой и прекрасной, — процедила Эйльхарт.

Мой ранний визит определенно плохо сказался на ее настроении. Я присмотрелась к чародейке. Вот черт, я еще и умудрилась застать вариант "не накрашенная Филиппа". Надо срочно исправлять ситуацию...

— Надо же, а я как раз подумала, почему ты сейчас выглядишь еще лучше, чем обычно, — попыталась мило прочирикать я.

От взгляда, которым меня одарили, стало откровенно жутко, и я поторопилась прикусить язык.

Филиппа же, совсем неожиданно, усмехнулась.

— Что я говорила про тебя и лесть?

Лучшим решением я сочла просто помолчать. И оказалась права.

— С чего ты вдруг передумала? — деловито поинтересовалась чародейка, прошествовав к шкафу.

— Он мне приснился.

— Дух?

К моему искреннему удивлению она извлекла из недр шкафа темные штаны.

— Да. Вернее, его голос. И это было так реально.

Филиппа молча натянула через голову тонкую белую рубашку и переместилась к трюмо.

— Возможно, — наконец проронила она, взяв с подставки щетку, — оно сильнее, чем я думала. Забраться в чей-то сон? Неплохо...

Неплохо? Да я чуть от разрыва сердца во сне не умерла!

Эйльхарт же с завидным спокойствием закончила расчесывать длинные черные волосы и, запрокинув голову, перевязала их тесемкой на затылке. Покончив с волосами, она потянулась к стоящей тут же перед зеркалом пудре. Она серьезно?

— Мне кажется, этому духу будет плевать, как ты выглядишь, — тихо вякнула я.

— А мне нет, — холодно отрезала чародейка.

Я пожала плечами и, устроившись на краю кровати, осмотрелась.

— Так куда ты на самом деле дела Цинтию? — некоторое время спустя вновь поинтересовалась я.

— Травы, — коротко сообщила Филиппа, откладывая кисточку для помады в сторону. — Этот вид особенно ценен, если собирать его на рассвете.

— Вот и очередная причина, по которой хорошо иметь ученицу, — заметила я.

— Верно, — кивнула чародейка. — Но не такую как ты, разумеется.

Я возмущенно поджала губы, но промолчала.

— Идем, — наконец бросила Эйльхарт, разворачиваясь к двери. — Нечего терять время.

Я вовремя проглотила возмущенный монолог по поводу только что потерянного времени и двинулась следом за ней.

***

В который раз я корила себя за то, что до сих пор не озаботилась приобретением какого-нибудь более-менее практичного прикида. Нет, платье и каблуки это здорово красиво и бла-бла, но не когда ты еле ковыляешь в них, переходя речку вброд.

— Гвен, — Геральт зевнул в кулак. — Я готов тебя перенести, пощади со своей самостоятельностью.

— Я справ... Твою мать! — несогласный со мной каблук предательски вдавился в усыпанное песком дно. — Ладно, я согласна!

— Парализовать тебя и притащить в нужное место волоком вышло бы быстрее, — заметила наблюдавшая за процессом Филиппа.

— Ты меня не ценишь, — обиженно сообщила я, наконец оказавшись на твердой земле.

— Напротив, переоцениваю, — чародейка фыркнула и отвернулась. — От тебя никакой пользы, а пузатый рыжий урод до сих пор в моем доме, ты не застала его сегодня только потому, что он опять набивал брюхо на кухне. Понятия не имею, куда он все это впихивает, он же чертов дух! — она резко повернулась к Геральту. — Куда идти, ведьмак?

— Туда, — Геральт уверенно двинулся в нужном направлении, а мы послушно последовали за ним.

Мелкие речные камешки перестали хрустеть под ногами, и им на смену пришли опавшие ветки деревьев. К счастью Геральта и Филиппы и к моему разочарованию, катакомбы оказались совсем близко к городу. Во мне уверенно начал подниматься лишь недавно отступивший страх.

— А может, вы все-таки без меня? — я неуверенно попыталась откреститься от уже неизбежного. — Я могу снаружи подождать...

— Ты пойдешь, — прервала Филиппа. — А если будешь дальше ныть, то я вспомню, что это по твоей милости я торчу в лесу в такую рань, и ты зайдешь в склеп первая.

Первая? Нет уж, увольте, к такому испытанию я не готова. Заметив выражение моего лица, Филиппа удовлетворенно кивнула и развернулась на каблуках.

— Я с самого начала хотел у тебя спросить, Филиппа, — подал голос Геральт, когда мы прошли под полуразрушенной каменной аркой. — Как ты намерена искать этого духа?

— Лично я никак не намерена его искать, — спокойно сообщила чародейка. — Это сделает Гвен.

— Что?! — я переступила через валяющийся в проходе камень и замерла.

— Он связывался с тобой, ты должна почувствовать его.

— О, я чувствую, — с самым серьезным видом кивнула я. — Но может, ты подскажешь, какое именно из пары тысяч захоронений нам нужно?

Я и правда уже чувствовала. Все голоса были едва слышны, но вместе сливались в один нескончаемый поток, льющийся ко мне со всех сторон. Словно я попала в очень тихо гудящий пчелиный улей.

— И правда, Филиппа, — Геральт обвел взглядом ряд проходов в усыпальницы, — нам что, обойти весь склеп? А если это более древнее захоронение на нижних уровнях?

Чародейка уверенно двинулась вглубь, и мы с ведьмаком вынуждены были последовать за ней.

— Есть идеи получше? Пока что здесь думала только я.

— Что насчет какого-нибудь ритуала связи?

— "Какого-нибудь ритуала связи", — раздраженно передразнила Эйльхарт. — По-твоему, это что-то элементарное?

— А в чем проблема?

— Ни в чем, кроме того, что для этого нам нужна хоть какая-нибудь принадлежавшая этому мертвецу при жизни вещь. Или знание хотя бы примерного расположения его захоронения. Есть что-нибудь из этого?

— Нет.

— Вот именно. Так что не спорь со мной, эта дрянь скоро покажется.

— Откуда такая уверенность?

— Мы практически принесли ему его цель на блюдечке с голубой каемочкой, на его месте нельзя упускать этот шанс... Проклятье! Где Гвен?!

***

Акустика в склепе была такая, что хоть концерты давай, так что даже на приличном расстоянии я прекрасно слышала и Геральта и Филиппу. Но не шла на их голоса. Мне нужно было в другое место. Нужно было.

Очередная каменная арка, лестница вниз, поворот направо, тяжелая, но все же поддавшаяся дверь, за ней еще лестница. Длинная, ступенек пятьдесят. Каждый шаг в тишине отдавался эхом. Внизу, у подножия лестницы, ждала еще одна дверь. Последняя, поняла я.

Скрывавшееся за ней помещение было совсем крошечным. Единственным, что в нем помещалось, была вытесанная из камня стойка, а на ней, в свою очередь, возвышался один единственный предмет. Вытянутая серебряная ваза, прикрытая крышкой. Странно, зачем здесь ваза?

Но меня тянуло именно к ней. Сама не понимая зачем, я протянула руки вперед, почти нежно касаясь ее. От серебряной поверхности к пальцам словно прошел слабый электрический разряд, затем двинулся по предплечью, плечу, и разошелся по всему телу. Я вздрогнула и отшатнулась от стойки, будто очнулась от гипноза.

— Умница, — промурлыкал уже знакомый голос в голове.

— Нет! Нет!

Не помня себя от ужаса, я побежала назад. Вверх по чертовой лестнице, спотыкаясь и падая, в кровь разбивая ладони и колени. Бежать! Убежать отсюда!

Словно сегодняшний кошмар претворялся в жизнь.

— Больше нет смысла убегать, Говорящая.

Я закричала и прибавила скорости. Хотя куда уже быстрее?

"Это конец", — пронеслось в голове, когда меня схватили чьи-то руки. А потом я вдруг ощутила запах кожаной куртки. Геральт...

— Свихнулась?! — перед моим плывущим взором возникло лицо разъяренной Филиппы. — Что ты себе позволяешь, маленькая...

— Уведите меня, — умоляюще прервала я, прежде чем все вокруг окончательно погрузилось во тьму.

***

Он замер перед дверью с занесенной для стука рукой. Кажется, он и сам не до конца понимал, зачем именно пришел. Так было надо, вне зависимости от его желания. Надо для собственного успокоения и очищения совести. Или ему так просто казалось. Сильно хотелось развернуться и уйти, но он понимал, что этот разговор ему нужен. Так пусть, черт побери, произойдет сейчас и перестанет уже давить своим грузом на плечи.

Кулак все же опустился. За дверью послышались шаги.

— Иорвет? — на пороге возник ведьмак.

— Я к Гвен, — коротко сообщил эльф, мысленно благодаря богов, в которых он не верил, за то, что открыла ему не последняя.

— Что-то важное? — неожиданно поинтересовался Геральт, пропуская скоя'таэля внутрь.

— Насчет... вчерашнего.

Черт с ним, ведьмак все равно все видел.

— Это будет трудновато, у нас небольшая проблема...

— Ты назвал это небольшой проблемой? — к вящему неудовольствию Иорвета, в гостиной, помимо ожидаемой Меригольд, обнаружилась еще и ведьма Эйльхарт. В крайне скверном расположении духа.

— Как пожелаешь, — с изрядной долей ехидства отозвался Геральт. — У нас большая проблема.

— Мне нужна Mordice на пару слов, дальше делайте с ней все, что захотите.

— В этом и заключается проблема, — подала голос Меригольд. — Она...

— А пусть поднимется к ней, — злорадно прервала Эйльхарт и тут же продолжила еще более ядовитым голосом: — Принц для спящей красавицы. Мои чары на нее не действуют, так пусть испытает всемогущую силу любви. Гвен наверху, первая дверь от лестницы.

Старательно проигнорировав все, кроме нужной информации о местонахождении проклятой магички, Иорвет двинулся в указанном направлении.

— Удачи, — бросила Эйльхарт напоследок.

Нужная дверь оказалась закрыта неплотно, достаточно было легкого толчка, чтобы распахнуть ее. Первым, за что зацепился взгляд, оказалась прямая спина сидящей девушки. И на спящую она не походила ну совсем никак. Уперев локти в стол, она крайне внимательно разглядывала собственное отражение в небольшом зеркале. В зеркале она и заметила, что он вошел. Но никак не отреагировала, порядком усложнив ему и без того трудную задачу начать разговор.

— Филиппа сказала, что ты...

— Я в порядке, — спокойно прервала она. — Просто пока не хочу спускаться. Они еще там?

— Да. Я пришел поговорить.

Она отложила зеркало в сторону и поднялась со стула.

— Хорошо, я слушаю.

Это ледяное спокойствие выводило из себя. Чертову магичку хотелось хорошенько встряхнуть.

— Вчерашнее было лишь твоей магией.

Чуть растерянный взгляд скользнул по его лицу, и тут же последовал короткий кивок.

— Я никогда не полюблю женщину d'hoine.

— Понимаю, — наконец проронила она, пристально глядя ему в глаза. — Ты — Aen Seidhe, а я всего лишь d'hoine.

— Понимаешь? На самом деле? Тогда почему ты продолжаешь делать это?

— Что? — чертова ведьма выглядела растерянной. И это слишком сильно раздражало.

— Тебе лучше знать, что именно. Без твоей чертовой магии я бы никогда не думал о тебе! По крайней мере, не так! Останови это безумие, bloede bean'chy!

Голос окончательно сорвался на крик. Иорвет уже практически видел, как ее губы вот-вот задрожат, а глаза заблестят от слез. Но этого не произошло. Того, что произошло, он вообще не мог ожидать. Не от этой женщины.

Она поцеловала его. Закинула руки на шею, плотно прижимаясь по-детски хрупким телом, горячим даже через ткань платья. И, что самое паршивое, ничто из этого не вызывало отвращения. Разве что к самому себе.

***

Вокруг было темно. Не так, как в прошлый раз, когда я не могла различить в темноте даже собственную руку. Скорее это можно было назвать сумраком. Я огляделась по сторонам. И куда тебя занесло, дорогая? Последним, что я помнила, был склеп и разъяренная Филиппа. А что потом? Потом я здесь. И, кажется, ничего кроме меня здесь и нет. Сплошная пустота. Весело.

Я поднялась на ноги. Это и правда то же место, что и во сне? Да, оно, только теперь выглядит уже куда менее враждебно. Удивительная штука — свет, стоило ему здесь появиться, и страх уже отступил. Не весь, конечно. Меня все еще крайне сильно смущало, что я находилась в совершенно непонятном месте, где я, кроме того, еще и непонятно как очутилась.

Постойте-ка... Если это то самое место, то оно ведь не такое уж и пустое. По крайней мере, дверь я здесь находила. Может, в этот раз она откроется, и я благополучно вернусь в склеп, к злой Филиппе, которая тут же пообещает испытать на мне весь свой арсенал магических пыток. Да, надо найти дверь. Только вот где искать? В какую сторону идти? В прошлый раз я наткнулась на нее случайно... А, была не была, не на месте же сидеть.

Я подняла одну ногу и резко крутанулась на носке второй. Открывшаяся картина была совершенно идентична той, что стояла перед моими глазами несколькими секундами ранее. Пустота. Мда-а...

Однако расценив, что выбора-то у меня и нету, я все же бодро зашагала вперед. Нет, а серьезно, интересно, что это за место. Оно реально существует или всего лишь плод моего воображения, где разум путешествует отдельно от оболочки? А вдруг я... умерла? Не-ет, бред какой-то... Или... Так, Гвен, все, иди и не думай ни о чем, все будет нормально.

Черт, ни о чем не думать тоже не выходит... Значит, зебры. Они милые, надо думать о зебрах.

Тишина уже словно физически давила на плечи. В прошлый раз я встретила здесь обладателя того голоса, он может все еще быть здесь? Нет, слишком тихо... А если он просто наблюдает за мной? По спине пробежался холодок.

Не помогли зебры... Кофе и шоколад вне доступа, что еще мне помогает расслабиться? Точно, музыка, надо спеть. Да и не услышит никто наверняка. Точно, не услышит, я же здесь одна, разумеется.

В голову почему-то приходил только один вариант. Любимая песня детства. Бабушка терпеть не могла всю эту детскую ерунду, вроде глупых песен и сказок. И единственным источником, откуда я получала первые, была невесть как оказавшаяся в ее запасах винила пластинка с детскими песенками. На французском. Я не сдержала улыбку. Кажется, тогда и проявилась моя любовь к иностранным языкам.

Тишину прорезал мой дрожащий голос.

— Frère Jacques, Frère Jacques,
Dormez-vous? Dormez-vous?

Пожалуй, звучало чересчур жалобно.

— Sonnez les matines! Sonnez les matines! — я окончательно перешла на шепот. — Ding, dang dong. Ding, dang dong...*

И в этот момент я увидела ее. Вдалеке. С моего места она больше напоминала точку, но все равно выделялась на фоне окружающей сумрачной серости. Вне себя от радости я рванула вперед. Точка стала разрастаться, постепенно приобретая очертания двери. В этот раз я видела ее, но все равно едва избежала столкновения. Обрадованная находкой, я протянула руку туда, где у дверей должны быть ручки. Ага, размечталась. Ничего там не было и в помине. Я растерянно отступила и осмотрела дверь целиком, пока взгляд не зацепился за единственную ее часть, хоть чем-то отличающуюся от остальной гладкой поверхности. Буквы.

"Б. Д."

И что за "Б.Д."? Подсказка? Аббревиатура, которую нужно расшифровать, чтобы оказаться внутри? Или...

Я замерла, как громом пораженная. "Б.Д."! Те самые буквы, которые я витиеватым почерком выводила в конце бумажных писем, которые мы с моей лучшей подругой одно время посылали друг другу, веселья ради. Воображали себя благородными дамами века, этак, восемнадцатого.

Б. Д. — мои собственные инициалы. И как я до такого докатилась? Собственное настоящее имя не сразу вспоминаю.

Значит, моя именная дверь. Здорово. И что это дает? Если она для меня, разве она не должна распахнуться при приближении моей особы? Видимо, нет. И как ее открыть?

Я устало уперлась лбом в холодные буквы инициалов и устало вздохнула. Я не собиралась ничего говорить, но слова словно бы сами слетели с губ. Собственное имя прозвучало как-то по-чужому. А вот неведомую силу, управлявшую дверью, видимо, все устроило.

***

Тонкие пальцы, до того сжимавшие плечи, поползли вверх по шее и замерли на лице, давая понять, что их обладательница вовсе не собирается пока прекращать начатое. Только вот воздух предательски закончился. Она оторвалась от губ эльфа на считанные секунды, чтобы вздохнуть, и потянулась обратно. Но помешали его пальцы, железной хваткой сжавшие ее плечи.

— В чем дело? — хрипло выдохнула девушка. — Ты ведь хочешь этого.

— Кто ты?

— С ума сошел? Гвен, кем еще я могу быть?

— В самом деле? — резкий толчок и магичка оказалась плотно прижата к стене, без какой-либо возможности вырваться. — И как меня зовут?

— Послушай, это смешно...

— Как меня зовут? — с напором повторил Иорвет.

Несколько секунд она растеряно исследовала его лицо взглядом, а затем ее губы неожиданно растянулись в улыбке. Отвратительной улыбке хищника, которая никак не сочеталась с миловидным лицом Гвен.

— Молодец, — хмыкнула она. — Не теряешь рассудка, даже когда на тебя бросается девица, которая тебе... хм-м... небезразлична? Похвально.

Он стиснул зубы и вжал предплечье ей в шею, заставляя запрокинуть голову.

— Тише, парень, — прохрипело существо отвратительно знакомым голосом. — Милой Гвиневры нет дома, но убьешь меня — и ей тоже крышка. Хочешь этого? — она дернулась, пытаясь вырваться. — Отвратительно слабое тело. Тебе повезло, иначе я бы уже свернул тебе шею.

— Что ты за тварь?

— Тварь? — создание хрипло рассмеялось. — Такая же тварь, как и ты. Мы с тобой одной крови, Aen Seidhe.

— Лжешь.

— Зачем мне?

— Что ты сделал с ней?

— С драгоценной Гвиневрой? Она в порядке. Заперта в небольшом отрезке собственного разума, но этого с нее достаточно. Нельзя же сильно мучить дитя, которое столь щедро подарило тебе свое тело. А то мое собственное, понимаешь ли, умудрились сжечь, идиоты. Хотя для того, кто в совершенстве овладел искусством некромантии, это не проблема. Конечно, пришлось долго ждать, пока в городе объявится Говорящий, но я справился, как видишь...

— Я перережу тебе глотку, если ты не уберешься, как тебе такой расклад?

— Убьешь девочку ради этого? — существо скосило глаза на мгновенно оказавшийся у горла нож.

— Лучше смерть, чем тварь вроде тебя.

— Какой ты злой, — некромант вновь заулыбался. — Какая тебе разница, кто главный в этой голове? Что может дать она, что недоступно мне?

Невзирая на приставленный к горлу нож он поддался вперед, жадно целуя не ожидавшего этого эльфа. По остро наточенному лезвию скатилась горячая капля, и Иорвет мгновенно отдернул кинжал. "Проверял, — запоздало понял он, — смогу ли убить". И оказался прав.

Почувствовав свободу, некромант отпрянул в сторону.

— Бабы, — с притворной печалью вздохнул он, поднимая руку. — Красивые, но приносят одни неприятности.

Иорвет успел заметить синие искорки, пробежавшие по бледным пальцам. А потом был грохот и заливший всю комнату свет.

Боли не последовало. Вообще ничего не последовало, кроме запаха горящей древесины и заполнившего всю комнату дыма.

— Ghoul y badraigh mal an cuach! — взвизгнул голос магички рядом. — Поганая тварь!

Послышался тихий стук копыт, и из дыма выглянула вытянутая оленья морда. И, похоже, ее обладателю было плевать абсолютно на все, даже на горящую посреди комнаты кровать и вдребезги разбитое окно. Дым начал рассеиваться, являя взору заваленное на пол тело Гвен, запутавшееся в собственной юбке и грязно ругающееся.

"Теперь и олень жизнь спасает, — пронеслось в голове у скоя'таэля, — что дальше?"

Едва не слетев с петель, дверь распахнулась.

— Что вы устроили?! — в комнату разъяренной фурией влетела Филиппа и замерла.

— Ты, — выдохнул все еще валяющийся на полу некромант и резко вскинул руку, по пальцам которой вновь пробежались искры.

И пропали. Растворились в воздухе, когда тело безвольно шлепнулось обратно на пол и замерло. В наступившей тишине, прерываемой лишь потрескиванием догорающего матраса, все повернулись к замершей в дверном проходе Трисс Меригольд. Судя по выражению лица, не ожидавшей от самой себя столь молниеносной реакции. Первым молчание нарушил отчего-то оказавшийся на лестнице позже женщин Геральт:

— Что здесь произошло, мать вашу?

Все трое новоприбывших одновременно повернулись к Иорвету.

— Это не Mordice, — хрипло сообщил он, указывая на распростершееся на полу женское тело.

— Надо же! — всплеснула руками Эйльхарт. — А мне-то показалось, что это Гвен пыталась испепелить меня заклинанием повышенной сложности!

— Bloede bean'chy...

— Успокойтесь, — громко оборвал ведьмак, — вы, оба!

— Что с ней? — Трисс присела рядом с бессознательным телом.

— Она уже была такой, когда я пришел. Вернее, уже не была собой.

— Вот почему мы не могли привести ее в себя... — неожиданно тихо констатировала Эйльхарт. — Оно все-таки влезло в нее там, в склепе.

Геральт понимающе посмотрел на чародейку.

— Значит, обморок...

— Обживался в ней за это время, — коротко кивнула Филиппа. — Она говорила что-нибудь?

— Несла какую-то чушь про некромантию и ожидание Говорящего.

— Некромантию? — Трисс охнула, а Эйльхарт грязно выругалась.

— Можно что-то с этим сделать? — тут же уточнил ведьмак.

— Нужно, — процедила чародейка, неотрывно глядя на тело своей незадачливой ученицы. — Пока эта тварь не очнулась и не начала швырять заклинания во все стороны. Сейчас она еще не привыкла к новому телу и довольно слаба, но черт знает, что будет дальше. Отнесите ее вниз.

***

Непривычно яркий свет, полившийся из-за двери, на несколько секунд ослепил меня. Я машинально вскинула руку, прикрывая глаза. Слегка привыкнув, я медленно прошла внутрь, разглядывая прежде сокрытое за дверью. Передо мной протянулся длинный коридор со странными окошками на стенах. Да уж, мало напоминает выход.

Громко вздохнув, я поплелась вдоль стены, замерев, лишь когда поравнялась с первым окошком. Оно было совсем маленьким, а стекло в нем было не обычным, прозрачным, а матовым. Ничего не понимая, я осторожно коснулась стекла пальцем. Раздался тихий щелчок и, к моему удивлению, оно отъехало в сторону. Не сдержав любопытства, я слегка нагнулась и заглянула в открывшееся отверстие. Картина моему взору предстала странная.

Дело определенно происходило в моем родном мире. Крошечная, слабо освещенная кухня, единственная лампа горела на столе, за которым, уперев подбородок в сложенные домиком пальцы, сидела молодая женщина. Или девушка, вряд ли она была сильно старше меня. Кто она такая? Я прищурилась, пытаясь как следует ее рассмотреть. Но делу сильно мешали длинные густые каштановые волосы, из-за ее позы закрывавшие почти все лицо. Как-то неловко наблюдать за незнакомой девушкой... И почему именно она?

Ответ пришел неожиданно. Девушка вдруг вздохнула и запрокинула голову назад, целиком демонстрируя профиль и глаза. Прозрачно-голубые, покрасневшие от слез. Нет, ее я точно ни с кем не перепутаю, хоть здесь она и моложе лет на двадцать, чем когда мы виделись в последний раз.

Мама. Без сомнения, это была она.

Но что здесь происходит? Почему я вижу ее? Судя по ее возрасту, я еще даже не родилась.

Словно отвечая мне, она вдруг опустила руку на плоский живот, и до меня донесся тихий голос:

— Какая же я дура...

Я автоматически отступила назад, чувствуя, как ком встал в горле. Так, не сметь. Как будто то, что я не была желанным и запланированным ребенком, оказалось для меня новостью. Я резко тряхнула волосами и поспешила вперед, слыша, как за спиной стекло с новым щелчком встало на место.

Уверенным шагом я преодолела еще несколько окошек с обеих сторон, но что-то заставило меня остановиться. Что это за место? Зачем оно? И мои инициалы на двери... Здесь собраны все более-менее запоминающиеся моменты моей скучной жизни? Я неожиданно прыснула, представив, сколь насыщенные события представлены в окошках последних лет моей жизни. В одном я буду валяться с книгой на диване, в другом лить слезы над фильмом или сериалом... Блеск. Все же есть плюс в том, что меня выкинуло из моего мира, за последнее время со мной произошло больше событий, чем за всю мою прежнюю жизнь.

Рука сама собой потянулась к ближайшему окошку. Почему нет? Было даже интересно, что там.

Стекло вновь отъехало в сторону, и я уставилась в открывшееся отверстие. Черт побери, какая знакомая комната...

— Фул хаус, — довольно пропищала девочка с косичками.

— Маленькая чертовка, — сидящая напротив нее за столом женщина лет шестидесяти расхохоталась хриплым прокуренным смехом. — Если прислушиваться к этим бестолковым приметам, то ты будешь крайне неудачлива в любви.

— Ты так говоришь, потому что тебе обидно проигрывать, — невозмутимо отзеркалил ребенок, сгребая себе все фишки.

— И то верно.

Женщина кивнула и, выбравшись из-за стола, двинулась к стоящему на трюмо граммофону. Мои губы сами по себе растянулись в улыбке. Да уж, моя старушка была не из тех бабушек, что вяжут носки в кресле-качалке и пекут пирожки. Сейчас она выглядела превосходно, как всегда. Хотелось бы мне так же выглядеть в ее возрасте. Высокая и худая, с прямой, как палка, спиной и длинными седыми волосами, стянутыми сзади в сложный пучок. А еще в одном из своих неизменно элегантных платьев, от которых она не отказывалась даже дома, когда ее могла видеть только я.

Ловкими тонкими пальцами она выудила из стопки виниловых пластинок одну нужную и с поразительной быстротой установила ее. Пара секунд, и комнату заполнили легкие звуки джаза.

— Вот что, милая моя фрекен, — бабушка вернулась к столу и выудила из ящика длинную сигару. — К черту твою школу, я буду проводить тебя в казино, а ты будешь обыгрывать собирающихся там толстосумов.

Послышался тихий щелчок стоящей на столе сигарной гильотины.

— Идет, — легко согласилась девочка.

Стекло вернулось на первоначальное место, скрывая окошко, и я поймала себя на мысли, что улыбаюсь, как сумасшедшая.

Внезапно пришедшая в голову мысль едва не заставила меня подскочить на месте. Если здесь было событие, произошедшее до моего рождения, может есть и что-то из моего будущего? Почему мне это сразу в голову не пришло?

Я рванула вперед. Не то чтобы я была одержима идеей узнать свое будущее, но, черт побери, это же дико интересно!

Но, по всей видимости, даже это место не способно было сделать меня изящной и грациозной. Запнувшись о собственный каблук, я завалилась на одну из стен и тут же почувствовала, как легко задрожала поверхность под моими пальцами. Ну еще бы, прямо на окошко рукой попала. Я повернулась, чтобы уткнуться взглядом в уже раскрывшееся квадратное отверстие. И если оба предыдущих "воспоминания" находились в комнатах квартиры, то это помещение к ним никак нельзя было отнести. Да и вряд ли ряды парт и кучка детей лет десяти оставляли большой простор фантазии. С моей обзорной площадки открывался превосходный вид на одну конкретную парту, занятую равнодушным ко всему происходящему вокруг ребенком женского пола. Будущая Гвиневра, Говорящая и главное наказание Филиппы Эйльхарт собственной персоной сидела, уткнувшись носом в книгу. Равномерное гудение класса нарушилось громким грохотом, с которым к пустому месту рядом с моей молодой версией подлетела растрепанная девочка и тут же, не церемонясь, уселась на свободный стул.

— Привет, — прозвенела она и сдула с глаз светлую челку. — Я Шура.

— Привет, — слегка растеряно отозвалась младшая я. — Я...

— Знаю, — отмахнулась Шура. — Познакомилась уже с кем-нибудь?

— Нет...

— Вот это здорово! — просияла девочка. — И не надо тебе это.

— Почему?

— Они, — Шура понизила голос и обвела рукой прочих детишек, — дураки.

Младшая, не сдержавшись, хихикнула.

— С тобой просто не общаются, что ли?

— И это тоже, — призналась блондинка. — Но исключительно потому, что не дотягивают до моего умственного развития.

— А я дотягиваю?

— Пока не знаю, — протянула Шура. — Но у тебя есть все задатки такого же будущего изгоя.

— Какие еще задатки? — возмущенно ахнула младшая.

— Крайне странное имя — это раз, — она загнула один палец. — Сейчас ты просто сидела здесь и читала — это два. И, кстати, что читаешь?

— "Хроники Нарнии"...

— Как чувствовала, — Шура даже подпрыгнула на стуле. — Мы с тобой подружимся. Но сначала я придумаю тебе прозвище, с твоим-то именем это прямо не вспаханное поле творчества.

Тихий скрип, с которым задвинулось стекло. Я печально вздохнула и улыбнулась. В тот день Шура остановилась на "Брюкве" и до сих пор, до двадцати одного года, стало быть, ему не изменяла.

Но что я там хотела? Ах да, будущее не ждет!

***

— Ноги свешиваются, — заметил Геральт.

— Плевать на ноги, — Филиппа обошла стол, на который уже уложили тело. — Ее нужно парализовать, чтобы не начала вырываться в процессе. Да и вообще, если раньше времени придет в себя. Трисс, помоги мне. Вы двое — на улицу.

— С какой стати? — лидера скоя'таэлей подобное обращение явно не устраивало.

Эйльхарт уперлась руками в край столешницы.

— Слышал, какой грохот эта тварь устроила, умник? Появление здесь следящих за порядком в городе лишь вопрос времени. А пройти в дом не должен никто. Никто, до того, как мы закончим, и я лично разрешу.

Что-то в ее голосе заставило Иорвета согласиться с резонностью ее суждений.

— Вытащи из нее эту дрянь, bean'chy.

Трисс проследила за мужчинами до самого выхода.

— Надеюсь, ты понимаешь, — подала голос Филиппа, когда дверь за ними закрылась, — что того, что мы намерены сделать, хватит, чтобы отправить нас обеих на костер?

— Запретное магическое искусство, понимаю, — Меригольд кивнула. — Ты знаешь, что делать?

— Да. Потребуется чертовски много сил и... это.

Словно из ниоткуда в ее руке возник маленький желтый амулет на цепочке.

— Резервуар? — догадалась Трисс.

— Верно. Я прочту нужный экзорцизм, а ты запечатаешь душу этой твари в нем. И помни, это нужно сделать сразу, я не смогу долго удерживать его.

— Хорошо. Я готова.

Филиппа глубоко вдохнула и, опустив руки на неподвижное тело, заговорила. Тихо и жутко.

Глаза лежащей на столе девушки неожиданно широко распахнулись. Только вот привычных карих радужек и зрачков в них видно не было, лишь белки. Чародейка сильнее вжала руки в тело и заговорила громче. Трисс кожей чувствовала наполнившую комнату магию. По спине скатилась капелька пота, а Гвен, вернее ее парализованное тело, распростершееся на столе, внезапно открыло рот и истошно закричало.

***

— Моя милая фрекен.

Я вздрогнула и резко обернулась. Громкий вздох вырвался из моей груди.

— Бабушка? Почему ты...

— Не важно, детка. Уходи отсюда.

— Уходить? Куда уходить? Это же просто коридор. Так откуда ты...

— Дверь прямо перед тобой, — резко оборвала меня она, указывая на одну из стен.

Я повернулась в указанном направлении и ахнула. Чертова дверь! Ее там не было! Минуту назад не было!

— Как ты зде...

Я обернулась обратно, чтобы ничего не увидеть. Никого там уже и в помине не было. Боже, мне срочно нужно проснуться...

У этой двери ручка была. Вытянув руку вперед, я резко дернула ее на себя.

***

— Скаллен, чтоб тебя, в сотый раз тебе повторяю: в дом нельзя.

— Что у вас там творится такое, метр Геральт?

— Все под контролем, уверяю тебя.

— А кто вопил минут пять назад?

— Все под контролем...

— Так дайте мне проверить и уйти! — возмутился краснолюд. — Дядя-то с меня спрашивать будет!

— Тебе же сказали, bloede sell... — прошипел Иорвет.

— Что у вас случилось? — прозвенело со стороны двери.

— День вам добрый, милсдарыня Гвиневра, — учтиво поклонился краснолюд. — Вы ж знаете, я за порядком в городе слежу, а у вас здесь невесть что творится! Окна бьют, орут...

— Простите меня, — смущенно пробормотала девушка, выходя вперед. — Это я кричала... Книга с полки упала, а я испугалась. Очень нервная стала в последнее время. Мгла и так далее, сами понимаете...

— Ага, понимаю. Так все в порядке?

— Уверяю вас. И больше это не повторится.

— Ладно, поверю вам на слово, значится. Бывайте.

— До свидания, господин Бурдон.

Мило улыбнувшись краснолюду на прощание, она резко обернулась к стоящим позади ведьмаку и эльфу.

— Так, ладно, Геральт добрый и помогает сирым и убогим, его присутствие объяснимо, а ты зачем пришел?

Девушка выразительно посмотрела на Иорвета, ожидая ответа. А сам Иорвет вдруг понял, что даже появись перед ним сейчас каким-нибудь немыслимым образом его императорское величество Эмгыр вар Эмрейс, он бы все равно не ощутил такого жгучего желания убивать.

________
Прим. автора:

Sell — краснолюд
Bloede aras — чертов олень
Thaess, taedh — заткнись, бард
Dearme — спокойной ночи
Wedd — дитя
Caemm a me, elaine wedd — приди ко мне, милое дитя
D'hoine — человек, люди
Aen Seidhe — эльф, эльфы
Bloede bean'chy — чертова ведьма
Ghoul y badraigh mal an cuach — ругательство, непереводимая игра слов

________

 

* Довольно известная французская детская песенка, на русском более известная как "Братец Якоб". Автора перевода не знаю, так что, надеюсь, мне простят, что не указываю его.

Братец Жак, братец Жак,
Спишь ли ты? Спишь ли ты?
Звони к заутренней! Звони к заутренней!
Динь-дан-дон. Динь-дан-дон.