Понимаете, девчонки такие дуры, просто беда. Их только начнешь целовать и все такое, а они уже сходят с ума.
Джером Дэвид Сэлинджер "Над пропастью во ржи"

 

***

Бровь Филиппы уже давно замерла неестественно близко к линии роста волос.

— У тебя что, глисты?

— Не, — невозмутимо отозвалась я, — я проверялась.

— Тогда какого черта ты жрешь как двое взрослых мужиков?

Я оскорблено поджала губы и отвернулась. На тарелке осталась только пара кусков сыра.

— Я страдаю, — четко разделяя слова, я наконец соизволила ответить.

Чародейка закатила глаза и поднялась со стула.

— Знаешь, я ведь была так счастлива, что у меня нет детей, — я удивленно уставилась на нее, не прекращая жевать. — Но тут в мою жизнь ворвалась ты. И я поняла, как же сильно я, черт побери, была права!

— Ты... — я поджала ноги под себя и уткнулась лицом в колени. — Ты меня не любишь! Никто меня не лю-у-убит!

Я услышала, как она выдохнула воздух через плотно сжатые зубы.

— Издеваешься? Я целую неделю терплю твое нытье! Да я тебя даже утешала!

— Ты сказала, что кровь девственницы лучше подходит для зелий!

— А ты чего ждала? Что я буду утирать тебе слезы и утверждать, что все будет хорошо? Так ни черта подобного не будет, пора повзрослеть. Сколько тебе там лет?

— Двадцать один, — тихо хлюпнула я.

Чародейка всплеснула руками.

— А судя по твоей бестолковости — не больше пятнадцати. Какому эльфу ты вообще можешь быть нужна? У тебя есть еще лет пятнадцать, а потом начнутся морщины, отвисшая грудь, седые волосы и всевозможные болезни. Конечно, если ты не начнешь принимать магические эликсиры, но брать-то их тебе неоткуда. Так что стань наконец реалисткой и прекрати ныть, сил моих больше нет.

Вопреки ее словам нижняя губа предательски задрожала.

— Я вообще никому не нужна без своих способностей. Почему я никому не нужна? — Филиппа воздела очи горе. — Да у меня даже кровати теперь нет, я две недели сплю вместе с Трисс!

— Чтоб тебя... Я куплю тебе кровать, только заткнись. И проваливай отсюда, чтобы я до вечера тебя не видела.

— Но это я здесь живу...

— Мне плевать, — отрезала Эйльхарт и повернулась в сторону приоткрытой двери. — Эй вы! Кому здесь нужен медиум? Сегодня бесплатно, только уведите ее отсюда!

Не прошло и пары секунд, как в проходе возникла беловолосая голова.

— Мне нужен, — тут же на удивление радостно сообщил ведьмак.

— Забирай, — чародейка подтолкнула меня к двери. — А ты прочь с глаз моих, позор магии.

Я даже не нашлась, что ответить на подобное обращение, только возмущенно засопела, широко раздувая ноздри.

— У нас кто-то умер? — наконец поинтересовалась я у Геральта, старательно игнорируя Филиппу и ее злорадное "Надеюсь, Иорвет".

— Не совсем, — уклончиво отозвался ведьмак и направился к лестнице, — сама увидишь.

Догнать его у меня получилось только у самого выхода. И то только потому, что он сам остановился и ждал меня.

— Что за интриги? — я заправила за ухо свесившуюся на лицо прядь. — Куда ты меня ведешь?

— Если скажу, ты не захочешь идти.

Я замерла как вкопанная и скрестила руки на груди.

— А вот с этого места поподробнее, пожалуйста.

Геральт тоже остановился и повернулся ко мне:

— Ты ведь не сдвинешься с места, пока не расскажу? — устало поинтересовался он и, получив утвердительный кивок, продолжил: — Насколько мне известно, Иорвет сам собирался попросить у тебя помощи, но тогда у вас все переключилось на отравителя Саскии.

— Да-а, — я сдвинула брови на переносице. — Он что-то говорил о том, что ему нужна моя помощь в каком-то деле. И что там стряслось?

— Слышала, что в городе пропадают молодые мужчины?

Я отрицательно покачала головой.

— Люди, эльфы, скоя'таэли в том числе. Некоторых находят. С ужасными ранами по всему телу, истекшими кровью.

Мне понадобилось все самообладание, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Точно! Квест про суккуба!

— Все считают, что это дело рук чудовища, — тем временем продолжал ведьмак. — Суккуба, который живет недалеко от города.

— Но ты в этом не уверен?

— Точно. Поэтому и хочу, чтобы ты сходила со мной в склеп. Согласна?

Я растеряно кивнула. Геральт, видимо, не в курсе, что я уже неделю таскаю на шее вместилище того самого духа, что тогда столь упорно зазывал к себе в гости.

— Серьезно? — столь быстрого согласия ведьмак определенно не ожидал.

— Абсолютно, — я пожала плечами. — Мне не трудно.

 

***

— О, Господи... Геральт, твою ж ма-ать! Я больше никогда, никогда...

— А ты что думала? — ведьмак ухмыльнулся, даже не пытаясь этого скрыть. — Что разлагающиеся трупы розами пахнут? Привыкай, госпожа медиум, это аромат твоей работы.

Я повернулась к нему, прижимая к носу тыльную сторону ладони. Пожалуй, умей я убивать взглядом, славный Белый волк уже агонизировал бы на полу.

— Нам сюда, — он указал на дверь, у которой мы как раз остановились. — Приготовься.

К чему приготовиться? Может быть что-то хуже ужасного смрада, уже раздирающего мои ноздри?

Ответ пришел незамедлительно, стоило Геральту только распахнуть дверь. Да, может быть и хуже. Я согнулась в рвотном позыве.

— Я думала, он свежий, — прохрипела я, не разгибаясь.

— Свежий, только вчера сюда перенесли. Чего не могу сказать об остальных.

Я сплюнула на пол горькую слюну и резко выпрямилась. Глубоко вздохнула и тут же захотела убить себя за это.

— Готова? — поинтересовался наблюдавший за мной ведьмак.

Я неуверенно кивнула. Ну, по крайней мере, тошнота перестала накатывать при каждом вздохе.

— Целиком его раскрыть или тебе отдельной части хватит?

— Давай целиком, — хрипло разрешила я, — я все равно еще не разобралась до конца, как это работает.

Геральт взялся за ремешки, стягивающие саван над головой и под ногами покойника. На всякий случай я прикрыла один глаз, наблюдая, как из под плотной ткани показалась абсолютно белая рука. Боже, мне ж его еще трогать... До чего докатилась. А ведь когда-то мне даже в дом к умершему человеку без спросу залезть было стыдно.

Покончив с разворачиванием трупа, ведьмак отодвинулся в сторону и сделал приглашающий жест. Пару секунд я потопталась на месте, а потом решительно сделала большой шаг вперед. При виде виднеющихся в разрезах на рубахе ран мурашки у меня пробежались по всему телу, но я быстро взяла себя в руки. Все в порядке, дорогуша, тебе не страшно, не страшно... И вообще, они засохшие, бери себя в руки, срочно! Ты за последний месяц и похуже видела. Ну ладно, не видела, но это сейчас не важно.

Я вытянула вперед слабо дрожащую руку и прислушалась к своим ощущениям. Ничего. А если так? Опустив руку чуть ниже, я повела ей в воздухе. Вновь никаких изменений. Вдруг сегодня фаза луны не та?

— Ты ведь понимаешь, что придется его потрогать? — внимательно наблюдающий за моими потугами Геральт скрестил руки на груди.

— Уверен? — я поморщилась.

— Нет.

Ладно, я же просто хочу убраться отсюда поскорее.

Мой взгляд скользнул по телу и, стиснув зубы, я резко протянула к нему руку. Еще не тронутая разложением кисть была мертвецки холодной, какой бы тавтологией в отношении руки трупа это не было. Сильное отвращение стало последним, что я ощутила прежде, чем на меня обрушилась темнота. На какое мгновение я словно оказалась в невесомости. Не то чтобы я когда-либо прежде в ней оказывалась, просто это было единственным сравнением, пришедшим на ум в тот момент.

Похоже было, что какая-то неведомая сила выдрала меня из собственного тела, подарив сверхъестественную легкость, и понесла в неизвестном направлении, крутя и бросая из стороны в сторону, как жалкий листок, подхваченный порывом ветра. Это длилось считанные секунды, а потом меня разом выбросило из матрицы в суровую реальность. Мутные очертания, тут же возникшие вокруг, мгновенно приобрели резкость. От неожиданности я пошатнулась, но на ногах устояла, что само по себе было странно. Во мне поселилась твердая уверенность, что я захмелела. Голова слегка кружилась, а тело неожиданно приятно ныло. Нет, тут что-то другое и очень странное.

Я огляделась. Стояла ночь, но какие-то очертания развалин я все же смогла разглядеть. Ну-с, дорогуша, куда нас занесло? Так, что за...

Без какого-либо согласования с мозгом ноги понесли меня вперед, а губы сами по себе сложились для свиста, который я тут же и издала. Да что ж за фигня такая, сроду свистеть не умела.

Было холодно и неуютно, но я все равно продолжала вышагивать, жизнерадостно насвистывая незнакомую мелодию. Из ближайших кустов выпорхнула перепуганная птичка, и лишь тогда я наконец остановилась. Послышался тихий шорох листвы, и из тех же кустов медленно вышла высокая фигура, преграждая дорогу. Внутри меня поднялось удивление, только какое-то очень притупленное, словно бы оно принадлежало кому-то другому, а я ощущала его отголоски. В голове промелькнула мысль, что надо бы как-то окликнуть незнакомца и выяснить в чем дело, но в эту же секунду плечо обожгло острой болью. Я закричала чужим голосом, хватаясь за рану и чувствуя, как горячая кровь струится между пальцев, и отшатнулась назад. Фигура резко сократила расстояние между нами, и я скорее услышала меч, чем увидела. А потом и почувствовала его острый укус, разрубающий плоть до кости. Ноги подкосились, и я рухнула на землю, не помня себя от боли и ужаса. Вместо того чтобы попытаться зажать рубленую рану на бедре и остановить хлещущую из нее кровь, я выставила руки вперед в отчаянной попытке защититься от нового удара, не заставившего себя ждать. На этот раз удар перерубил вену, в одну секунду поднятую вверх для сомнительной самозащиты руку залило кровью до локтя.

— Пощади... — чужим осипшим голосом взмолилась я, уже чувствуя, что умираю.

Одним коротким ударом сапога незнакомец опрокинул меня на спину и вновь занес меч.

— За что? — на то, чтобы задать этот вопрос, мне понадобились все еще остававшиеся в моем умирающем теле силы.

Уже готовая вновь опустить меч рука затормозила, и до меня донесся до боли знакомый голос:

— Гвен, холера, очнись!

Я резко села на каменном полу, жадно вдыхая наполненный тошнотворным запахом гниения воздух.

— Геральт, — прохрипела я и притихла, пытаясь подобрать слова, — чтоб тебя главоглаз затрахал! Я думала, что на самом деле там подохну...

Сидящий рядом ведьмак поднялся и протянул мне руку.

— Видела его?

— Угу... — я попыталась отряхнуть юбку от пыли, хоть и понимала, что затея не принесет никаких плодов.

Геральт скрестил руки на груди:

— Суккуб?

— Разве что она научилась махать мечом. И сапоги на копытца прикупила.

— Я так и знал, — беловолосый устало потер переносицу. — Ты не разглядела лица?

— Прости, он всего лишь набросился на меня и изрубил мечом. А еще ночь была.

Разумеется, я могла сказать Геральту чьих рук было дело, вот только я уже призналась, что лица не видела, так что теперь внезапное озарение вызовет некоторые вопросы. Разумеется, это была не единственная мысль, остановившая меня. Геральт озвучил вторую за меня:

— Ладно, я все равно не рассчитывал на твою помощь в этом вопросе. Такое доказательство было бы слишком косвенным. Я просто хотел убедиться, что суккуб не виновата.

Я кивнула.

— Ты уже говорил с ней?

— Еще нет. Но изначально был более чем уверен в ее невиновности. Суккубы лишь забирают часть жизненной энергии, смерть им ни к чему, они ведь разумные существа.

— Разумные существа тем и отличаются, что могут убивать удовольствия ради, — не удержалась я.

— Точно, — ведьмак хмыкнул. — Ладно, идем.

— Постой, — встрепенулась я. Давай, внутренняя актриса, просыпайся, сегодня тебе нужно сыграть феноменальную наблюдательность. — Что это?

Я быстро склонилась над трупом, с видом крайне ученого мужа. Университетского преподавателя как минимум.

— Где? — Геральт внимательно уставился на тело.

С трудом преодолев отвращение и брезгливость, я слегка отдернула саван на боку трупа и указала на одну из ран. Хвала моей памяти, которая почти неспособна нормально запомнить названия лекарств, зато прекрасно сохраняет в себе сюжеты игр. И кто бы мог подумать, что в жизни мне пригодится именно второе.

— Вижу, — ведьмак нахмурил лоб. — В ране что-то застряло.

— Кажется, — я прищурилась, — металлическое.

— Холера, это обломок меча! Нужно его достать.

В памяти тут же всплыл французский мультик про Тристана и Изольду, столь трепетно любимый мною в детстве. А вернее момент, в котором Изольда приложила обломок, извлеченный из убившей ее дядю-великана раны, к мечу Тристана и поняла, что последний и пришил ее весьма агрессивного родственничка.

Ведьмак тем временем повернулся ко мне.

— Идем в город.

— Зачем? — растерянно выдала я первый же всплывший в голове вопрос.

— Вручную не вытащить, — спокойно сообщил Геральт. — Я знаю, где достать хирургические инструменты. А ты, вроде как, врач.

Я едва не застонала. Не-ет...

 

***

— А это точно обязательно?

— Гвен, ты спрашиваешь это уже в шестой раз. Возможно, если сделаешь это еще девяносто четыре, мой ответ и изменится.

Я обиженно выпятила губу и продолжила плестись сзади. Вот же подписала себе приговор. Умняшка.

Чтобы как-то отвлечь себя от паршивых мыслей о начинающих разлагаться телах я уставилась на окружающий тропинку пейзаж. Трава, дерево, дерево, камень, еще три дерева, муравейник, дерево, женщина, дерево... Стоп. Женщина?!

Я резко затормозила. Геральт сделал еще несколько шагов и обернулся ко мне.

— Гвен, в чем дело?

Как завороженная я стояла, не в силах отвести взгляд от незнакомки.

— В ней, — наконец тихо прошелестела я.

Женщина смотрела прямо на меня. Кажется, даже не моргала.

— Ней? — ведьмак внимательно посмотрел в ту же сторону, что и я. — Гвен, там никого нет.

Ничего не ответив, я поспешила вперед. В наступившей тишине, когда, похоже, даже птицы умолкли, шуршание моей юбки звучало как гром. Краем глаза я заметила, что Геральт двинулся за мной, но не стала заострять на этом внимания. Я остановилась, лишь когда женщина или, вернее, девушка, оказалась в метре от меня. Ведьмак замер чуть поодаль.

Она улыбнулась. В совокупности с опухшими и покрасневшими от слез глазами это смотрелось весьма странно.

— Здравствуй, милая.

Я слегка растерялась.

— Кто вы?

Девушка откинула назад длиннющие — до середины бедра — волнистые светлые волосы, открывая белое платье в пол без рукавов.

— Твое будущее.

Подобный ответ слегка выбил меня из колеи.

— Мне предначертано перекраситься в блондинку? — растерянно уточнила я.

Она усмехнулась.

— Если сама пожелаешь.

— Очень мило, конечно, но, на самом деле, кто вы?

— У меня много имен, — немного помолчав, произнесла она. — Люди и эльфы зовут таких как я по-разному. Ох, да свою лепту в этот список разве что краснолюды не внесли. Не любители они по части магии, что поделать. Люди зовут нас плакальщицами, но, полагаю, тебе ближе эльфийский вариант. Я — банши.

Я ожидала подобного ответа, но все равно оторопело поморгала, прежде чем ответить:

— А почему вы — мое будущее?

— У тебя есть дар. Необычный и очень дорогой. Не в плане денег, конечно. У меня тоже он был, когда я еще была жива.

— Вы были медиумом?

— И весьма успешным. Мой дар давал мне денег, которых хватало не только на хлеб с маслом, но и на туфельки из кожи василиска, — ее губы растянулись в улыбке. — Но за все нужно платить. Мы сверхъестественные существа, обычная загробная жизнь для нас закрыта. Расплата за наш дар — наблюдение за людскими страданиями. Вечность.

Я почувствовала, как ногти впились в ладонь.

— Но я не выбирала это. Я вообще ничего этого не хотела.

— От тебя ничего и не зависит, милая. Госпожа Смерть выбирает сама.

— Но это нечестно...

— А когда жизнь была честной? Я дам тебе лишь один совет: не задумывайся об этом. Тебе еще мало лет, наслаждайся своей жизнью. Она ведь хороша — около ста лет при благоприятных условиях, средства к существованию — люди ведь всегда умирают — и, что мне в свое время нравилось больше всего, прекращение старения после активизации медиумизма.

Моя челюсть медленно отъехала вниз. Вот это поворот.

— Ты не знала об этом? — искренне удивилась она.

Я отрицательно помотала головой.

— Зато теперь знаешь, — она пожала плечами и улыбнулась. А по щекам все еще катились слезы.

— Почему вы здесь? — тихо спросила я.

— Ты крайне любопытна. Хотя на твоем месте я бы тоже засыпала старушку вроде меня вопросами. Взгляни на этот город, — ее тонкая рука вытянулась в направлении городской стены Вергена. — Еще пара недель и его улицы будут залиты кровью. Сотни тел будут повсюду. Так выглядит война, моя милая девочка. Видела ее прежде?

— Нет...

— Тебе повезло, но скоро это будет исправлено.

— Я умру там?

— Откуда такие мысли? Столь юное создание должно быть более жизнерадостным.

— Но я могу вас видеть. Я читала, что банши могут видеть лишь те, кто вскоре погибнет.

— А еще медиумы, моя дорогая. Не думай о смерти, живи сегодняшним днем.

— И все-таки.

Она ухмыльнулась.

— Разве так интересно? Знать все наперед? Знать, когда умрешь сама. Знать, когда потеряешь кого-то близкого. Зачем жить, если уже знаешь все это?

— Не скажете?

— Нет. А тебе пора. Считай это моим единственным предсказанием. Тебе пора в город, Гвиневра.

Я бросила быстрый взгляд на городскую стену и вновь повернулась к ней.

— Но...

Слова застряли в горле. На месте, где только что стояла банши, теперь была лишь трава. Совсем не примятая.

 

***

Геральт наконец заговорил со мной лишь на подходе к главной площади.

— Что там было?

Я пожала плечами.

— Я видела банши.

Ведьмак резко затормозил.

— Банши? Ты в курсе, что это значит?

— Она сказала, что все медиумы их видят. А еще становятся такими же после смерти. Идем скорее за твоими инструментами.

— Постой, после смерти ты превратишься в плакальщицу?!

— Ага. Не очень круто, правда?

— Еще бы. Одна новость лучше другой. Надеюсь, она больше ничего подобного не рассказала?

— Я спросила, когда умру, а она ответила, что мне скорее нужно в город. Странно. Хотя, скорее всего, она просто хотела, чтобы я отстала от нее и ушла.

— Возможно, — задумчиво протянул ведьмак, шагая вдоль прилавков. — Мы на месте.

Я подняла глаза и встретилась взглядом с миловидной коротко стриженой женщиной, тут же заулыбавшейся.

— Могу чем-то помочь, ведьмак?

— Мне нужны хирургические инструменты, — отозвался Геральт. — Есть?

Блондинка на секунду задумалась, а потом важно кивнула и скрылась под прилавком. Не прошло и пары секунд, как показалась ее голова.

— Ты нас не представишь?

Геральт перевел взгляд с нее на меня.

— Гвен, это Фелиция Кори из Аретузы, чародейка. Фелиция, это Гвиневра, вроде как ученица Филиппы Эйльхарт.

Девушка вынырнула из-под прилавка целиком и плюхнула перед нами какой-то сложенный сверток.

— Так ты и есть медиум? — поинтересовалась она, разворачивая его.

— Ага, — я пробежалась глазами по сверкающим инструментам, зафиксированным в держателях.

Фелиция кивнула, как-то разом теряя ко мне интерес, и переключилась на Геральта. Пока они говорили, я отвернулась, решив поразглядывать прочую собравшуюся здесь компанию. Скользнув по многочисленным прилавкам, мой взгляд остановился на небольшом скоплении народа у одного из домов. Кажется, там уже начинался эльфийский квартал.

— Если еще что понадобится — заходи, — мило сообщила ведьмаку Кори за моей спиной.

Я повернулась обратно к ним как раз вовремя, чтобы заметить, что ведьмак коротко кивнул.

— Идем, Гвен. Если повезет, то я разберусь с этим до ночи.

Он развернулся на каблуках и уверенно зашагал в том же направлении, откуда мы пришли. Обреченно вздыхая, я поплелась следом за ним. Впрочем, уйти далеко мне не дал женский крик:

— Дева, здесь есть врач?! Помогите ей, прошу!

Я замерла на месте.

— Ты сейчас туда пойдешь, — это не было вопросом, Геральт просто констатировал факт.

— Вдруг я могу чем-то помочь? — я рванула в сторону крика, но остановилась. — Пошли со мной, пожалуйста.

Я ни на что особо не рассчитывала, но, к моему искреннему удивлению, ведьмак просто молча уцепил меня под локоть и потащил в моем прежнем направлении.

— Я тебя придержу, если ты испугаешься и решишь сбежать по дороге, — заверил он.

Завидев нас, кучка женщин у порога нужного дома загудела громче.

— В чем дело? — я попыталась впихнуть в свой голос всю возможную уверенность.

Вперед вышла худая светловолосая эльфка с покрасневшими глазами и трясущимися руками.

— Моя сестра... — начала она и тут же разрыдалась.

Вместо нее слово взяла довольно крупная человеческая женщина, только что вышедшая из дома. Из приоткрывшейся двери послышался громкий, полный боли крик. Кажется, от него у меня даже кровь похолодела.

— Разродиться никак не может, не идет ребеночек, — она понизила голос. — Идите куда шли, нечего здесь делать, не жильцы они.

После этих слов громкость рыданий и без того едва стоящей на ногах эльфки увеличилась раза в два. Я ощутила острый укол жалости.

— Вы дадите мне посмотреть? — обратилась я непосредственно к ней. Женщина подняла на меня красные глаза и с трудом кивнула.

Получив разрешение, я тут же рванула к двери. Геральт бросился следом за мной.

— Какого черта? — он прикрыл за нами дверь. — Ты роды вообще видела хоть раз в жизни?

Я с трудом сглотнула и тихо пискнула:

— Я теоретически умею делать кесарево сечение бульдогам...

— Мне стоит говорить, что я понял только первые четыре слова? — несколько секунд молчания спустя вздохнул Геральт.

Я сконфуженно опустила глаза и тут же едва поборола желание заткнуть уши, когда из-за следующей двери раздался новый крик. Он словно вывел меня из транса.

— Геральт, я ведь врач, я должна помогать другим. А за этой дверью бедная женщина, на которой уже крест поставили. Я так не могу!

— А если она все равно умрет?

— Она в любом случае умрет, если я не попытаюсь что-нибудь сделать. Но я же могу дать ей и ее ребенку шанс!

Не дожидаясь ответа, я резко распахнула дверь и охнула.

— Гвен... — бескровными губами прошептала лежащая на кровати эльфка.

— Боже... Ним...

Одна из двух находящихся в комнате женщин резко обернулась в мою сторону и уперла руки в бока.

— Что вы тут забыли?

Не сводя глаз с эльфки, я приблизилась к кровати.

— Твоя сестра меня впустила...

— Ты поможешь? — тихо спросила она. — Ты спасешь его? Они говорят, что он не может родиться, потому что неправильно лежит, но ты ведь спасешь его?

Я с трудом сглотнула вставший в горле ком и сжала ее тонкую руку.

— Ну конечно помогу... Все будет хорошо.

Она слабо улыбнулась и вдруг закричала, почти до хруста стискивая мою ладонь.

Черт, Гвен, возьми себя в руки!

— У вас есть морфин? — я резко повернулась к одной из повитух.

— Чего? — искренне удивилась женщина.

— Это что ж за зверь такой, девонька? — поинтересовалась вторая, уже в годах.

Я мысленно обругала себя всеми известными плохими словами и принялась быстро прокручивать в голове все свои познания о медицине, почерпнутые из фэнтези.

— Маковое молоко! — наконец выдохнула я. — У вас есть маковое молоко?

Старшая женщина важно кивнула и принялась рыться в объемной сумке. Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Горячая вода тоже есть?

— А то как же.

— Хорошо... Надо простерилизовать инструменты. Поможете мне?

Женщина обвела меня оценивающим взглядом и кивнула.

— Девку-то с дитенком спаси, командирша.

 

***

— Выпей все, ладно?

Ним с трудом приняла емкость из моей руки.

— Все будет хорошо, — в который раз заверила я.

Прошли мучительно долгие секунды, прежде чем лекарство подействовало.

— Геральт, — собственный голос прозвучал тихо и жалобно. — Можешь переложить ее на стол?

Пока ведьмак со всей возможной осторожностью возился с девушкой, я взяла в руку скальпель. Неужели я правда собираюсь резать кого-то живого? Ох... Но разве у меня есть выбор? Я же не хочу позволить Ним и ее ребенку погибнуть.

Что это? Почему твои руки дрожат, барышня? Хватит, возьми себя в руки! Из-за твоих трясущихся пальцев могут погибнуть двое. Двое!

Я выдохнула сквозь зубы и сжала ручку скальпеля так, что побелели костяшки.

— Гвен, — сзади послышался голос ведьмака. — Я подожду на улице.

Я кивнула, еще раз глубоко вздохнула, обернулась и шагнула к столу. Стараясь не смотреть на мертвецки бледное лицо эльфки, я задрала ее длинную рубашку до груди.

Спокойно, ты же все умеешь. Разрез нужно делать вот здесь, внизу живота. Сначала разрезать живот, потом матку. Я мысленно повторяла это себе как мантру.

— Погоди-ка, — спохватилась стоящая рядом со мной женщина. — Дай волосы тебе завяжу, вон гриву какую отрастила, мешать будет.

Я растеряно кивнула, и она быстро извлекла из сумки длинный кожаный ремешок.

— Голову запрокинь, — скомандовала она и я послушно выполнила приказ. Уверенным движением она несколько раз обернула ремешок вокруг мои волос и связала его концы вместе. — Вот теперь давай, милая, режь.

Я с трудом сглотнула. Низ живота. Сначала сам живот, потом матка. Gud, только бы ребенка не задеть...

Больше тянуть было нельзя. Крепко сжимая рукоять скальпеля, я проткнула кожу острием и повела вбок. Появилась кровь. О боже... Нет, дорогуша, ты не упадешь в обморок, ну разве что потом. А сейчас ты все сделаешь. И хорошо сделаешь.

Едва сдерживая желание вернуть обратно все съеденное за сегодня, я раздвинула края разреза. Все в порядке, пока что все в порядке.

Старшая повитуха охнула и запричитала, но тут же смолкла, стоило младшей на нее шикнуть.

Давай, Гвен, ты справишься со всем этим. А потом пойдешь домой и там уже вдоволь нарыдаешься. Но не сейчас, ты же чертов врач!

Еще один разрез. Все руки в крови. Helvete, ну почему здесь еще не изобрели хирургические перчатки?..

Я осторожно раздвинула стенки матки. Не задела, боже, я его не задела! Но почему он не шевелится? Так и должно быть?

— Доставай скорее! — нервно поторопила меня повитуха.

С трудом сглотнув стоящий в горле ком, я засунула руки внутрь. Горячо, скользко... Получается. Только бы не выронить...

Крохотное существо, красное и сморщенное, больше напоминало игрушечного пупса из пластика. Разве что с острыми ушками. Женщины засуетились, словно их обеих одновременно ужалили пчелы.

— Пуповину, скорее!

Я часто заморгала, пытаясь сдержать слезы и вглядываясь в личико крошечного aen Seidhe в моих руках. Почему ты не кричишь?

Щелкнули ножницы, перерезая больше не нужную пуповину, и повитуха выхватила младенца из моих рук.

Он не кричит. Почему он не кричит?

Кривая иголка только чудом не выскальзывала из скользких от крови пальцев, а нитка все никак не хотела попадать в ушко. С каждой секундой обзор ухудшался все сильнее из-за нарастающей пелены слез.

Почему он не кричит?..
 

***

Я с трудом сделала последний шаг на негнущихся ногах и буквально повисла на дверном косяке, вцепившись в него скрюченными пальцами. Сама дверь поддалась не сразу, я распахнула ее только с третьей попытки. Мне нужен воздух. Воздух... Который не будет пахнуть кровью...

Только чудом я не завалилась, споткнувшись о порог. После стоящей в доме тишины и полутьмы улица в первые секунды оглушила и ослепила меня. Чуть придя в себя, я осознала свою ошибку. Это была не просто улица, это была собравшаяся здесь толпа. Прежде галдящая, но почти мгновенно стихшая, стоило мне выйти наружу. Кто все эти люди? Мой осоловевший взгляд заскользил по их лицам. Зачем вы здесь? Зачем вы так смотрите на меня?

Тишину нарушил стоящий в первом ряду мужик:

— А чавой-то ребятенок не орет?

Я посмотрела прямо на него и изо всех сил вцепилась в перила, чтобы не рухнуть на землю.

— И правда, — поддержала его сильно напоминающая колобок женщина. — Не плачет дите!

Голову словно сдавил стальной обруч.

— Угробила! — запричитала незнакомая старушка. — Угробила ребятенка, чаровница проклятая!

— Да вы гляньте, у нее ж руки по локоть в кровище!

— Жечь энтих ведьм надо!

— Убийца!

Я судорожно всхлипнула и дрожащей рукой стерла первую слезу, оставляя на щеке кровавый след.

— Поганая убийца!.. — мужик хотел добавить что-то еще, но резко замолчал, округлившимися глазами уставившись на дверь позади меня.

И я знала причину. Плотину слез прорвало и горячие капли одна за другой потекли по щекам.

Плачет, Господи, он все-таки плачет...

Рухнуть как подкошенной мне помешали чьи-то руки. С громким всхлипом я уткнулась в открытое плечо и зарыдала в голос, цепляясь окровавленными пальцами за ткань платья на спине.

— Бестолочь, — неожиданно тихо прошептала женщина.

— Филь... — я судорожно вцепилась в чародейку. — Забери меня... Забери м-меня...

Она потянула меня куда-то. Я ничего не видела, но, похоже, столпившийся у порога народ стремительно расступался, уступая нам дорогу.

***

 

Кожа на всем теле покраснела и нещадно ныла. Но мне было плевать, я сама этого хотела. Хотела, когда остервенело продолжала тереть себя мочалкой, даже после того, как вода в бадье остыла и все тело покрылось "гусиной кожей". Я хотела смыть с себя это все. Не оставить на себе ни единого следа произошедшего.

Первые минут сорок меня трясло, а слезы текли не переставая. Потом стало легче. Душевная боль тоже имеет свойство притупляться.

Я шмыгнула носом и отбросила в сторону широкое влажное полотенце. На кровати обнаружился небольшой темно-зеленый сверток. Я осторожно развернула его и не сдержала улыбку. Платье. Интересно, что случится с этим? Я оторву юбку, угожу подолом в костер или снова измажусь в чужой крови?

Ладно, не стоит об этом. Платье было действительно красивым. Темно-зеленое, под горлышко, плотно облегающее руки и корпус. А еще без корсета. Застегивалось оно на ряд небольших зеленых пуговиц, заканчивающийся только над копчиком. Натянув новый предмет гардероба, я взялась за пуговицы. Стоит подумать о найме специального застегивальщика для этого платья.

Минут через пятнадцать возни я, с ноющими от длительного выкручивания локтями, все-таки предстала перед зеркалом. Идти я никуда уже не собиралась, но зачем-то все равно напялила на ноги туфли.

Волосы все еще были стянуты кожаным ремешком. Я осторожно развязала его и тряхнула головой.

Внезапный стук в дверь отвлек меня от мысли, что можно и не расчесывать. Кого там принесло? Явно не Трисс. Меригольд не имела привычки стучаться. Не в мою комнату, во всяком случае.

Ладно, пока не открою, не узнаю, что за полуночный посетитель приперся. Прошуршав новой юбкой к выходу, я распахнула дверь. И автоматически сделала шаг назад. Вот это поворот.

— Cead.

Я молча закусила губу без какого-либо намерения отвечать. Повисло неловкое молчание. Эльф продолжил стоять на пороге.

— Я знаю, что ты сделала сегодня, — наконец хрипло проговорил он. — Я был там.

Я продолжила безмолвно сверлить его взглядом.

— Не молчи. Хочешь, чтобы я возненавидел себя? Я уже это сделал.

— Зачем ты пришел? — сдалась я. Вышло достаточно холодно.

Минуточку, это что, растерянность? Иорвет растерялся? Может, завтра Хенсельт придет к Саскии с букетом роз и подарит ей Нижнюю Мархию и Бан Ард в придачу?

— D'yeabl, — он шумно выдохнул. — Я пришел сказать, что ты самая благородная d'hoine beanna, которую я встречал.

Пожалуй, после таких слов мне стоило растаять и ответить что-нибудь милое, но я не смогла. Не дала мгновенно проснувшаяся в груди обида.

— Настолько благородная, что ты перестал меня ненавидеть? Даже пересилил себя и пришел к паршивой d'hoine?

От собственных слов, прозвучавших вслух, а не в моей голове, стало еще обиднее.

— Зачем ты пришел сюда?! — голос сорвался на крик. — Хочешь сделать мне еще больнее? Если нет, то, черт тебя побери, убирайся отсюда! С меня довольно, я уже поняла, что в наших взаимоотношениях ты — Эсмеральда, а я Фролло, прекрати напоминать мне об этом! Убирайся отсюда!..

Я возмущенно замычала и принялась молотить кулаками ему в грудь, но тщетно, вырваться у меня не было ни единого шанса. Чтобы сделать хоть что-то, я сама поддалась вперед, углубляя поцелуй. Жадный, отчаянный, больше напоминающий борьбу. Пальцы Иорвета зарылись в мои волосы на затылке, лишая последней возможности отпрянуть назад.

Он оторвался от моих губ, позволяя сделать один вдох. Я воспользовалась паузой, чтобы влепить ему звонкую пощечину. И тут же вновь почувствовала губы эльфа на своих.

Каким-то образом я умудрилась упустить момент, когда мои руки перестали упираться Иорвету в плечи и переместились выше, к скуластому лицу, еще выше, стягивая с головы повязку и отбрасывая ее подальше. Я встала на цыпочки, целуя бороздку старого шрама. От уголка верхней губы до пустой правой глазницы. Будто сами по себе руки скользнули вниз по груди, к шнуровке на куртке. Доспехов на нем сейчас не было.

Иорвет шумно выдохнул, ногой захлопнул за собой дверь и резко развернул меня, вжимая в рядом стоящий стол. Чтобы не упасть я уперлась ладонями в столешницу. Перед глазами замаячил завернутый в тряпицу меч, лежащий на другом конце стола, а потом мое ухо обжег шепот:

— Что ты делаешь со мной Гвиневра?

Горячие руки обвели бедра через тонкую ткань платья и остановились внизу живота. Черт, как будто именно в этом месте и без того костер не полыхал.

Боже, что я творю? Почему это кажется таким правильным? Почему я не хочу, чтобы он останавливался?

Иорвет тихо выругался. На пуговицы внимание обратил, зуб даю.

— Не вздумай рвать, — скорее простонала я.

Эльф еще сильнее прижал меня к столу и сгреб в руку рассыпавшиеся по спине волосы, тут же перебрасывая их через плечо. Я закусила губу. Быстро расправляться с застежками на женской одежде Иорвет умел, стоит отдать ему должное. Чужие губы прижались к обнажившейся шее, в то время как руки продолжали уверенно расправляться с еще застегнутыми пуговицами. Поцелуи переместились ниже, словно пересчитывая каждый позвонок. Я прогнулась в спине, впиваясь ногтями в древесину столешницы. Это в самом деле происходит или мне просто снится безумный сон?

Пуговицы закончились. Одно резкое движение и платье оказалось спущено до бедер. Сзади послышалось шуршание, и боковым зрением я заметила, что куртка отлетела в сторону.

Обжигающее дыхание, губы на моем плече и горячие ладони, касающиеся обнаженной кожи на животе, поднимающиеся выше и, наконец, накрывающие грудь. Я закусила губу, чтобы сдержать рвущийся наружу стон, и откинула голову назад, эльфу на плечо. К моему стыду стоило отметить, что каждая моя грудь запросто поместилась бы ему в руку раза по два с половиной. Попытка самоконтроля с треском провалилась, и я тихо застонала, когда подушечки больших пальцев нарочито медленно скользнули по затвердевшим соскам. А затем еще раз. Черт, прекрати же меня мучить...

Словно услышав мои мысли, Иорвет убрал руки, а секунду спустя я почувствовала их на своих плечах. Я машинально прикрыла грудь и медленно повернулась к нему. Красная сейчас как рак, наверняка. Скоя'таэль склонился вперед. Не сдержавшись, я притянула его лицо к своему и осторожно прижалась к чужим губам. Я шумно выдохнула, когда его ладони вновь оказались на моих бедрах. Новый рывок и платье упало к ногам. В качестве последнего препятствия выступало белье. Горячие пальцы нетерпеливо взялись за завязки, удерживающие его на месте. Несколько мучительно долгих секунд и на мне из одежды остались только туфли. Одна из них, впрочем, поспешила слететь с ноги при резком перемещении на кровать.

Я замерла, боясь даже дышать. Иорвет уперся локтями в матрас по бокам от моей головы и медленно наклонился ко мне, вновь целуя. Мне всю жизнь казалось, что в этот момент мне будет страшно и стыдно. Но нифига. Стыд и страх, дружно обнявшись, помахали мне на прощание и укатили в закат. Обжигающе горячие губы переместились на шею. А стыд даже заместителей не оставил, как иначе объяснить мое поведение? Спустившись по крепкому плоскому животу моя рука замерла, поколебавшись какое-то мгновение, а потом уверенно опустилась ниже, сжимая твердо стоящий член через ткань штанов. Эльф хрипло выдохнул мне в шею и, продолжая поражаться собственной наглости, я осторожно распустила туго натянувшуюся шнуровку.

С глухим рыком Иорвет перехватил мою руку и завел за голову, самостоятельно дергая штаны вниз и тяжестью своего тела вжимая меня в кровать.

— Подожди, — я приложила палец к его губам.

— Гвен, я задушу тебя, если ты передумала, — хрипло сообщил эльф.

Я обняла его бедра ногами.

— Скажи "друг", Отелло, — я медленно провела пальцами по татуировке на ноге. Так, чтобы он мог видеть.

— Друг, — его лицо так близко, что мои губы опалило его дыханием.

— Не-не, — я быстро коснулась губ скоя'таэля своими, — на Старшей речи.

— Me aominne foile. Gear.

Я уставилась на него округлившимися глазами, но тут же выгнулась с болезненным вскриком. Ох, как же зря я не боялась этого момента. В первые секунды мне показалось, что меня разрывает изнутри. А этот засранец наверняка сейчас радуется, что все еще в рубашке, а то пополнила бы я его коллекцию шрамов. Эльф двинулся назад, а я с всхлипом вцепилась в простыню. Новый толчок, на этот раз глубже, и новая, пусть и менее резкая, волна боли. Ладно, просто нужно потерпеть, пока мышцы разработаются, я читала.

Толчки участились, острая боль перешла в тупую. Я еще сильнее сжала его бедра ногами, хотя, казалось бы, куда еще сильнее? Неприятные ощущения начали приобретать пока что слабый оттенок удовольствия. Не зная, куда еще деть руки, я уцепилась за край рубашки скоя'таэля и потянула наверх. Иорвет замер. Никогда еще не видела, чтобы кто-то с такой скоростью стягивал с себя одежду. Словно она вдруг загорелась. Зашвырнув рубашку в дальний угол комнаты, он навалился на меня всем телом, стискивая мое бедро и продолжая прерванное, плавно наращивая нужный темп. Ох, черт... Я особенно громко застонала, впиваясь ногтями в теперь уже обнаженную спину. Какой же он горячий, словно в лихорадке...

Чуть освоившееся тело, похоже, начало понимать правила этой игры. Я неуверенно качнула бедрами эльфу навстречу, пытаясь подстроиться под нужный ритм. Начало получаться. Мои ногти упорно продолжали вырисовывать новые красные узоры на бледной коже. Иорвета такой расклад не слишком устраивал. Не прерывая движений, он оторвал от себя мои руки и отвел их назад. Я почувствовала прикосновение чего-то шершавого и, с очередным стоном, вцепилась в одну из деревянных жердей, образующих спинку кровати.

Эльф склонился, чтобы поцеловать, и, оторвавшись, быстро закинул одну мою ногу себе на плечо. Ту самую, в туфле, перед моими глазами промелькнул ее черный носок. От резкой смены угла входа у меня буквально потемнело в глазах. Какого черта это так прекрасно? Боже, пусть это не прекращается...

Нет, я точно сходила с ума. Все происходящее было каким-то безумием. Я тихо всхлипнула, когда зубы эльфа прикусили кожу на моем колене, все еще покоящемся на его плече.

И я чувствовала, что мое тело близится к чему-то. Хоть как-то сдерживать себя было уже невозможно. И я металась, как обезумевшая, пальцами цепляясь за все подряд, запрокидывая голову. Я всхлипнула и повернулась лицом вбок. Чтобы встретиться взглядом с двумя круглыми черными глазам. Я вскрикнула от нового толчка, ухватила подушку из-под своей головы и, не глядя, швырнула ее в сторону Бэмби.

По телу прошел сладкий спазм, заставляющий поджиматься пальцы на ногах, а веки сжиматься до боли, пока из-под них не потечет горячая влага.

— Люблю тебя...

Удивительно, как легко мне в тот момент дались эти слова. А потом мой голос сорвался, и я выгнулась дугой, изо всех сил впиваясь пальцами в плечи скоя'таэля и чувствуя, как сжимаю его внутри себя. Мой мозг отключился. Словно издалека до меня еще несколько раз донесся стук кровати о стену, а потом меня накрыло новой лавиной, когда Иорвет присоединился ко мне. Я задыхалась, мне не хватало воздуха, но я все равно продолжала без разбора целовать его губы, подбородок, шрам, здоровую кожу...

Странное ощущение заполненности сменилось саднением, когда он вышел из меня с влажным звуком и лег рядом. Все тело ныло. Я прижалась к боку эльфа и где-то на задворках моего сознания промелькнула мысль, что нужно что-то сказать. Только вот что в такой-то ситуации? "Ты наорал на меня ни за что, а потом пришел и трахнул, но это было прекрасно, спасибо, милый"? Ну почему у меня в свое время под боком не было мамы, которая бы могла просветить в вопросе подобных отношений?

Я устало потерла висок двумя пальцами и резким движением скинула туфлю с ноги на пол. Неожиданно вся накопившаяся за этот проклятый день усталость разом обрушилась на меня, как наковальня на персонажа старых американских мультиков. Кажется, Иорвет сам что-то сказал, но я этого уже не услышала.

 

________
Прим. автора:

Gud (швед.) — боже
Helvete (швед.) — преисподняя
Aen Seidhe — эльф, эльфы
Cead — привет
D'yeabl — черт, дьявол
D'hoine beanna — человеческая женщина
Me aominne foile. Gear. — Я влюблен в сумасшедшую. Друг.

________

У меня есть такое чувство, что некоторым читателям уже поднадоело, что я никак не закончу с пребыванием героев в Вергене. В общем штурм будет уже в 17-й главе, это не спойлер. :)