Руки не тряслись. Этот факт поражал меня больше всего. Я отряхнула конечности от воды, быстро вытерла их о передник и поспешила назад. Придерживаться правил гигиены при сложившихся обстоятельствах было трудно и странно, но медицинское воспитание двадцать первого века вынуждало. Схватив новую охапку нарезанных из ткани бинтов, я рванула в угол, где мой временный наставник сшивал очередную рубленую рану.

— Посмотри остальных и займись, если справишься, — распорядился он.

Я кивнула и резко обернулась, уловив движение у входа.

— Mordice? Что ты здесь делаешь? — удивление Киарана, впрочем, не продлилось дольше пяти секунд.

— Клиентов новых ищу. Что с ней?

— Нормально все! — прорычала эльфка, пытаясь вырваться. — Поставь меня!

— Положи туда, — я указала на нужный стол и отошла в сторону.

— Арбалетный болт, — все же ответил на мой вопрос скоя'таэль, хотя я уже и сама увидела торчащее выше колена оперение. — Больше надо было вперед других прорываться.

— Заткнись! — Даэр дернулась на столе. — Я могу продолжать!

— Я справлюсь, можешь идти, — быстро шепнула я топчущемуся рядом эльфу.

Он неуверенно кивнул и развернулся.

— А ты ляг, — я надавила на острое плечо. — Можешь согнуть ногу?

С шипением эльфка подтянула конечность выше.

— Чтоб эту каэдвенскую суку на том свете раскаленной кочергой отымели!..

— Ты его что, убила? — я согнулась, разглядывая вышедший с другой стороны наконечник.

— Не знаю, — она запрокинула голову и сдавленно замычала. — Надеюсь.

— Потерпи, сейчас вытащу... Место плохое, не дергайся.

— Попробовала бы сама не дергаться!

— Крови не слишком много, бедренная артерия не повреждена, — скорее самой себе сообщила я. — Но я боюсь ее задеть...

Я глубоко вдохнула и, поражаясь скрытым в глубинах моей тушки силам, с хрустом отломила наконечник от древка. Было, видимо, больно. Даэр вскрикнула, выругалась и прокряхтела, почти не разжимая зубов:

— Мы с тобой три минуты как увиделись, а ты мне уже руку между ног запустила.

Я хмыкнула и повторила:

— Лежи спокойно, надо быстрее вытаскивать.

Так, все получится... Скользкими от чужой крови пальцами я подцепила окончание древка. Эльфка дернулась и стукнула кулаком по столу.

— Не могу я не двигаться!

Я шумно выдохнула. Выбора ты мне не оставляешь, нужно делать все быстрее.

Свободной рукой придавив верхнюю часть туловища девушки, я наклонилась почти к самому ее лицу и, глядя прямо в растерянные серые глаза, едва слышно сообщила:

— Я спала с твоим братом.

— Что-о?! — она замерла с разинутым ртом, но именно это мне и было нужно. — А-а, твою мать!

Я отбросила в сторону окровавленную деревяшку и быстро прижала к ране сложенную льняную ткань.

— Прости, что больно, — я сдула со лба выбившуюся из косы прядку.

— Какое, чтоб тебя, больно?! — она едва не подлетела. — Когда вы успели?!

— Перед тем, как он сбежал, — я дернула плечами и задрала штанину.

— Вот зараза, — Даэр все же легла ровно. — А я-то всю голову сломала, чего это он тогда драпанул, будто стрелу в задницу всхлопотал.

Я мрачно кивнула, заправляя нитку в игольное ушко, и попыталась сменить тему, пока не дошло до всяких подробностей:

— Что там творится у ворот?

— Дерьмо творится, — эльфка закусила губу, когда я сделала первый стежок. — Говорят, Хенсельт собственной плешивой персоной новую атаку возглавит. Народ волнуется, а как по мне, так все одно. Что король, что паршивый кмет. Все они дохнут, если между ребер пырнешь или по горлу полоснешь, все обделываются, когда помирают.

— И как это у тебя получается? — я покачала головой и щелкнула ножницами. — Одной фразой убить всю величественность и героичность войн, веками воспеваемых поэтами?

— Да нет там никакой величественности и героичности, — Даэр фыркнула. — Кровь, кишки и дерьмо. Мерзко и совсем не поэтично. А трубадуры те, кто про героев с мечами на перевес, крушащих врагов на поле брани, песенки распевает, во время настоящей битвы носа из подвала не покажут. Вот видала ты когда-нибудь певуна с мечом? Нет? Вот я и говорю... — она осеклась, и мы обе, как, впрочем, и все остальные находящиеся в палатке, повернулись в сторону ворот. Трубящий рог отозвался колючим клубком холодной паники в животе.

— Великая Матерь... — вздохнул кто-то из краснолюдов. Послушался звон спешно хватаемого оружия и, миновав нас, две коренастые фигуры выбежали за полог.

Я предусмотрительно вцепилась в плечо эльфки. Но, похоже, это было лишним. Она выглядела странно, непривычно... Она выглядела растерянной, как потерявшийся на многолюдной улице ребенок.

— Иорвет... Дрянь, — неожиданно тихо сказала она. — Без лучников нельзя удерживать город. Их перебьют, как свиней перед свадьбой... Почему его нет? Почему его еще нет, Гвен?!

Я вздрогнула и, подчиняясь какому-то неожиданному порыву, обняла ее. Но быстро оторвалась, когда на улице, в считанных метрах от нас, послушалась ругань и тяжелый топот. Считанные мгновения и в палатку вбежали непосредственные источники: пара солдат и третий, которого первые двое и тащили. Я успела отметить, что доспехи, несмотря на разводы крови, у него были красивые. Похоже, рыцарь.

Я вздрогнула. Когда с тобой это случилось? Когда при виде раненного человека ты начала так хладнокровно оценивать его сословие и состояние доспехов?

— Мэтр! — подал голос один из носильщиков. — Помогите ему!

— Положите на вон тот стол, — не выпуская из рук инструментов, распорядился лекарь. — Я закончу с остальными и займусь.

Мужчина явно ожидал не такой реакции:

— Что? Да вы хоть знаете, из какого он рода?!

— Гвиневра, если ты освободилась, посмотри этого благородного господина, а я еще занят.

Я глубоко вдохнула и послушно навострила лыжи к новоприбывшим.

— Погодите, — наконец заговорил и второй пришедший на своих двоих, порядком побледневший. — Вы разве не та чаровница, что с мертвяками общается?

Проигнорировав его вопрос, я уставилась на металлический панцирь пациента. Ответ о местонахождении ранения отпал, когда я сообразила, что передняя часть доспеха держится на одном ремешке, а на тело она попросту накинута. Мысленно пожалев, что не владею телекинезом, я запустила руки под нее, чтобы откинуть в сторону. На деле пластина оказалась несколько легче, чем выглядела. А чтобы устоять на ногах, когда она оказалась убрана, мне пришлось ухватиться за стол. Мне многое пришлось увидеть в последнее время. Я видела ужасные раны на убитых лесниками эльфах, даже самолично успела сделать кесарево сечение, но то, что предстало передо мной сейчас, было просто кровавым учебником анатомии с запахом человеческих экскрементов.

Мэтр Бах, как раз закончивший с ранами очередного бессознательного солдата, приблизился к нам и цокнул языком:

— Вы точно печень по дороге не потеряли? Снимите его со стола и идите обратно, на стенах сейчас нужен каждый боец, а ваш сир безвозвратно мертв. Гвиневра, на улицу, пока сознание не потеряла.

Почти не разбирая дороги, я бросилась к выходу. Кажется, от свежего воздуха стало еще хуже, ибо к прочему прибавилось и головокружение. Боже, мне нужно отойти дальше, для меня это слишком... Просто слишком.

Прежде чем меня все же вывернуло наизнанку, я таки смогла, пошатываясь, добраться до какого-то дома и сползти на землю по шершавой стене. Не помню, чтобы особенно ела сегодня, но тело упрямо согнулось в новом позыве. Я сплюнула и дрожащей рукой вытерла горькую слюну с губ, все еще сидя на земле. Кажется, стало легче...

— Мужики, гляньте, что нашел!

Электрический заряд пробежал вдоль позвоночнику. Нет, нет...

— Ну-ка вставай, — приказал все тот же голос из-за спины.

— Она не ведьма? Тут этого дерьма навалом, — судя по звуку, некто предусмотрительный схаркнул.

— И руки подними. Чтоб я видел, а то болт в бошку всажу, — прибавил первый.

Я поднялась. Медленно, на почти не гнущихся ватных ногах, держась за все ту же стену.

— Живее! Повернись!

Подняв дрожащие руки вверх, я развернулась, едва переставляя ноги. И как меня сейчас вообще можно принять за чародейку? Я вообще хоть раз в жизни выглядела еще более жалкой? Бледное лицо с трясущимися губами и вновь проявившимися кругами под глазами, руки, почти до закатанных до локтей рукавов в крови, грязи и дорожной пыли, передник в той же смеси, растрепанная коса тоскливо свесилась с плеча. Я даже свой амулет под платье спрятала. А что уж говорить про положение, в котором меня застали? Третий солдат, кажется, был со мной совершенно согласен:

— Да вы гляньте на нее! Какая из нее магичка?

Я судорожно сглотнула. Каковы мои шансы на побег? Один каэдвенец держал направленный на меня арбалет, двое других сжимали в руках обагренные кровью мечи. Почему они вообще в этой части города? Неужели мы уже захвачены?

— Что будем с ней делать? — прервал мои размышления мужчина.

— Щенок, — другой хохотнул в усы, — сейчас я тебе покажу, что надо с бабами на войне делать!

Стук собственного сердца тяжелым грохотом отдавался в ушах.

— Нашел на ком показывать, — вступил арбалетчик. — Неужто в Аэдирне не сыщется бабы получше этой чумазой бродяжки? Да мне на нее даже болт тратить жалко!

Возмущение и праведное негодование вспыхнули во мне, но быстро затухли под толщами страха. Эксперт в обращении с женщинами в военное время уверенно двинулся в мою сторону. Нет, я же не могу просто смириться и стоять, но если побегу сейчас... Неужели это то, как я умру? Я облизнула сухие как пергамент губы, когда расстояние между мной и солдатом сократилось метров до двух, и, кажется, в первый раз порадовалась, что сначала делаю что-то, и лишь потом об этом думаю.

Я резко выбросила руку вперед, вычерчивая в воздухе подобие восьмерки, и удивительно для своего теперешнего состояния громко и угрожающе выкрикнула первое пришедшее в голову:

— Fick mit dem Bock, Abschaum!

Все трое уставились на меня остекленевшими от ужаса глазами. Воспользовавшись представившейся оказией, я рванула в сторону, но почти тут же замерла от неожиданности, когда мимо меня в направлении каэдвенцев просвистел искрящийся шар. Я повернулась обратно как раз вовремя, чтобы увидеть, как он проносится по воздуху, разбрасывая здоровенных мужиков в стороны, словно кегли во время страйка.

Я в шоке уставилась на свою руку, потом на три валяющихся на дороге тела и вновь на руку. Они что...

— Оглушены, — услужливо сообщил голос из-за моей спины.

Я развернулась и так и осталась стоять, открывая и закрывая рот, будто выброшенная на берег рыба. Меня сегодня что, добить решили?

— Если я ничего не путаю, — женщина выглядела порядком смущенной, — объятия в нашей ситуации уместны.

— У меня... — я почувствовала, как начинает подрагивать нижняя губа. Что ж я эмоциональная-то такая? — У меня же руки в крови...

— Я переживу. Мой гардероб все равно уже лет шестьдесят как устарел.

— Астрид... — я прижалась к чародейке. Теплой чародейке.

— Ты в порядке?

Я отстранилась.

— Да. Думаю да.

— А кровь откуда?

Я уставилась на собственные руки. Наверняка же сейчас со стороны выгляжу, как начинающий мясник.

— Помогала с ранеными, — я попыталась вытереть ладони о и без того грязный передник, но с засохшей кровью это не прокатило. Я перевела взгляд на по-прежнему валяющихся на дороге солдат. — Почему они были здесь? Ты видела, что сейчас происходит у ворот?

— Нет. Пойдем туда. Об этих в ближайшие часа три беспокоиться не придется.

Я кивнула и поспешила вслед за чародейкой. Ее появление магическим образом поселило во мне уверенность, что все будет в порядке и я в безопасности. Почему-то для меня не было странным то, что она была рядом, я слишком привыкла к ее обществу за последнее время. Ну подумаешь женщина, которая была мертва последние лет шестьдесят, с кем не бывает.

Звуки боя стали отчетливей. Я почти прилипла к спине своей спутницы.

— Что, если они не выстоят? — я сглотнула.

— Телепортирую нас, — Астрид обернулась ко мне через плечо. — Со мной ты будешь в безопасности, но в городе мне нельзя будет оставаться. Не сейчас, когда солдаты опьянели от крови. Я наполовину островитянка, но для них все равно всегда буду имперкой...

Мы одновременно уставились на ворота, привлеченные неожиданно радостными криками. Чародейка прищурилась:

— Подкрепление?

Я дернула подбородком, разглядев среди прочих одну единственную фигуру, стоящую впереди:

— Выпендрежник.

Узкая ладонь как-то сочувствующе похлопала меня по плечу.

— Что ты говорила о раненых? Чародейка с корзинкой целебных зелий им не помешает?

***

Я едва не опрокинула бутыль со спиртом и испуганно вскрикнула, когда кто-то вдруг обхватил меня на уровне бедер, отрывая мои ноги от земли, и закружил вместе с собой.

— Слыхали?! — пробасил невидимка. — Мы оттрахали этих каэдвенских сук как...

— Золтан, поставь меня! — взвизгнула я.

Ручищи краснолюда послушно разжались.

— Что было? — Даэр жадно поддалась вперед. У остальных, похоже, на языках вертелся тот же вопрос.

— Хенсельт! — Хивай принялся активно жестикулировать освободившимися руками. — Хенсельт капитулировал! Мы захлопнули за ними внешние ворота и зажали, как... — он замер с открытым ртом.

— Между молотом и наковальней? — предложила я.

— Ну-ка нагнись, — неожиданно скомандовал краснолюд.

На автомате я подчинилась и тут же едва не повалилась на пол от чрезмерно дружеского шлепка по плечу.

— Молодец! — сообщил Золтан. — В общем, вот-вот начнут условия капитуляции обговаривать, пора мне возвращаться.

— Что будет требовать Саския? — поинтересовалась я, хотя краснолюд уже бодро шагал обратно.

— Контрибуций, — в палатку занырнула Астрид, таща что-то в руках, — признания независимого государства, ну и, может, еще что-нибудь. Как обычно, правила ведения войн с годами не меняются. День вам добрый, — она мило улыбнулась остальным.

Я в недоумении уставилась на вытягивающиеся лица присутствующих. Астрид, очевидно, разделяла мое непонимание. Она повернулась ко мне и едва слышно шепнула:

— Так что, больше не говорят?

Я заметила, как опасно сузились глаза находившейся ко мне ближе остальных Даэр. Два не бессознательных и уже перевязанных солдата — человеческий и краснолюдский — заметно напряглись. У последнего даже желваки заходили под густой бородой. Да в чем у них дело-то? Первым от всеобщего транса очнулся лекарь:

— У вас интересный акцент, голубушка. Редко такой в наше время встретишь по эту сторону Яруги.

Гвен, ты дура. Хотя нет, не так... Гвен, ты чертова идиотка! Как ты умудрилась не подумать о настолько элементарных вещах? Шестьдесят лет назад ведь не было никаких Северных войн, последняя из которых произошла лет пять назад. А теперь давай, радость моя, давай угадаем, сколько из присутствующих там воевало? Даэр в отряде Иорвета, следовательно была среди обманутых и преданных империей скоя'таэлей. Двое солдат в отдалении? Зуб даю, что да. А что говорить о тех, кто снаружи? Да даже из тех, кого я знаю лично? Золтан, Ярпен... Иорвет. А ты что сделала? Да-да, ты привела сюда нильфгаардскую дворянку, да еще и чародейку. Просто браво! Можно не говорить, кому достается приз зрительских симпатий за сообразительность и предусмотрительность. Астрид предполагала, конечно, что ей будут не слишком рады — южан северяне, по ее словам, не жаловали во все времена, но вряд ли она имела представление о масштабах... Натворила же я дел... Значит, буду исправлять.

— А вы что хотели? — я скрестила руки на груди. — Мы тут государство с равными правами строим, вообще-то. Трактиры для всех рас, равные условия, никаких предрассудков. Так вот вам нильфгаардская чародейка, — прошу любить и жаловать — которая пришла вам помочь. А вы, судя по лицам, ее хоть сейчас линчевать готовы. Я вот наполовину русская, наполовину шведка. Вы и названий-то этих не знаете, но принимаете меня! Так чем она хуже? Не она ведь ваших родственников и друзей под Бренной рубила! А теперь дайте вам помочь, черт вас побери!

— Я нашла некоторые зелья в своих запасах, — растерянно вступила Астрид во вновь опустившейся тишине, протягивая тихо звякнувшую сумку. — Мало, но я могла бы приготовить еще, если добуду все необходимые ингредиенты.

— Я могу помочь со сбором, — наконец важно кивнул лекарь. — Но скоро они закончат со всеми договорами и условиями и раненые, которые там сейчас держатся из последних сил, чтобы ничего не пропустить, потянутся сюда. Вы успеете?

Чародейка подбоченилась:

— Мое имя Астрид вар Менд. Можете мне поверить, я успею.

Мэтр Бах удивленно и как-то недоверчиво уставился на нее поверх съехавшего пенсне, а Даэр застонала и уронила голову на сложенные руки:

— Болтающая с мертвяками чародейка бегает по полевому госпиталю, перемазавшись в чужой кровище и выдергивая стрелы из ног и задниц. Невесть откуда свалившаяся имперская ведьма впаривает нордлингам свою бескорыстную помощь. Даже мой чертов брат, который наверняка начал брызгать слюной по поводу величественности и чистоты расы сидхов еще в материнской утробе, втрескался в человеческую бабу! Что дальше? Этот мир совсем с катушек съехал! Отправьте меня в другой!

***

— Трисс! Трисс, подожди!

Чародейка замерла и обернулась:

— Гвен? Откуда ты?

— Долгая история, — я махнула рукой и мысленно порадовалась, что уже сняла передник. — Где Геральт?

Продолжительное проживание в этом мире совершенно определенно накладывает свой отпечаток на сознание. Например, когда тебе нужна помощь, ты бежишь подряжать на это Геральта. Будь-то снятие очередного проклятия крови или же, как в моем случае, необходимость перенести что-то тяжелое из одного места в другое.

— Кажется, все стягиваются в трактир, — задумчиво пробормотала Меригольд, и я отметила, что выглядит она гораздо менее потрепанной, чем я. Надеюсь, это не слишком подозрительно, а то очень уж хочется обойтись без расспросов. — Попробуй посмотреть там.

— Спасибо. Что решили с капитуляцией Хенсельта?

— Саския обязала его признать независимость Верхнего Аэдирна с ней во главе на съезде в Лок Муинне в конце этой недели. Выплатить контрибуции, их размер они определят там же, а еще... Детмольт. Филиппа потребовала немедленной казни. Саския согласилась.

Я сглотнула. В игре к этому моменту Саския уже находилась под контролем Филиппы, но сейчас этого не могло быть... Значит, она была не против? Постепенно до меня окончательно дошел и смысл первых слов:

— Лок Муинне? Филиппа с Саскией уже отправились туда?

Трисс покачала головой:

— Зачем такая спешка? У них еще есть время. У всех нас есть.

— Да, ты ведь тоже едешь...

— А ты? Мне казалось, Филиппа возьмет тебя, как свою ученицу.

— Да уж, — я прыснула, — чтобы Цинтия точно лопнула, как пузырь. Зачем я теперь Филиппе? Мглы больше нет.

— Да, но хотела бы я знать хоть крошечную часть ее планов...

— Ладно, я пойду найду Геральта.

— Удачи. Я присоединюсь позже.

Я развернулась и зашагала в сторону трактира, бодро звеня пустыми склянками, и правда сложенными в корзинку. Зелья и прочее, обнаруженное Астрид, закончились довольно быстро, так что лекарь уверенно указал мне на свою аптеку, где чародейка уже вовсю "кашеварила", восстанавливая шесть десятков лет не применявшиеся на практике познания. И если оттащить ей десяток пустых склянок мне было вполне по силам, то вот для транспортировки всего, чем она меня нагрузит по прибытии, мужчина был просто необходим. Ну еще вьючный мул подошел бы, но его дольше искать и, я уверена, труднее убеждать.

Я пулей слетела вниз по лестнице и дернула дверь на себя. От духоты, мгновенно окутавшей меня в помещении, платье прилипло к спине.

— Простите, извините, — извиваясь, как угорь на сковородке, я протискивалась среди радостных и уже пьяных посетителей таверны. В этот раз их было раз в пять больше обычного. Обычного для субботнего вечера, на который выпал какой-нибудь Беллетэйн. — Ведьмака не видели?

Кто-то ткнул пальцем в нужном направлении и, отсыпав добряку словесных благодарностей я изменила, свой курс. Наконец вырулив на более-менее свободный центр зала, я резко замерла, широко раздувая ноздри. Если бы по какому-то фантастическому стечению обстоятельств сейчас передо мной вырос какой-нибудь психолог и попросил описать мое состояние в нескольких словах, я бы хорошенько покопалась в своем лексиконе, выцеживая из него все подходящее, хотя, кажется, и этого было бы недостаточно. "Гнев, злоба, ярость, негодование, бешенство, кровожадность," — ответила бы я, а потом откусила мозгоправу голову. Потому что сейчас никому не стоило вставать у меня на пути с попытками заговорить или еще как-либо отвлечь.

Геральт заметил меня первым. Он собрался поднять руку для приветствия, но передумал, разглядев мое лицо. Да что греха таить, я бы, увидев себя сейчас со стороны, не то чтобы махать не стала, я б припустила из трактира со всех ног и не оглядываясь.

Бывают в жизни моменты, когда гнев переполняет тебя настолько, что его нужно выпустить, просто чтобы не взорваться. Можно ударить кого-нибудь, можно накричать, а еще можно...

Пустая склянка со звоном встретила свою смерть от половых досок сантиметрах в десяти от ноги скоя'таэльского командира. Медленно и угрожающе он обернулся. Его лицо, впрочем, быстро разгладилось, когда он понял, что это всего-навсего я. А вот Геральт ситуацию оценивал трезво:

— Гвен, — он поднял руки в примиряющем жесте. — Успокойся...

— Отойди, ведьмак, — процедила я. — Я не меткая.

Грозного выражения лица он не изменил, но вот в сторону слегка сдвинулся. Прочие посетители, почему-то уже дружно уставившиеся на нас, постарались прилипнуть к стенам, а вот взгляда отводить и не думали.

Иорвет вскинул голову:

— Что ты творишь, beanna?

Я резко выбросила руку вперед. Чтобы избежать попадания эльф отшатнулся в сторону. Послышался звон осыпающегося с деревянной колонны стекла, а стоявшие поблизости зрители попытались самоэвакуироваться в более безопасные части зала. Beanna?! Так в постели я у тебя Гвен, а теперь просто beanna?! Ну держись, ушастая сволочь!

Рука вновь опустилась в корзину, хватая новое, еще целое горлышко.

— Ставлю пять оренов, что попадет! — возбужденно зашептал кто-то сзади.

В самый последний момент скоя'таэль отскочил в сторону, и пол вновь украсился порцией осколков.

— Ну почти же! — разочарованно простонал все тот же голос, азартный обладатель которого только что по моей милости лишился огромной суммы в пять оренов.

— Caelm, — Иорвет сделал шаг в мою сторону.

— Беги, — угрожающе прошипела я и сдула прядь волос, свесившуюся на нос. — Беги, пока можешь.

— Я не собираюсь...

Новый брызг осколков, и я бросилась за рванувшим к выходу эльфом, посылая оставшиеся в корзине снаряды ему вслед. Зрители послушно расступались перед нами, не желая попадаться под горячую руку разъяренной женщины. И правильно делали.

Компания порядком нетрезвых краснолюдов недалеко от входа отсалютовала мне кружками с пивом и проревела нестройным хором:

— А круглый предмет, что в мешке зашит —
Голова Бэксворда, ха-ха!

Я кивнула на ходу и едва не впечаталась в захлопнувшуюся у меня перед носом дверь. Ах ты зараза! Яростно рванув на себя несчастную створку, я вылетела наружу. Вбежала вверх по лестнице и замерла, мотая головой по сторонам. Свежий воздух несколько остудил голову, но вот желание убивать из нее не выветрил.

— Гвен! — я повернулась на голос чародейки. — Что происходит? Я уже волноваться начала!

— Прости... — я устало потерла висок свободной рукой. — Я шла к тебе.

Астрид покачала головой:

— А что потом?

— Иорвет, — я двинулась следом за шелестящей юбкой обратно к своей мини-лаборатории чародейкой.

— Мужчины... Что сделал?

— Совершил тактическое отступление. Наверняка думал, что забрать тот чертов меч с собой было достаточным. Мол он снизошел до подачки d'hoine, а я должна была скакать от радости.

— Это злорадство в твоем голосе или у меня слух не до конца восстановился?

Я пожевала губу, прежде чем ответить:

— Ну знаешь, драться я не умею, а не лежать же оружию без дела, раз уж оказалось у меня. Я же женщина, у меня свои тараканы. И это было чертовски сложно, я все руки и ноги порезала, пока наловчилась.

— Ты серьезно? — уже догадавшаяся к чему я клоню, Астрид тихо прыснула в кулак.

— Если тебя интересует, на самом ли деле я брила ноги мечом, то да.

Чародейка остановилась у двери и расхохоталась.

— Как я могла пропустить это зрелище?

Я пожала плечами. Да уж, со стороны это наверняка было нечто. Но определенно того стоило.

— Ладно, — успокоившаяся Астрид оттерла выступившую слезу. — Заходи...

— А ну стой! Ты! Думала, я ничего не узнаю?!

Мы с Астрид синхронно повернулись на звук голоса, и я испуганно сглотнула. Но ничего не последовало. Филиппа замерла, кажется, даже не моргая, словно встретилась взглядом с пробежавшей мимо Медузой-Горгоной. Такая растерянность и непонимание определенно должны были быть запечатлены в анналах местной истории, я даже укусить себя захотела за то, что не захватила никаких записывающих устройств из своего мира.

— Здравствуй, Филь.

Это и правда было жутковато. Филиппа прежде казалась мне единственным человеком, не способным на ступор и всегда имеющим что сказать. Но когда она все же разлепила губы, то единственным, что она выдавила из себя, оказалось:

— Почему?..

Астрид скрылась за дверью, но вновь возникла в проходе уже через считанные мгновенья и вручила мне какую-то коробку.

— Отнеси сама, хорошо? Мы поговорим.

Я перевела взгляд с одной чародейки на другую и растерянно кивнула. Из того, как Астрид не хотела, чтобы Филиппа узнала о ней, я сделала логичный вывод, что они, мягко говоря, недолюбливали друг друга. Но смущенный вид нильфгаардской и потерянный реданской чародейки навевали явные мысли о моем дедуктивном фиаско. Бочком отодвинувшись от них, я на первой скорости стартовала в нужную сторону. Хватит с меня этих интриг и загадок!

***

Вспомнили обо мне часа через три. К тому моменту я уже минут сорок просто стояла у незнакомого дома и ковыряла землю носком туфли. Будь дело в моем мире, хозяева бы уже наверняка обзванивали полицию с сообщениями о жуткой девушке, подкарауливающей их у двери.

— Собирайся, — коротко скомандовала уже восстановившая свою привычную пренебрежительность и легкую раздраженность Эйльхарт. — Мы едем в Лок Муинне.

— Мы? Сейчас? В Локк Муинне? — резкое обилие непонятной информации определенно плохо сказывалось на моих мыслительных процессах. — Почему сейчас? Зачем я еду?

— Во мне дело, — вступила Астрид. — Я все-таки жива. Хочется донести это миру поскорее. А где, как не на этом съезде?

— А почему все же я еду?

— Что за идиотизм? — Филиппа закатила глаза. — Ты думаешь, я потратила на тебя больше двух месяцев своей жизни, чтобы ты вместе с ведьмаком сняла какое-то проклятие и усвистела на все четыре стороны? Подбери свою губу с дороги. Ты моя ученица и будешь меня сопровождать.

— А Цинтия? — только и смогла выдавить я.

— Тоже поедет.

— И Саския? Ты ведь теперь ее советница.

— Ну разумеется! Меня волнует размер твоего мозга. На съезде будут признавать независимость Верхнего Аэдирна!

— Она прибудет позже нас, если тебя это волнует, — вмешалась Астрид. — Мы воспользуемся телепортом для части пути, затем возьмем лошадей.

Что за фигня? Разве в игре говорилось что-то о столь муторном пути? Постойте... Лошадки!

— Телепортация в горах — опасное дело, — пояснила чародейка, правильно истолковав мой взгляд.

— Чтобы через час была у моего дома, — вновь напомнила о себе Филиппа. — Собери все необходимое. Иорвет в этот список не входит.

Я поджала губы при последнем упоминании и кивнула. Плыви по течению обстоятельств и паразитируй на более приспособленных особях. Надо сделать это девизом своей жизни.

***

Собери все необходимое. Все. Необходимое. Легче сказать, чем сделать. И что мне необходимо? Никогда не бывала на совместных съездах чародеев и знати. Честное слово, будь у меня сейчас телефон с выходом в интернет — загуглила бы. Можно было бы спросить у Астрид, но она должна была подойти позже. Я определенно еще не готова к самостоятельной жизни.

Погруженная в тяжкие раздумья, я распахнула дверь и замерла.

— Что ты здесь делаешь?

Стоящая в комнате женщина обернулась и сделала шаг в мою сторону.

— Скажи, Гвен, неужели все портить — твой единственный талант?

Я попятилась назад, лихорадочно продумывая пути отступления. Чувство самосохранения прямо-таки вопило, что они мне непременно понадобятся.

— Я никому ничего не скажу, можешь просто уйти, никто не узнает...

— Заткнись, — Цинтия перешагнула через порог и в свете уже заходящего солнца я заметила, что одежда на ней явно предназначена для дороги. — Я не уйду, пока не получу то, зачем пришла. Твое молчание не сделает мне одолжения. А теперь ответь мне, где Трисс Меригольд?

Черт, черт...

— Ты все равно ее не получишь, — я всеми силами пыталась унять дрожь в голосе. — Она знает, кто ты такая на самом деле.

— Что ж, я все равно попытаюсь, — женщина недобро усмехнулась. — Император не прощает промахов, мне уже нечего терять. А теперь я повторю свой вопрос, если одного раза тебе было недостаточно. Где Трисс Меригольд?

Я шагнула назад. И уперлась в стену дома напротив.

— Тебе повезло, что я тороплюсь. Так и знала, что толку от тебя не будет. То, что Эйльхарт не отличается большим умом, я поняла уже давно, но даже это не объясняет, зачем ей кто-то вроде тебя. Пожалуй, на прощание я окажу ей маленькую услугу.

Она вытянула в мою сторону руку ладонью вперед. Белые искры с треском пробежались между пальцами.

"Это конец", — вдруг поняла я. Сейчас вроде должна вся жизнь перед глазами промелькнуть, но ничего нет. Только сожаление, что никто из моих близких так никогда и не выяснит, что со мной случилось. А еще что одна эльфийская зараза так и не узнает, что я полная дура, раз до сих пор его люблю.

Искры вытянулись, переплелись вместе и с все тем же треском рванули ко мне. Я закрыла глаза.

Легкий укол и пощипывание в груди. Это ты, Смерть? Я ведь твоя прислужница, покой на том свете мне не грозит, только вечные человеческие страдания.

Я широко распахнула глаза и уставилась на смотрящую на меня с абсолютным непониманием Цинтию. А потом уловила все еще искрящееся на зрительной периферии заклинание. Теперь оно было словно клубок магических нитей, окутавший висящий на моей груди медальон. Мгновение и оно рвануло обратно, словно отразившись от зеркала. Чародейка истошно закричала, а я рефлекторно зажала уши. Того, что произошло дальше, я не ожидала ну никак. В голове всплыл последний разговор с Трисс.

— Гребаная предсказательница, — простонала я, прежде чем согнуться в рвотном позыве. Только вот еще с прошлого раза желудок был совершенно и абсолютно пуст. Какое-то совсем не пафосное и не романтическое спасение от неминуемой смерти вышло...

На дороге и близлежащих домах даже обломков костей видно не было. Сплошная густая кровавая жижа. Точно, как пузырь... Я хлюпнула носом и вновь почувствовала непреодолимое желание организма избавиться от несуществующего содержимого желудка, заметив, что багровые ошметки долетели и до меня, забрызгав подол.

— Ard Feainne... Что здесь произошло?!

— Познакомься с Цинтией, — прохрипела я, пытаясь подняться. — Нильфгаардская шпионка, собиралась превратить Трисс в статуэтку и выкрасть. Ну и попутно меня взорвать.

— А вместо этого превратилась в краску для стен, — Астрид рвано вздохнула. — Да не опалят тебя лучи Великого Солнца, кем бы ты ни была.

— Забери меня отсюда, — взмолилась я, пытаясь не смотреть на равномерно размазанный по улице труп. То есть вообще не открывать глаз.

— Пойдем в дом, — чародейка придержала меня за плечи. Очень кстати, ибо чтобы устоять на ногах, мне понадобились недюжинные силы. А думать о том, во что я могу грохнуться, не хотелось совсем.

Я глубоко вдохнула, только оказавшись внутри.

— Что ты собираешься брать? — крикнула мне вдогонку чародейка, когда я, слегка придя в себя, вбежала вверх по лестнице.

— Самое необходимое!

***

— Ты на самом деле такая безмозглая или издеваешься?

— Он должен поехать со мной! Кто будет о нем заботиться без меня?

Филиппа замерла. Кажется, в попытке подобрать соответствующие случаю ругательства.

— Он не будет мешать, правда, — с самыми честным лицом, на которое вообще была способна, сообщила я и почесала олененка за ушком.

— Я скормлю его тебе, если будет, — сдалась чародейка. — Переодевайся, живо. Где, черт ее побери, Цинтия?

Я покосилась на свой подол и нырнула за ширму.

— Понимаешь, тут такое дело... Она немножко лопнула.

Повисла непродолжительная тишина.

— Что?

— Не расстраивайся! Она была нильфгаардской шпионкой.

— Что?

Я набрала побольше воздуха в легкие и протараторила, не останавливая процесса расстегивая платья:

— Цинтия была нильфгаардской шпионкой. Ей нужна была Трисс, но случая схватить ее не предоставлялось. А сегодня, пока почти весь город празднует поражение каэдвенцев, она пробралась в наш дом и поджидала Трисс там. Но пришла я. Она хотела меня убить, но заклинание отрикошетило в нее от медальона.

Я остановилась и перевела дух. Пуговицы закончились, и я стянула платье вниз. Установившаяся в комнате тишина начала пугать. Украдкой я выглянула из-за ширмы.

Филиппа стояла, уставившись в только ей известную точку на стене. Бедная, кажется, я ее сегодня добью...

— Филь... — тихонько пискнула я. И тут же нырнула обратно, увидев бешеные глаза обернувшейся ко мне чародейки. Даже флегматичный олененок шустро поковылял в мое укрытие, почуяв беду.

— Лживая дрянь! — чуть ли не взвизгнула Эйльхарт. До меня донесся звук разбивающегося стекла. — Нильфгаардская прошмандовка! Как я могла быть такой идиоткой?!

От испуга за сохранность своей жизни после таких-то новостей я натянула рубашку задом наперед.

— Она пожалеет, что ее мамаша не догадалась сделать аборт! — продолжала разъяренной фурией бушевать Филиппа.

— Она уже лопнула, — рискнула напомнить я.

— Так воскресишь ее! Я найду новое тело! Эта гадюка не отделается простой смертью! Я заставлю ее на коленях умолять о последней милости! А ты смотри, смотри! Нильфгаардская дрянь смогла обдурить величайшую чародейку Севера! Представляю, как она злорадствовала все это время!

Я спешно перевязала волосы замшевым шнурком и вылезла из-за ширмы, прихватив куртку.

— Я готова.

Филиппа запустила тарелку в стену и резко обернулась ко мне. А потом в мгновение ока пересекла комнату. Теперь, в дорожной одежде, ей это было раз плюнуть.

— Не смей, — прошипела она.

— Что не сметь? — сказать, что я опешила — ничего не сказать.

— Не смей так смотреть на меня. Я знаю что это. Не смей мне сочувствовать!

Я испуганно сглотнула и послушно закивала. Чародейка тряхнула копной распущенных волос и уверенно направилась к выходу, по пути не забыв глянуть в зеркало и поправить дублет из багрового бархата.

— За мной. И скотину свою не забудь.

Я искренне возмутилась, но голоса не подала. Я, может, и дура, но уж точно не мазохистка. Филиппа спустилась с порога и замерла.

— Астрид сейчас придет?

— Да, — она помолчала несколько секунд. — Надо же, я-то считала себя проницательной и догадливой. А выходит, меня может обвести вокруг пальца любая девка. Одна — нильфгаардская змея — столько прожила у меня под боком, выслуживаясь перед императором. Вторая, которую я считала поверхностной и наивной дурочкой, — я тактично пропустила это заявление мимо ушей, — больше двух месяцев скрывала от меня, что живет вместе с призраком. Да еще каким...

— Она просила об этом...

— Я это и без тебя поняла.

Я опустила глаза и решилась вновь заговорить только через пару минут:

— Она никогда не говорила почему. Мне казалось дело в том, что вы попросту на дух друг друга не переносили. Ну а теперь вы встретились и я не чувствую даже намека на вражду или ненависть...

— И не почувствуешь, между нами один сплошной немой укор.

— Но что случилось?

— Это было давно и не твое дело.

Филиппа дернула подбородком и отвернулась, давай понять, что разговор окончен. На продолжении я не настаивала.

Жители Вергена продолжали активно и обильно праздновать, так что на улице в этой части города мы были, по сути, в гордом одиночестве. Именно поэтому появившаяся из-за поворота фигура была идентифицирована без каких-либо раздумий.

— Вы слышали? — вместо приветствия озабоченно поинтересовалась чародейка. — Сейчас весь Верген гудит.

— О чем? — я оторвала зад от перил, к которым прежде прислонялась.

— Для защиты города нужны были все возможные силы, — Астрид нервно убрала прядь волос за ухо. — Как выяснилось сейчас, мобилизированы были и городские стражи. Все до единого. Даже тюремные.

— Предсказываю, что продолжение нам не понравится, — заметила я.

— Наверняка. Сейчас, когда все слегка утряслось, они начали возвращаться к своим обязанностям и обнаружили, что дверь в одну из камер открыта.

— Заключенный "Ноль" сбежал, — вновь влезла я, но быстро поникла под двумя осуждающими взглядами. — Простите, давно хотела это сказать...

— Гвен, — Астрид покачала головой, — это была камера Стенниса.

Когда смысл сказанного наконец до меня дошел, я шумно вдохнула и принялась затравленно озираться по сторонам.

— О боже... Он меня убьет?

— Он дурак, — отозвалась Филиппа. — Может попытаться. Вот что...

Она повела рукой в воздухе, параллельно нашептывая заклинание. Сорвавшись с кончиков тонких пальцев, клубок оранжевой энергии почти мгновенно разросся до приличных размеров, чернея посередине.

— Заходи, — скомандовала Эйльхарт. — Мы за тобой.

Зарождающаяся в груди паника росла, как на дрожжах, так что я беспрекословно бросилась в телепорт, лишь бы оказаться вдали от места потенциальной угрозы. И плевать, если по выходу на меня набросится и съест дракон. Главное, что не обритая голова аэдирнского принца.

Меня мгновенно закрутило и завертело, как корабль, угодивший в воронку. Я бы наверняка рухнула плашмя, если бы не чья-то рука, ухватившая меня за плечо и практически швырнувшая вперед. Я мешком картошки вывалилась из телепорта на каменную дорогу, и в который раз за день по телу прошла заставляющая согнуться в три погибели судорога, а во рту поселился стойкий привкус желчи.

Я подняла голову, и плывущий взгляд зафиксировал, что очутилась я прямо перед здоровенным добротным домом, в окружении деревьев и на фоне гор. Вот тебе и дошел прогресс до невиданных чудес. Секунду назад ты в душном городе, а теперь вот на природе.

Едва не опрокинув меня на землю, из телепорта выскочил ошалевший олень. Только вот обрадовалась нашему не столкновению я совершенно точно слишком рано. Охреневшая от всего произошедшего животинка бросилась вперед, протягивая мою судорожно вцепившуюся в поводок тушку несколько метров на пузе.

— Ненавижу животных, — прокомментировала материализовавшаяся позади нас Филиппа.

— А я думала детей, — заметила невидимая из моего положения Астрид.

— Ну да... Детей я ненавижу больше.

— Ты в порядке? — рыжеволосая магичка протянула мне руку, помогая подняться. — Всех в первый раз мутит.

— Нормально...

Я все же приняла вертикальное положение и сложила губы буквой "о", заметив вышедшего из дома мужика. Мужик, в свою очередь, увидев нас даже глазом не моргнул. Только повернулся в сторону все еще открытой двери и крикнул:

— Бланка, тут опять милсдарыни чародейки пожаловали! Говорю же тебе, мы с тобой с этим съездом озолотимся скоро! — он все же повернулся к нам. — Вечер вам добрый, милостивые госпожи. Чем могу служить?

— Нам коней, — коротко сообщила Филиппа. — Трех. И поскорее.

— Как же? — в проходе возникла пухловатая, но от этого ничуть не менее миловидная женщина с толстой пшеничной косой на плече. — Солнце сядет вот-вот, как вы поедете?

— Заночуем в горах, — отбрила хозяйку постоялого двора Эйльхарт. — Ненавижу эти трактиры с набитыми клопиным дерьмом матрасами и простынями, на которых до тебя дрыхли сотни три человек.

Женщина не отреагировала на замечание и почему-то повернулась ко мне:

— Милая, на тебя смотреть страшно! Белая, что смерть, тьфу-тьфу. Присядь вот сюда, а то свалишься сейчас.

Филиппа в недоумении обернулась ко мне, сориентировавшаяся быстрее и уже подлетевшая ко мне Астрид прижала ладонь к моему лбу.

— Филь, у нее жар. Останемся здесь, пусть отдохнет.

— Нет-нет, — я замахала руками, несмотря на слова чародейки чувствуя, что меня прошибает холодный пот. — Все нормально, я в дороге отдохну, просто переволновалась.

— Вот именно, — Эйльхарт скрестила руки на груди. — Дай ей что-нибудь, и поедем.

— Прости, — виновато шепнула Астрид, погладив меня по волосам. — Это я виновата, не надо было так торопиться... Сейчас посмотрю что-нибудь от жара.

— Все хорошо, — я вымученно улыбнулась. — На твоем месте я бы тоже так сделала. Все нормально.

Чародейка уже зарылась в сумку.

— У тебя ничего не болит?

— Нет, все в поря... дке...

Я привалилась к стене. Перед глазами заплясали черные круги. Резкий приступ боли заставил меня согнуться пополам и сползти вниз, на подкосившихся ватных ногах.

— Великое Солнце, Гвен! — Астрид оттолкнула сумку в сторону и принялась шлепать меня по щекам.

Мне казалось, что жар и озноб сменяют друг друга каждую секунду. Меня затрясло. Последним, за что зацепился мой угасающий взор, оказалась кровь на моей ладони. Моя кровь? Откуда?..


________
Прим. автора:

Hen llinge — Старшая речь
Beanna — женщина
Caelm — успокойся
D'hoine — человек, люди
Ard Feainne — Великое Солнце
Автор тут якобы приличная мамзель, так что дословно переводить "очень сильное колдунство" Гвен я не буду. Обойдусь перефразированием:
Fick mit dem Bock, Abschaum (нем.) — Совокупись с самцом козы, нехороший человек