Я пискнула и задрала ноги на грубую вбитую в стену деревянную лежанку, когда мимо с писком пронеслась очередная крыса. Тоже мне вип-номер для человека, согласившегося помогать королю. Я поежилась, гусиная кожа с обнаженной спины не сходила все сорок минут, что я провела в своей новой "удобной" камере. И вот стоило же до двадцати одного года быть законопослушной гражданкой и дотошно соблюдать все правила, чтобы в итоге все равно попасть в тюрьму. Да еще какую... Надо было в Швеции не в академию поступать, а продавать дурь, так бы хоть оказалась в отапливаемой тюрьме, с каким никаким, а все же туалетом.

Заслышав приближающиеся шаги я, сама не зная зачем, вскочила на ноги и выпрямилась. Что на этот раз?

Скрипнула открывающаяся дверь, и в камеру спокойно прошел сам Великий и Ужасный, продолжая скользить взглядом по листку в своей руке. Остановившись в метре от меня, он прокомментировал:

— Я ознакомился со списком необходимого. Вот... "Моча девственницы"?

— Очень важный компонент, — с самым серьезным лицом кивнула я, — смешивается со следующим в списке. Это для рисования знаков, удерживающих призрака.

— То есть вы хотите смешать мочу девственницы и королевскую кровь?

Да, мою фантазию во время написания было уже не остановить... Хотя план казался мне гениальным, на самом-то деле предоставлять ему показания Глевиссиг против Филиппы или Трисс я совсем не собиралась. А списка должно было хватить надолго... До того сказочного момента, когда кто-нибудь явится мне на помощь. Ну пожалуйста.

— Пойдем дальше, — Радовид перевел взгляд обратно на лист, — "Заспиртованная лягушка".

— Для создания антуража. Я не могу работать без соответствующей атмосферы!

— Тогда пункты о черепе и крыльях летучих мышей я пропущу. Что насчет этого: "Новое черное платье". В скобках уточнение, что должно быть красивым.

— Да, — я кивнула. — Судя по тому, как выглядит мое, до камеры меня тащили волоком. А вокруг меня кучи мужчин, я должна прилично выглядеть

— Я найду вам швею, — не стал спорить он. Когда я нервничала так же сильно, как сейчас, то переставала отдавать отчет своим поступкам и словам. Похоже, Радовид это уже уяснил. — "Черные свечи". Черные?

— Чтобы к платью подходили.

Кажется, оставалось еще два пункта.

— "Дать Ортису в нос".

Мужчина вопрошающе посмотрел на меня. Я же, в свою очередь, демонстративно потрогала разбитую губу. Щека рядом тоже слегка припухла, но внешне это было не столь заметно.

— Я разберусь с этим. Вашему конвою было запрещено распускать руки. Итак... "Шоколадное печенье"?

— Не обязательно, — мило уточнила я.

***

Вопреки моим разговорам о женственности у нового платья цель была лишь одна. Швее понадобились бы замеры, из чего следует, что меня бы отвели к ней. Измерять меня через одежду она вряд ли стала бы, следовательно у меня появлялся повод выпроводить охранников и попытаться улизнуть. Но с чего я решила, что являюсь здесь самой хитроумной и предусмотрительной? Порядком нервничающую женщину привели прямиком в камеру. С готовым, будь оно проклято, платьем. Обновка была водружена на меня и уже после этого начала окончательно подгоняться под фигуру. В любой другой ситуации я начала бы восхищаться тяжелой черной парче с шитьем и необычному воротнику ("Воротник Медичи"** — машинально припомнила я свое непродолжительное увлечение модой лет минувших), но сейчас мне хотелось начать биться головой о стену. А еще я не могла выбросить из головы мысль о том, что если новый прикид выбрал лично король, то, как бы сильно он не ненавидел Филиппу, влияние ее постоянного общества было на лицо. В пользу этого ехидно говорили и полдюжины витиеватых шпилек, прибывших вместе с платьем. Знает, парень, что с таким воротником распущенные волосы не поносишь.

— Все готово, милсдарыня, — как-то пугливо пролепетала женщина и отошла еще на шаг, рассматривая свою работу. — Теперь как влитое сидит.

— Спасибо вам, — сама-то не лучше разговариваешь.

Я жалобно проследила, как она метнулась к двери камеры, едва не позабыв прихватить одну из теперь расставленных здесь ламп, и несколько раз постучала. Если бы моя жизнь была мюзиклом, это было бы самое время для какой-нибудь трагичной и душещипательной песни о моей судьбе. Послышался лязг и звон ключей, и женщина пулей вылетела наружу, шелестя юбками. Как бы я хотела последовать за ней, но фиг там. Это всем своим видом подтверждал и замерший в проходе стражник. Не знаю, насмехался ли он над моей беспомощностью, из-под шлема виднелся только щетинистый подбородок. Мужчина вдруг сделал шаг в мою сторону. Что за черт? Я попятилась назад, но стражник продолжил упорно идти ко мне. Стоило воспользоваться моментом, развернуться и выбежать в открытую дверь, но, к моему превеликому разочарованию, камера вдруг закончилась, и я уперлась в стену. Реданца это не смутило совсем нисколечко. Считанные секунды и я оказалась зажата между ним и стеной, как колбаса между кусками хлеба. От непонимания происходящего я даже не сразу сообразила, что могу закричать. Зато сообразил он. Я истерично замычала и принялась молотить его кулаками в грудь и по плечам, когда мозолистая ладонь зажала мой рот. Боже мой, что происходит? Что еще?

Я резко смолкла, когда шлем оказался в считанных сантиметрах от моего лица и до меня донесся тихий голос:

— Слухи донесли, что принцесса была заточена в подземелья жестокого короля, где он всячески истязает ее и занимается прочими непотребствами. Но, вижу, это было преувеличением — принцесса в новом платье и вполне бойко колотит благородного рыцаря...

Рука с моего рта исчезла и, не произнося ни слова, я сдернула шлем с головы стоящего передо мной. А потом вдруг рассмеялась, лишь чудом сдерживая слезы, и повисла у ведьмака на шее.

— Тише, — зашипел он. — Скоро придет смена караула, подхватывай панталоны и бежим.

— Как ты узнал, где я? — я спешно подхватила юбку и бросилась наружу вслед за Геральтом.

— Когда по городу пролетает слух о том, что король Радовид заточил в свои временные подземелья Филиппу Эйльхарт, а она сама вдруг заявляется к Трисс, догадываешься, что что-то не так.

— Так с чего ты решил, что это именно я?

— Я так не решил, это он сказал.

В одно мгновение у нас на пути вырос высоченный реданец. Я попятилась, но резко замерла, стоило ему стянуть шлем.

— Не стоило сбегать от меня, beanna.

Я вскинула подбородок, глядя эльфу прямо в глаза. Я даже не хотела делать этого, все вышло автоматически. Словно я на уровне подсознания запретила себе проявлять слабость перед ним и вместо этого строить из себя гордую и независимую:

— С какой стати мне сбегать от тебя? Не думай о себе слишком много... — я замялась, но таки ехидно выдавила: — sidh.

— Потом разберетесь, — не выдержал ведьмак и за локоть потянул меня вперед. — Если не хотите, чтобы и Радовид пришел вас послушать.

Я на ходу кивнула, признавая резонность его суждений, и тихо поинтересовалась:

— А сюда вы как пробрались?

— Через оружейную, — коротко бросил Геральт. — Потом оглушили пару стражников на входе и заперли в пустой камере. Пришли сюда и сменили твоих прежних охранников.

Он остановился, прислушиваясь, не идет ли кто-нибудь не тот нам навстречу, а затем уверенно свернул по коридору налево и продолжил:

— Нам сюда, — он осторожно открыл ржавую створку, пытаясь издать как можно меньше скрипа, и пропустил меня вперед. Впереди оказались явно безумно старые бочки, уложенные на покрытые гнилью полки. Тоже мне пейзаж. — Лучше скажи, на кой черт Радовид все еще держал тебя у себя. Зачем ты ему?

— Все просто, мастер Геральт, — вместо меня ответил голос из-за шкафа, и я как вкопанная замерла на месте от ужаса. — Я и Гвиневра пришли к соглашению.

Первыми из-за бочек с обеих сторон показались два арбалетчика, и лишь следом за ними перед нами предстал и сам король. Я услышала отборную ругань на Старшей речи за своей спиной и шипение клинка. Только вот вряд ли это имело смысл, сейчас я физически не была способна на подсчеты, но столпившиеся перед нами реданцы количеством вооруженных людей превосходили нас по крайней мере раза в три-четыре.

— Бросайте оружие, — Радовид махнул рукой. — Нет смысла сопротивляться.

Шея словно одеревенела, я лишь услышала звон, с которым ведьмак в бессильной ярости бросил свой меч. Послышалось разъяренное шипение эльфа, а затем звон повторился.

— Закуйте обоих в кандалы. Вы разочаровали меня, Гвиневра, — продолжил король, уже повернувшись ко мне. — Мне казалось, вы разумны и понимаете свое положение. И то, что не стоит пытаться обмануть меня, — в его руке вдруг оказался злосчастный список, тут же смятый и брошенный на пол.

— Я не стану, — голос отвратительно и жалобно дрожал. — Я не стану помогать вам устраивать охоту на ведьм.

— Даже так? — он сделал шаг вперед. — Вы считаете, что я даю вам выбор? — Он повернулся к одному из арбалетчиков: — Пристрели одного.

— Ведьмака или скотоеля?

— Любого.

— Нет! — голос сорвался на крик.

Монарх жестом остановил уже прицелившегося мужчину.

— Разве Эйльхарт того стоит? Нет? Что вы ответите теперь?

Я почувствовала, как горячая капля потекла по щеке. Это все я. Это все только моя вина.

— Не заставляйте меня ждать, Гвиневра.

Стрелок по-прежнему стоял, вскинув арбалет.

— Они здесь ни при чем. Это только между мной и вами...

— Верно, — Радовид кивнул, — но есть загвоздка — вы нужны живой. Что до них... Они пришли сюда из-за вас. И их кровь будет на ваших руках. Застрелить!

— Нет! Я все сделаю! — я оказалась уже в каком-то метре от короля. — Отпустите их, прошу!

— Отпустить? — он посмотрел на меня сверху вниз. — Не думаю. Их жизни станут гарантией, что вы больше ничего не выкинете. Если показания ведьмы не окажутся у меня через два часа, я преподнесу вам голову. Может, даже позволю выбрать чью.

— Bloede d'hoine, — прорычал эльф позади меня.

У меня не было сил даже мысленно обрадоваться тому, что он уже был схвачен и не мог попытаться наброситься на монарха, еще больше ухудшая и без того безвыходное положение.

— Я все сделаю, — повторила я шепотом.

— Что вам нужно? Не советую врать и на этот раз.

— Только свечи...

— Это хорошо. Хотя даже девственницу в этом городе найти проще, чем честную чародейку.

Я опустила глаза и, надеюсь незаметно, вытерла вспотевшие ладони. А потом быстро прошла к удерживаемым реданскими солдатами ведьмаку и эльфу, спиной ощущая прожигающий взгляд короля.

— Что бы ему не было нужно, не иди у него на поводу, — тут же зашипел скоя'таэль.

— Мне придется, молчи. Геральт, я не знаю как сильно, но то, что мне придется сделать, навредит не только Филиппе, но и Трисс. Она будет готова?

— Она справится.

Я растерянно кивнула и повернулась обратно к Иорвету:

— Мне нужно копье.

— D'yeabl, какое еще копье?

— Ты сам знаешь. Где оно? Пожалуйста...

Несколько секунд он смотрел на меня, не мигая и широко раздувая ноздри. А потом сдался:

— Под рубашкой.

Я почувствовала, как мгновенно запылали щеки. Мало мне всего этого, так теперь еще под одежду ему лезть на глазах у толпы вооруженных реданцев во главе с их королем.

Дрожащие пальцы путались в многочисленных шнурках, а окружающие отчего-то не издавали ни единого звука, и это заставляло нервничать еще сильнее. Если это вообще было возможно. Первую завязку с рубашки я почти сорвала и, решив прекратить свои мучения, просто запустила руку за шиворот скоя'таэлю, на лице которого в тот момент не дрогнул ни один мускул. Зато у меня мурашки по всему телу пробежали. Словно толпа визжащих фанатов, очутившихся на концерте любимой группы. Я вцепилась в шершавый обломок копья, висящий на шнурке, и вытащила наружу.

У меня нет выбора. Радовид прав, они пришли из-за меня и я не могу их подвести. У Филиппы есть преимущество — ее я предупредила об опасности. Стоп. А что насчет чародеек, имена которых я должна буду помочь узнать? В том, что произойдет с ними, будет моя вина? О боже...

Я чуть не вскрикнула от боли и неожиданности, когда чужие пальцы почти до хруста сжали мое запястье, рывком отдергивая от эльфа.

— Шевелись.

— Проводите ее в мои покои, — распорядился король. — И да, Ортис, надеюсь, впредь вы не станете распускать руки. Мы не дикари, обращайтесь с женщиной достойно.

На скулах державшего меня мужчины заходили желваки, но он послушно кивнул и потащил меня прочь. Последним, что донеслось до меня из помещения с бочками, оказались яростный звон цепи и рявк кого-то из стражников:

— Не рыпайся, эльфий ушлепок!

***

Огонек на конце лучины колебался, предательски выдавая дрожь в пальцах. Еще хуже в этой ситуации было то, что холодный взгляд короля следил за моими руками, не отрываясь. Кроме меня и Радовида в помещении находились еще двое. Первый — посол его императорского величества, Шилярд фиц Эстерлен собственной персоной, вторым же, насколько я помнила игру, был Вангемар, его личный чародей и, по совместительству, наставник Цинтии. Я даже не сомневалась, что приглашен он сюда лишь затем, чтобы контролировать все мои действия и не позволить как-либо схитрить или обмануть. Как будто у меня еще остались на это силы. Я сдалась. Я просто не была готова ко всему этому.

Как только пламя завилось на фитиле последней свечи, я быстро затушила лучину и едва не отшвырнула ее от себя. Несколько раз я сжала и разжала кулаки, пытаясь унять дрожь, но быстро плюнула на эту затею. Пусть думают, что хотят.

— Готово? — король заинтересованно поддался вперед.

— Да, — отрешенно отозвалась я. — Я должна предупредить. Сабрина чародейка — сильный дух, ритуал будет отличаться от того, что я делала прежде. Я не смогу материализовать ее сюда, для поддержания контроля придется впустить ее в себя, позволить говорить моим голосом.

Радовид покосился на чародея, и тот быстро кивнул, видимо подтверждая, что я говорю правду.

— Приступайте, — разрешил король.

Я сжала в руке лежащий передо мной на столе обломок копья и прикрыла глаза. Как гласил старинный фолиант, где-то раздобытый Филиппой, впускание чужой души в свое тело было второй по опасности процедурой для медиума. Еще какой-то месяц назад я бы металась в панике от необходимости сделать это, да и первый мой случайный опыт закончился печально и с не самыми лучшими воспоминаниями... Я вздрогнула, вспомнив абсолютно реальное ощущение погружающихся в еще теплую кровь ступней. Но сейчас все не так, я в себя верю. Верю, потому что уже смогла совершить ритуал, занимающий в списке опасных первое место. Проход между миром живых и духов. И сейчас я все смогу, но чем это обернется? Вот она реальная жизнь, ты жертвуешь чем-то... или кем-то во имя спасения других. Я бы предпочла оставаться наивным ребенком, не понимающим этого.

С трудом я разлепила пересохшие губы и едва слышно зашептала заклинание. На какую-то секунду мне безумно захотелось, чтобы я забыла или перепутала хотя бы одно слово, но тягучее ощущение, потянувшееся от пальцев и выше, само за себя говорило мне не обольщаться. Словно нежными полуматериальными руками оно окутывало голову, будто проникая в сам разум, пока все вокруг наконец не поплыло и не слилось в один сплошной ком.

Наверно, именно так чувствует себя человек, оказавшийся в матрице. Словно вокруг тебя нет ничего, а сам ты висишь в воздухе. На нитях, которые тянутся сам не знаешь откуда, не ощущаются и не видны. Да и все здесь невидимое и неощутимое. Ты ощущаешь лишь спокойствие и безмятежность. А потом тебя вдруг вырывает из спокойствия и швыряет в неизвестность.

Я жадно втянула в себя воздух. Словно человек, вынужденный надолго задержать дыхание, а теперь наконец получивший доступ к долгожданному кислороду. Перед глазами все еще плыло, и я зажмурилась, чтобы сдержать накатывающую тошноту.

— Весьма впечатляет, — кажется, впервые с того момента, как я оказалась в комнате, подал голос посол. — Мы можем доверять ее словам?

— Полностью, — Вангемар важно кивнул.

Я подняла на мужчин осоловевший взгляд:

— Я все сделала... Что будет теперь?

Радовид откинулся в своем кресле, пристально глядя мне в глаза:

— Я благодарен вам за помощь, а я умею быть благодарным. Стража! Отведите ее обратно в камеру, казнь состоится после завершения съезда.

— Что?! — я попыталась вывернуться из рук схватившего меня стражника, но силы были слишком неравны.

— До окончания переговоров вы еще можете понадобиться, — равнодушно сообщил монарх. — А смерть — ваша и ваших друзей — будет легкой. Это — милосердие, милая девушка.

Горло словно сдавило тисками. Как? Почему? Я даже перестала сопротивляться, позволяя вытащить себя прочь из комнаты. Неужели все было зря?..

***

В камере была лежанка, но я все равно сидела на сыром полу, уставившись в одну точку. Что же ты натворила? Ты предала одного человека, который был добр к тебе, насколько позволял ее скверный характер, предала еще кучу людей, с которыми даже не была знакома. Пусть они были эгоистичными властолюбивыми стервами, не останавливающимися ни перед чем, но разве заслужили они такого конца, который ждет их теперь? Думала, что спасаешь людей... Ладно, не совсем человека и совсем не человека, которые влипли, потому что пришли помогать тебе, а в итоге не изменила ровным счетом ничего. А с чего все началось? Да с того, что тебя, влюбленную идиотку, понесло на геройства. Ищите женщину, тоже мне... Ищите мужчину. Грубого, жестокого, бессердечного, злобного, прекрасного, идеального...

Я потерла лицо руками и горько усмехнулась. Посмотри на себя. Нет, Филиппа была не права вчера. Вчера ты не была жалкой, ты жалкая сейчас. Отвратительно и тошнотворно жалкая. Пародия на гордую чародейку. Сидишь, забившись в угол, и жуешь сопли над своей участью, хотя судьба дает тебе шанс. Больше нечего и некого терять, теперь никто не поможет тебе. Никто, кроме тебя самой, разумеется. Пора взрослеть, пора начинать выживать самостоятельно, потому что иначе ты протянешь лишь до возвращения его величества и своей последующей казни.

Я медленно поднялась, осторожно переставляя онемевшие от долгого сидения в одной позе ноги. Что ж, и как бы сейчас поступила... Филиппа?

Взгляд уперся в небольшое зарешеченное окошко в двери. Да, верно мыслишь. Нечего ведь терять.

— Эй, — я прижалась лбом к прутьям, пытаясь рассмотреть, что происходит снаружи моей темницы.

Ответа не последовало, но я знала, что он стоит здесь.

— Меня убьют максимум через пару часов, а ты в молчанку играешь?

— Мне нечего сказать тебе, ведьма.

— Вот как... — я пожевала губу, прежде чем продолжить: — Можешь не говорить, я не затем зову.

Пара мгновений и серые глаза с искорками ярости оказались напротив моих, а раздраженный голос зашипел:

— Что тебе нужно?

— Они оставили тебя в наказание, да?

— Это не твое дело.

— Значит верно. Там вот-вот произойдут переговоры, которые изменят ход истории, а тебя бросают охранять смертницу. Это должно быть унизительно. Для такого человека, как ты. Но ты можешь обернуть это себе на пользу.

— К чему ты ведешь?

— Не понимаешь? — я облизнула губы. — Мне умирать скоро, будет обидно сыграть в ящик напоследок не...

Я замолчала, давая ему время самостоятельно додумать остаток фразы. Кажется, я услышала, как реданец шумно сглотнул. А может это был просто стук крови у меня в ушах.

— Разве приказ о моей неприкосновенности еще действует? — продолжила я. Это было провокацией. Чистой провокацией.

— Пусть после этого кто-нибудь скажет, что чародейки не потаскухи, — я готова была поклясться, что он выдавил мерзкую ухмылку.

— А какой смысл строить из себя недотрогу, когда вот-вот умрешь? И тебе нечего терять, других стражников на этаже ведь нет? Радовид и прочие считают, что это наказание, но, думаешь, кто-то из них когда-нибудь спал с чародейкой?

Глаза из окошка исчезли, и я сделала шаг назад. Стоит быть откровенной хотя бы с собой, мне никогда не казалось, что я могу быть привлекательной для мужчины, могу вызывать какие-то там желания и страсть. Даже после того, что было в Вергене. Но попытаться стоило...

Дверь распахнулась практически настежь, и я в одно мгновение оказалась прижата к стене. Ух ты ж нифига себе. Пальцы грубо сжали подбородок, не позволяя вырваться из жесткого грубого поцелуя. Властный, как будто я уже стала его собственностью. Вторая рука опустилась с плеча на грудь, сжимая, но быстро возобновила путь вниз, когда реданец понял, что ничего интересного и выдающегося у меня в этом районе не наблюдается. Юбка оказалась задрана почти молниеносно, и я вскрикнула, когда чужие руки вжали меня обнаженными бедрами в холодный камень стены.

— Слишком торопливый, — я дернулась, тяжело дыша. — Тут есть лежанка.

Я пискнула, когда без лишних слов он подхватил меня под задницу, отрывая от пола, и потащил в нужную сторону. Приземление вышло жестким, но это был не худший вариант.

— Как тебя зовут хотя бы?.. — я охнула, когда чужие ладони скользнули по коленям и выше, разводя ноги в стороны.

— Фредерик, — он выпрямился, дергая пряжку ремня, а когда она все же поддалась, за ноги подтянул меня к себе. После... того раза, происходящее казалось не просто быстрым, оно двигалось со скоростью звука.

— Стой, так не пойдет...

Я сжала его бедра ногами и, воспользовавшись секундным замешательством, каким-то чудом умудрилась перекатиться, оказываясь сверху. Поприветствуйте Гвиневру, шлюшку и хренову соблазнительницу реданских дворян. Аве мне! Я устроилась поудобнее и качнула бедрами вперед и обратно, чувствуя, как вся ненависть и презрение к чародейкам и им подобным упирается мне в ногу. Похоже было, что против такого положения вещей мой охранник не возражал, напротив, податливо приподнялся, позволяя стащить с себя штаны. Я нарочито медленно двинулась вперед, впиваясь в чужие губы. Глубоко, настойчиво, своим языком вовлекая в движение и чужой. В то же время мои пальцы осторожно пробежались по плечам, уже прикрытым одной лишь рубахой, вверх по шее, нащупывая бьющийся пульс и, наконец, надавливая. Мужчина запоздало дернулся, сообразив, что-то здесь не так, но почти сразу обмяк.

Я резко отстранилась, с чувством сплюнула на пол и лишь после этого с каким-то удивлением уставилась на бессознательное тело под собой. Быть того не может, это сработало. Это, чтоб меня, сработало! Теперь уж точно аве мне! Где мои аплодисменты? Голова пошла кругом от опьяняющего чувства успеха.

Так, милочка, сотри эту победную гримасу с лица, рано радуешься.

С превеликим трудом я выдернула ремень из штанов незадачливого любовничка и обмотала вокруг его запястий, закрепляя на разделяющей мою и соседнюю камеру решетке. Я быстро слезла с мужчины и пулей преодолела расстояние до его уже отброшенной в сторону верхней одежды, среди которой примостилась и перевязь с оружием. Предусмотрительно отложив меч в сторону, я выудила кинжал и вернулась обратно. Едва не порезавшись, я все же отпорола от рубашки приличный кусок ткани и быстро скатала его. Вовремя, потому что реданец хрипло застонал и распахнул глаза. А следом и рот, по всей видимости для гневной тирады, но я быстро впихнула в него импровизированный кляп. Под действием адреналина я совершенно точно становлюсь крайне ловкой и предусмотрительной. Мужчина, поняв, что к чему, яростно замычал, дергая связанные руки.

— Прости, милый, ничего личного, — я указала на ремень завязанный узлом, который заслуженно можно было обозвать "наушниковым". — А вот это уже личное.

Я резко сдернула штаны до начала голенищ сапогов, спутывая ими ноги.

— Ты, кажется, хотел, чтобы чародейка сняла с тебя штаны? — мило поинтересовалась я. Вот до чего доводит приличную девушку желание выжить... И личная месть. — Запомни, золотце, раз твой папа-виконт этого не объяснил, нельзя обижать женщин. Они мстительные стервы, можешь поверить. Девушки еще ладно, а вот женщины... У-у...

Он яростно замычал, пытаясь вырваться. Ты хочешь поиметь Гвиневру, а Гвиневра имеет тебя... Звучит, как какая-то недомудрость.

— Тс-с... — я приложила палец к губам, второй рукой все еще возясь с креплением. — Оттяни позорный момент, когда тебя найдут. Опа, — в руке звякнула связка ключей. — Это мне. Счастливо оставаться!

На самом пороге я замерла, обвела смотрящего на меня со смесью ненависти и ужаса дворянчика быстрым взглядом, и мстительно прибавила, остановившись на по-прежнему выдающемся месте скопления "ненависти и презрения к роду чародейскому":

— Видала и побольше.

Я быстро вылетела из камеры и захлопнула за собой дверь. С третьей попытки нужный ключ обнаружился в связке и, преисполненная нечеловеческой гордости за свою находчивость, я заперла свое бывшее пристанище. Побег из Шоушенка, блин, женская версия.

Подхватив юбку, я трусцой припустила вдоль коридора, не обращая внимания на разбегающихся крыс и заглядывая в окошки всех попадающихся камер. Удача ждала меня в третьей по счету. Пальцы дрожали от страха быть застигнутой здесь, попасть ключом в замочную скважину я смогла не меньше чем через минуту после начала манипуляций.

Обитая железом дверь со скрипом отворилась, и я растеряно заглянула в камеру. Что за ерунда? Только что ведь....

Я вскрикнула от неожиданности и захрипела, хватаясь пальцами за впившуюся в шею цепь. Секунда, за которую я успела попрощаться со своей бесславной жизнью, и холодные стальные звенья исчезли, а я согнулась в приступе кашля.

— Дурак что ли? — обиженно просипела я. — Вот и помогай тебе после этого...

— Не думал, что это ты, — отозвался все еще стоящий позади меня эльф. — Прости.

От удивления я даже перестала на ощупь определять сохранность своей гортани и выпрямилась:

— Ты еще и извиняться умеешь... Просто день открытий, — он не отреагировал на мою почти колкость, и я продолжила: — Где Геральт?

— Здесь, — опередил ответ беличьего командира приглушенный голос из-за соседней двери.

На этот раз дело с замками пошло повеселее. Ключ к кандалам и вовсе был один и тот же. И хвала за это местным богам, потому что психика Гретель вряд ли выдержала бы вид меня, ведущей уже двух мужиков.

— Где ты достала ключи? — ведьмак подозрительно прищурился, когда оковы были заброшены в темноту камеры.

— Ты бы так не смог, — коротко ответила я. — Господа, валим. Где там ваш выход?

***

Успокоилась и перевела дыхание я, лишь оказавшись в квартале от подземелий. Укрывшись в развалинах какого-то дома, мужчины спешно облачались обратно в свою одежду и вооружались, я же добровольно отправилась постоять на стреме.

— Геральт, — позвала я не оборачиваясь, — тебе нужно пойти к Трисс.

— Это будет трудно, — судя по звуку, ведьмак проверял, как мечи выходят из ножен. — У нас с ней были... разногласия.

— Чего-о? — с отвисшей челюстью я повернулась на сто восемьдесят градусов. — С ума сошел? Что произошло?

— Сама знаешь, вскрывается правда про Ложу, — он прошел мимо меня, первым покидая развалины. Краем глаза я заметила, как презрительно скривился после этой фразы идущий следом за ним Иорвет.

— Но это не значит, что ты бросишь ее в беде? Там ведь никто не станет разбираться, что она не виновата!

— Я и сам уже не уверен в этом.

— Геральт! — я охнула. — Она не виновата! И она любит тебя! И если ты тоже, то должен прямо сейчас хватать ноги в руки перехватить ее, пока она не попала на переговоры!

Я ойкнула, когда чужие пальцы схватили меня за плечо, и голос эльфа зашипел на ухо:

— Тише ты. Мы уже почти на площади.

Я обиженно вывернулась из его руки и продолжила на ходу дергать ведьмака:

— Геральт, ну же! Скажи что-нибудь!

— Ты права, угомонись, — он устало вздохнул.

— Найдешь ее? — не унималась я.

— Да.

Я победоносно улыбнулась, входя под ведущую на главную площадь каменную арку, а он продолжил:

— А что намерена делать ты?

— Я натворила дел, я и попытаюсь исправить хоть что-то, если это еще возможно.

Мужчины как по команде замерли и уставились на меня.

— Что ты задумала? — холодно поинтересовался скоя'таэль.

— Вам не нужно в этом участвовать. Я пойду к Филиппе и предупрежу ее обо всем. Может еще не поздно сбежать...

— С ума сошла?! — мигом взвился Иорвет. — Мы только что выбрались из подземелий Радовида, а ты уже собираешься бежать прямиком к нему?!

— Откуда тебе знать, что он отправит за ней сразу? — я вскинула голову, чтобы казаться хоть немного выше. Это мало что меняло, но отчего-то я чувствовала себя увереннее.

— А тебе откуда знать, что он этого не сделает? Ты не идешь! Пусть ведьма разбирается сама.

Мимо проходящие люди уже начинали поглядывать в нашу сторону.

— А что мне помешает? — зашипела я в ответ. — Ты мне не отец и не муж, чтобы указывать!

— Вот как? — он склонился ко мне так, что я могла видеть искры ярости в единственном глазу. — Значит, так можно на тебя влиять? Так давай исправим!

— Что, удочеришь меня?.. — я резко замолкла, сообразив.

— Потом поженитесь, — наконец влез Геральт. — Здесь куча солдат, пора убираться. Проберемся на переговоры в обход.

Я сглотнула и, ненавидя и презирая себя за дрожащий голос, вновь заговорила, глядя скоя'таэлю в лицо:

— Не смей. Не смей так шутить со мной.

— Возмездие! Возмездие уже близко!

Мы разом повернулись на звук громогласных женских воплей. Сначала я не поняла, в чем дело, а потом заметила небольшую толпу, над которой возвышалась голова женщины, по всей видимости, взгромоздившейся на бочку. Тряся копной темных, беспорядочно торчащих вьющихся волос она продолжала:

— Род людской погряз во лжи и разврате! Вы думаете, вам ничего не будет за это?! Колесницы богов сойдут с небес, чтобы одним махом уничтожить всю скверну, что собралась в этом городе! Лживые ведьмы, продажные вельможи, кровожадные правители! Вас постигнет судьба тех, кто построил этот город! Вы будете стерты с лица земли, подобно вранам!

— Foile beanna, — пробурчал стоящий передо мной Иорвет. — Вранов убили голод и болезни, принесенные людьми.

— Не обращай внимания, — Геральт скрестил руки на груди. — Эти глашатаи сейчас по всему городу.

Женщина продолжала брызгать слюной и кричать что-то про высшую расу творцов, создавших нас и теперь разгневанных деяниями своих чад, а шестеренки в моей голове вдруг завращались со сверхзвуковой скоростью.

Схватив юбку, я пулей бросилась прочь с площади. Благо арка выхода оказалась от нас в считанных метрах. Несколько раз я чуть не подвернула ногу, а в боку нещадно закололо от сбившегося дыхания, но остановилась я, лишь когда поняла, что еще немного и обратно из этих дебрей я уже не выберусь. Я прислушалась к звукам возможной погони, но ничего не услышала. Вот и все. Теперь проблема лишь в том, чтобы отыскать нужный дом. Только бы еще не было слишком поздно... Все пошло не так с самого начала. Я хотела как лучше, а получилось как всегда, теперь я ни малейшего понятия не имею, чего мне ждать. Судя по словам Геральта все обсуждения начнутся в течение часа. Филиппа в свою очередь как-то обмолвилась, что на домах чародеев чаще всего стоят защитные заклинания. На ее точно стоит. Значит, схватить ее там реданцы не могли, но она вот-вот должна отправиться на переговоры... Я должна успеть. Должна.

Я остановилась и удивленно осмотрелась. Я уже была здесь, точно была. Спотыкалась об этот напоминающий голову камень. Вновь перейдя на бег, я вылетела на небольшую почти свободную от обломков площадку недалеко от дома. И почти тут же попятилась назад, приседая и укрываясь за чем-то, сильно напоминающим пьедестал статуи. Нет, нет...

Горделиво вскинув голову, чародейка сама вышла навстречу десятку рыцарей ордена, неумолимо двигающихся к ней. Не в силах ни выдержать этого, ни сделать хоть что-нибудь еще, я закрыла лицо руками и уткнулась в колени. Что я натворила...

Лязг доспехов и грубые крики, среди которых я различила лишь "государственная измена". Меня затрясло. Почему это все происходит со мной? Зачем я приехала сюда? Без меня могло бы быть лучше...

Я дернулась и непроизвольно привстала, когда раздался ну совсем не характерный для происходящего звук. Взрыв. Взрыв? Я подтянулась и жадно выглянула из-за укрытия. Кто-то из мужчин еще стоял на ногах, один из этих героев даже нашел в себе силы броситься к стремительно закрывающемуся искрящемуся порталу. Но схватил лишь пустоту.

Молча я сползла на землю и с нотками истерики рассмеялась, зажимая себе рот ладонью. Черт меня побери, если эта женщина не великолепна!

Мужчины начинали отходить от произошедшего, подниматься и кричать друг на друга. А до меня дошло, что больше здесь оставаться нельзя. Тело все еще ныло после предыдущего забега, но мне уже было плевать. Жизнь важнее.

Только вот госпоже удаче я за сегодня, похоже, надоела.

— А ну стой! Стой, мелкая дрянь! Хватайте ведьмину пособницу!

Черт, черт, черт!.. Ну почему именно ему нужно было оказаться в этом отряде? Из всех рыцарей именно тому самому, которому на въезде в город пришла в голову мысль досмотреть меня. Боже, мне конец...

Пока через все потенциальные причины падения я перескакивала, но преимущество явно было не на моей стороне. Пусть всем рыцарям и досталось от заклинания Филиппы и они были облачены в доспехи, но я-то была всего лишь запыхавшейся женщиной с хилой мускулатурой, в платье и сапогах на небольшом каблуке. Вот так я и помру, из-за женской одежды...

Только вот тело с мозгом было решительно не согласно и, несмотря на свои обрывочные мысли смертницы, я резко свернула за на удивление целую стену.

— Лучше остановись сама!

От дичайшего желания выжить у меня словно второе дыхание открылось. Я сделала рывок и... Грохнулась на колени, подвернув лодыжку. Будь проклят, создатель каблуков!

В панике я завертела головой в поисках укрытия, прекрасно слыша, как к повороту неминуемым роком приближается тяжелый топот. А потом я вдруг одним движением оказалась вздернута на ноги, а мой рот зажала чья-то рука. Все произошло настолько молниеносно, что я даже не догадалась посопротивляться, когда меня без церемоний затащили за кусок очередной стены.

— Где девка?! — меньше чем через секунду взревел кто-то из моих преследователей. — Она не могла далеко убежать! За ней, живо!

Я дернулась, чувствуя, что из-за чужого захвата не могу даже рукой пошевелить.

— Тише ты, — на самое ухо зашипел мужской голос. — Помереть не терпится?

Я послушно притихла, мысленно решив, что помирать мне пока не хочется ну совсем. Кому ж кроме меня потом Иорвету с Саскией шуры-муры отравлять?

Прошло несколько мучительно долгих минут, прежде чем различить громыхание доспехов и ругань стало невозможно и держащие меня руки вдруг разжались. От неожиданности я едва не улетела носом в землю, но устояла на ногах и резко повернулась к своему не пойми откуда нарисовавшемуся спасителю. Мужчина заинтересованно вскинул брови, видимо в ожидании моей тирады, но я лишь удивленно осмотрела его и растерянно выдавила:

— Здрасте...

________

Прим. автора:

Beanna — женщина
Sidh — эльф (простореч.)
Bloede d'hoine — че... ну вы сами знаете.
D'yeabl — черт, дьявол
Foile beanna — сумасшедшая женщина

________

*Я пойду в сосновый бор,
Туда, где видел ее в последний раз.
(Я знаю, что Tannenbaum это елка, просто у меня они слишком сильно ассоциируются с атмосферой наступающих праздников, а не мрачности. Считайте это моей вольностью.)

________

**Воротник Медичи — высокий распашной воротник (чаще всего на каркасе), введенный в моду Марией Медичи. В игре с чем-то подобным щеголяет Филиппа, так что автор предположил, что это реданская мода :)