Если смешать пюре и соус, разделить их уже нельзя. Это навсегда. Дым выходит из папиной сигареты, но не заходит обратно. Нельзя повернуть время вспять. Вот почему выбирать так трудно. Надо сделать правильный выбор. Пока выбор не сделан - все на свете возможно.
"Господин Никто"

Я села прямо, перестала теребить юбку и, набрав в легкие побольше воздуха, спросила:

— Скажи мне правду, я смогу иметь детей когда-нибудь?

Стоявшая ко мне спиной и перекладывавшая на столе какие-то бумажки чародейка резко замерла. Из своего положения я заметила, как опустились ее руки, а потом несколько раз поднялись и опустились плечи, когда она глубоко вдохнула, то ли успокаиваясь, то ли оттягивая ответ.

— Астрид! — не выдержала я.

— Гвен... — она все же повернулась ко мне лицом. — Снова?

— Да.

— Это плохо, плохо... — бормоча себе под нос, она прошла в другой угол комнаты и остановилась там.

— Я знаю, что плохо, — я понимала, что она вовсе не виновата передо мной ни в чем, но от ее реакции на прямой вопрос где-то в груди начинала противно клекотать злость. — Скажи как есть!

— Ты можешь забеременеть, ты сама это понимаешь, — наконец сдалась чародейка. — Но не можешь выносить. Это не совсем бесплодие, яйцеклетка жизнеспособна, но организм не может нормально принять плод. Твои женские органы на это неспособны. Два выкидыша только за четыре месяца и еще тот раз...

— Помню.

— Зародыш даже до матки не дошел, это почти стоило тебе жизни, — я подняла голову, сообразив, что она впервые заговорила о случае перед съездом чародеев. — Если бы рядом вовремя не оказалось Филиппы, маточную трубу могло бы разорвать, а внутреннее кровотечение было бы уже не остановить. Мне жаль, милая. Не в моих силах что-либо сделать.

Я откинулась на спинку стула и прикрыла глаза.

С возвращения из Лок Муинне прошло четыре месяца. Судя по произошедшим вокруг меня переменам — целая жизнь.

Про Филиппу я так ничего больше и не услышала, словно ее никогда и не существовало. О том, что это не так, напоминали сначала сплетни на улицах и в таверне, а потом, когда тема поднадоела, только пустующий дом возле Замка Трех Отцов, оставшиеся вещи из которого так никто и не рискнул вынести.

Геральт и Трисс вернулись в город вместе с нами, но надолго не задержались. Ведьмак вернул себе память, а встреченный им в городе вранов Лето поведал ему про черноволосую чародейку со сложным характером и черной бархоткой на шее — Йеннифер из Венгерберга — которую они вместе с Зерритом и Эганом нашли брошенной Дикой охотой, потерявшей память, как и Геральт. Пробыв в Вергене чуть больше дня, он сорвался на ее поиски. Трисс отправилась вместе с ним. До нас доходили вести о них, но я предпочитала им не доверять, прекрасно представляя, какими небывалыми подробностями они обрастали, прежде чем быть услышанными мной.

Золтан и Лютик остались в Вергене.

Как я узнала только вернувшись в город с обернувшегося трагедией съезда, долина Понтара получила статус автономного государства, а Саския титул королевы, с разрешением передавать его своим потомкам. Все это упорно вынуждало верить в реальность понятия "Хэппи энд". В Вольное государство в долине Понтара начинали тянуться люди и нелюди в погоне за лучшей жизнью. Даже мои новые знакомые-низушки смогли найти свое место. В буквальном смысле — для своей пекарни они получили домик на одной из самых людных улиц города. Сахарок уверенно заявила мне, что это плата за трудности и лишения, которые она вынуждена была переносить, но что-то — например, внезапная излишне сильная любовь к булочкам городского старосты и, как следствие, его частые посещения их заведения — наталкивало меня на мысли, что не только в этом дело.

Астрид тоже предпочла остаться в городе, вернувшись в свой дом и, наконец, получив долгожданную возможность вновь заняться любимым ремеслом. Она, впрочем, не стала единственной страстно увлекающейся особью ученого в своем доме — по инициативе самой чародейки в мою освободившуюся комнату заселилась Шура, наконец получившая в свое полное распоряжение все необходимые ей инструменты. Теперь, при приближении к двери в любое время суток, из-за нее можно было услышать металлические звуки любого характера или же громогласное сопение. Конечно же в случае, если хозяйка не покидала свою берлогу дабы провести несколько часов с очередным кузнецом в объяснениях того, какую именно деталь он должен ей выковать.

За починку телепорта она взялась основательно, попутно желая еще и усовершенствовать его. Единственной ее проблемой стала вещь абсолютно банальная для нашего с ней мира, но такая проблематичная для этого — для работы телепорту нужен был аккумулятор в виду безвременной кончины первого. Именно поэтому на втором месяце проживания в Вергене в ее комнату практически переехал угрюмый полукраснолюд Дорин, в котором неожиданно пробуждалось умение громко и пылко спорить, когда они пытались найти альтернативные источники энергии, способные заставить аппарат заработать вновь. Отказываться от своей Нобелевской премии и жизни в отапливаемой квартире с водопроводом подруга была не намерена.

Что до меня... Я смирилась. Не то чтобы я не скучала по цивилизации двадцать первого века, технологиям, водопроводу, канализации и, в конце концов, туалетной бумаге, просто... Здесь я была счастлива. Да, пожалуй, именно так. Ком вставал в горле, когда я вспоминала оставшегося в моем мире папу и то, что он наверняка думает о моем исчезновении и изводит себя, но как бы ужасно я себя не чувствовала, отказаться от новой жизни я бы уже не смогла. У меня были близкие люди, намного больше, чем когда-либо прежде, дом и... Наверно, семья. Иорвет с нажимом в голосе называл это именно так, пресекая мои вяканья по поводу недостаточности для этого понятия всего лишь двоих. Иной раз, когда я не унималась и после этого, он добавлял, что ему вполне достаточно и одного ребенка в доме. Он не был из мужчин, умеющих успокаивать долгими, бессмысленными по сути своей речами, а я этого от него и не ждала.

Я вздрогнула, когда наверху хлопнула дверь и раздались возбужденные голоса:

— Упрямая баба! — пробасил мужской. — Я тебе еще две недели назад объяснил, почему это невозможно!

— Ты услышал о таком впервые, откуда тебе знать?!

— Да потому что мозг у меня есть!

— Что? Ты на что намекаешь?! Да я между прочим сконструировала это все!

— То-то оно не пашет теперь!

Уже достигшая подножия лестницы Шура замерла с широко распахнутыми глазами и губами, сложенными буквой "О".

— Да ну тебя! — признала она свое дискуссионное фиаско. А потом обиженно добавила: — Мерзкий коротышка!

Дорин в ответ даже бровью не повел. Я и так не замечала за ним особых эмоциональных проявлений за все время знакомства, а при длительном общении с Шурой любой со временем становился толстокожим в ее отношении.

— Как успехи? — рискнула поинтересоваться я.

Шура с сопением откинула крышку люка, ведущего в кладовку, и спрыгнула вниз натренированным движением, игнорируя существование лестницы.

— Он не считается с моим мнением! — пожаловался ее приглушенный голос снизу. — Абсолютно!

— А ты все так же гонишься за мечтой о создании неиссякаемого источника энергии? — я поднялась со стула и подошла к люку.

Дорин тихо хмыкнул в сторону.

— Это не какая-то мечта, я уже почти его изобрела! — крикнула подруга, шебурша чем-то и мелькая в отверстии светлой макушкой. — Если б еще не всякие низкорослые скептики, которые меня отвлекают...

— ... то ты провозишься с этим еще лет двести, — закончила я за нее и присела перед люком на корточки. — Брось, Шура, у тебя нет возможностей и инструментов для подобного, ты и с телепортом-то своим едва разбираешься.

— Что-о?! — растрепанная голова вынырнула передо мной так внезапно, что я едва не упала. — Да я!.. Да ты!.. А у тебя сейчас трусы под юбкой видно!

— Не видно, юбка до пола, — спокойно констатировала я и, заметив вдвойне обиженный взгляд подруги, прибавила: — Да ладно тебе, я же не просто так говорю. Тебе сейчас главное вернуться, а усовершенствовать технологию ты и потом сможешь.

— Ты это к чему? — буркнула она, снова исчезая из виду.

— К тому, что сейчас тебе подойдет и одноразовый источник энергии.

— Ты правда считаешь, что я могла об этом не подумать? — Шура вновь появилась на поверхности, едва удерживая в руках бутерброд из целой буханки хлеба, со свисающими кусками ветчины. — Ты меня за кого принимаешь?

— Так в чем дело тогда?

— Это — банально, — в тот момент я готова была на что угодно спорить, что не будь в ее руках этого бутербродного монстра, подруга бы картинно взмахнула ручкой, приложив ее ко лбу, и откинулась назад.

— Издеваешься ты что ли?

— Постой, — нарушил свое молчание едва не позабытый мной Дорин. — Хочешь сказать, ты знаешь, как заставить прибор работать?

— Ну есть у меня идейка...

— Шура! — хором возмутились мы с краснолюдом.

— Да ладно, ладно! Чуть не подавилась из-за вас! — пожаловалась Шура. — Что с тобой, коротышка, делать, не знаю, а вот этой может кое-как и растолкую, она тебе потом на своем языке простых обывателей объяснит. Брюква, если ты еще не совсем объэльфилась, то про "Назад в будущее" помнить должна.

— Допустим.

— Что допустим? Как с тобой сложно-то! Неужели не соображаешь? Это же элементарно! Башня с часами, в которую ударила молния, и которую использовали для запуска машины времени!

— Так ты хочешь использовать молнию? — уточнила я. — Это сработает?

— Сработает, конечно, — подруга фыркнула. — Сто миллионов ватт при удачном раскладе. Нужно соорудить громоотвод и придумать, как присобачить его к телепорту.

— Тогда ты должна торопиться, скоро начнутся морозы и придется здесь зимовать.

— Уж не настолько я глупа, что ты это понимаешь, а я нет. Что за люди, никакого понимания прекрасного процесса изобретения чего-то нового...

— Что тебе нужно для работы? — перебил Дорин.

— Эх, — подруга сделала театральную паузу во время которой откусила и прожевала новый кусок. — Нам нужна медь. И железо. Фигова куча железа. Мы поймаем самую здоровую!

***

Я уже лежала в постели, до самого носа накрывшись одеялом и вслушиваясь в звук тяжелых капель за окном, когда дверь тихо скрипнула. Послышалась сдавленная ругань. Я напрягла слух, но, по обыкновению, шагов не услышала.

— Который час? — сонно поинтересовалась я, когда что-то тяжелое опустилось рядом.

— Спи.

— И ты вернулся только сейчас?

— Я нашел себе другую женщину, чистокровную seidhe. Ты это ждешь услышать?

Я слабо улыбнулась и подтянулась ближе, устраивая голову на чужом плече. И тут же с шипением отскочила, садясь на кровати.

— В чем дело?

— В чем дело? — переспросила я. — Ко мне как будто труп забрался! Руки ледяные... — я прижалась губами к согнутым пальцам, пытаясь отогреть их собственным дыханием.

— Скоро зима, — тихо заметил Иорвет.

— Хочешь сказать, я должна буду отогревать тебя каждую ночь? Ой, и ноги ледяные! — я отодвинула собственные конечности максимально далеко. — Или мне поговорить с Саскией?

— Лучше грей. Caemm a me...

Как завороженная, я послушно потянулась к нему, прижимаясь к чужим губам своими. Осторожно перекинула ногу через его бедра, устраиваясь сверху, уперлась ладонями в плечи, наконец разрывая поцелуй, и откинула голову назад, позволяя рукам эльфа пройтись по бедрам, подняться выше, пересчитывая ребра, и ненадолго замереть, чуть сжимая, добравшись до груди.

Все и правда очень изменилось.

После нашего возвращения из Лок Муинне началось затишье. Доходили вести об активности нильфгаардской армии, и все понимали, что оно не продлится долго, но сейчас все могли выдохнуть на какое-то время. Солдаты снимали доспехи и форму. Кто-то делал это легко, кто-то с почти физическим трудом отдирал напитавшуюся кровью ткань. Кто-то все еще не смог сделать этого. "Из головы солдата никогда не выбьешь войну до конца, голубка моя", — как-то сказал мне Лютик и, очевидно, был совершенно прав. Два месяца у меня ушло только на то, чтобы убедить Иорвета перестать держать кинжал под подушкой. К мягкой кровати он так до конца и не привык. Просто прошло слишком много времени. Слишком долго он жил, ожидая нападения в любую секунду, слишком сильно отвык от нормальной жизни. Он мог сколь угодно долго стремиться к ней, но так и не был готов. К счастью, Саския это понимала. Верген стал столицей для нового государства, а столице всегда нужен первоклассный гарнизон, даже в мирное время. И пусть вступить в него, ввиду равенства рас, было позволено каждому, он почти целиком состоял из бывших скоя'таэлей. Вряд ли можно было сыскать для охраны стен вариант лучше эльфийских лучников. Да и, помимо прочего, мало какой человек согласился бы служить под началом теперь уже бывшего командира "белок"...

Я дышала тяжело и рвано, силясь восстановить нормальный ритм дыхания.

— Теперь спи, — Иорвет прижался грудью к моей спине и коснулся плеча обветренными губами.

— Теперь ладно, — с трудом пробормотала я.

С его дыханием, щекочущим заднюю часть шеи, стало спокойнее. Я уже и забыла, когда именно его присутствие стало так необходимо мне, чтобы заснуть.

Где-то вдалеке прогремел гром, а следом град ударов обрушился на входную дверь.

— Иорвет! D'yeabl, вставай! У нас проблемы! Иорвет!

Я недовольно замычала, когда ощущение лежащего рядом тела пропало. Замявшись на несколько секунд, я села на кровати и потянулась за брошенной на пол ночной рубашкой. Быстро натянув ее, я вскочила на ноги и подбежала к проходу между спальней и прихожей.

— Доброй ночи, Ки.

Запыхавшийся младший эльф, стоящий в дверном проеме, повернулся ко мне и поморщился:

— Ты знаешь, как я ненавижу это сокращение.

— Знаю, — я демонстративно зевнула в кулак.

— В чем дело, Киаран? — поторопил Иорвет.

— Тело нашли. Возле городской стены. Еще теплое.

Я разом притихла и обратилась в слух.

— Местный? — Иорвет нахмурился.

— Да. Человек, молодой мужчина. Я бы не пришел, если бы не...

— Что?! — не выдержала я.

— Такие убийства и раньше были, но прекратились месяцев пять назад. На нем живого места нет, изрезан вдоль и поперек.

— О нет... — едва слышно выдохнула я. — Нет, нет...

— Дай мне минуту, — Иорвет прошел мимо меня обратно в комнату, а я лишь с большим трудом не сползла вниз по косяку.

***

Когда дверь захлопнулась, отрезая меня от шума дождя снаружи, я пулей подлетела к креслу, в которое небрежно бросила платье прежде. Путаясь в завязках и застежках, громко чертыхаясь, я вывалилась в переднюю и схватила с крючка плащ. На улицу я выскочила, даже не удосужившись посмотреться в зеркало. Все же у коротких волос был по крайней мере один бесспорный плюс — в ужасающий колтун они сбивались не так быстро и просто как длинные.

Земля размокла, и теперь улица представляла собой один сплошной поток грязи. Не обращая на это внимания, я бросилась к своей цели — небольшому поселению, недавно отстроенному вновь — бывшей затопленной деревне. На посту возле лестницы обнаружилась парочка краснолюдов, увлеченно спорящая о некой Мариете и по-очереди попыхивающая трубкой, прикрывая ее плащом, так что проскочила я незамеченной, укрытая стеной дождя.

Караульных эльфы больше не выставляли. Дрожа от холода, я отсчитала нужный дом и замолотила в дверь, надеясь, что не ошиблась. Время, прошедшее от первого удара до поворота ключа в замке, показалось мне двумя вечностями. Я влетела в открывшийся проход и захлопнула за собой дверь, послав все приличия a d'yeabl aep arse, как любил говаривать Иорвет.

— Какого черта, Mordice? — только и сумел выдавить держащий лампу Элеас, пока я, не церемонясь, сбросила мокрый плащ на пол.

— Твоя работа? — без обиняков поинтересовалась я. — Правду!

— Какая еще работа? — возмутился эльф. — С ума ты сошла?

— Труп, — бросила я, осматриваясь. — Возле городской стены. Такой же, как и прежние. Посвети мне.

— Не понимаю, — он послушно опустил лампу ниже. — Ничего не было почти пять месяцев!

— Значит, ей снова захотелось поиграть. Или в тебе что-то изменилось, — я схватила с пола сапог и перевернула его подошвой вверх. — Чистый.

— Хвала Мелителе, — с искренним облегчением в голосе выдохнул эльф. — Я делал все, как говорил ведьмак. Он сказал, это ослабит возможные чары и не даст им подчиниться.

— Похоже, действует, — я устало прислонилась к стене. — Но все равно, все очень скверно... Вас у нее как минимум двое, а мы все еще знаем только тебя...

— Этот парень ловкач, — Элеас уселся прямо на пол, поставив лампу рядом. — Если его до сих пор не нашли, а убийства возобновились... Верген стал оплотом спокойной жизни, если они продолжатся и народ узнает, начнутся беспорядки.

— Точно, — я опустилась рядом. — Спасибо хоть убивает людей и эльфов одинаково, ни те, ни другие не могут обвинить друг друга.

— Не беда — обвинят краснолюдов. Или низушков.

Я откинула голову назад. Это могло бы показаться забавным, если бы не было так похоже на правду и оттого чертовски печально.

***

Обратно я брела в задумчивости, не обращая внимания на стекающие с носа капли, насквозь мокрый плащ и облепленные грязью сапоги. Именно поэтому я даже понять ничего не успела, когда кто-то вдруг схватил меня и с силой вжал в стену, накрыв рот рукой.

— Давай сюда кошелек, — нагло потребовал женский голос. — Где он?

Я дернулась и замычала, а она вдруг звонко рассмеялась и, убрав руку, чмокнула меня в уголок губ.

— Вот дуреха. О чем можно замечтаться ночью в ливень? Принц-то у тебя есть уже. Херовенький, но сойдет.

— Ты меня напугала! — я несильно хлопнула эльфку по плечу, вызывая у нее новый приступ хохота.

— Ты бы лицо свое видела! Умора!

— Ты-то как его увидела? — я прищурилась, силясь рассмотреть ее.

— Глаза привыкли. Глянь, — Даэр развернула меня лицом к зданию под, навесом которого мы с ней оказались. — Это вот — кузня. Этот бедолага в ней до сих пор трудится, а свет сквозь ставни пробивается.

— Даже догадываюсь, кто ему заказ подогнал, — я вздохнула. — Что ты вообще здесь делаешь? Без плаща даже. Подвинься ближе.

Я почувствовала шевеление рядом и накинула на ее плечи часть промокшего, но по-прежнему теплого плаща, прижимаясь вплотную.

— Как мамка, честное слово, — с какой-то грустью вздохнула эльфка.

— Ты не ответила.

— Бесят меня четыре стены эти, — пожаловалась она. — Да и табачок я хороший надыбала. Пошла раскурить, а тут раз, и как будто все предки разом на меня нассать решили. Ну, думаю, не бежать же через весь город так вот, обожду под навесом. Вот так и стою. Табачок, жаль, закончился.

— И чем тебе дом-то не угодил?

— Не привыкла я к этому. Тоскливо, паршиво, скучно...

— Ну, может... — я задумалась. — Жену себе найдешь?

— Глянь, как у тебя просто-то все, — Даэр хмыкнула. — Сама сколько там месяцев убивалась? Думаешь, с мужиками трудно? С женщинами еще хуже. Это все дерьмецо так просто не делается. Все потому, что любовь — главное.

— Не думала, что ты такая романтичная.

— Угу, — промычала эльфка. — Даром, что в бабки тебе гожусь.

— Не-е. Моя бабушка помладше тебя была.

Свет из кузни отразился в ее глазах, когда она повернулась, а затем послышался смех.

— Слушай, — вновь заговорила эльфка пару минут спустя, — я вот о чем думала... Мелкий проболтался недавно, что ты вообще из другого мира. Он про тебя вообще все время трещит, влюбился поди. Так вот, я б ему не поверила, если бы сама тебя не видела...

— Я настолько странная? — я не сдержала улыбку.

— Типа того. Хорошая ты слишком, добрая ко всем. Долго живу, ни разу таких не видала. Не то чтобы все вокруг плохие, просто о себе всегда больше остальных пекутся... Так это правда?

— Да.

— И что, у вас там все вот такие? Всем помогают, относятся хорошо, никого не ненавидят просто так?

— Нет, конечно. У нас с этим, наверно, хуже даже.

— Почему?

— Ну-у... У вас-то по большей части за расы ненавидят. Кто там человек, кто эльф. У нас тоже из-за них, бывает. Бывает, что из-за религии. Бывает, из-за того, где кто родился. И так далее. Чего только не придумают.

— Тебя тоже?

— Вроде того.

— За что?

Я вдохнула и медленно выпустила воздух. Даэр дернулась:

— Забудь. Не мое дело...

— Моя мама, — перебила я, — она... Как объяснить? Из народа, который у нас некоторые не любят. Ну и я тоже, соответственно.

— Ну и дураки, — она фыркнула. — Они херовых людей не видели, если тебя недолюбливают.

Я слабо улыбнулась.

— Помочь тебе дойти? Дождь послабее стал.

— Еще чего. Я, по-твоему, калека немощная что ли?

— Не злись. Просто костыля не вижу.

— Я его и не взяла. Нахер сдался?

Я вздохнула. Сколько раз я твердила себе, что не стоит затрагивать эту тему, и все равно не выдерживала. С осады прошло уже порядочно, на бедре эльфки теперь красовался новый шрам, одинаковый с обеих сторон ноги, но прихрамывать она все еще не перестала. Обычно подобное наиболее свойственно мужчинам, но к изменениям в своей физической форме Даэр относилась до поразительного болезненно, пресекая любую попытку упомянуть об увечье и почитая это за личное оскорбление и сомнение в ее способностях.

— Ладно, тогда просто идем. Не знаю, как объяснять Иорвету, где я шлялась ночью...

***

— Что мне делать?

— Я-то откуда знаю? — стоящая на коленях Шура запустила руку в телепорт по локоть. — Эй! Пошел вон от деталей!

Бэмби с оскорбленным видом выпустил изо рта какой-то зеленый проводок и отошел ко мне.

— Ты б еще весь лес ко мне притащила, — проворчала подруга. — Как раз думала, что лис в комнате не хватает!

— Не слушай ее, — я приобняла олененка за шею. — Она просто завидует.

— Угу... — промычала подруга, зажав в зубах отвертку.

— Ну Шура! — не выдержала я. — Я поговорить пришла. Совета спросить! — не дождавшись реакции, я добавила: — Пирожков принесла.

— С капустой? — впервые с момента моего прихода она обратила ко мне перемазанное чем-то темным лицо с горящими глазами.

— И яйцами, — вздохнула я.

— Давай, — наспех обтерев руки полотенцем, она подлетела ко мне.

Я покорно протянула ей сверток. Некоторые вещи не меняются...

— Ну, так что там у тебя? — важно поинтересовалась подруга после третьего пирожка.

— Я же тебе уже рассказала. Что мне делать?

— Да с чего вдруг ты вообще должна что-то делать? — Шура оттяпала половину четвертого за раз. — Стража в городе есть, они пускай и разбираются.

— Но ведь мне когда-то поручили это дело...

— Ну так скажи им, что суккубша все устроила. Делов-то...

— Все так сложно, — я уставилась на собственные сложенные руки. — Конечно, виновата она, но ведь есть и тот, чьими руками она все это делала. По логике он не виноват, он себя не контролировал, но по факту кровь на его руках. И как доказать тем же скоя'таэлям, что тот, кто убивал их товарищей, невиновен? Так сложно...

— Если на то пошло, то и на руках твоего эльфийского дружка крови немало, хоть он уже и... вылечился, — заметила Шура. — А с лесной братвой да, сложно. Но это уже вопросы морали и всяких там отношений, я в этом не сильна, — она замолчала, чтобы прикончить еще два пирожка. — Ты мне лучше вот что скажи, любовь моя: ты собираешься домой?

Я почувствовала неприятный холод в животе.

— Я... думаю, нет... Прости, я просто... И папа...

Я облегченно выдохнула, когда меня оборвал стук в дверь.

— Заходи! — крикнула подруга, не оборачиваясь.

Дверь открылась до середины, стукнувшись о ящик с инструментами, а в проход протиснулся Дорин.

— Был у кузнеца? — вместо приветствия поинтересовалась Шура, положив оставшиеся пирожки на стул и вновь потянувшись за отверткой.

— Да.

— И скоро он там?

— Обещал закончить к завтрашнему вечеру.

— Вчера он говорил про сегодняшний, — пробухтела подруга. — Никому доверять нельзя!

— Ладно, я пойду, — я с сожалением поднялась с нагретого стула. — Не буду мешать.

— Стой, — неожиданно скомандовал полукровка. — Сядь.

От неожиданности и его командного тона я машинально опустилась обратно.

— Тебе что, меня уже мало для компании? — все еще не оборачиваясь, прыснула Шура.

— А ты повернись сюда.

— Эй, — она скрестила руки на груди, но все же обернулась. — Чего раскомандовался?

— Шура, — тяжело вздохнул он и сделал шаг вперед, делая разницу в росте еще более заметной, — выслушай внимательно. Не умею я речи эти толкать... Ты свалилась мне как снег на голову пять месяцев назад, ты раздражающая, безалаберная и безответственная. Но я должен сказать, что ты — единственная женщина, по-настоящему вызывающая у меня уважение и даже восхищение, и я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Он выдохнул, а я поймала себя на отсутствующем дыхании и судорожно втянула воздух.

— Че? — ошарашено спросила подруга.

— Ты выйдешь за меня?

— Ну... я же это... — я и без того едва осознавала реальность происходящего, а уж при виде вдруг начавшей отчаянно краснеть и лепетать подруги мои представления о мире дали глубокие трещины, — ну... обратно возвращаюсь...

— Если ты согласишься, я готов последовать за тобой, — не моргнув, сообщил краснолюд. Ох, какой мужчина...

— Ну тогда... это... типа... ну да.

— Ты согласна? — на всякий случай уточнил Дорин.

— Да.

Я с умилением обвела их взглядом опасаясь напоминать о своем присутствии, а скромно сложившая руки Шура вдруг резко обернулась назад:

— Ах ты дрянь рогатая!

Далекий от всего романтичного Бэмби спешно заглотил последний оставшийся пирожок и бросился под мою защиту.

— Мы пойдем, — быстро уведомила подругу я. — Мешаем вам тут...

— Идите, — пробухтела новоиспеченная невеста. — Еды-то больше не осталось!