Погода стремительно ухудшалась. На часах было всего около четырех, но густой молочно-белый туман уже застилал все вокруг, а небо, и без того весь день сокрытое за серыми облаками, почернело.

Я дождалась, пока займется огонек на последней свече и, вполголоса ворча на непогоду, поправила сползающую с плеч шаль. Олененок, дремлющий на своей подстилке у горящего камина, завозился во сне, устраиваясь поудобнее.

— Хоть тебе сейчас хорошо, — с завистью заметила я.

— Гвен, — я дернулась от неожиданности и обернулась к стоящему в проходе Иорвету, не удосужившемуся снять уличную одежду. — Идем.

— Куда?

— Тело, — коротко бросил он. — Нужна твоя помощь.

Я вздрогнула. После обнаружения предыдущего убитого прошло всего три дня... Прав был Элеас, если все продолжится, начнутся народные волнения, а вместе с ними еще черт знает что.

Окончательно скинув вновь сползшую шаль, я укрыла ею мирно сопящего Бэмби и поспешила в переднюю.

— Но ведь сейчас еще не вечер, — заметила я еще более угрюмому, чем обычно, эльфу. — Почему он уже убил?

— Убил как обычно, но из-за погоды нашли только сейчас. Собралась?

Я с сожалением покосилась на пляшущий в камине огонек и кивнула.

До казарм мы добрались в рекордные сроки. Возможно оттого, что за всю дорогу у меня ни разу зуб на зуб не попал, а в голове крутилась одна единственная мечта о теплом помещении. Вот только долго погреться мне не дали.

— Сюда, — Иорвет распахнул дверь.

— Бога ради, — простонала я, замерев на пороге. — Это что, шкафы с едой? Вы сунули его в холодильник?

— Холодильник? Это кладовка. А где еще его хранить? Он бы отогрелся и начал вонять.

— И правда, — я тяжело вздохнула и приблизилась к столу, на который взгромоздили здоровенный сверток.

Кое-как распутав тесемки закоченевшими пальцами, я недолго подышала на них, чтобы вернуть чувствительность хоть частично, и отбросила ткань. Вдох прервался на середине.

— По лицу его теперь не узнать, — от холода в голосе эльфа температура, кажется, упала еще на пару градусов ниже. — Разве что по татуировке.

Дрожащей рукой я коснулась ледяной шеи и пальцем проследила путь извивающейся лозы.

— Мне так жаль...

— Знаю, — прервал Иорвет. — Тебе свойственна жалость ко всем подряд и однажды это будет многого тебе стоить. А сейчас помоги сделать так, чтобы обо всем пожалел этот чертов ублюдок.

Я кивнула и, не рискуя касаться обезображенного лица, опустила ладонь на грудь.

Удовольствие. Много удовольствия. Тяжесть. Холод. Страх. Боль. Много боли. Беспомощность. Ужас. Отчаяние. Смирение. Холод.

Я шарахнулась назад, чуть не запуталась в собственной юбке и тяжело задышала, вдруг оказавшись в захвате чужих рук.

— Все так смутно, — я вцепилась в руку эльфа, чтобы не позволить отпустить себя. — Так быстро и только ощущения. Туман... Он ничего не видел. Мне жаль, снова ничего полезного...

— Ты пыталась.

— Есть одна вещь... Не знаю, имеет ли она значение теперь, через пять месяцев, но... В тот раз, когда я осматривала тело с Геральтом, мы нашли кусок лезвия в ране. Скорее всего, он уже давно сменил оружие, но мало ли что...

— Спасибо, — он все же отстранился. — Иди домой.

 

Конечно же, я бы просто напросто не была собой, если бы послушно отправилась домой. Я брела по улице, время от времени едва избегая столкновения с редкими прохожими и пытаясь понять, как мне следует поступить. Боже, и зачем только меня во все это втянуло... Всю свою жизнь я была уверена, что создана для чего-то великого, что моя жизнь ну никак не должна стать чем-то банальным, чем-то совершенно обыденным. Как у всех. Я должна была взбираться на отвесные скалы с минимальной страховкой, выслеживать смертельно опасных зверей ради одного единственного снимка, отправившись в магазин за молоком срываться и уезжать в другую страну без вещей и почти без денег, с палаткой и банкой консервов в рюкзаке отправляться в давно заброшенные поселения... Да, вот это было по мне. Ну, по крайней мере, так я считала около двадцати лет. Унылая реальность оказалась чуть иной. Теперь мне хотелось именно того, банального и обычного. Дом, любимого рядом, детей и покоя. Никаких войн, коварных чародеев, жестоких королей и кровавых убийств. Вот так вот, просто и банально, как в тайне — или не всегда в тайне — мечтает почти любая девушка. Хотя, конечно же, не каждой удается осуществить нечто подобное в средневековом городе, где сосуществуют люди, эльфы, краснолюды и низушки под правительством драконицы-перевертыша. Да еще и в качестве избранника заиметь преступника, за удовольствие получить которого в свои пыточные камеры передрались бы палачи со всех окрестных государств...

Я остановилась, только сейчас начиная соображать, где вообще очутилась за своими раздумьями. А потом невольно ухмыльнулась и сбежала вниз по ступенькам. Вот оно, место, где в непогоду собирается львиная доля жителей. План созрел в голове незамедлительно.

Тяжелая дверь поддалась легко, не скрипнув ни одной добросовестно смазанной петлей. Я едва сдержала блаженный стон, когда царившие в помещении трактира тепло и духота окутали меня со всех сторон. Пробежав глазами по галдящей разношерстной толпе посетителей, я нашла нужный стол и двинулась прямиком к нему.

— Доброго вечера, маэстро.

Обходительно, но крепко держащий за руку отчаянно пунцовую девицу лет восемнадцати Лютик вздрогнул, прервав свою оду очевидно ее бездонным глазам, и повернулся ко мне. Девица моментом воспользовалась, чтобы выскользнуть из бардовского хвата и припустить на кухню, не отрывая бездонных глаз от пола.

— Гвиневра, — обиженно начал Лютик, — я готов простить тебе практически все, но не почти готовую прелестницу семнадцати лет!

— Постарше найди, — отбрила я, усаживаясь рядом. — Тебя скоро за всех перепорченных девушек камнями закидают и из города вышлют. Хотя до меня дошли слухи, что ты и сам намерен нас покинуть. Это правда?

— Увы, голубка, — забыл про свою обиду бард, — абсолютная правда. Ты сама понимаешь, я творец, преданный служитель муз. Долгое сидение на одном месте вгоняет меня в неописуемую тоску, как бы чуден и самобытен не был этот город. Но, разумеется, покину я его не раньше, чем заполучу огненный локон с головы спящей после долгой ночи нимфы...

— Лютик, умоляю, — я поморщилась. — Поимей совесть, ты не о шлюхе какой говоришь.

— Ну разумеется, не о шлюхе! — вскинулся бард. — Разуй глаза, Гвиневра, эта женщина совершенство! Эта царственная осанка, круглые бедра, и, в конце концов, эти упругие грудки. И уж можешь мне поверить — я хорошенько наблюдал! — обо всяких хитрых бабских конструкциях, что поддерживают все да приподнимают повыше там и речи не идет! А уж темперамент... Эта холодная оболочка островов и определенно бушующая внутри имперская лава...

— Лютик! Она мне почти как мать!

Не на шутку разошедшийся менестрель растерянно закашлялся.

— Лучше мне вот что скажи, — быстро начала я, пока он не решил красочно описать мне еще и круглый зад Астрид. — Как ты относишься к идее наведаться со мной к суккубше?

— О-о-о, — на его лице вмиг возникло выражение кота, обнаружившего себя в одиночестве в комнате с открытым бочонком сметаны. — Обычно прелестные женщины начинают искать разнообразия через пару лет совместной жизни, а ты всего лишь через сколько... Четыре месяца?

— Не интересуют меня ваши с ней прелести, — я деловито поправила волосы. — Просто, как я выяснила, развлекается она не только своими классическими обязанностями. Слышал, что гарнизон нашел уже два тела за три дня? А пять месяцев назад их было еще больше.

— Постой, — Лютик задумчиво почесал поросль на подбородке. — Ты не про того ли безумца, который попытался броситься еще и на меня после визита к этой чертовке?

— Про него, — я кивнула. — Только он не совсем безумец. Это суккуб в его голове, ее проделки.

— Но как же... Неужто она любому в голову влезть способна? Она и меня может заставить всякие бесчинства вытворять?

— Не думаю. Пять месяцев прошло, а ты вроде ничего особенного не творил. Наверно, в нем должно быть что-то особенное для нее... Может, влюбленность?

— Романтично, конечно, — бард нервно сглотнул. — Но при чем здесь тогда мы с тобой?

— Убийцу гарнизон найдет, а разбираться никто не станет. Убил? Убил. Но настоящий-то убийца окажется не при деле. И что помешает ей подчинять новых несчастных?

— Видимо, ничто, — кисло заметил менестрель. — И в чем твой план?

— Припугну ее, — я пожала плечами. — Скажу, что гарнизону все известно об ее проделках. Что может бежать и навсегда забыть про игры с человеческими разумами, а может умереть. Не думаю, что кто-нибудь выберет второе... Надеюсь.

— А при чем здесь я, позволь узнать?

— Ну, я ведь женщина, мной она не заинтересуется, а выманить-то ее надо. Да не переживай, я одна спущусь, до твоего светлого разума и прочих ценных частей ей не добраться.

 

— Как ты меня уговорила? — причитал несчастный менестрель всю дорогу до сожженной деревни. — И как ты только меня уговорила?

— Манипуляция, — сообщила я вполголоса, воровато оглядываясь по сторонам. Как всегда: старые обгорелые деревяшки, торчащие из земли, и пара сонных ворон. — Умение, развивающееся у женщин примерно после двадцати лет жизни. Давай, иди вперед!

— И почему Иорвет не мог сделать того же? — поинтересовался Лютик, послушно шлепая к примерному месту расположения входа в обитель порока.

— Потому что ты забыл, о ком говоришь. Думаешь, он бы не сунулся вниз? У него уверенности в своих силах и мужской гордости на пятерых хватит, а мне его от этой козлоногой оттаскивать потом?

Бард пробухтел в ответ что-то нечленораздельное, из чего я различила лишь слова "ревность" и "собственница". Со вздохом он взял в руки лютню и провел пальцам по струнам, а я попыталась укрыться за ближайшим кустом и притихла, приготовившись ждать. В полумраке я различила, как он набрал в легкие побольше воздуха и уже было открыл рот, когда в ноздри вдруг ударил запах серы, а голос, пробирающий до самых костей, зазвучал словно прямо в голове:

— Давно не виделись, мой милый поэт. Ты позабыл меня?

Я затаила дыхание, сердце билось уже где-то у самого горла.

— Ни на минуту, моя госпожа, — выпалил перепугавшийся, кажется, не меньше моего Лютик. — Ты — словно вечный огонь в моем сердце и чреслах...

Послышался игривый смешок, от которого меня без преувеличения передернуло. Ну и жуткое же создание...

— Приди же ко мне, — вновь заговорила суккуб. — Позволь распахнуть перед тобой врата неземных наслаждений...

Глупо улыбающийся бард покорно шагнул вперед, разом позабыв обо всех своих страхах.

— Лютик! — зашипела я и, сообразив, что это не подействовало, подлетела к нему и почти повисла на плече. — Стой же ты! Стоять! Это я иду! Я! Стой здесь!

— Разве могу я разочаровать женщину, ждущую любви и ласки? — слабо проблеял он в ответ.

— Да чтоб тебя, — выругалась я и, не придумав ничего лучше, бросилась вперед шагающего на ватных ногах и блаженно улыбающегося барда. В который раз пожалев о своем незнании хоть одной молитвы, я спрыгнула в открывшийся проход, едва успев ухватиться за ступеньки лестницы и посадив пару заноз. Я подтянулась и с грохотом захлопнула за собой крышку люка, перекрывая выход сладкого запаха, почти полностью перебившего вонь серы.

— Где же ты, милый поэт? — проворковал женский голос совсем рядом. — Не заставляй меня ждать...

Убедившись, что следом за мной никто не ломится, я спрыгнула со ступенек и, судорожно вздохнув, прошла в тускло освещенное помещение.

Она стояла спиной ко входу, игриво помахивала длинным хвостом. Единственным, что хоть как-то скрывало наготу, была обмотанная вокруг бедер полоска ткани, едва прикрывающая ягодицы. Я нервно сглотнула.

— Что же ты медлишь? — промурлыкала она, оборачиваясь. И замерла. — А ты еще кто?

Сладкие нотки испарились из ее голоса так же быстро, как капли воды с раскаленной жаровни.

— Гвен, — автоматически представилась я.

— А где... Впрочем, не важно, это может быть еще забавнее.

— Стоп-стоп, — я испуганно выставила вперед руки для самозащиты. — Я поговорить!

— О чем же? — по полным губам скользнула улыбка.

— Убийства! — быстро вскрикнула я, когда она сделала шаг в мою сторону. — Я все знаю! И знаю, что это твоих рук дело. И... И вергенский гарнизон знает!

Суккуб замерла.

— Зачем ты говоришь это?

— Даю тебе шанс. Остановись, отпусти этого мужчину и найди другое место. Иначе не пройдет и пары часов, как здесь будут они вместо меня.

Она медленно облизнула губы. Склонила голову набок. А потом недобро улыбнулась.

— Ты блефуешь. Неплохо, но не идеально.

— Вовсе нет, — поспешно ответила я. Слишком поспешно. — Уходи пока можешь, или умрешь.

— Знаешь что? — на этот раз улыбка была дольше, нервирующе сверкнул ряд мелких белых зубов. — У меня есть идея получше. Ты зря пришла, самоуверенная девочка, я уже не смогу просто отпустить тебя, — я осторожно шагнула к выходу. Что-то хлопнуло или просто гул сердца отдавался в ушах. — Но я должна вознаградить такую наглость. Или все же глупость и безрассудство? Не важно. Я познакомлю тебя кое с кем, если ты так этого желаешь...

Бежать. Ну я и идиотка. Быстро рвануть к выходу. Успею, у нее ведь копыта...

Я резко оттолкнулась от пола, делая рывок к спасению и, истерично брыкаясь во все стороны, оказалась согнутой пополам с заломанными за спину руками.

— Как вовремя, — проворковала демоница. — Всегда знала, что на тебя можно положиться.

Я вновь дернулась, безуспешно силясь освободиться.

— Тише, тише, — копыта оказались прямо перед моими глазами. — Дай-ка мне взглянуть ей в глаза.

Чужая рука зарылась в волосы на затылке и грубо дернула наверх, так, что выступили слезы. Лицо суккуба оказалось прямо перед моим.

— Брось, она ведь еще девочка, будь понежнее. А ты... Бегать бессмысленно, раз уж пришла сама. Будь послушной, и я не попрошу вскрыть тебе горло. Сделай это не только для себя, — она перевела взгляд мне за спину, — ведь тебя не порадует ее убийство? — глаза суккубши вернулись к моему лицу: — Ну что, будешь послушной?

Не зная, что еще могу сделать, я с трудом кивнула. Как же так вышло, я ведь хотела как лучше...

— Отпусти ее, — разрешила демоница.

Руки, прежде крепко удерживавшие мое тело, мгновенно исчезли и, резко оставшись без поддержки, я шлепнулась на четвереньки. Быстро заработала руками и ногами, отползая почти к самой широченной кровати, и, опомнившись, развернулась, путаясь в юбке. Сердце замерло. Глухо забилось в самых ушах.

— Нет, нет... — голос предательски надломился, когда наши глаза встретились. — Нет, не может быть... Не ты... Это же неправда... Скажи, что неправда! — я подалась вперед, силясь рассмотреть хоть что-то в пустых глазах. — Даэр!

— Только без криков, — суккуб опустила когтистую ладонь на плечо неподвижной эльфки. — Она тебя слышит, даже понимает. Только сделать ничего не может. Если я не захочу.

От последнего уточнения у меня мороз пробежал по коже. Все это время, по прихоти рогатой дряни... Нет...

— Так не должно быть... — я поднялась на ватных ногах. — Она ведь...

— Кто? — демоница довольно прищурилась. — Женщина? Это не намного труднее, особенно если вкусы сходны с мужскими. А она весьма обаятельна и неудачлива в любви. Просто подарок.

Мозг отказывался мириться с увиденным и услышанным. Но какая-то часть меня ядовито шептала, что все сходится. Такое долгое затишье не от того, что суккуб успокоилась, а из-за раненной ноги...

Я сделала шаг вперед, следом еще один, оказавшись уже на расстоянии вытянутой руки от по-прежнему неподвижной эльфки и прижимающейся к ней суккубши.

— Даэр, — я бы уже не смогла сдержать отчаянную дрожь в голосе, даже если бы приложила все силы, — пожалуйста...

— Довольно, — суккуб сделала шаг в сторону. — Это становится скучным.

— А Лютик? — я ощутила, как кровь отхлынула от лица. — Что с Лютиком?

— Бард меня забавляет, — успокоила суккубша. — Его убийства я не просила...

— Что с ним?!

Голос сорвался на крик, а щеку вдруг обожгло болью. Я согнулась и схватилась за горящую от удара кожу и лишь тогда заметила оказавшуюся уже в каком-то десятке сантиметров от меня Даэр.

— Ты ведь слышишь меня, — неожиданно для себя прошептала я, поднимая на нее глаза. — Ну пожалуйста...

Она схватила мое предплечье, дернула на себя, поймала мои губы своими. Я вцепилась в чужие плечи, твердо намереваясь оттолкнуть, и прижала к себе сильнее, одной рукой зарылась в волосы за заостренным ухом, подушечкой большого пальца скользнула по острой скуле. В груди тяжело бухало, кровь стучала в ушах, а внизу живота затянуло почти болезненно. Я услышала короткий женский смешок совсем рядом, но сейчас это было не важно, только руки эльфки, толкающие на кровать. И не важно было, скольких людей и нелюдей демоница поимела на этом самом белье позавчера, вчера или даже сегодня, только тяжесть чужого тела, навалившегося на меня. Я откинула голову назад с протяжным несдержанным стоном, позволяя горячим губам проследить шею от края челюсти до впадинки между ключицами. В этом не было страсти или чего-то подобного, только то, грязное, первобытное, презрительно называемое похотью. Краем разума я понимала это, но собственное тело мне больше не принадлежало.

Я потянулась к ней, нашла губы. Обняла бедра ногами, прижала к себе так тесно, что ей едва удалось просунуть руку между нашими телами, на ощупь сдвинуть белье и заставить меня судорожно втянуть воздух, выгибаясь дугой. Без церемоний, быстрее, острее, до боли в сжимающих покрывало пальцах. Так хорошо и так неправильно, громко, несдержанно, с прилипшими к взмокшему лбу прядями волос и натирающей вдруг ставшую такой чувствительной кожу одеждой, под пронизывающим до самых костей взглядом проклятой демоницы.

Наверно, Даэр меня понимала. Я сдавленно замычала и бедрами потянулась за исчезнувшей рукой, но эльфка схватилась за края короткой скоя'таэльской стеганки и стянула ее через голову. Вытягиваясь, натягивая тонкую рубашку на небольшой, но идеально округлой груди. Я хрипло вздохнула, вдруг обнаружив собственные руки под светлой тканью, поднимающимися по изгибам тела, задирающими рубашку перед собой, накрывающими и чуть сминающими упругие полушария. Странное, никогда прежде не испытанное, влечение к женскому телу, делающее таким притягательным завиток татуировки прямо под правой грудью, почти вынуждающее коснуться его губами, исследовать языком, подняться выше, осторожно, самым кончиком, обвести твердый сосок и, услышав тихий стон, осмелеть и взять его в рот целиком.

Эльфка прервала меня, откинув обратно на спину, вновь устроившись сверху, даже не думая о том, чтобы одернуть задранную рубаху.

— Гвен... — хрипло выдохнула она мне в шею, возвращая руку на прежнее место, возобновляя прерванное.

— Гвен! — громкое, резкое, сравнимое лишь с ведром холодной воды, вдруг вылитым из-за угла.

Словно очнувшись от наваждения, я испуганно повернулась к двери, чтобы взглядом наткнуться на замершего в проходе Иорвета. Шокированный эльф переводил взгляд с меня на сестру, тоже обернувшуюся на его голос, не в силах сказать еще что-нибудь, когда внезапное озарение заставило его повернуться к растерявшейся от неожиданного визита суккубше:

— Какого черта, ты, проклятая ве...

Она попросту щелкнула пальцами. Довольно ловко, у меня бы так не вышло, но всего-навсего щелкнула, разом заставляя его заткнуться. Значит, так просто это работает на мужчинах, хотя чего удивляться, если даже на женщинах...

Я вскрикнула, когда остановившаяся было эльфка надавила именно там, где было нужно, и ускорила движения. Повернула мое лицо обратно к себе, медленно целуя подбородок и приоткрывшиеся губы. Я вцепилась в ткань на ее спине, разом забывая, что мы вовсе не одни, и ясно понимая, что развязка для меня уже близка и неизбежна.

Я прогнулась в спине с громким то ли всхлипом, то ли стоном, на какое-то мгновение от сладкой судороги, пробежавшейся по телу, забывая, как нужно дышать. Стыдливо отвернулась и зажмурилась, слегка приходя в себя. Чужие волосы пощекотали шею и лицо прежде, чем лба коснулись губы.

— Просто прелесть, — словно издалека до меня донесся злорадный голос демоницы. Боже, что я сделала... При нем...

Я попыталась сесть, но рука Даэр, резко вцепившаяся в плечо, меня остановила.

— Торопишься куда-то? — сладким голосом поинтересовалась суккуб.

Эльфка вновь потянулась ко мне, заваливая на смятые простыни, а прояснившийся на какое-то мгновение разум вновь подернулся пеленой похотливого тумана. В последней отчаянной попытке я повернулась к Иорвету, безучастно стоящему на месте, к суккубше, на лице которой при виде моего взгляда расцвела довольная улыбка. А потом резко погасла. Я заметила, как закатились ее глаза, прежде чем она, покачнувшись, рухнула на пол.

— Вы чего тут, едрить вас во все дыры, устроили?

Я подскочила с постели, в одно мгновение вырвавшись из чар бессознательной демоницы.

— Золтан, милый... Я же за всю жизнь не была так рада видеть твою бородатую физиономию! — я едва сдержала порыв броситься краснолюду на шею.

Хивай деловито почесался и повесил обратно на пояс ножны с мечем, рукоятью которого так ловко приложил рогатую вуайеристку по затылку.

— Да и ты сейчас чай не принцесса, — заметил он. — Так чего устроили тут? Я Лютика искал, мне сказали, мол, с тобой он в эту сторону свалил. Ну я и пришел, гляжу — торчит дурья башка из кустов. Я его потряс, он и прочухался, но приложил его кто-то знатно.

— Что здесь творилось? — вступил пришедший в себя эльф. — Какого черта, Гвен?

Я побагровела.

— Я просто... Мы... Даэр! Стой!

Опомнившаяся эльфка пулей вылетела из комнаты, на бегу успев схватить брошенный у входа плащ. Неожиданно для себя первой за ней бросилась я. Прытко взлетела вверх по лестнице, словно позабыв про врожденную неуклюжесть, выскочила из люка на поглощенную туманом поляну и побежала за Даэр, понимая, что секундное промедление — и я потеряю ее из виду. Темный плащ делал ее хорошим ориентиром, но бегала она куда лучше, несмотря на ранение.

— Хватит! Хватит бежать! — в бессильном отчаянии крикнула я. И она послушалась. Она остановилась. Покачнулась, согнулась, и на подломившихся ногах упала на землю. Я замерла, только сейчас различив в тумане второе темное пятно, стоящее над ней с... мечом. Сердце пропустило удар и, даже не понимая, что делаю, я бросилась вперед, плюхаясь перед неподвижным телом на колени.

— Я отомстил за товарищей, — глухо сообщил такой знакомый мужской голос. — Так было нужно...

— Ты идиот! — я всхлипнула и сдернула капюшон с бледного лица. — Идиот, Киаран!

Эльфка разлепила сухие губы и с трудом втянула воздух.

— Покажи, — дрожащим голосом приказала я, спешно отдергивая пропитавшуюся кровью полу плаща.

Мне не обязательно было этого говорить, ее рука и без того бессильно съехала с глубокой кровоточащей раны на животе. Сзади звякнул меч, ударившись о камни дороги.

— Я не хотел... Dana, sorca... Я не знал, я боялся, что... что убежит...

— Сядь сюда! Быстро! — я не пыталась сдерживать текущие по щекам слезы, это было бы абсолютно бесполезно. — Дай руки!

Он протянул дрожащие ладони, и с неожиданной для себя силой я прижала их к ране.

— Зажимай! Сильнее, давай!

Его лицо вблизи было белым, словно только выпавший снег, а губы беспрестанно шевелились, шепча что-то неразборчивое.

— Даэр, — дрожащей рукой я похлопала ее по щеке, заставляя открыть глаза. — Все нормально, только держись. Я найду, чем перетянуть, только не засыпай! Слышишь меня? Оставайся со мной, держись...

Слезы застилали обзор, обжигая щеки. Не придумав ничего лучше, я выхватила длинный кинжал из ее ножен и принялась кромсать собственный подол.

— Слышишь меня? Не засыпай! Все будет хорошо! Я сейчас, еще немного...

Она открыла рот, едва смогла вдохнуть.

— Не рассчитывала на такое, когда... — она прервалась для еще одного хриплого вдоха. — Когда... решила стать... медичкой, а?

— Молчи, — я жалобно шмыгнула носом. — Все будет хорошо... Хорошо, только держись! Держись, пожалуйста!..

— П-поцелуешь на... на п-прощание?

— Никакого тебе прощания, — я всхлипнула. — Все будет хорошо!.. Убери руки!

Я с силой прижала полоску плотной ткани к ране, затянула ее и лишь тогда увидела расползающуюся мокрую кляксу. Капля прокатилась по щеке, стекла по носу и упала в центр кровавого пятна.

— Даэр! Даэр!

Широко открытые глаза не двинулись. Пальцы разжались, выпуская больше не нужную ткань. Как же так...

Сзади послышался шум шагов. Я не обернулась, молча закрыла глаза и опустила голову, чувствуя, как новые капли падают на вымазанные в крови ладони. Этого не должно было произойти, не должно...

— Эй, ушастый! — пробасил совсем рядом старый добрый Золтан. — Глянь, вон они! В этом тумане даже хер собственный не увидать!

— Гвен! — окликнул меня эльф. Сделал паузу. — Киаран?

Он замолчал. Я подняла глаза на него, с замершим взглядом стоящего над телом.

— Я не хотел... — хрипло прошептал сидящий рядом младший эльф. — Я не хотел... Я...

Может, он и видел летящий в лицо кулак, но уклониться не попытался. Упал на спину и позволил вздернуть себя за грудки и ударить вновь. И еще раз, когда из разбитого носа брызнула кровь, но Иорвета это уже не остановило.

 

Я так и не рискнула встать и проверить дом на наличие целой мебели. В гостиной на своем месте осталось только одно кресло. То самое, на котором, уперев подбородок в колени, сидела я.

Иорвет так и не сказал ни слова. Я не сводила глаз с его напряженной спины, в то время как сам эльф теперь неподвижно стоял перед окном, уперев руки в подоконник.

Я вернулась домой одна, даже не понимая, куда иду, почти ничего перед собой не видя. Единственное, что я смогла сделать осмысленно, это смыла кровь с рук. Сначала терла мылом, потом щеткой, едва не оставив себя без кожи на ладонях. В ноздрях продолжал мерещиться тошнотворный запах крови.

Он пришел глубокой ночью, с разбитыми костяшками, даже не посмотрев в мою сторону.

— Иорвет... — наконец рискнула позвать я.

Спина не шелохнулась и, не получив никакого ответа, я поднялась на ноги и осторожно приблизилась к нему.

— Иорвет...

Вновь не дождавшись отклика, я молча обняла его со спины, прижимаясь всем телом. Он дернулся, отстраняясь, но лишь для того, чтобы наконец развернуться и притянуть меня к своей груди.

— У тебя глаза красные, — хрипло заметил он.

— Знаю, — я помолчала. — Я всегда с тобой буду.

Почему-то в тот момент я подумала, что не смогу придумать ничего более уместного.

— Не будешь, — возразил он несколько секунд спустя.

— Почему? — я удивленно подняла глаза.

— Я потерял ее. И тебя тоже потеряю. Уже скоро.

— Да о чем ты говоришь?

— Думаешь, я не знаю, что твоя подруга уже закончила с подготовкой к возвращению? И ты предпочтешь остаться здесь, а не вернуться к своей семье?

— Дурак, — я спрятала лицо у него на плече, чего не могла сделать со своим дрожащим голосом. — Как я могу тебя бросить? Я выбрала, я останусь здесь. И я... хочу ребенка. С тобой. Я люблю тебя. Поцелуй меня, ладно?

 

Дождь шумел за окном, навевая воспоминания о пустых каналах, иногда попадавшихся при просмотре телевизора.

— А где Астрид? — я оторвала взгляд от стремительно размокающей улицы.

— Ушла, — Шура пожала плечами. — Мы уже попрощались. Она сказала, что если ей придется увидеть это своими глазами, она разревется, а ей это не по статусу.

— Я тоже разревусь, — неожиданно честно призналась я. — Как я без тебя?

— Ну, три месяца как-то выживала. Хотя знаю, без меня трудно. Ты еще можешь одуматься.

Она обернулась, выжидающе уставившись на меня, но в ответ я лишь покачала головой:

— Я не вернусь. Ты просто... скажи папе, что я его люблю. И тебя тоже люблю... — я почувствовала раздражающее пощипывание в глазах.

— Иди сюда, сопля.

Подруга приглашающе развела руки в стороны, и я без раздумий прижалась к ней.

— Я буду без тебя скучать. И без тебя тоже, бородач, — Дорин коротко кивнул мне. — Как я буду жить, если не увижу ваших бородатых детей?

— Не глупи, ясен фиг я придумаю, как не дать тебе спокойно жить совсем без нас, — успокоила Шура. — Растолстею и буду телепортироваться по выходным не снимая бигуди. Но скоро не жди, мне еще нужно сделать вот из него человека двадцать первого века. "Властелина колец" там показать, "Игру престолов" еще...

— Обещаешь? — хлюпнула я.

— Конечно.

Совсем рядом загремело, и дождь забарабанил по подоконнику еще сильнее.

— Ладно, — подруга отстранилась. — Иди давай. Мне твой одноглазый не простит, если тебя вместе с нами засосет.

Я шмыгнула носом и кивнула.

Такая знакомая лестница, ведущая на первый этаж, теперь показалась совсем чужой. Бросив последний взгляд на закрытую дверь моей бывшей комнаты, я набросила плащ на голову и, распахнув дверь, нырнула под дождь. Плотная ткань мгновенно намокла, своей тяжестью утягивая меня вниз. Половину квартала от дома Астрид я прошла быстрым шагом, словно опасаясь, что и правда засосет, потом пошла медленнее. Затем остановилась, обернулась. Здоровенная палка громоотвода все еще заметно выделялась на фоне то и дело озаряемого вспышками неба. В последний раз тяжело вздохнув, я развернулась и продолжила путь. Развернулась слишком резко, нога поехала на скользком камне дороги и со вскриком я полетела носом вперед. За спиной сверкнула молния, особенно яркая, на секунду окрасившая все вокруг почти дневным светом, в котором я различила перед собой приближающуюся мостовую и едва успела прикрыть лицо предплечьями. Треснулась ими, не так сильно как ожидала, и прокатилась в сторону. Вот она, моя хваленая везучесть.

Я встала на четвереньки и замерла. Поднялась на ноги. Огляделась. Я что, не заметила как приложилась головой?

Дождь прекратился как по мановению волшебной палочки. Облака расступились, пропуская лучи солнца. Вот что называется идти невесть куда в темноте, так и знала, что рано или поздно забреду в какой-нибудь прежде неизведанный вергенский уголок. Удивительно, что раньше этого не произошло.

Я обогнула выросшее у меня на пути дерево и тревожно остановилась, привлеченная странным звуком. Он словно бы был прямо надо мной. На всякий случай я задрала голову к небу и почувствовала, как перестало биться сердце.

— Нет, нет... Господи...

Показавшийся в просвете между кронами деревьев самолет снова исчез, но почти тут же появился вновь.

________
Прим. автора:

Caemm a me — иди ко мне
D'yeabl — черт, дьявол
A d'yeabl aep arse — к черту в задницу
Dana — Дева
Sorca — сестра

____________________________________

Примечания:

Очень талантливая читательница ВАРВАРА порадовала автора замечательным артом к 21-ой главе. Спешу поделиться с Вами:
http://s010.radikal.ru/i314/1506/57/85ca17b980ac.jpg