Прошло две недели. Может больше, а может и меньше — наступило лето и необходимость следить за днями отпала как-то сама собой. Все это время я словно училась жить заново. Заново выходить на улицу, переходить дорогу, ходить в магазины и прочее, вплоть до включения компьютера. Но далеко от дома отходить не пыталась.

На следующий день после моего возвращения в дверь позвонила довольно милая женщина из полиции. По ее словам, так как я считалась пропавшей без вести в течение десяти месяцев, она обязана была допросить меня по этому поводу. Мы проговорили около двадцати минут, за которые я рассказала ей все, что мы придумали с вновь позвонившей тем же вечером Шурой. Депрессия, стремление к одиночеству, старая палатка и лес далеко от города.

— Что, даже зимой? — удивилась она тогда.

— Зима ведь мягкой была, — не изменившись в лице пожала плечами я. — А теплую одежду я взяла с собой.

Не знаю, поверила ли она в это шитое белыми нитками оправдание, но с того раза меня больше не навещали. Где-то через неделю я нашла в себе силы наведаться в Стокгольм и забрала документы из ветеринарной академии.

— И куда же вы пойдете, голубушка? — поинтересовался ректор, передавая мне папку.

— В Упсальский университет, — уверенно сообщила я. — На медицинский.

Тогда я пулей бросилась на поезд, чуть не растеряв документы, нервно подергалась в нем около получаса и, едва сойдя на станции, кинулась домой. Но превращаться в агорафоба я была не намерена, так что скорейшее путешествие по центру города откладывать было нельзя.

Я захлопнула книгу и поставила ее обратно на полку, другую руку уже протягивая за следующей.

— Подарок ищете?

Я вздрогнула от неожиданности и обернулась.

— Ой, извините, — полная старушка в шляпке улыбнулась. — Не хотела вас напугать, просто редко тут выпадает случай поговорить.

— Ничего страшного, — от радостного выражения на ее лице так и тянуло улыбнуться в ответ. — Это не подарок, просто люблю бумажные книги.

— И правильно! — она согласно закивала. — Разве смогут эти электронные штучки когда-нибудь заменить настоящую бумагу и чернила? Это же вздор! Я просто духом падаю, когда вижу, что книжные магазины теперь продают эти бумажки с кодами. Хоть и понимаю, что для природы это спасение, ведь лишняя древесина не пойдет на бумагу, но все равно никогда с этим не примирюсь! — она прервала свою гневную тираду и вновь перешла на милый светский тон: — А вы что предпочитаете для чтения?

— Я? — я пробежалась глазами по полке, выискивая что-нибудь стоящее для просмотра. — Фэнтези люблю. Но сильнее всего период с середины девятнадцатого до конца двадцатого века в американской литературе. Ни в каком больше промежутке не встречала такого настроения.

— Ах, вы просто чудо! — она всплеснула руками. — Это ведь Твен, Мелвилл, Митчелл, Сэлинджер, Ли...

— ... Фицджеральд, — добавила я, уставившись на обложку выбранной книги. — И еще уйма других.

— Целая уйма, — подтвердила она, жадно заглядывая в книгу мне через плечо. — Ну и завидую же я вам... — она тоскливо вздохнула.

— Почему? — я удивленно повернулась.

— Вы еще можете наслаждаться всем этим, — она с грустью обвела взглядом тянущиеся вдаль стеллажи книг. — А мне это теперь недоступно.

— Но почему?

— Ну вы посмотрите, что происходит, — она протянула руку к первой попавшейся книге, — когда я пытаюсь.

Старческая ладонь с несколькими пигментными пятнами опустилась на переплет и так же плавно, не снижая скорости, прошла сквозь него.

— Видите? — поинтересовалась она, оглядываясь на меня.

— Ч-что... — я заикаясь сделала шаг назад.

— Я вас напугала? — искренне удивилась она. — Неужели в первый раз такое видите? А девушка, которую я иногда встречаю в отделе оккультной литературы, была в восторге.

— Ок-культной? Д-девушка? — проблеяла я. — Ч-что это значит?

— Ну же, дорогуша, — старушка покачала головой. — Вы ведь медиум, я вас чувствую. Да и мы с вами уже поболтали, вы меня прекрасно видели и слышали!

— Вы призрак? — простонала я, наконец выстроив кусочки мозаики в нужном порядке

— Самый настоящий. Скончалась здесь от сердечного приступа лет эдак шесть назад и захотела остаться. Никто ведь не предупредил, что я даже касаться книг не смогу...

Пальцы разжались, и книга, перекувыркнувшись в воздухе, шлепнулась на пол, но мне было не до этого.

— Ну что же вы так неаккуратно? — осуждающе посмотрела на меня старушка. — Эй, постойте, милочка! Куда это вы побежали?!

Я пронеслась мимо испуганно отшатнувшейся продавщицы, чуть не снесла стеллаж с бестселлерами у самого входа и вылетела наружу. В первые секунды звуки улицы оглушили меня. Мимо пронеслись несколько машин, а я, плюнув на все, привалилась к стене рядом с витриной и сползла вниз, закрыв лицо руками.

Боже, боже мой... Этого быть не может... В этом мире ведь нет магии...

Я уловила какое-то движение рядом с собой, а потом надтреснутый голос позвал:

— Фрекен. Эй, фрекен!

Я нервно дернулась и подняла глаза на стоящего рядом грязного бродягу.

— Вы поосторожнее, — он погрозил мне пальцем. — Я вот зимой заснул на этом вот самом месте и замерз насмерть...

— Нет! — взвизгнула я, вскочив на ноги. — Отстаньте от меня!

Влюбленная парочка, проходившая мимо, подпрыгнула от неожиданности и ускорила шаг, покосившись на меня.

— Да я ж вам помочь хотел... — снова заговорил мужчина.

Я вновь бросилась бежать, не заботясь о том, как это выглядит со стороны. Долго, вдоль дороги, едва не сбивая с ног прохожих, пока не закололо в боку. Я остановилась, затравленно озираясь по сторонам. Оказалось, что выбежала я прямиком к оживленному перекрестку. Ну хоть место знакомое... Все, нужно успокоиться. Что я, впервые покойников увидела что ли? Но и они раньше никогда не лезли сами и вообще не появлялись, если я не звала их...

По спине пробежалась слабая дрожь, когда я почти физически ощутила на себе чужой взгляд. Я подняла глаза. На небольшом пешеходном островке посреди дороги стояла девушка. Наверно, даже младше меня. Горел зеленый свет, но она и не думала переходить дорогу, пристально уставившись на меня. Увидев, что я заметила ее, она вдруг широко улыбнулась и принялась махать мне рукой.

А я едва поборола желание сигануть под одну из вновь поехавших машин.

***

Я ввалилась в квартиру и упала на скамеечку, предназначенную для переобувания. Да что же это такое...

Плохо слушающиеся пальцы с трудом расшнуровали кеды, которые я затем ногой толкнула в угол. Квартира была пуста, не считая меня и папиного кота, обнаружившегося на кухонном столе.

— Как ты сюда забрался вообще, толстяк? — поинтересовалась я, словно действительно ждала ответа.

Оставшаяся после разговора с мамой бутылка нашлась в кухонном шкафчике, рядом со стаканами для всевозможных напитков. Проигнорировав их наличие, я отвинтила крышку и сделала здоровенный глоток, за который меня собственноручно придушил бы любой ценитель дорогого алкоголя.

— Мне двадцать два, — серьезно сообщила я смотрящему с каким-то осуждением коту и захлопнула дверцу шкафчика. — Моя жизнь разрушена, я бесплодна, и со мной разговаривают мертвяки.

Ноутбук был быстро перетащен на кухню и поставлен вплотную к меховому боку. Немного повозившись с подключением зарядки, я все же уселась на стул и открыла крышку.

— Не возражаешь против моей компании, Ганс? — я почесала котяру за ухом. Судя по довольному выражению морды, он совсем не возражал. — Лучше бы я понимала животных... — устало вздохнула я, вновь поворачиваясь к экрану.

Открыв поисковик, я застучала пальцами по клавиатуре. Всю дорогу домой в голове вертелась одна единственная фраза.

"Девушка, которую я иногда встречаю в отделе оккультной литературы, была в восторге".

Я в этом мире не одна такая. Даже в этой стране и в этом городе, если только она не бывает здесь проездом. Интересно, женщины до какого возрастного порога попадали у старушки-призрака под определение "девушка"?

На экране мелькали разные ляпистые сайты, владелицы которых жили в Упсале. Я надеялась, что нужная мне девушка не обитает, к примеру, в Стокгольме, потому что это сделало бы мою задачу попросту невыполнимой. Я уповала на то, что человек не станет несколько раз ездить из одного крупного города в другой ради посещения книжного магазина. А еще, что эта самая девушка оказывает публичные услуги. Мрачные фотографии ярко накрашенных колдуний вереницей сменяли друг друга. Многим было хорошо за сорок, некоторым все шестьдесят, но попались и трое довольно молодых. Оставив их в открытых вкладках я принялась поочередно проверять адреса. Как назло все трое принимали клиентов довольно близко к нужному мне магазину.

Я подперла щеку кулаком и закусила губу. Напроситься ко всем троим? Где ж мне столько денег достать... Давай, ты же сама медиум, ты должна почувствовать, кто тебе нужен...

Защелкала кнопка мышки, пока я выводила одновременно три фотографии на экран. Закончив, я откинулась на спинку и уставилась на изображения. Прошло почти две минуты. И ничего. Я отпила из уже почти пустой бутылки и прижалась лбом к пушистому животу сопящего рядом с немного нагревшимся ноутбуком кота.

— Есть идеи, пушистый? — глухо поинтересовалась я.

Он дернул задней лапой, мазнув мне по щеке, и я с недовольным мычанием подняла голову. Неожиданная идея пронзила голову как молния:

— Слушай-ка... — я потеребила его за ухо, чтобы обратить на себя внимание. — Если медиумы существуют, может и про котов-экстрасенсов люди не врут? Сейчас тебя проверим...

Я спрыгнула со стула и спешно залезла в один из шкафчиков. Отодвинув в сторону несколько пакетов кошачьего корма, я выудила один небольшой. Искоса глянув на Ганса, я заметила, как он оживился, наблюдая за каждым моим движением. Выудив из упаковки три кошачьих печенья я вооружилась ножом и быстро нацарапала на них корявые инициалы, чуть не проткнув палец неосторожным движением. Ровно разложив их на ладони, я протянула руку предвкушающе оживившемуся коту.

— Только одно, — успела предупредить я, прежде чем когтистая лапа ударила меня по ладони, со снайперской точностью ухватив угощение.

Я спешно отдернула ладонь с двумя оставшимися печеньями и уставилась на них.

— Скоро узнаем, экстасенс ты или просто толстяк, — сообщила я хрустящему едой коту и потянулась за телефоном.

***

Тяжелый мускусный запах вдарил в нос с самого порога с такой силой, что я даже закашлялась. Окон в этом помещении не было вовсе, зато во всех углах курились благовония. Кое-где с потолка свешивались непонятные штуковины, по всей видимости призванные с порога показать живущую в этом помещении магию. Я зажмурилась, чтобы побороть головокружение. Противный красноватый свет здорово раздражал, и я уже было всерьез подумала сразу уйти, не сочтя такой избыток позерства признаком реальности способностей, когда услышала довольно приятный женский голос:

— Вы записаны?

Прям как у врача, ей-богу.

— Да, — я попробовала вдохнуть полной грудью и тут же пожалела об этом.

— Брюнхильд?

— Она самая, — я кивнула, пытаясь рассмотреть ее получше, что при подобном освещении было ну абсолютно невозможно. — А вы и есть медиум?

— Нет, — она приблизилась ко мне. — Я ей просто помогаю. Идите за мной.

Я покорно проследовала за ней к неприметной двери, прикрытой узорчатой аляповатой шторкой.

— Она вас ждет, — мило сообщила девушка и вновь растворилась в полумраке помещения.

Эх, была не была... Я дернула ручку и уверенно вошла в комнатку. Здесь все в плане внешнего вида и силы запаха было еще более запущенно, но уже слегка пообвыкшая в передней, я даже почти не захотела вернуть свой завтрак прямо на узорчатый персидский ковер.

— Приветствую, — сообщил едва различимый с моего места женский силуэт, гордо восседающий за столом.

— Вы — Пернилла? — на всякий случай уточнила я.

В ответ я получила движение головы, похожее на кивок, и взмах руки в направлении второго кресла. Нервно сглотнув, я прошагала мимо круглого стола и опустилась на предложенное сидение.

— С чем вы пришли ко мне? — поинтересовалась женщина.

Я в растерянности покусала губу и ляпнула:

— Вам привет от старушки из книжного за углом.

Она помолчала — наверно, удивленно — прежде чем переспросить:

— Старушки?

— Ну той, в шляпке... — я поводила ладонями в воздухе для наглядности обрисовывая примерную форму этой самой шляпки. — Мы с ней виделись вчера. Сказала, вы частенько заходите в оккультный отдел... — я замолчала и снова закусила губу, приготовившись к тому, что мне вот-вот пригрозят психушкой и попросят выметаться подобру-поздорову.

Но вместо этого Пернилла вдруг встала, шурша одеждой, и быстро прошлась к дальней стене. Щелкнул выключатель, и нормальный свет лампы вдруг сменил прежнюю красную жуть. Я с облегчением выдохнула.

— Вы кто? — резко спросила девушка, без мерзкого освещения оказавшаяся еще более молодой, чем мне показалось на фотографии.

— Я тоже медиум, — без экивоков честно призналась я. — И мне нужна помощь.

Она неторопливо вернулась к своему креслу и опустилась на сидение.

— Назвала бы вас сумасшедшей, — призналась она, — но вам ведь неоткуда было узнать про старушку. Я про нее и остальных никому не говорила. Семья считает, что я обманываю людей, а если начну их разубеждать, то решат, что обезумела. Да я и сама так решила поначалу.

— Значит это правда вы, — восхищенно вздохнула я. — Ай да Ганс...

— Так чего вы хотите? — она опустила подбородок на сложенные руки и слегка склонила голову. — Какой помощи?

— Все началось недавно. Стоит мне выйти, и они словно набрасываются на меня. Даже пока я шла к вам, — меня передернуло от воспоминаний, — пытались меня схватить, что-то кричали. А некоторые просто стоят и смотрят. Так много погибших в этой части города, никогда не думала... И, по-моему, это становится только хуже...

— И что я могу сделать?

— Как от этого избавиться?

— Избавиться?! — она охнула от неожиданности. — Как избавиться?

— Насовсем, — я нервно сглотнула. — Вообще навсегда. Мне это не нужно. Я нашла и разом потеряла столько близких людей из-за этой способности... Есть способ?

— Конечно нет, — она передернула плечами. — Да и кто захочет от такого избавиться? Это ведь сила, которая дает преимущество над прочими людьми! Нас так мало в мире шарлатанов, ты первая, кроме меня самой, с кем я встретилась. Если кто-то выбирает нас так тщательно, можно ли ставить под сомнение этот выбор и пытаться стать обычной?

— А в чем цель этого дара? Я не приношу никакой пользы, просто мертвые души бросаются на меня, как собаки на кость. Зачем это нужно?

— Нас здесь мало, — повторила она. — Может быть даже только ты и я, а им нужен кто-то. Нельзя винить их за это.

— И как же ты справляешься? — глухо поинтересовалась я.

— Я просто привыкла, — она подалась вперед. — Я понимаю твой страх. Я сама до смерти перепугалась, когда это случилось со мной. Меня машина сбила, пережила клиническую смерть, а когда пришла в себя это и началось. Я даже не поняла ничего поначалу, думала в больницах так принято: заходить друг к другу в палаты и болтать. А потом случайно узнала, что меня за все время навещала только сестра. Я подумала, что схожу с ума, или из-за травмы что-то случилось с мозгом, но потом я начала замечать, что некоторые из них говорят мне то, что я никак не могла знать и постепенно я поняла, что разговариваю не со своим собственным сознанием. Твой страх тоже пройдет, и ты привыкнешь.

— Я так не думаю... — я поднялась с кресла. — Спасибо за разговор. Платить нужно?

***

В прежние времена моему павшему духу всегда помогало хоть немного подняться простое бесцельное блуждание по улочкам города. Оно дарило какой-то особый ни на что не похожий уют, ненавязчиво заставляло размышлять и фантазировать о том, как кто-то другой шагал по этим же улочкам за десять, пятьдесят или даже сто лет до меня. О чем он думал, спешил ли он и куда направлялся. Но больше это было не нужно. Они бежали мимо меня, что-то бормоча, стояли и молча смотрели, пытались заставить меня остановится, впустую хватая бесплотными руками за одежду. Я лишь ускоряла шаг, стремясь поскорее вырваться и сбежать.

— ... я годами мечтал о ней, — нервно бормотал никак не отстающий от меня дух в твидовой шляпе, — а в день, когда она ответила на мои чувства, я угодил под эту проклятую повозку! Немыслимо!

Нервы лопнули, как натянутая до предела струна скрипки, на которой решили сыграть "Шторм" Вивальди.

— Да оставьте меня в покое, чтоб вас! — закричала я. — Мне плевать! Ясно? Плевать!

Словно из ниоткуда появившаяся передо мной светловолосая девушка в кепке испугано спрятала за спину флаер и пробормотала:

— Извините, я просто хотела предложить вам посетить наш музей...

Я судорожно втянула воздух. И вновь побежала.

***

Кот испуганно зашипел, когда я едва не раздавила его, резко распахнув входную дверь. Не обратив на это внимания, я захлопнула ее за собой, быстро повернула ключ, с силой прижалась спиной и сползла вниз, чтобы уж точно никого не пропустить следом за собой. Дыхание сбилось, ног я почти не чувствовала, разве только ноющую слабость в мышцах до самых колен. Как чертова мышь, убегающая ото всех хищников разом. Мало мне было всего, чего я лишилась? Разве мало?

Я больно ущипнула себя за руку, когда ком вновь встал в горле. Ты ничего уже не изменишь, это просто выше твоих сил. Просто должна смириться и забыть. Потом станет легче. Возможно... Нет, обязательно станет.

— Брюнхильд? — я услышала шаги подошедшей мамы, но даже не подняла глаз. — Что с тобой такое?

Все забудется. Все, кто стал дорог и нужен, все они сотрутся из памяти навсегда. И тогда все наладится. Все точно наладится. Все...

— Брю... — ее неожиданно взволнованное лицо вдруг оказалось прямо перед моим.

Брюнхильд. Брю. Вот кто я. Никчемная слабачка, ноющая даже от крошечных неудач и сдающаяся после первого удара. Гвиневра просто умерла. А может осталась там, со всеми ними. Она могла прилюдно обвинить будущего короля здоровенного государства в отравлении, могла сунуться в логово гарпий, чтобы помочь другу, могла вырезать ребенка из материнского чрева, чтобы спасти обоих, могла помогать с ранеными в полевом госпитале, могла вырубить своего охранника и сбежать из тюрьмы, могла выбираться из истекающего кровью города через зловонные канализации, справившись с захватывающим ее разум некромантом, могла просыпаться по ночам от боли на окровавленных простынях и все равно не сдаваться. Храбрая и безрассудная. Почему я не могла быть хоть немного такой же? Брюнхильд — просто воющее от жалости к себе ничтожество. Гвиневра — ее собственный идеальный образ, который она придумала, который смог полюбить любимый ею мужчина и то, какой она никогда не сможет стать.

Я закрыла лицо руками и жалобно разревелась.

— Брю... — растерянно повторила мама.

Голой кожи на руках коснулись ее мягкие волосы, она слегка потянула меня на себя, неловко обнимая.

— Моя бедная девочка...

Я больше не смогла. Я вцепилась в нее, не позволяя отпустить себя и плакала, пока не закончились слезы, оставляя только боль, которая не уменьшилась ни на каплю. А потом, все так же сидя у порога, я рассказала ей обо всем. И обо всех.

***

— Проснись, Брю.

Я поморщилась и приоткрыла глаза, но тут же захлопнула их обратно, спасая от льющегося из окна света утреннего солнца.

— Вставай давай, — мама склонилась над кроватью и потормошила меня.

— Ну что такое? — я недовольно замычала.

— Я подумала кое о чем, — она отдернула и вторую занавеску, вынуждая меня спрятать голову под подушку. — Мы ведь пропустили твой день рождения.

— И что?

— И я хочу поехать и найти тебе подарок. Тот, который сама захочешь, в кои-то веки.

Я села на кровати и откинула с лица взлохмаченные волосы.

— Уже лучше, — мама прошла мимо.

— Зачем все это?

Она остановилась у самого выхода и обернулась.

— Может, у меня получится стать хоть немного ближе к тебе? Как думаешь?

Я удивленно посмотрела на нее, в один миг растеряв остатки сна, а она слабо улыбнулась и вышла за дверь.

Посидев на кровати еще пару секунд и переварив полученную информацию, я заставила себя подняться и выйти наружу. Быстро навела утренний марафет, совершив пробежку между туалетом и ванной, расчесалась, наспех оделась и ввалилась на кухню уже в боевой готовности. Мама, в одной руке держащая чашку с кофе, а второй печатающая что-то на клавиатуре ноутбука, кивнула и закрыла крышку.

— Подожду тебя в машине, — как-то растерянно бросила она, когда я отправила в рот остатки бутерброда.

Наконец оказавшись на сидении, я откинула голову назад и прикрыла глаза с твердым намерением доспать свои часы.

— Куда поедем? — сонно поинтересовалась я, про себя отметив, что ванильный освежитель заменил не менее искусственно лимонный.

— Там посмотрим, — немного помолчав, ответила она.

Я пожала плечами. Как будто суть всего этого и правда была в подарке.

Равномерная езда по ровной дороге убаюкивала, зловредно напоминая о бессонной ночи, которую я проворочалась в кровати. Иногда машина останавливалась — очевидно, светофоры. В какой-то момент мне показалось, что едем мы несколько дольше, чем должны были, но в полудреме время воспринималось совсем иначе, да и мне было попросту лень открывать глаза и выглядывать наружу.

— Брю! — неожиданно окликнула меня мама, и я вздрогнула, сообразив, что мы стоим уже какое-то время. — Приехали.

Я сонно кивнула и потянула ручку. Дверь открылась, впуская внутрь запах хвои, и, выбравшись наружу, я лениво потянулась, переступая с ноги на ногу.

— Добрый день, фрекен Дегерлунд.

Я вздрогнула от неожиданности и удивленно уставилась на выросшего передо мной мужчину.

— Мы вас уже заждались, — все так же дружелюбно продолжил он.

— Вы кто? — поинтересовалась я, оглядывая дорогой пиджак и выглядывающие из-под рукава золотые часы. — И где мы вообще?

Место, в котором мы оказались, пожалуй, меньше всего на свете могло сойти за центр города. Дорога, по которой после нас не проехала еще ни одна машина, и всюду деревья, позади которых виднелся высокий кованный забор.

— Мария, — с некоторым неодобрением он перевел взгляд мне за спину, — вы ей не сказали?

Я обернулась к вышедшей из машины маме. Она стыдливо отвела глаза.

— Она бы не согласилась поехать...

— Что происходит? — я почувствовала, как холодеет в животе. — Куда ты меня привезла?

— Все нормально, Брю, — она все еще смотрела в сторону. — Так нужно для твоего же блага.

Внезапное озарение заставило меня рвануть в сторону от все еще стоящего передо мной мужчины. Буквы на табличке над воротами, прежде сокрытыми за его спиной, заплясали перед глазами, а потом, неожиданно резко, часть сложилась в слово, которого оказалось вполне достаточно.

"Психиатрическая".

***

— Вы о чем-то задумались, Брюнхильд? — нарушил установившуюся тишину вернувшийся в кресло психиатр. — Не изменили своего решения?

Я дернулась и отвернулась от окна.

— Скажите, — он откинулся на спинку кресла и сложил руки домиком, — вы действительно не помните того, что происходило с вами в течение десяти месяцев?

— Я вам уже сказала, — буркнула я. — Чего вы еще ждете?

— Может, вы чего-то боитесь? — продолжил он, словно не слыша моих слов. — Кто-то напугал вас? Причинил вам боль?

— Моя мать, — я вскинула голову, отбросив волосы с лица, — обманула меня и привезла к вам после того, как я все ей рассказала. И вы считаете, что я стану повторять эту ошибку? Какой диагноз вы там подозреваете? Шизофрения? Или что-то более редкое?

Он отложил блокнот, в котором начал было что-то записывать, на низкий круглый столик.

— Я уже говорил это вам сегодня. Никто не желает вам зла, Брюнхильд. Моя цель — помочь вам. Не смотрите на меня как на своего врага.

— Раз так, то выпустите меня отсюда, — глухо отозвалась я. — Я — нормальная.

— Я никогда не утверждал и не стану утверждать обратного.

Он вновь взял в руки блокнот и принялся листать исписанные страницы.

— Я поговорил с вашей матерью, — заговорил он, видимо, обнаружив среди записей нужное. — Вы утверждали, что побывали в другом мире. Это правда?

Я почувствовала, как начинает дрожать нижняя губа и резко отвернулась прежде, чем это заметит и он:

— Хватит на сегодня. Я устала.

Он помолчал немного, прежде чем ответить:

— Как пожелаете. Не все сразу, так ведь? Вас проводят в палату.

***

На кровати я нашла принесенную за время моего отсутствия сумку и с горечью подумала, проверяли ли ее на входе на наличие предметов, которые я могла бы использовать для суицида. Внутри обнаружились теплые носки, расческа и прочие гигиенические мелочи, а на самом дне книга в твердом переплете. Я вытащила ее наружу и перевернула лицевой стороной. Глаза заскользили по строчкам, а в грудь словно заново вогнал свой призрачный клинок драугир.

Сэр Томас Мэлори. "Книга о сэре Ланселоте и королеве Гвиневре".

***

Прошло несколько дней, за которые мама так меня и не навестила. Приехавший на следующий день папа сказал, что для него все это оказалось не меньшей неожиданностью, чем для меня. А уже после того, как я основательно на него насела, к этому прибавилась информация про скандал, выросший из новости о моем помещении в клинику, в ходе которого выяснилось, что забрать меня отсюда без согласия мамы папа не мог.

— Она рассказала тебе все? — тихо спросила я, когда он уже собирался уходить. — Ты тоже считаешь меня сумасшедшей?

— Конечно, нет, Брю, — мягко отозвался он. — Потерпи немного, правда выяснится и они тебя выпустят.

"Если бы" — пронеслось в голове, когда дверь за ним тихо притворилась, а я откинулась на застеленную кровать.

Следующий день ознаменовал себя неожиданным визитом. Сначала дверь слегка приоткрылась. Достаточно, чтобы в образовавшуюся щель пролезла взъерошенная голова, пробежалась глазами по палате, и втянула следом за собой в помещение и все остальное туловище.

— Брюква, — воровато окликнула меня подруга. — Ты как?

— Нормальная, — я отложила прочитанную до середины книгу в сторону. — Не верь врачам.

— Я так и знала! — радостно сообщила она. — Хотя, даже будь ты совсем ку-ку, так же ответила бы. И как тебя угораздило?

Она плюхнулась рядом на краю кровати, а я уселась по-турецки и обняла подушку.

— Подумала, что надо начинать доверять людям, — я пожала плечами.

— Эх ты, — Шура вздохнула и умолкла.

— Как Дорин?

— Мама от него в восторге, — она прыснула. — У нее очень вовремя отвалилась полка, пока мы были у них. А я потихоньку учу его обращаться с техникой и прочим.

— Полка отвалилась? — я недоверчиво прищурилась.

— То, что ей немного помогла я, ничего не меняет, — важно отбрила Шура.

Мы вновь замолчали.

— Я их вижу, — неожиданно призналась я.

— Кого? — подруга непонимающе уставилась на меня.

— Мертвых. Везде. Это становится хуже, раньше я хоть немного могла отличить их от живых, а теперь я даже не знаю, с кем могу разговаривать, чтобы не подтверждать свой диагноз.

— А вот это совсем фигово, — она скинула обувь и подтянула ноги на кровать, устраиваясь удобнее. — Ты можешь с этим что-то сделать?

— Я нашла медиума, сходила к ней чтобы узнать, что это невозможно. Знаю только то, что если это продолжится, я и правда с ума сойду...

— Но раньше-то все было в порядке... А сейчас что не так?

— Это не мир магии... Они набрасываются на ее крупицы как вороны. Понимаешь, этот мир... Он меня как будто отвергает.

— Но ты ведь родилась в нем, неправильно это как-то... — она опустила глаза на собственные руки.

— Когда мы были там, — я понизила голос, — мне сказали, почему из всех миров меня потянуло именно в тот. Способности вроде моих для него, для меня он был правильным.

Шура как-то неловко обняла себя за плечи.

— Блин, это ж я виновата... Надо было лучше все проверить, протестировать как-нибудь. Какой я нафиг великий изобретатель...

— Ты не знала, — отозвалась я.

— Могла бы предположить...

— Время закончилось, — в палату заглянула медсестра.

— Я еще приду, — пообещала подруга, поднимаясь с кровати.

Медсестра проводила ее взглядом и приблизилась ко мне, протягивая крошечный стаканчик:

— Ваши таблетки.

Значит, уже нашел, от чего меня лечить? Женщина все еще внимательно следила за моими действиями. Видимо, не доверяют, раз считаю себя нормальной.

Я высыпала обе пилюли в рот и приняла поданный стакан. Медсестра не отрывала от меня взгляда вплоть до момента, когда я вернула наполовину опустевший стакан.

— Покажите язык, — вежливо попросила она. — Теперь поднимите. Ага, хорошо...

Я молча легла обратно, отвернувшись от двери. Створка хлопнула, и я подлетела с кровати. Господи, что мне приходится вытворять, чтобы спасти свой рассудок не только от призраков, но и от ненужных сильнодействующих лекарств?

Дрожащими руками я распахнула дверь небольшой ванной в углу палаты и упала на колени перед унитазом. Я нервно сглотнула, но тянуть было нельзя. Никогда прежде мне не приходилось делать этого, и после первого нажатия я машинально выдернула пальцы изо рта, вызвав только один слабый рвотный позыв. Давай, еще раз и оставь их там, пока чертова оболочка не растворилась.

Получилось. Я согнулась над унитазом, судорожно вцепившись в ободок, а потом, сплюнув, опустилась на холодный кафельный пол. Голова кружилась, руки и ноги мелко дрожали, но все получилось. Я заставила себя подняться и умыться, пытаясь не смотреть в зеркало. Хватит с меня стрессов. Надеюсь, скоро они поверят в мою готовность принимать выписанные препараты и мне будет достаточно просто прятать их под языком. И, надеюсь, произойдет это раньше, чем им придется лечить меня и от булимии тоже.

***

Две недели я прожила совсем без посетителей. Шура так и не пришла, папа больше не появлялся, а книга была прочитана от корки до корки и перечитана еще три раза. Еще несколько раз я побывала в кабинете с мягким светом ламп, кожаными креслами и надоедливым психиатром, но так и ничего и не рассказала.

Я лежала на надоевшей до тошноты кровати и тщетно пыталась уснуть, когда дверь отворилась.

— Брюнхильд, — тихо позвала незнакомая медсестра. — К вам посетитель.

Я уселась с кровати и слабо улыбнулась вошедшему в палату папе. Благодаря изматывающей работе он никогда не выглядел самым бодрым человеком, но сейчас это особенно отчетливо бросалось в глаза. Круги под глазами, щетина и помятая рубашка.

— Они разрешили нам пройтись по парку, — сообщил он вместо приветствия. — Идем?

Я быстро закивала. Еще немного, и я стала бы вспоминать улицу лишь с лежащей поверх нее оконной решеткой.

На улице было жарко, но это заметно облегчали тени от густо посаженных деревьев. Мы медленно шли по узкой дорожке, не нарушая молчания. Где-то слабо чирикала разомлевшая от солнца птица, слышался стрекот цикад.

— Прости, что не навещал, — наконец заговорил папа.

— Ничего, знаю ведь про работу.

Он рассеяно кивнул и вновь замолчал, судя по выражению лица выбирая слова.

— Знаешь... Александра, она до сих пор здесь...

— До сих пор? — удивилась я. — Она не заходила больше.

— У нее... кхм... Была причина. И у меня тоже. То, что ты рассказала своей матери... Она рассказала и мне.

— Нет... — я прикрыла глаза. — Только не это... Ты все-таки считаешь меня сумасшедшей, а ее рассказ за попытку меня реабилитировать...

— Она рассказала про свою разработку, и с ее другом я тоже поговорил... Могу я задать тебе вопрос, Брю?

Я удивленно посмотрела на него и кивнула:

— Конечно.

— Не торопись с ответом, подумай. Я дам тебе столько времени, сколько понадобится, чтобы все взвесить. Скажи... ты была бы счастлива в том месте?

Я опустила глаза на свои медленно шагающие ноги.

— Да.

— Подумай, Брю, — с нажимом повторил он.

— По-твоему я, не думала еще там? — я посмотрела ему прямо в глаза. — И здесь? Считаешь, что мне было чем заняться кроме раздумий за эти две недели?

— И после всего твой ответ...

— Да, — упрямо повторила я. — Это ужасно. То, что там не было тебя, но я была там счастлива, как никогда не смогла бы здесь. Правда.

Он вновь отвернулся, а я умолкла, стыдясь собственных слов.

— Это все, что я хотел услышать, — неожиданно он вновь нарушил молчание. — Твое счастье — самое главное.

Прежде, чем я успела что-либо сказать, он ухватил меня за руку и потянул за собой за деревья. От неожиданности я едва не запуталась в собственных ногах, но сохранила вертикальное положение и перешла на легкий бег, чтобы поспевать за его размашистыми шагами.

— Мы куда? — поинтересовалась я, уже оказавшись у обрамляющих ограждение кустов.

— Мы тебя похищаем, — коротко ответил папа и подтолкнул меня к забору.

Я хотела удивиться и выяснить, что это значит, но вдруг заметила, что кусты передо мной измяты, а в ограждении не хватает тройки прутов.

— Лезь давай!

Я вздрогнула от неожиданности, когда между целых прутьев показалось лицо Шуры, но послушно пролезла в дыру с твердой уверенностью, что вот-вот получу объяснение всему происходящему. Подруга ухватила меня за руку и рванула к припаркованной в десятке метров машине. Широко распахнув дверцу, она втолкнула меня в салон и влезла следом. Через несколько секунд на пустое водительское место запрыгнул папа, одновременно захлопывая за собой дверцу и поворачивая ключ в зажигании.

— Что вы творите? — испуганно вякнула я, когда машина резко тронулась.

— Мы только что вытащили тебя из дома умалишенных и увозим отсюда, — сообщил чей-то бас.

Я удивленно обернулась, только сейчас сообразив, что на заднем сидении нас набилось трое.

— Дорин? — на всякий случай уточнила я.

— Красавец, а? — довольно поинтересовалась Шура.

Я оглядела полукровку, насколько это было возможно из моего скрюченного положения и в подпрыгивающей на ухабах машине. Густая черная борода стала короче, длинные волосы он не тронул — они все так же были стянуты в хвост. Шура добыла ему здоровенные солнечные очки и черную майку, кажется, не скрывающую ни одного рельефа. И не знаю, была ли она там и прежде, но на здоровенном обнаженном бицепсе, на котором я теперь почти лежала щекой, не имея возможности сесть нормально, была вытатуирована буква "А". Да, определенно свеженькая...

— Вы так не гоните, — посоветовала Шура, кажется, вообще не замечая моих ног на своих коленях. — Как будем доказывать, что не крали ненормальную, если остановят?

— Будет хуже, если ее начнут искать врачи, — с еще более сильным чем обычно акцентом отозвался папа.

— Справедливо, — согласилась подруга. — Надо было в багажник засунуть.

— Куда вы меня везете? — наконец догадалась вновь поинтересоваться я, поборов возмущение от последнего заявления.

— Да мы сами не знаем, — Шура махнула рукой. — Подальше.

— Вы же знаете, что нарушаете закон? — пискнула я, едва не слетев с сидения на очередной кочке.

— В этом вся прелесть, — подруга отбросила челку с лица и слегка привстала. — Вот здесь тормозите! Отличное место...

Машина послушно замедлилась и остановилась. Шура резво выскочила наружу, дернув меня за ногу:

— Шевелись давай!

Я с кряхтением выбралась следом, оказавшись последней. Я замерла на месте, растерянно озираясь по сторонам.

— Вы привезли меня в лес? — ошарашенно уточнила я, хотя ответ и так был очевиден.

— Ага, — Шура выудила из багажника какой-то ящик и уверенно двинулась прямиком в чащу.

Я открыла было рот, но тут же передумала задавать какие-либо вопросы. Вместо этого я посеменила следом за удаляющейся подругой. Шли мы недолго, Шура остановилась на первой же попавшейся полянке, с пыхтением опустив ящик в ее примерный центр. Она присела перед ним на колени и завозилась с крышкой. Послышался тихий скрежет древесины о древесину и, отбросив крышку в сторону, Шура запустила руки в ящик. Вставший рядом Дорин предусмотрительно перевернул опустевший контейнер дном вверх, позволяя даме своего сердца установить на него какой-то небольшой блестящий прибор.

— Что это? — глупо спросила я, чувствуя, как что-то сжимается внутри.

— Глупая, что ли? — Шура поднялась и обернулась. — Телепорт, версия два ноль.

— Н-но... Чертежи ведь...

— Мы их воссоздали, — подруга вытерла ладони о джинсы. — Что-то я помнила, что-то придумали заново, что-то дополнили. Но должен работать, мы проделали тест с перемещением яблока во времени на пару минут.

— За две недели?

В ту секунду мне хотелось сказать сразу столько всего разом, хотелось разреветься и всех обнять. А я спросила только это.

— Мы ведь не с нуля его сделали, — папа наконец бросил свои русскоязычные потуги и перешел на шведский, но остальные, кажется, не испытали дискомфорта по этому поводу. — Просто усовершенствовали уже существующую модель. У этой штуки огромный потенциал. Некоторые решения прямо даже гениальны.

— Ты же ей сказал об этом? — я кивнула на ковыряющую землю носком ботинка Шуру.

— Она ведь это и сама знает, — он явно искренне удивился.

— А ты как будто не знаешь, что ты ее кумир, — я добродушно фыркнула. — Стала бы она всерьез заниматься подобными штуками, если бы у нее перед глазами время от времени не маячил отец подруги, занимающийся разработкой неизвестных ей технологий будущего?

Он растерянно помолчал, а потом кивнул:

— Я скажу.

Я повернулась к хранящей молчание парочке.

— Я даже не сомневаюсь, кто разработал план похищения, — с напускной иронией заметила я, пристально глядя на подругу.

— Хочешь сказать, это было не гениально? — она пренебрежительно фыркнула. — Мы приехали ночью, и Дорин выпилил парочку прутьев из ограды. Территория там здоровенная, никто даже не услышал. Вот развести врачей на твою прогулку, наверно, было труднее.

— Нужно торопиться, — вдруг вмешался папа.

— Согласна, — Шура кивнула.

Я хотела сказать ей еще хоть что-то, но все слова, которые я когда-либо знала, словно разом выпорхнули из головы стайкой бабочек. Я шагнула вперед и крепко ее обняла, пряча лицо.

— Люблю тебя, Брюква, — шепнула подруга.

— И я тебя, безумный изобретатель.

Я отстранилась прежде, чем глаза предательски защиплет, а она поспешно отвернулась и, вновь опустившись на колени, принялась щелкать тумблерами, подготавливая портал.

— Вы поженились уже? — слегка подрагивающим голосом спросила я у Дорина.

— Пока нет.

— Тогда еще можно.

Он приглашающе развел руки, уловив мою мысль, и, глупо фыркнув, я прижалась к нему, кое-как соединив руки на широкой спине. Отлепившись от полукровки я смущенно обернулась. Папа слабо улыбнулся:

— Обнимешь на прощание?

Я прижалась к нему так, что, будь я хоть немного сильнее, он не отделался бы даже одним сломанным ребром. Его рука осторожно погладила меня по голове.

— Пообещай, что будешь счастлива, — едва слышно шепнул он.

— Обязательно, — я сдавленно хлюпнула носом.

Сзади что-то защелкало и пахнуло теплом.

— Готово, — смущенно возвестила Шура.

Папа сам оторвался от меня сделав шаг назад.

— Уверена в этом?

Я с трудом сглотнула и кивнула.

— Тогда не тяни. Он начнет терять стабильность.

Снова я кивнула и повернулась к висящему в прогретом воздухе черному овалу, пульсирующему оранжевыми нитями энергии. Мир вокруг него словно вовсе перестал существовать, подернувшись темной пеленой. Даже пение птиц смолкло. Вот она, точка невозврата. Несколько шагов и дверь в одну жизнь закроется навсегда. Все было так просто, когда выбор за меня сделал прибор. "Меня перенесло в другой мир? Хм-м, ну я ведь ничего не могу сделать." А теперь все не так. Теперь это мой выбор, моя ответственность, моя жизнь.

Я придержала волосы, треплющиеся на вырывающемся из портала ветру, и подошла вплотную к воронке. Я не обернусь, потому что иначе я останусь.

Я сделала шаг вперед. Теперь только вперед.

***

Висящая в воздухе воронка зачавкала, задрожала, резко скукожилась и с оглушающим хлопком исчезла.

Три фигуры остались стоять на поляне, где еще пару секунд назад их было четверо.

Прошла пара минут, прежде чем девушка наклонилась и едва заметно дрожащими руками подняла мигающий прибор, прижимая его к себе.

Так же в тишине они покинули поляну с небольшим кругом пожелтевшей травы в центре.

Уже оказавшись у машины, девушка поставила свое бесценное изобретение, способное перевести человечество на несколько ступеней лестницы развития выше, прямо на землю. Под удивленными взглядами своих спутников она забралась в багажник и вытащила найденный между огнетушителем и аптечкой топор.

Первый удар погнул металлический корпус, от второго во все стороны посыпались искры, но никто не остановил ее, позволяя дальше рубить свое изобретение.

Лишь превратив телепорт в груду слабо искрящегося металлолома, больше напоминающего старый погнутый таз, она швырнула безвозвратно покореженный топор в кусты и спокойно распахнула дверцу машины.

— Хватит ему одной испорченной жизни, — едва слышно шепнула она, когда машина тронулась, а ее руки коснулись чужие теплые пальцы.

***

Я согнулась пополам от боли, тщетно пытаясь вдохнуть. Тонкая майка и свободные штаны мгновенно прилипли к телу, напитавшись водой. Дождь, это же просто дождь. Нет, ливень.

Сверкнула молния. Где-то в отдалении прогремел гром.

В ту ночь тоже гремел гром, а небо было изрезано молниями. И точно так же лило с неба, навевая мысли о Всемирном потопе.

Во мне будто открылось второе дыхание. Превозмогая невыносимую боль от падения во всем теле, я поднялась на ноги, опираясь на шершавую стену с каменной кладкой.

Я вернулась. Слышишь меня, чертов дождь? Я вернулась!

С трудом переставляя ноги, я двинулась вдоль стены. В конце даже самого темного тоннеля есть свет. Таково правило, так ведь? Просто нужно заставить себя дойти.

Вода с неба падала стеной, словно кто-то решил осушить целый океан и обрушить его на один город. Я дрожала, но даже не чувствовала холода.

Стена закончилась углом. Я оторвалась от нее и сделала шаг вперед. Теперь только вперед, да?

Пробивающийся из-за ставен свет, крыльцо с двумя ступеньками и крепкая дубовая дверь.

Я почувствовала слабость в ногах и тепло в груди. В этом доме никогда не было ничего особенного, ведь так? Ничего, кроме того, что он скрывал внутри.

Из последних сил я взобралась на крыльцо и ударила раскрытой ладонью по двери. Потом еще раз.

По ту сторону послышались торопливые шаги и скрип половиц, едва различимые за шумом дождя. А потом дверь распахнулась.

— Астрид... — не веря сама себе, прошептала я.

Недоумение, а следом узнавание. Я даже не успела удивиться, как точно прочитала выражения ее лица.

— Гвен... — прошептала она, отступая назад. — Как же так? Тебя не было два с половиной года...

________


*Она сказала, что отдала мне всю свою любовь
Мы мечтали о новой жизни
Месте, чтобы жить в мире
Но все изменилось, внезапно
Я потерял все свои мечты в этой катастрофе.

________


**Сад Линнея — упсальский ботанический сад.

________________________________

Примечания:

И снова ВАРВАРА безмерно радует автора очаровательным артом:
http://s017.radikal.ru/i416/1507/08/9eafe1a066b4.jpg
Еще раз огромное спасибо!

И от себя прикреплю корявенькую авторскую почеркушку, выражающую мое видение главной героини. Здесь еще (или уже?) с длинными волосами:
http://s017.radikal.ru/i410/1507/da/eafc13dad903.jpg
________

А еще в главе используется пара строчек из "Гамлета" в переводе Бориса Пастернака. Просто на всякий случай.