Снились Стасу монстры. А пробуждение было медленным и ступенчатым.

Первый раз они проснулись от надрывного визга откуда-то снаружи. Было еще темно, мутноватый рассвет только просачивался сквозь тучи на горизонте…

- У меня ж ловушки по территории! – «вспомнил» дядя Гриша и, громко топая, ушел. Хлопнула дверь. Стас проводил его сонным еще, расфокусированным взглядом; решив, что с этим, что бы это ни было, разберутся и без него, он заснул обратно.

Позже выяснилось, что это проснувшиеся девушки искали удобства на заминированном дворе. Галина практично пустила Лидочку вперед. Ни на что серьезное они, впрочем, не наткнулись: капканы и прочие милые вещи были рассчитаны на нечто, приходящее снаружи, а не на выходящих из дома гостей.

Второе пробуждение было куда более гуманным.

- А, встаете… - дядя Гриша обернулся на невнятный звук, первую попытку Стаса заговорить о насущном. Выглядел абориген свежим и хорошо отдохнувшим, молодежи на зависть, и уже возился с какими-то продуктами, - Вот, держи.

В руках у Стаса очутилась благоухающая рассолом кружка, а дядя Гриша, временно потеряв к нему интерес, щелкнул кнопкой старенького приемника. И Стас с недоверием услышал, что «Все будет хорошо» - голосом Верки Сердючки.

- Мнэ-э… это радио? – спросил он, приканчивая рассол.

- Радио, - скривился дядя Гриша, - Запись они там поставили, вот что. Сотый раз крутят…

В данном контексте звучало на редкость неубедительно.

- Дядь Гриш, картошка все, - сообщила заглянувшая в комнату Лидочка.

- Сейчас приду! Свеклу пока помой, она в корзине под столом лежит… Хорошие у вас девчата, отзывчивые.

- М-м-м… - неопределенно согласился Стас, в памяти которого воскресали события вчерашнего вечера.

Вопросы судеб человечества они поднимали. Аккурат между вопросами о хороших девчатах и взаимном уважении. Витька все лез со своим анекдотом, который «…не трогай Билла Гейтса, он мой!», а Стас с Глебом решили, что друг друга уважают, а что было – «Проехали!..», а гордое звание самого ненужного – это не к нам, это в минувшую тему о девчатах, и не лезь ты со своим Биллом Гейтсом, забодал уже…

Стас в очередной раз поклялся больше не пить, хотя жить в кишащем смертоносными тварями мире стало заметно легче. Но была и отрицательная сторона – Стас понял, как болят все мышцы после двух дней непрерывного велоспорта.

- Дядя Гриша… - абориген еще вчера потребовал называть себя именно так, и парень уже успел привыкнуть, - Можно мы у вас еще на ночь останемся? Даже я в дороге устал, что говорить о девушках…

- Ты чего? Спрашиваешь, будто в гости приехал. Сейчас снаружи такое – хороший хозяин собаку не выпустит… - отмахнулся тот, - И вообще, ваша темненькая уже спрашивала.

В их… гм, отсутствие Галина продолжала решать важные вопросы. Понятно.

- Ну как, они встали? – ну вот, стоило только ее вспомнить. Девушка вытирала руки о фартук размера на три больше и шире настолько, что в него можно было завернуться минимум дважды.

- Не совсем еще, а что?

- Мне бы Глеба посмотреть…

- Сейчас разбудим. Ей, ты! – дядя Гриша подергал за свисающую с печки ногу. Нога оказалась Витькиной.

- Мня? – вопросил тот, пытаясь сесть. Стас понадеялся, что выглядит лучше.

- Осторожно, свалишься! Глеба разбуди…

- Супом пахнет… - блаженно прокомментировал Витька, разлепил глаза и стал трясти Глеба.

- Стас, ты, вижу, уже не спящий и вполне разумный… Там очень нужно порезать капусту в борщ, Лида занята, а я сейчас тоже чем-нибудь займусь…

И Галина многозначительно махнула рукой за свою спину, в сторону кухни. Стас окончательно выпутался из одеяла, встал и направился туда.

- Доброе утро! – жизнерадостно сообщила Лидочка. На газовой плите уже что-то вовсю кипело, небольшой стол, за которым они вчера ужинали, был сплошь покрыт всякими резанными овощами. Пахло бульоном и травами. А в жилых комнатах, кстати, обитал запах дерева, старой одежды и носок, давно забытых в самых труднодоступных местах.

- Утро добрым не бывает, - не согласился Стас, оглядываясь в поисках искомой капусты. Не найдя, не слишком расстроился по этому поводу, - Не знаешь, где тут можно умыться?

- Во дворе есть умывальник. У забора, слева.

В минувших поисках капусты он доглядывался до прохода назад, в гостиную, где проходил очередной медосмотр.

Темно-лиловый синяк в полбока выглядел пугающе. Стас слабо представлял, как с таким можно передвигаться, но этим утром Галина обнаружила: расползаться синяк перестал и вообще он уже зеленеет по краешку, а значит, выздоровление близко, еще неделька-другая… Дядя Гриша авторитетно рекомендовал местную мазь из трав, Галя интересовалась, что это за травы и как оно действует, Глеб сидел, сняв футболку, и ждал, пока высохнет обычный гель от синяков, которым его ежедневно мазали – а Стас таки пошел искать умывальник.

Двор был небольшим, покрытым низкорослой мягкой травой. Судя по чисто деревенскому запаху, недавно здесь жила корова. Забор был невысоким, зато сплошным, а на верхушке его красовалось сплошное разнородное нечто вроде колючей проволоки. Самодельной. И переливалось всеми цветами битого стекла на непостоянном солнце.

У столбу, на котором крепился умывальник, для полного счастья было прикручено автомобильное зеркало. Стас, не далее как вчера брившийся на ощупь, не мог не оценить этого факта.

На середине процесса Стас вздрогнул, услышав слабое, задавленное верещание сбоку, и несильно порезался. Он оглянулся на звук.

Небольшая щель под забором была специально прокопана для таких случаев. Еще одна хитроумная ловушка, не иначе, и специально на маленьких монстриков. В щели сидел один и выглядел, как Винни-Пух в норе у кролика, то есть непоправимо застрявшим.

Испытывая к твари чуть ли не сочувствие, Стас быстро избавился от свежей щетины и вернулся в дом.

- Дядя Гриша, там под забором кто-то застрял, - сообщил он, игнорируя укоризненный взгляд Галины. Капусту все же резала она.

- Вот и хорошо. Еще гречки на ужин сделаем… - довольно отозвался тот.

 

Этим днем каждый распорядился, как хотел.

Витек ушел в сарай и точил там свой меч. Звуки ужасали.

Галина с дядей Гришей варили для Глеба какую-то смесь странного вида и непередаваемого запаха.

Сам Глеб отсыпался на диване: с печи его согнала Лидочка, решившая наконец разобраться с награбленной косметикой. Теперь ее лицо поражало жизнерадостной зеленью маски из лесных трав; вниз она не спускалась, дабы не пугать народ.

Стас шатался по двору и дому, периодически занимаясь чем-то полезным. Аж полчаса он колол дрова – пока дядя Гриша не выбежал на звук и не отнял топор,  сообщив, что тот ему еще дорог. Потом в голову Стаса пришла интересная мысль об апгрейде оружия: вдохновившись трудом Витьки, он решил заострить концы своей втулки. Некоторое время они с дядей Гришей обсуждали детали, потом предприняли экскурсию к покинутой кузнице…

День омрачило разве что явление зомби, которых Стас раньше не видел и предпочел бы не видеть впредь. Это случилось, когда весь сильный пол отправился на экскурсию по опустевшим домам: дядя Гриша хотел бы перекатить к себе цистерну, что через два двора, но одному ее даже с места не сдвинуть, а еще вон в том зеленом домике был бачок под душ и стратегические запасы свечей, которые хозяевам уже точно не пригодятся…

Стас стоял и оцепенело смотрел на то, что двигалось им навстречу по узкой неасфальтированной улице. Это когда-то было человеком, а сейчас уже им не было – и этот простой, казалось бы, факт что-то ощутимо переворачивал в мироздании. Глеб уже не боялся, только вопросительно смотрел на дядю Гришу, Витька тянул из ножен двуручник.

- А мы думали, Славка за грибами ушел. Надеялись, выберется, - помрачнев, сообщил дядя Гриша, - Ладно. Смотрите. Так в давние времена ходили на медведя, только с рогатиной, не с вилами: один конец упирается в горло, второй – в землю, правда, мишка уже скопытился бы, и по голове его бить не нужно… А теперь – мочи-и!..

…Вот. Хорошо упокоили. Теперь пойдемте за цистерной.

В этом общем «Мочи!» Стас участвовал слабо. Он стоял поодаль и без тошноты, с достойным Галины отстраненным интересом изучал тело. А они этих мелких зверушек безобидными считали…

- Культурный шок? – без доли насмешки спросил Глеб.

- Ага, - кивнул Стас, отрываясь от малоприятного зрелища. И они пошли за цистерной.

Под вечер дядя Гриша вывез из гаража тележку с одним колесом и пошел хоронить этого Славку, а остальные потянулись за ним. В три лопаты и могилу копали быстрее, и крест сколотили в пять минут  – от гроба решили отказаться, ибо экономия военного времени. Дядя Гриша изменившимся до неузнаваемости голосом прочитал какие-то молитвы, потом хрипло добавил: «В одной школе учились…» и махнул рукой. С детской обидой, то ли на невезучего Славку, то ли на мироздание в целом.

Дома они снова пили, хоть и не хотелось этого делать перед утренним отъездом. Но похороны, так положено – это с одной стороны, а с другой – Стасу хотелось бы забыть то искореженное мертвое лицо.