— А это — библиотека... — пробормотал Синдзи и уже было собирался пойти дальше по коридору, как вдруг...

Как персонажи тетрадки попадают в фанфики.

Принцесса Серенити отдала свое сердце мрачному, замкнутому темному рыцарю, принцу Эндимиону, но кажется, это совсем ему не нужно... Или это только кажется? Что за сердце бьется под воронеными доспехами?

В сознание лунной воительницы прорывается таковое принца Эндимиона, подсознательно ищущего ее. И Усаги с удивлеинем узнает его, сама едва веря в происходящее...

В Японии есть удивительный празник - день злости, в который можно отвратительно вести себя, и проявлять с самой ужасной стороны... Наши герои и проявили, а как же! Несколько, что правда, неожиданно...

Днем он обычный человек, ночью он вырывается в иные измерения, чтобы там выплеснуть себя, свою темноту. Но вот однажды под копыта его ездового чудовища попадает настоящий кусочек света...

Когда Минако с группой съемки прибыла на место, то застала там очень странную картину. По всей площади крыши валялись в самых разнообразных позах люди, преимущественно, бессознательные. Ее дорогая подруженька, удобно устроенная в укромном уголке, была среди них. Неподалеку находился и ее драгоценный хантер, увидав которого, Мина временно позабыла о своих прямых рабочих обязанностях.

Кунсайду не составило большого труда взобраться на крышу – он это проделывал, почитай, каждый день. Спрыгнув на бетонные плиты, он огляделся. Здесь хозяйничал только ветер, и не было ни малейшего следа хоть кого-нибудь.

Кун редко бывал в центре. А зачем? Что ему, спрашивается, там делать-то? Да и ехать туда надо часа три-четыре, удовольствия маловато.
Они понятия не имели, что там будут делать. Но сидеть на месте и просто ждать было еще хуже.

Под дверь хантера поджидал сюрприз. Сюрприз выглядел расстроенным. У него, то есть у нее, была изношенная, великоватая и мешковатая одежда, длиннющие хвостики и очень удрученный вид.
-Его забрали – сообщила она в ответ на вопросительный взгляд Куна

В комнате было темно. Усаги это не пугало, а Эндимиону не мешало. Он без разговоров принялся устраивать лежбище на двоих, стараясь сделать его как можно более удобным, хоть и не понимал, как это было бы возможно с исходными данными. Но прижав Усаги к себе и укрывшись, понял, что не так-то это и важно. Усаги выпростала одну руку, ухватила край тонкого одеяла, и натянула его поверх их голов.

Оторвать Эндимиона от Усаги, и Усаги от Эндимиона оказалось фактически невозможным. Кун несколько раз попробовал, но потом плюнул на это тщетное занятие.
Полуночник, кошмар ночных улиц и выгрызатель сердец, свернулся, как обычный кот, подгреб под свой бок девушку, зарылся лицом в ее длинные волосы и уснул счастливым. Кун покачал головой, укрыл обоих тонким одеялом, как мог, закрыл за собой дверь, и, не заходя домой, полетел на работу.
В конторе дым стоял коромыслом: сборище отпетых одиночек по десятому кругу выслушивало трагическую повесть о недолгой жизни святой Луны в этом грешном мире под аккомпонимант душераздирающих скупых мужских всхлипов.

Выходили ночью, сразу после двенадцати. Полуночник, оправдывая свое прозвище, шел первым, прекрасно ориентируясь. Кунсайд, крепко держа Дженни, шел след в след, понимая, что лучшего проводника чем нечисть ночью не сыщешь.
-Как ты узнаешь их? – задал вопрос Кунсайд

На пороге застыл Эндимион. Он недовольно хлестал себя хвостом по бокам, выражая этим свое отношение к происходящему. Он протиснулся за спиной Куна, и с места вспрыгнул на подоконник, чуток мазнув хвостом по загривку. Там он устроился поудобнее, вперив немигающий взгляд в своего добродетеля.

Терасима если чем и отличался, так это терпением. Он мог сидеть в засаде часами. Днями. Неделями, годами и столетиями. Видимо, сегодняшний спектакль с кошкой был задуман нарочно. Терасима упорно ждал, когда Полуночник, убежденный в своей безопасности, снова вылезет из укрытия. И он дождался.
Кунсайд пробежал по пустынной улице, над которой уже совсем скоро небо посветлеет. Вместе с тем окончится и его охотничий сезон. Следовало поторопиться.

На этот раз засаду Кун устраивал против всяких правил. Во-первых, не на верхотуре, а на земле, то есть добровольно отдавая право выбора полигона более сильному ночью противнику. Но он думал, что раз Полуночник не убил и не сьел его вчера – то с чего бы ему делать это сегодня?..
Во-вторых, он вышел поздно, где-то около половины второго, хотя нормальные хантеры выходят за час до полуночи. Сам Кун нередко выходил и в час – это было его любимое время. Но сегодня он решил, что нечего просиживать бездарно на крыше в ожидании, луче поспать лишний часок.

-На – Джед, не глядя, швырнул в Кунсайдв файлом, битком набитым распечатками – Еще раз придешь ко мне с таким фуфлом, завалю сервак. Диск жду к выходным. Барышня, вам чего?
-Район Джубан, десятая улица, дом 260-56, квартира 23465, время – половина четвертого утра, свидетельское показание, засечен Полуночник.
-Кун отлично тебя натаскал – заметил блондин, спустив очки на кончик носа и оторвав взгляд от своего бесценного монитора. Это, впрочем, не мешало ему вбивать тем временем данные в компьютер – Спасибо, Айно-сан

-Кой дьявол тебе понадобился Эндимион? – строго свела брови на переносице начальница, разбирая утренние бумаги. В последних преобладали счета, а потому Галактис была не в духе.
…Этим утром Кун чувствовал себя двояко.

Далекое и сильно несимпатичное будущее, мир после апокалипсиса. По Токио бегает стадами нечисть, и кушает мирных граждан. Рядовой хэд-хантер Кун в погоне за главной городской страшилкой, полуночником, подбирается вплотную к Страшной тайне правящего дома Черной Луны. И попутно выясняет, что даже у Полуночника есть сердце, и даже нечисть может любить... Особенно если она уже однажды была человеком.

-Знаешь, есть вещи в этом мире, которые я ненавижу. И одна из этих вещей иногда бывает тобой.
-У тебя всегда были странные формулировки.
Мамору прошел к скамейке, на которой устроился предмет его головной боли. Некоторое время постоял рядом, глядя на его склоненную голову. Нефрит опирался локтями о колени, и его волосы каштановыми волнами струились по рукам.

-Блин, ну ты нашел, кого спрашивать! — Зойсайт хрипло закашлялся, и заговорил тише
— Ты что думаешь, если я его любимый враг, так я же и исповедник? Окстись, парень!..
-И не подумаю — Эндимион присел на край лазаретной койки — Я понимаю, что это совершенно не в наших правилах, однако все же не осведомлюсь о твоем здравии.

-Так — дверь хлопнула, словно отрезая за собой пути отступления. Тот, к кому были обращены эти слова, никак не прореагировал: как сидел себе на подоконнике, так и продолжал сидеть. Да еще и щеку кулаком подпер, словно безмолвно говоря "Ну-ну! Послушаем"
-Нет, я, конечно, все понимаю, взаимовыручка, поддержка, и все такое... Но какого дьявола ты делаешь в моей спальне, а?

Лорды обрели нормальную жизнь после падения Темного Королевства, прежняя дружба возобновлена... Только что это случилось с Нефритом, почему он даже говорить не желает со своим принцем? Неужели из-за собаки последнего?

В лучших традициях японского аниме, в котором герои так любят таскать друг друга на закорках, Мамору двинулся к выходу из доков. Ониби недовольно сопел. Ему явно не нравился такой расклад, когда он бездеятельным рюкзаком висит на плечах у товарища по несчастью. Мамору же молился всем великим Японским Аниматорам, чтобы их не нагнали. Осторожно придерживая рыжего, и еще более осторожно крадучись вперед,

До дома было минут двадцать – или час на обычной машине. Мамору жил все в той же однокомнатной квартире, хоть и переделал в ней почти все, когда порывал со своим прошлым. Результат вполне был пригоден для сьемок какого-нибудь готичного фильма ужасов. Заварив себе крепкого черного кофе, парень, наконец, открыл папку. Сейлор Мун с жезлом после атаки – именно такая фотография украшала досье лунной воительницы. В кадр еще попал локоть Сейлор Марс. Но эти детали мало интересовали Мамору. Его взгляд был сосредоточен на лице девушки.