Дождь стоял стеной, перечеркивая пространство отвесными струями, с грохотом разбивающимися о черепицу, хлещущими по стенам при резких порывах ветра, безжалостно молотящими ладони листьев, сбивающими опасливо сжатые венчики цветов. Третий день небо, затянутое слоем свинцовых туч, низвергало на землю потоки воды, словно пыталось напрочь убрать с нее всё, что считало лишним, смывало запахи и заглушало звуки то грохотом громовых раскатов, то оглушительным шумом безудержного дождя… Земля раскисла, не в состоянии впитать такую прорву влаги, тропинки превратились в реки, а бурные водовороты в переполненных канавах грозили поглотить рискового путника.
Двухэтажная придорожная таверна с постоялым двором и маленьким, заботливо ухоженным садиком, с магнолиями у крыльца, тонула в ярости стихии, разбушевавшейся почти на неделю раньше положенного срока. Таверна оказалась в этом клочке мира единственным оплотом надёжной тверди, давая приют то ли слишком беспечным, то ли изрядно авантюристичным путникам, решившимся оказаться в дороге незадолго до Settimana di Rabbia - Недели Гнева, когда сам Создатель, скорбя о мучениях своей возлюбленной, напоминает смертным о хрупкости живущих потоками небесных слёз.

В таверне витал запах кофе с корицей и кардамона, тянущийся снизу, от стойки в главном зале, где коротали время пытающиеся хоть чем-нибудь себя занять постояльцы. В разогретом благодатным жаром камина воздухе комнаты читались нотки аромата сандалового дерева. Апартаменты этой части второго этажа были не из дешёвых и открывались только для определенных постояльцев. Например таких, как Тот Самый Зевран Араннай.
Тот Самый Зевран Араннай - живая легенда. Головная боль Дома Воронов и негласный хозяин Антивы, Риалто и Салле, победитель Мора - накануне появился на тракте, верхом на ретивой лошади фельской породы, какую предпочитал атаман, в сопровождении еще троих всадников. Один – рыжебородый здоровяк на вороном неваррском мерине такого роста, что возвышался над товарищами на аршин. Другой – эльфийской крови, худой, черноволосый, украшен доброй дюжиной колец в ушах и не меньшим количеством на пальцах. Под ним плясала длинноногая ривейнская мулица, тоже в серьгах, сверкающей наборной сбруе, и с мордой наглой и упрямой, как у хозяина. Третий какой-то серый, неприметный, с недобрым лукавым взглядом. Когда он спрыгнул во дворе таверны со своей такой же серой неприметной лошади и обошёл её хромающей походкой, то стало ясно, почему товарищи зовут его Шатун. Вся четвёрка летящими тенями вынырнула из-за Scarpata di Sabbia – массивного песчаного откоса, нависшего над трактом, по другую сторону которого сбегала вниз иссечённая оврагами влажная низинка, теперь превращённая в бурный ручей, и ворвалась во двор таверны, расплёскивая лужи и обгоняя друг друга на скаку.
Теперь троица скучала в общем зале. Впрочем, такая скука - просто райский отдых в разгар борьбы среди неумолимых властителей Дома Воронов. В народе эту суету с кровавыми разборками прозвали в шутку «Дракой за насест», однако эта фраза звучала только на кухнях, да и то шёпотом.

Зевран захлопнул створки окна. Сквозь стену ливня не разглядеть и противоположной стороны дороги. Бессмысленно ждать появления Эвлара в такую погоду. Как бы ни хотел, он не сумеет добраться сюда. Он должен был прибыть сегодня и если б мог, уже был бы здесь. Лишь бы ничего не случилось… Зевран опять поймал себя на мысли, что всякий раз в разлуке ждёт не только встречи, но и дурных вестей.
Пока непризнанный историей гильдмастер Воронов, взял на себя в противостоянии одной из величайших силовых организаций мира ни много, ни мало – роль принца, вполне готового устроиться на этом троне. Он нажил себе множество врагов, ведь перемены, которые несло его правление, не слишком-то устраивали «стариков». Не то, чтобы ему так уж хотелось принимать такую власть, заодно со всеми проблемами, но так распорядилась жизнь. А жизнь – это вполне даже неплохая вещь, за которую стоит побороться. Особенно, когда есть, что терять. Богатство, слава, власть – пустое, когда знаешь, с чем сравнить. Судьба дала Зеврану больше – настоящую любовь.

Наконец-то, дела в Вольной Марке были успешно завершены, и Зевран передал Эвлару только одно письмо, оно обещало встречу.
И вот он здесь, в таверне «Король и Гонец», где они как-то останавливались переночевать. Давно же это было!
Ворон довольно ухмыльнулся, припоминая, из-за чего в ту ночь подломились ножки кровати.
Как они хохотали над этим случаем и как Зевран, в своём репертуаре, издеваясь над шутками судьбы, трагически воскликнул:
- Ну, всё, на этом придётся и закончить.
- Ещё чего!
- А что? Ты предлагаешь продолжить на полу?
- Да хоть на потолке.
Эвлар легко, одной рукой, поднял упавшую кровать, что превратилась в склон горы, и запросто, не прилагая видимых усилий, отломал оставшиеся ножки.
- Зачем они вообще нужны?
- По-моему и так неплохо. Да?
Ворон мог бы припомнить ещё немало интересного, но сейчас он просто хотел увидеть своего возлюбленного, взять его за руку, чтобы убедиться: вот он.

Зевран спросил у своего отражения в тёмном стекле:
- Ты всё ещё уверен, что верх радости наступает, когда любовник доводит тебя до блаженного полуобморока?
И сам ответил, балуясь:
- Нет, разумеется! Главный прикол, когда ты его до этого доводишь. А лучше вместе.
- О нет, несчастный глупец! Утехи – это перец с шоколадом – этим нельзя питаться вечно. А соль любви в другом. И ты это узнал только благодаря Эвлару. Кем бы ты был сейчас? Нет, главное, – каким бы ты был… если бы вообще остался жив.
Счастливые мгновения могут быть разными. Счастье - ошибаться, когда ты думал, что самое худшее случилось… Избавить друга от страданья ценой собственных ран. Узнать, что любимый вернулся, когда ты уже потерял надежду…
А что ещё? Распить бутылку на двоих и потрепаться о поэзии? Да, это тоже, а ты, Зевран, всё о постели.
Как сильно, бывало, он ощущал свою привязанность к Эвлару, всего лишь вызывая удачной репликой чуть заметную улыбку, встречаясь взором…
Но кто откажется, после всей этой соли от перца с шоколадом?

Пока не признанный историей, но уже признанный судьбой, Гильдмастер вышел в зал, не запирая двери: кто посмеет войти без спросу в апартаменты короля Антиванских Воронов?
Трое разбойников, сопровождавших его от окраин Антивы, играли в карты с местной шлюхой. Они не встали, как солдаты, при появлении атамана, но все насторожились: в любой момент может быть подан любой знак. Кто знает, что сейчас на уме у главного? Он безразличным взглядом скользнул поверх голов и прошествовал на кухню.

- Ох, не к добру эта гроза… - прозвучало где-то позади.
Гроза была, действительно, некстати. Однако букет пряных ароматов кухни заставил отвлечься от дальнейших мыслей о ней. Право, чувство уюта, нахлынувшее в этом месте, стоило того, чтоб заказать себе ужин самостоятельно. Кроме того, что прийти сюда стоило еще и для того, чтоб увидеть как вдохновенно творит своё колдовство Лукрецио, старший повар, создавая чудо из апельсинового и лимонного сока, корицы, можжевельника, черного перца, кардамона, аниса, гвоздики и семян горчицы. Да и выбирать из великолепия, которое мог предложить повар сегодня вечером, долго не пришлось – Лукрецио знал, кто приехал и чем доставить удовольствие уставшему с дороги атаману - ризотто с креветками, миндальным кремом, черным перцем и молодым шпинатом, а также рыбное филе с жульеном из овощей. Выбор десерта Зевран оставил за поваром, просто для того чтоб не отказывать себе в удовольствии быть приятно удивленным.
Когда, заказав ужин, гильдмастер возвращался в свою комнату, его слух и чутьё предупредили об опасности. Пока неясной. Вороны недалеко и в любой момент придут на помощь, но он и сам способен разобраться. Стараясь двигаться бесшумно, Зевран приблизился к приоткрытой двери: крошечная тоненькая фигурка роется в секретере. Эльфийка, ребенок. Привычно звякнули монеты. Воровка!
Атаман скользнул в комнату.

"Попалась, крошка! - Зевран ловко перехватил её свободную руку, - Коготки-то спрячь". Пальцы девушки, напряжённо сложенные лодочкой для удара по глазам, невольно расслабились – она почувствовала превосходящую силу и ослабила сопротивление. Хватка разбойника тоже ослабла, словно он наткнулся на встретивший его взгляд как на преграду. Глаза были по-детски огромными, слегка миндалевидными, холодного серого цвета, в обрамлении густых чёрных ресниц, несмотря на то, что их обладательница оказалась отнюдь не ребёнком – она просто была очень маленького роста. А вот выражение глаз было совсем не детским – так смотрит загнанная в угол кошка: страх, смешанный к готовностью к броску, взгляд, за которым сложно угадать дальнейшие действия… И от этого неожиданно резануло где-то в груди.
- Рина? – вырвалось невольно.
Это не могла быть она. Это не была она, конечно, только…
За окнами громыхнуло. Стекло усилило отблески молнии.
Девушка удивленно приподняла черную бровь.
- Почему Рина?
- Показалось.
Зевран выпустил пленницу, одновременно отрезая ей путь к выходу.
Девушка сразу освоилась, понимая, что ей явно удалось непостижимым образом повлиять на чувства мужчины, который, в лучшем случае, должен был бы спустить её с лестницы. Однако нетрудно было заметить, как ее взгляд украдкой пробежал по комнате, ища пути к отступлению.
- А кто такая Рина?
- Задашь этот вопрос, милашка, когда поженимся. Но для начала нам надо хотя бы познакомиться. Так кто же ты?
- А ты?
- Тебе не кажется, что в своей комнате мне более пристало задавать такой вопрос?
- Шайра Кирена.
- Зевран Араннай. Никогда не слышала?
Он насладился её внезапной растерянностью, равно как и борьбой восхищенья и испуга, отразившимися на лице незваной гостьи.
- Тот самый?
- Ну вот, видишь? Тебе это уже о чём-то говорит. А кто такая Шайра? Давай в подробностях, поскольку у тебя два выхода: прорваться в дверь сквозь мои крепкие объятия или же выскочить в окно. Имей в виду, это мансарда и крыша очень скользкая.
Девчонку следовало просто вышвырнуть пинком под зад, во всяком случае, не вступать с ней в задушевный разговор. Но что-то, напоминающее странное эхо прошлого… Внешнее сходство? Да и нет. Что-то ещё. Что-то в уголках губ и эта непослушная прядь, упавшая на глаза. Какая злая шутка...
- Молчать будем? А ну-ка, дай сюда что взяла.
Его тон не позволял возражать, хотя и ничуть не был груб.
Эльфийка, пребывавшая в волнении от мысли, что её только что пленил даже не просто Ворон, а Тот Самый Зевран Араннай, закусила губу, но покорно протянула руку и разжала кулачок. Несколько монет высыпались в ладонь разбойника.
- И это всё? Из кошелька, в котором звякают полсотни золотых, ты взяла только это?
- Пересчитай. Всё остальное там.
- Теперь ты точно не отвертишься. Эта история должна быть очень любопытна.
Шайра оперлась локтем о секретер, откинула растрепавшиеся локоны с лица. Непринужденность ее позы могла ввести в обман кого угодно, только не профессионала. Положение, которое она приняла, было очень удобным для выжидания дальнейших действий. И это было заметно. Равно как и скрытый за отворотом высокого сапога кинжал. Скорей всего, и во втором такой же.
- И оружие можешь вынуть и отдать мне. Так разговор получится содержательней.
Она хмыкнула и достала из-за голенища сложенную сфарцилью, из второго – еще одну. Зевран взял оружие, не глядя, щёлкнул замком, выбрасывая лезвие, и привычным движением прокрутил нож-стилет меж пальцами, играя рукоятью и явно получая удовольствие от блеска благородной стали. Но этот блеск не отвлёк внимание Ворона достаточно, чтобы не уловить намека на движение, которое готова сделать рука пленницы.
- Всё отдай.
Шайра обречённо вздохнула и, сунув руку за пазуху, вытянула небольшой трёхгранный стилет с изящной витой крестовинкой гарды. Теперь у неё ничего не осталось, кроме надежды на милость судьбы.
- Итак, я жду рассказа.
- Я… - эльфийка сникла. – Мне нечем было заплатить за комнату.
- И? Желательно подробнее.
Зевран посмотрел на сфарцильи, говорившие сами за себя
– Твое оружие - оружие подворотен. Ты воровка. Откуда?
Девушка нервно сглотнула. Разговор все больше походил на допрос, и теперь она уже откровенно боялась, хотя старалась всеми силами не показать этого.
- Из Риалто. Я работала на Фабрицио Вентуро, на Сквозняка.
Вентуро был торговцем информацией средней руки. То, что в спектр его услуг входит добывание не только информации, но и более осязаемого товара – не афишировалось, но никакого секрета не представляло. По крайней мере, для Зеврана.
Девушка переступила с ноги на ногу и продолжила.
- Проникновения, взломы сейфов, ну и всякое такое.
- И форточница?
- В том числе. Так вот, полтора месяца назад Фабрицио убили. Он что-то собирал для какого-то Нунцио Кальдера Ланоса, законника из столицы - этакий синеглазый типок с козлиной бородкой. Информацию. Сплетни, слухи. Работал сам, очень спешил. Когда этот самый Нунцио забрал заказ… Сквозняка нашли мертвым. На следующий день убили Сильвио и Масимо Боско, его доверенных подручных. Чисто и красиво. Судя по всему … ну…
Страшное слово "Вороны" вслух Шайра произнести так и не решилась, видимо побоявшись расхожей поговорки "говорить о Воронах - значит накликать их", хотя чего уж было накликать…
- И я нашла благоразумным уехать. Месяц пряталась в Салле, думала дальше – в Орлей. Обычно, если с деньгами туго, я немного музыкой зарабатываю. Но, в сложившихся обстоятельствах, на виду быть очень не хотелось. Две недели назад мне показалось, что за мной следят. И я сбежала. Сюда добралась уже когда начался дождь.

В дверь постучали. Когда она открылась, стоящий на пороге поварёнок с подносом робко промямлил: «Ваш ужин, мастер Араннай». Зевран пропустил его в комнату, и от Ворона не утаился невольный быстрый взгляд эльфийки на вошедшего, верней, на то, что было у него в руках. Шайра тотчас отвернулась, уставившись в стену и стараясь не прислушиваться к звяканью посуды, которую мальчишка ловко и красиво располагал на столе.
- Да ты голодная? Малый, подай ещё один прибор и всё вот это повтори. Да, и два бокала и бутылку «Seducente Rosso» года этак пятнадцатого или двенадцатого. Ну, а теперь, красавица, рассказывай.
- Уже красавица? Не «крошка», не «милашка»?
- Видимо, у тебя талант не только воровать. Ты ведь спала с Вентуро. Да?
- Это так важно?
- Для женщины работать с Вентуро – значит работать под ним. Я тоже собираю информацию. Иногда.
- Это плата за ужин?
- А в твоём положении есть выбор?
Конечно, он играл, но ведь она не знает… Она не знает, что все женщины на свете давно забыты ради парня, с которым его связывает не только восхитительная страсть. Однако поиграть старой маской – это было приятно. Это заставляло звучать в душе какие-то ностальгические нотки.
Он подошел и положил руку ей на плечо, как бы прилагая лёгкое усилие, чтобы опустить её вниз. Интересно, как Шайра отреагирует на это? Как Рина? Именно так она вдруг вздрогнула. Сейчас что-нибудь рыкнет, защищаясь? Или подчинится?
На колени она не встала, но гневного всплеска тоже не последовало. Она немного приподняла голову, поймала его полный азартного любопытства взгляд. Прищурилась и неторопливо и чуть хищно улыбнулась.
- Не стоит.
- Почему?
- Я не хочу.
Она отчеканила эти три слова, выдерживая паузы между ними.
- Твое желание – это так важно?
- Да. Поверь мне.
Шайра менялась прямо на глазах. За секунды из испуганного, пойманного врасплох ребенка, она превращалась в ироничную женщину, и её миниатюрное личико перестало казаться детским, а в глазах появился вот тот самый блеск, холодный… как справедливость. Это превращение почему-то напомнило Зеврану именно выскальзывающее из рукояти лезвие сфарцильи.
- Что это было? Угроза?
- Нет. Это – факт.
Комедию пора было прекращать, так же как пора было прекращать дразнить себя воспоминаниями и ассоциациями. Давить на девушку – тоже. Она и так перепугана.
Внезапный порыв ветра хлестнул по окну мокрой веткой апельсинового дерева.
- Тогда садись и ешь.
Шайра застыла от изумления. Она ожидала любого развития событий. Но не такого. Страх, заставляющий ее уходить под прикрытие слов, сопротивляться и быть готовой к ответной атаке, дал сбой. Сковывавшая сознание догма, относительно того, что это конец, что теперь, в лучшем случае, она остаток жизни будет чистить господину Араннай сапоги, возможно языком, а в худшем – ее повесят на заднем дворе, причём не исключено, что на собственных кишках - треснула и рассыпалась… А за ней не оказалось ничего, за что можно было ухватиться…
Тот же самый вихрастый поваренок просочился в полуоткрытую дверь, неся на подносе еще один столовый прибор, бутылку и бокалы и, улыбаясь уголками губ, поставил все это на стол.
Зевран протянул ему одну из медных монет, конфискованных у Шайры
- Ступай. И пускай сюда принесут вещи… невысокой очаровательной … бардессы.
Поваренок кивнул и покинул комнату.
Шайра подошла к столику, отодвинула стул и села, ощущая что способность думать связно постепенно возвращается к ней
- Знаешь, ты странный.
- Не менее чем воровка, которая ворует мелочь из кошелька, полного золота.
- Я надеялась, что пропажи не заметят. Чтоб потом вора не искали. А мне бы этих денег хватило на три дня постоя. Я сняла… койку в самой дешевой комнате.
- Три дня постоя впроголодь?
- Я бы украла что-нибудь на кухне. Во всяком случае, попыталась бы. Я же не виновата, что мелочи было так мало!
Зевран улыбнулся.
Шайра смотрела на столовые приборы так, как будто они при прикосновении могли укусить ее за пальцы.

Ещё сегодня утром она была готова на что угодно, лишь бы не оказаться смытой в придорожную канаву.
Хозяин таверны определённо заявил: «У меня не богадельня, милочка. А если Вам нечем платить – найдите или убирайтесь». Как бы сейчас забиться хотя бы в ту тесную каморку, которую она вчера делила с местной прачкой! Но денег не осталось даже на дощатую койку с истёртым тюфяком.
Спереть хоть что-нибудь на кухне тоже никак не выходило. И старый хрыч прекрасно понимал, что эта постоялица не станет отрабатывать посудомойкой. Она достанет денег.
Шайра была не из тех, кто предаётся отчаянию, но надо было срочно придумать выход. Выход сам напрашивался в виде небритого парня, заметившего её размышляющей за пустым столом. Не то чтобы очень страшный, но что-то было в нём отталкивающее. Колючий жёсткий взгляд? А ты кого здесь ожидала встретить – принца?
- Жрать хочешь?
Бардессе уже приходилось идти на компромисс с судьбой и уступать мужчинам. Но ведь она – не шлюха, чтобы вот так… Если бы отсюда можно было сбежать, то стоило проучить наглеца, выманив и ужин, и деньжат, а после утереть ему нос, оставив со своими фантазиями. Но этот дождь…
Мужчине подали открытый пирог. Шайра уже собралась уйти, но запах горячего расплавленного сыра и печёных овощей вызвал протест к побегу у всего организма, заставив приглядеться к соседу. Серый какой-то: грязные патлы с проседью, затянутые в хвост, платок на шее сколот брошью с силуэтом птицы. Ворон? Ещё одно впечатление к последним событиям, которых девушке вот так хватило!
Тем временем, разбойник, игнорируя поданные приборы, достал свой собственный кинжал в локоть длиной и ловко раскроив пирог частей на двадцать, стал есть с ножа. Он этим же предметом перерезает глотки? Нет… только сунься в эту яму – потом не вылезешь.
- Ну так пойдём?
Кусочек пирога проплыл под носом и желудок стал заворачиваться в узел. Эльфийка непроизвольно спросила:
- Куда?
- У нас там комната. Сразу налево.
- У вас? – и как её угораздило сесть ближе к стене!
- Да, ещё двое наших. Но ты не бойся, будешь спать со мной. Фич влюблён только в жареную свинину, а Рикко предпочитает своим соплеменницам женщин в три раза крупнее себя. Ну, ты понимаешь…
Разбойник отложил свой нож и растопыренными пальцами изобразил очень большую грудь. Этой секунды Шайре показалось достаточно, чтобы сигануть из-за стола через скамейку. Но ловкие руки Ворона тотчас сомкнулись на её талии, силой усаживая девушку на колени ухажёра..
- Мы не договорили, крошка.
- Нет, отпусти. Я так не могу. Я не дешёвка какая-то.
- А я и не ищу дешёвку. Ты как раз в моём вкусе.
Говорить или объяснять что-то не хотелось. Хотелось быть не здесь. Эльфийка дёрнулась, но силы были явно неравны. Визжать? Устраивать скандал? Он нес какую-то чушь про то, что такую цыпочку нужно просто умело прибрать к рукам... о полезности мужчины для души и тела... Руки его успели исследовать немало интересного, зато ноги сейчас расслаблены.
Шайра извернулась ящеркой, соскальзывая на пол меж колен разбойника, прошмыгнула под столом и опрометью бросилась прочь.
Она не слышала, как за спиной её воздыхателя раздался в два голоса хохот:
- Эй, Шатун, чего она там у тебя не нашла-то?
- Горяченькая. Подождём, пока остынет, - со скрипом в голосе, но не желая признаваться в неудаче, отвечал своим товарищам разбойник.

Эльфийка спряталась в дамской комнате и дождалась, когда противный тип усядется играть с друзьями в карты. Тотчас же к ним подсела шлюха, вот с ней и развлекайся, слюнявый гамадрил. Остаётся последнее средство - пройтись по номерам второго этажа: вдруг кто-то из богатеньких вышел на пять минут, забыв запереть дверь.


Девушка снова поправила непослушные пряди волос, упавшие на лоб и решила сменить тему.
- А что до бардессы – да услышит твои слова Создатель. Если я доберусь до Орлея – я попробую попасть к ним. Но ключевое слово «если», как я понимаю.
В дверь робко постучали и на пороге появился сам хозяин таверны с пожитками Шайры в руках.
- Прошу прощения за беспокойство, но вот, как вы и пожелать соизволили.
Зевран жестом приказал ему поставить вещи.
Краснолицый старик внес рюкзак и гитару и поставил их около стола.
- Ну, а то, что эта девушка не заплатила… Нет-нет, не за вчерашнее, вперёд не заплатила. Я, уж извините, отдал её койку другому постояльцу. Но я совсем не против, чтобы Вы… может, еще чего пожелаете?
- Нагрей хорошенько котел. Мне понадобится достаточно горячей воды.
Трактирщик поклонился и удалился.
Зевран ухмыльнулся своим мыслям: когда-то он куда изящнее, хоть и не так подобострастно, мог изобразить поклон, одновременно отступая к двери. Только теперь его спина вряд ли согнётся ещё когда-нибудь. Да хоть перед Создателем! Всех к чёрту!
Атаман взял гитару, покрутил её в руках, рассматривая, а потом поставил рядом с девушкой, оперев грифом о край крышки стола.
- Твой инструмент. Но, как я понимаю, голодные пташки не поют.
- Где-то так. Без бокала – нет вокала. Но я бы хотела услышать ответ на свой вопрос, если можно.
- Про ключевое слово?
- Да.
- Я подумаю. Хотя, собственно, я уже почти придумал. Как минимум, во искупление собственной вины, ты сейчас поешь, потом примешь теплую ванную и выспишься. Это будет первой частью твоих каторжных работ. И попутно расскажешь мне все подробности последней сделки Сквозняка. А дальше – поглядим.
Он ловко развернул салфетку и взял в руки вилку и нож. Шайра решила последовать его примеру. Хотя, побей тапочками Создатель, она не понимала, зачем такое количество разных ложек, вилок и всего такого прочего существу, которое собралось просто поесть… один раз, пусть даже несколько разных блюд. Она вздохнула, глядя на аккуратно разложенное около тарелки столовое серебро, изучающее посмотрела на руки Ворона, орудовавашие, с заученной небрежностью, и решила, что если будет делать все в точности как он – по крайней мере, не оконфузится, даже если будет выглядеть при этом слегка неуклюже.
Девушка осторожно подцепила вилкой немого нежного кунарийского риса и отправила себе в рот. Самое сложное в данной ситуации было – не поперхнуться едой. Просто потому, что, ощутив вкус пищи, хотелось непрерывно глотать её, не жуя. Поэтому какое-то время над столом висело молчание, сопровождаемое стуком приборов, и небрежно скользил взгляд Зеврана, тактично не мешающего собственной пленнице есть, но не упускающего смены выражений на ее лице.
Поваренок внес второе.
- Ты смотришь так, будто не сама собираешься съесть это блюдо, а оно тебя.
- Я… я не знаю, как это есть.
- Жульен? Ложечкой и желательно – пока он не остыл. Но не так, чтобы обжечь рот, разумеется. Возьми левой рукой за ручку, не снимая салфетки, и придерживай – так будет удобней. Сейчас я покажу.
Шайра залилась краской. Она чувствовала себя неотёсанным бревном. Поэтому поспешила сменить тему.
- Ну, о последней сделке Сквозняка я знаю – почти ничего. Знаю, что он искал информацию о чьих-то перемещениях, что концы вели в Вольную Марку… Где и как он брал эту информацию – это к нему и Боскам, но в Тень я пока что не спешу. Искренне сожалею об одном, что не смогла добраться до тех денег, которые Фабрицио получил в качестве задатка. Он их отнёс в банк. Я, наверное, за всю жизнь столько не заработала.
Зевран ухмыльнулся, представив усилия и средства, потраченные дурачком Нунцио для того, чтоб найти следы, оставленные им совершенно умышленно. Как говорится, никогда не усердствуйте чрезмерно в поисках, а то, не приведи Создатель, найдёте.
- И это всё? Учти - сокрытие ценной информации усугубляет тяжесть твоего преступления.
- А если я тебе спою?
- Тогда, пожалуй, я закажу нам легкий макиато и велю подать десерт –чтобы придать моменту особую душевность. Не каждый день встречаешь двух таких очаровательных дам как ты и твоя гитара. А пока я буду отсутствовать, ты можешь посетить ванную, чтоб я тебя не смущал. Если понадобится – там висит мой чистый халат.
Зевран вышел и неторопливо двинулся по коридору, ведущему к лестнице вниз.
Возвращаться он не торопился.

Вода бежала потоками по оконным стеклам, смывая что-то из прошлого и освобождая место для будущего. Киркволл. Киркволл… Его нельзя было упускать из виду, хотя бы потому, что пока что этот город предоставил несколько довольно интересных фактов для анализа. По поводу них даже стоит поискать информацию. Но не сейчас. Сейчас – время для немного других вещей.
Время. Какая странная штука – время. Когда-то Ворон был уверен, что знает о любви куда больше Создателя. … Возможностей по-прежнему являлось предостаточно, а некоторые были даже весьма навязчивы, и было даже странно их не принимать. Странно и иногда чревато обидами со стороны тех, чей пыл Зевран, якобы, недооценил, и особенно некстати это было в том случае, если эти кто-то оказывались людьми влиятельными. Нет, он оценивал все по достоинству. Но, тем не менее… как это он сказал Изабеле: «Раньше я всегда хватался за шанс, но мой дорогой Страж может немного расстроиться. У меня есть Эвлар, прежде всего…»
Эльф не заметил, как произнёс это вслух.
Изабела тогда поняла его. Съязвила, конечно, но все прекрасно поняла. Другие – иногда не понимали, что порождало в итоге не самые приятные ситуации. Хотя, впрочем, стоило ли вспоминать это сейчас.
За окном громыхнуло, где-то вдалеке. Словно кто-то невидимый ответил на произнесенные Зевраном слова.

Когда Зевран вернулся – Шайра сидела, одетая в длинный, алый халат с золотистым шитьём по вороту, достававший ей почти до пят и, закатав рукава, настраивала гитару. Влажные волосы рассыпались по плечам завитками. На столике стояли две чашки макиато, два блюдечка с тирамису и бокал вина.
- Итак…
Эльфийка тронула струны. Гитара зазвучала переливами, озорно перекликаясь со звуком капель, бивших по стеклу:

Плачет дождь и грусть одолевает.
Ах, не надо плакать и грустить!
Слышишь – в зале музыка играет.
Разреши тебя развеселить.

Позабудь про беды и ненастья –
Их в судьбе на сорок полных мер.
Лучше в вихре танца, в вихре страсти
Закружи красотку, кавалер!

- А ты сама танцуешь?
- Да, но… я, правда, устала. Пожалуйста…
- Я тебя вовсе не заставляю. Когда танцовщица не в настроении – никакого удовольствия смотреть на неё.
- Завтра, ладно?
- Уже обещания? Будь поосторожней с этим, детка. Обещания ведь иногда приходится выполнять.
- А ты танцуешь?
- Ещё спроси, умею ли я целоваться!
Шайра прищурилась, пытаясь понять, как на него реагировать. Он был… был странным. Не похожим на собственную славу. Это интриговало. Когда казалось, что он смотрит в сторону, она пыталась повнимательней его рассмотреть. Её пальцы вновь тронули струны, сорвав с них игривый перелив, и побежали, споря рваным ритмом мелодии с шумом дождя.
Какая у него изящная татуировка от левого виска вдоль всей щеки – «листья лилии». Откуда-то вспомнилось, что это знак любовника. Наверняка, целуется он просто восхитительно, да и всё остальное… Так будем ли мы… Мысль о возможных занятиях любовью уже не вызывала отторжения. Он удивлял и привлекал. И понимание его мотивов все время ускользало – как будто отмычка бесплодно проворачивалась в замке. Что-то в его повадке, в каждом жесте, приковывало и пленило. Что-то кроме того, что это был Тот Самый Зевран Араннай. Просто с ума сойти!

Мелодия изменилась, вздохнула плавным легато, зашумела дыханием морских волн:

Лишь коснётся слуха шум прибоя,
Море снова манит и зовёт
Увлекая в дали за собою
Ветер песню странствия поёт.

Встречи ждёшь, и вновь тебе приснятся
Паруса, бегущие вдали.
Утром снова будешь любоваться
Как заходят в гавань корабли.

Через океан стремясь, до края,
Набирают ветер паруса.
Жди. Я ничего так не желаю,
Как взглянуть в любимые глаза.

Пока не стих последний звук струны, Зевран смотрел в окно, не видя ничего за водными потоками. В стёклах плясали огоньки свечей и двигались таинственные тени. Эвлар сегодня не придёт… Создатель, жив ли он?
Тонкие пальчики легли ему на плечи.
-Ты где?
Он обернулся и привлёк к себе Шайру, погладил её тёмные шелковистые волосы, лежащие у лба упрямой волной, отстранился и заглянул в глаза. Она была такая трогательная - женщина крохотного роста, больше похожая на ребенка.
- Не бойся. Ложись спать с этого краю. Если хочешь, могу выйти на несколько минут
- Мой благородный рыцарь, - девушка мягко засмеялась. – Я не против, просто…
- Разве я что-то предлагал?
- А разве нет? Ты уже в третий раз назвал меня Риной. Ты ждёшь её?
- Нет. Просто вспомнилось.
- Кто она?
- Неважно…
Нежно, но решительно он отвёл её ласкающие руки.
- Не стоит. Не принимай это на свой счет, но я действительно жду другое лицо. Во всех смыслах.
Одна из свечей догорела и погасла. Зевран подошел к камину и, молча, поворошил угли.

Шайра уютно свернулась калачиком. Несколько часов назад она едва не отдалась незнакомому человеку за тарелку еды, но не смогла себя пересилить. Сейчас она лежала рядом с мужчиной, который поставил на уши весь криминальный мир Антивы и таким Воронам перья выщипывал, при звуке одних имён которых все старались забраться куда-нибудь подальше. Его зовут Зевран …У него репутация ходячей смерти и повесы. И она абсолютно счастлива сложившимся положением вещей, именно тем, что может просто лечь с ним рядом и заснуть. Она улыбнулась и медленно упала в ласковые объятья сна.
Гроза за окнами вконец обезумела, но от этого в комнате казалось только уютней.
Со своего края широкой постели Зевран сейчас даже не смог бы дотянуться до своей гостьи. Он просто не погасил одну свечу и, подперев голову рукой, любовался, как спит такая милая эльфийка, похожая на Рину - странный отголосок собственного прошлого. Прошлого, которое стало поводом для встречи с тем, кто стал ему безгранично дорог. Дорог гораздо больше, чем Зевран мог предполагать… в принципе… в жизни… вообще… С тем, кто заставил его отказаться от барьера, который Ворон выстроил для себя между понятиями «я» и «любовь».
А маленькая эльфийка спала и безмятежно улыбалась во сне – не женщина и не ребёнок, похожая и не похожая на то самое лицо из прошлого, осколок иной жизни, такой далекой от того, что есть у него сейчас.
Хотя стоило ли бередить эти воспоминания, если в жизни есть кто-то, кто важней? Этот кто-то переступит через порог и мансарда, обставленная со всей возможной роскошью придорожной таверны, будет в их полном распоряжении. И тогда мерзкий дождь станет хранителем их тайн, заперев здесь любовников ещё не на одни сутки. Зевран провёл по гладкой ткани простыни, воображая, как её согреет долгожданный танец страсти. Вздохнул, представив рядом обнажённого долийского красавца с фарфоровой кожей, милого друга, который мог быть нежным, как запах лепестков, и сильным, как сама любовь.
«Ну, моя радость, - обратился Антиванский Ворон к пока невидимому, но желанному любовнику, - Кем ты нынче будешь: послушной рабыней или могучим жеребцом?»
Сейчас он предпочёл бы первое, вызывая волнующие воспоминания о том, как, после долгих стараний, соблазнил-таки надменного эльфийского воителя в походной палатке. И как влюбился в него навсегда. О, безумные дни среди звона мечей и потоков крови! О, безумные ночи в объятьях любимого…
Как часто им приходилось бывать на грани гибели и выручать друг друга. Как много раз судьба хотела разлучить их и вдруг, будто одумавшись, сводила вновь.
Его когда-то звали Эвлар Махариэль. Потом он будто разломил жизнь пополам, став Серым Стражем не по своей воле, но нёс достойно эту ношу, и потому он вскоре стал именоваться Героем Ферелдена, Убийцей Архидемона, а городские эльфы Денерима меж собой прозвали Эвлара Долийским Палачом. Вороны говорили коротко: «Палач», но таким тоном, что все сразу понимали, о ком это они. Не счесть опасностей и приключений, что выпали на долю двух друзей за время Мора, да и потом их почему-то всё никак не становилось меньше. Ну, что ж, это была та жизнь, которую они избрали.
Они были вместе уже седьмой год и продолжали находить эту затею лучшим, что с ними когда-либо случалось.
Проклятый дождь размыл дорогу. А иначе - остановить Эвлара могла бы только смерть. Впрочем, тот сам не раз выставлял безносую в конец очереди за своей головой. За что ей злиться? Они давно на «ты». Палач сполна поставляет ей жатву, не заставляя долго ждать. Враги Зеврана дорого бы дали за весть о гибели Палача, поскольку «два дракона в одной упряжке» – это слишком много для самого могучего противника.

По стёклам дождь льётся, как водопад, вода стекает с подоконника. Мечтай всю ночь, Зевран, что ливень кончится, и этот скучный остров в виде таверны станет доступен остальному миру.