Фрэнсис в воскресенье уже больше не плакал, он за завтраком вел себя тише воды, ниже травы, не поднимал взгляд ни на кого вообще, не рискуя посмотреть на соседей по команде. Он понятия не имел, кто из них был на нем и в нем ночью, но догадывался, что это не мог быть Эйприл, однозначно. Такому же сомнению подвергся и Глен, хоть он и был старше на год. Он просто не выглядел достаточно подлым, чтобы изнасиловать кого-нибудь. Диего казался спокойным, Лукас вообще по сторонам смотрел сонно и равнодушно, так что Фрэнсис выбрал в подозреваемые Тео. Он не запомнил телосложения «любовника», так что не мог точно сказать, как он выглядел, даже по ощущениям. А еще Фрэнсис заметил, что за столом, не считая разговоров Фон Фарте с Раппардом и Вампадуром, было очень тихо. Кле перестал с ним разговаривать вообще, он выглядел обиженным, уязвленным и очень недовольным. Это продолжалось и в гостиной, так что Фрэнсиса опять потянуло зареветь от обиды и непонимания, но он не стал, он держался. Что заставило Эйприла, такого ехидного, резкого и общительного вдруг игнорировать его и намного чаще переглядываться с Гленом?
Эйприл был уверен на двести процентов, что ночью плаксу Фицбергера учил прелестям близости именно Вампадур, который в гостиной сидел, приоткрыв рот, засунув в него пальцы, и раскручивал одну из штанг в щеке, чтобы показать надоедливому Тео. Тот удовлетворился видом серьги, толщиной самого стержня, цветом стали, а потом долго рассматривал дырку.
- А если ты вот так наберешь полный рот воды и под давлением задержишь дыхание, она что, выльется через эту дырку? – он восхищенно округлил глаза.
- Ну, да, - Лукас усмехнулся. – Только я не буду этого делать, - он сунул штангу обратно, так что половина гостиной брезгливо поморщилась, он закрутил шип и оставил его в покое.
Фрэнсис бы даже под градусом не поверил, что это металлоломный дылда Вампадур решил над ним ночью поиздеваться. Нет, было не больно так уж сильно, но было страшно, неприятно, обидно… В конце стало приятно, но это детали. Но у Эйприла мозги были скроены совершенно иначе, а потому он был весь в обиде, как лошадь в пене после скачки. И если бы Лукас с ним вдруг заговорил, о чем мечтать не приходилось, то он бы гордо его отпихнул и прошел мимо. Но, как он понимал, мечтать действительно было бесполезно, Лукаса на общение с ним не тянуло, а потому и отталкивать его было сложно.
И все равно Эйприла что-то вынуждало на него смотреть, на узкие глаза, завешанные легкой челкой, гладкие волосы почти до плеч, обрезанные над ушами, но оставленные длинными сзади, на впалые щеки, на выпирающие скулы и острые шипы под ними, на кучу металла на лице вообще, на серьги из цветного пластика в ушах.
- Мистер Раппард! Кто тут мистер Раппард? – Ильза влетела в гостиную, и Диего в шоке на нее уставился.
- Я, - он поднял руку.
- В кабинет директора! Быстро!
- За что? – вопрос был такой гениальный и сам за себя говорящий, что Тео с Лукасом сразу поняли – Диего точно жил в приютах и раньше. Тот же Фрэнсис спросил бы: «Зачем» а не «За что».
- Не знаю, мне не потрудились сообщить, - неожиданно ехидно отозвалась Ильза. – Быстрее, он злой.
- Почему? – Диего вообще не понял и, если честно, внутри у него все похолодело. Что он успел натворить, да еще так, чтобы директор узнал, да еще такого, чтобы его вызвали в кабинет?.. Ничего особенного, если не считать ночного происшествия, но откуда об этом знал директор? Фрэнсис рассказал? Чушь собачья, он сам не знал, кто это, заметна была его растерянность с утра. Кто-то еще настучал? Бред, скорее Фрэнсису рассказали бы. Да и зачем?
«Потому что он псих», - подумала Ильза, но вслух ничего не сказала, проводила его до двери директорского кабинета, постучала в нее и ушла, оставив Диего одного.
- Войдите, - пропел Нэнэ, уже успокоившись и предвкушая издевательскую беседу с особо сексуально активным учеником. – Мистер Раппард, да?
Диего кивнул, остановился возле двери, закрыв ее за собой.
- Садись, - Нэнэ решил не слишком важничать, он ненавидел эту манеру мисс Бишоп обращаться даже к ученикам на «вы».
Диего под его прямым взглядом сел в кресло и почувствовал себя очень уж неуютно. Разница между директрисой и директором все же была, с Нэнэ, пусть он и выглядел женственно, было совсем страшно.
- Как ты думаешь, почему я тебя позвал?..
- Да мы, оказывается, садист и выпендройда, - заметил Одри.
- Наша тема, - Гаррет хлопнул директора по плечу, он еле почувствовал холодок прикосновения.
- Не знаю, - пожал плечами Диего.
Нэнэ на него смотрел минуты две молча, пока парень не начал нервно ерзать в кресле под давлением взгляда. Темные глаза все же напрягали.
- Вот шел я вчера по коридору второго этажа… И слышал я что-то такое непонятное, то ли скрип, то ли плакал кто-то. А шел я, как раз, мимо спальни вашей команды. И подумал, что что-то там происходит не то, но заходить не стал. Может, ты мне расскажешь, что там такое было?
Гаррет чуть не заплакал, загнувшись за директорским креслом.
- Мне интересно, как он выкрутится, - заметил Одри, сев на край стола.
- Не знаю, ничего такого не было, вроде, - невозмутимо пожал плечами снова Диего.
- Ты, наверное, просто очень крепко спал? – усмехнулся Нэнэ и двинул бровью.
- Да, может, просто не слышал, - Раппард попался в ловушку.
- А если я скажу, что кое-что знаю?
- Что знаете? – парня начало трясти от раздражения и волнения. Почему ему сразу не говорили, что не так? Да и ОТКУДА мог знать об ЭТОМ директор? Ведь никто не мог рассказать, никто не уходил надолго, просто не успел бы.
Нэнэ помолчал, Одри задумался.
- По-моему, того нытика зовут Фрэнсис.
- Фрэнсис Фицбергер, - подтвердил Гаррет, и Нэнэ вздохнул удовлетворенно.
- Ну, например, что ты ночью кое-что сделал.
- Я ничего не делал, - Диего покачал головой.
- Может, ты еще скажешь, что ты не делал ничего «такого» ни с кем из твоей команды? Фрэнсис Фицбергер что ночью делал?
- Не знаю, я спал, - Диего побелел, причем так заметно, что Нэнэ понял – привидения не наврали ради развлечения.
- Я говорил, что правил нет, но видно, что совести у многих тут тоже не очень-то много. Зачем ты мне сейчас врешь? Я что, говорил вчера, что «это» запрещено? Я знаю ответ на свой вопрос, иначе бы не спрашивал, но я хочу услышать от тебя правду.
- Какую?.. – сипло выдавил Диего.
«Я сейчас заору», - подумал Нэнэ, закрыл глаза и постарался успокоиться.
- Выражаясь проще некуда, занимался ли ты ночью сексом с кем-то из своей команды?
Диего уже не побелел, а покраснел. Но раз директор знал ответ на свой вопрос, то врать не было смысла.
- Ну, да…
- С Фрэнсисом Фицбергером?
- Да… - ему хотелось исчезнуть, испариться.
- А может, нам позвать его сейчас сюда и сообщить об этом?
- Думаете, он не в курсе? – все же нашел силы для ехидства Диего.
- Нет, я думаю, он не совсем уверен в том, с кем он это делал, - осклабился Нэнэ. Улыбка у него была широкая, роскошная, но глаза оставались холодными, так что Раппарду шутить расхотелось. Черт возьми, откуда этот жуткий, бабоподобный директор знал ВСЕ?
Нэнэ поймал его испуг и начал издеваться от души, зная, что останется безнаказанным.
- Ну, чисто так, для забавы его сейчас позвать и сказать: «Смотри, вот с ним ты вчера спал». Как думаешь, он оценит? Он будет с тобой общаться после этого? А может, он расскажет всем, и тебя вообще все игнорировать станут?
- Не надо, - Диего попросил, умоляюще на него посмотрев.
- А зачем ты тогда это сделал?
- Ну… Захотелось, - Раппард не знал, как это объяснить.
- Что значит «захотелось»? Мне тоже много чего хочется, но я же этого не делаю.
Диего молчал, опустив взгляд.
- Что ты молчишь? Я не выговор тебе делаю, я хочу понять, как с этим разбираться.
- Ну, с ним же все в порядке, что я такого сделал?.. – все же попробовал повыделываться новоявленный Турмалин.
- Тогда я сейчас зову его, говорю обо всем этом, и разбирайся с ним сам, как хочешь.
- Не надо.
- Почему не надо? Ты думаешь, можно просто так из «захотелось» сделать что-то подобное с человеком, а потом даже не сказать ему, что это был ты? Типа, переживет?
Такого директора Диего вообще впервые в жизни видел, он просто не знал, что ответить.
- Если ты собираешься и дальше это делать, то мне плевать, что ты хочешь, а что – нет, я зову его и говорю. А если ты сейчас мне говоришь честно, что больше такого не повторится, я делаю скидку на первый раз и отпускаю тебя, но больше ты к нему не подходишь. Ты трус, что ли? Тебе смелости не хватает взять и подойти к нему днем, вот так, просто сказать, что тебе чего-то не хватает?
Гаррет засмеялся.
- Такое ощущение, что ты провоцируешь его на серьезные голубые отношения.
- Нет, ты просто тупой. Или серьезные отношения, или никаких вообще. Он прав, - отозвался Одри вместо Нэнэ. Со временем он тоже это понял.
- Ну не хватает… - Диего вздохнул. – Я правда не знаю, что на меня нашло, я не хотел с ним встречаться, все такое, вы что. Это же чушь какая-то.
- Раз чушь, тогда и не подходи к нему больше. Еще раз я узнаю, что ты по ночам играешь в бэтмана, ты пожалеешь об этом, - пообещал Нэнэ. – Понял?
- Понял, - Диего кивнул, чувствуя себя глупой малолеткой.
- Иди, - Нэнэ кивнул на дверь. Раппард вышел из кабинета под его неотрывным, даже не моргающим взглядом.
- Дурдом, - выдал Сомори, когда дверь за ним закрылась. Гаррет не мог не согласиться.
- Я не думаю, что он перестанет. Но если еще раз так сделает, ты узнаешь об этом сразу, - пообещал он. – И что ты с ним тогда сделаешь?
- Если еще раз сделает, то я точно приглашу сюда этого Фрэнсиса, пусть разбираются между собой, как хотят. Думаю, это будет очень неприятно.
- А в чем этот пацан виноват, его-то за что? – возмутился Одри.
- А почему он не пришел ко мне сегодня и не пожаловался? Ладно, допустим, это действительно был сдвиг, полнолуние, все такое, просто случайность, и он не решился жаловаться. Но если еще раз повторится, и он снова промолчит, тогда он тоже станет, как бы, соучастником. Он уже не жертва, если его все устраивает.
- Логично, - Боргес двинул бровями и вышел за стену, отправился гулять дальше, смотреть на живых парней. Ему наскучило несколько лет подряд сидеть в доме всего с двумя не слишком активными кадрами, следить за соседями. А тут вдруг представилась возможность следить за кучей народа самого нежного и интересного возраста.
* * *
- Эй, - Эйприл остановил Фрэнсиса уже после обеда, где выбор стал побогаче, было на что взгляд уронить, повара постарались.
- Что? – парень удивился, он уже привык молчать днем, потому что с ним и раньше-то редко разговаривали, а теперь почти игнорировали.
- Пойдем, поговорим? – Кле поднял брови вполне дружелюбно, посмотрел на него, но не улыбнулся.
- О чем?
- Ну, есть одна тема. Просто мне нужно кое-что у тебя спросить, но лучше не при всех, - выразительно заверил парень, поправил свою косую челку, сегодня не залитую лаком, падающую на глаз. Фрэнсис подумал, что от него ничего плохого можно не ждать, но тут же удивился. Неужели это был Кле ночью? Чушь, тот парень был больше, он точно был крупнее, а может, даже выше.
- Блин, тут даже поговорить негде… - заругался Эйприл, пока шел по коридору и смотрел по сторонам. – О, вот и библиотека. Заодно зайдем, посмотрим, - он усмехнулся, взял тащившегося за ним по пятам Фицбергера за запястье и затянул в помещение за высокой дверью. – Здравствуйте, - Эйприл улыбнулся библиотекарше, она кивнула, тоже улыбнулась.
- Здравствуйте, мальчики. Спросить что-то хотели или взять?
- Да нет, мы так, посмотреть просто, - Кле отмахнулся от ответа, по-прежнему улыбаясь и не отпуская Фрэнсиса ни на секунду, чтобы не убежал. Он был даже ниже Эйприла, такой невысокий и тихий, с коротеньким хвостиком, в который стянул темные волосы. И он не вырывался, хотя мог бы убежать, передумай вдруг разговаривать с соседом по команде. Эйприл начал догадываться, почему ночью он не кричал и так просто сдался.
- Слушай… Мне просто нужно спросить у тебя одну вещь. Только ты об этом никому не расскажешь, понял? – Эйприл затолкал его между стеллажами, к столу с выключенным компьютером.
- Ладно, - Фрэнсис пожал плечами, не понимая, почему он должен рассказывать кому-то об этом. Но Кле мало кому верил насчет честности, а потому встал еще ближе, взяв плаксу за плечи.
- Клянись, что никому не расскажешь, потому что это совсем не то, что ты сейчас подумаешь.
Фраза была дикой, но Фрэнсис округлил глаза и кивнул.
- Клянусь.
- Ночью… - начал Кле, но опустил взгляд, убрал руки, не знал вообще, куда их деть. В итоге он зацепил большими пальцами шлейки на поясе своих клетчатых штанов, переступил с ноги на ногу и все же выдал, стараясь быть невозмутимым и крутым. Но ему было страшно, что Фрэнсис либо засмеется над вопросом, либо просечет личный интерес, либо еще что. Фицбергер не стал бы смеяться в любом случае, но упоминание о ночном происшествии его заставило вздрогнуть, он скрестил руки на груди.
- Что «ночью»?
- Ты знаешь, что было ночью, - Эйприл издевательски заверил его в том, что и сам знал. – Я все слышал. И я знаю, что все спали, только надо мной полка слегка пустая была. Это Лукас был, да?
Фрэнсис промолчал, думая вообще о своем, размышляя о том, мог ли это в самом деле быть Вампадур. Почему нет? Вот только волосы у него длиннее, чем у Диего и Тео, а Фрэнсису показалось, что стрижка короткая, ведь сначала, перед тем, как перевернуть его лицом вниз, некто незнакомый его поцеловал. И логично предположить, что будь у него длинные волосы, они упали бы Фрэнсису на лицо.
- Что ты слышал? – переспросил он.
- Тебе точно и конкретно рассказать? – закатил глаза Эйприл. – Я слышал, что вы делали. И не надо говорить, что мне приснилось.
- Тебе не приснилось, - заверил Фрэнсис.
- Ну, вот. Это был Лукас?
- Почему ты спрашиваешь?
- Потому что мне надо знать.
- Он тебе что, нравится? – Фрэнсис пошутил, но увидел, как изменилось выражение лица Эйприла, и опешил. – Что, правда?!..
- Нет. Я так и знал, что ты так подумаешь, поэтому не смей никому растрепать об этом, понял?! – Эйприл над ним навис, поставил одну руку на книжную полку над его плечом. Фрэнсис мигом спохватился и покачал головой, отводя взгляд, не глядя в глаза, которые оказались чересчур близко.
- Да я же поклялся уже, никому я не скажу.
- Это был он? Нет, я знаю, что это был он, потому что остальные спали, но все равно спросить хотел.
- Но он не над тобой спал ночью, он над Гленом спал.
- Перелег. Ты что, думаешь, он идиот?
- А зачем ему шифроваться? От меня, что ли? Я не знаю, кто это был, - честно, еле слышным шепотом признался Фрэнсис, краснея прямо на глазах, понимая, что рассказывает чересчур интимную вещь парню, которого вообще не знает, который явно ему не друг.
У Эйприла чуть не отвисла челюсть.
- Как это «не знаешь»? Ты что, не знаешь, с кем ты спал?..
- Он просто… В общем, какая разница, я просто не знаю. Я не думаю, что это он. Но я не знаю, потому что он же… ну ты видел, как все было, - он вздохнул, отвернулся, посмотрел в проход между стеллажами.
- Я понимаю, что лица ты не видел в темноте, но ты же мог его потрогать, у него же вся морда в железках, ты что, не почувствовал?
- Он был… - Фрэнсис не мог это выдать.
- Что «он был»?
- Я не на спине лежал, - выдавил Фицбергер наконец. – Я не трогал его, он всего раз меня поцеловал, а потом лицом в подушку ткнул и… В общем, я не знаю.
- И что? Он тебя целовал как? Прямо в губы?
- Нет, в лоб, - закатил глаза Фрэнсис. Он оказался совсем не паинькой, как думалось сначала, но и не такой стервой, какой в душе был Кле.
- Он просто поцеловал тебя или прямо…
- Прямо, - передразнил Фрэнсис, соглашаясь с ним. И тут его осенило, он вдруг замолчал, глаза округлились, и Кле тоже это уловил.
- Что? Вспомнил что-то?
- У него в языке эта штука была, - он просто забыл слово, покрутил кистью в воздухе неопределенно. Эйприл покивал, не моргая, потом закрыл глаза и вздохнул.
- Точно он… У него «эти штуки» везде.
- А может и не он.
- Да у кого еще язык может быть проколот. Не у Сезанна же. Меня знаешь, что интересует?
- Что?
- Как ты собираешься выяснять, кто это был?
- Зачем? – Фрэнсис закатил глаза.
- Что значит «зачем»?! – опешил Эйприл. – Ты с ума сошел?
- Но мне не интересно, кто это был. Я вообще не хочу об этом думать, я нормальный, так что лучше забуду и все. А если я узнаю, кто это, я обязательно с ним поссорюсь из-за этого, и каждый раз, когда буду видеть, буду вспоминать. Ну его к черту.
- Тоже логично… - Кле прикусил губу и задумался. – А если опять полезет?
- Почему тебя это волнует?
- Не должно?
- А разве да?
- Ну, мы же в одной команде. Я предложил тебе быть друзьями вчера, ты подумал об этом?
Фрэнсис застыл, замолчал, глядя ему в глаза, попутно узнавая, что они какого-то дико-синего цвета, очень темного, похожего на карий, но со странным оттенком фиалки. Цвет казался необычным, не типичным для каштановых, даже бронзовых волос.
- А можно еще подумать?..
Эйприл засмеялся тихо, сам Фрэнсис невольно улыбнулся.
- Подумай. Но все равно, если сегодня он снова к тебе полезет, что ты будешь делать? Почему ты не кричал вчера, почему не разбудил всех?
- Не знаю… Правда, мне не нравилось, но я не знаю. Тупо было бы, если бы все проснулись и увидели это. Меня бы стопроцентно начали неудачником считать, потому что ни к кому не полезли, а ко мне – в первую же ночь. Я думал, что просто один раз и все. Тебе кажется, что ему еще захочется? Тут же гомиков нет, зачем ему это снова, просто один раз развлекся и все.
- Тоже правильно. Но если вдруг?
- Тогда я точно заору, и кто-нибудь проснется. Ты проснешься, например, - Фрэнсис пожал плечами.
- Ладно… Ну… А ты… Вообще, сам-то как?
- В смысле? – Фицбергер опять покраснел, Эйприл не мог спокойно вести себя рядом с человеком, испытавшим то, что хотел испытать он сам. Фрэнсис не замечал сам, но он стал симпатичнее, почему-то в нем что-то проснулось не то, он как-то красивее казался, чем вчера.
- Все в порядке? Ну, просто мне тоже рассказывали, когда собирался ехать, что в интернатах всякая фигня, типа этого. Говорили, что вообще в больницу увезти могут. Ты в порядке?
- Я… Да, в порядке, - Фрэнсис окончательно смутился и быстро ответил.
Они так и застыли, Эйприл не хотел его отпускать, но придумать адекватный вопрос был не в силах. Знать хотелось ВСЕ, причем в самых грязных подробностях, но как спросить об этом у парня, с которым они были знакомы всего второй день? У Эйприла никогда не было близких друзей, чтобы говорить с ними о таких вещах, да если бы и были даже парни-друзья, то он точно не спрашивал бы их об «ЭТОМ», просто побоялся бы.
- Можно мне идти? – уточнил Фрэнсис, окончательно охладев, глядя в пол, в нижнюю полку стеллажа за спиной Эйприла.
- Да. Нет, подожди. Ответь на вопрос.
- Опять вопрос?
- Тебе что, сложно?
Фрэнсис промолчал.
- Обещай, что ответишь честно. Обещай, что ТОЧНО ответишь.
- Да, конечно, разбежался, - Фицбергер хотел выползти боком, но не получилось, его опять схватили за плечи, выделываться не выходило.
- Мне очень важно знать кое-что. Тебе это фиолетово, сам же сказал, ты нормальный, а мне надо знать.
- А ты ненормальный? – Фрэнсис опять пошутил, но серьезное выражение лица заставило его покраснеть. – Ты гонишь…
- Я абсолютно серьезен. И если ты кому-нибудь расскажешь, я тебя убью. Просто убью.
- Ты поэтому красишь ногти, да?
- Типа того, - Эйприл отмахнулся. – Клянись, что не расскажешь никому, что я такой.
- Клянусь.
- И клянись, что ответишь на вопрос честно.
- Но я же не знаю, какой вопрос, - Фицбергер не хотел обещать ничего запредельного.
- Клянись, - Кле занес кулак, второй рукой продолжая прижимать его плечо к стеллажу.
- Ладно, клянусь.
- Как это было? Расскажи мне подробно, как это вообще все произошло. Тебе что, совсем не больно было?
- С чего ты взял?..
- Почему ты не кричал на всю спальню? Да что на спальню, ты должен был орать на весь интернат по идее, - Эйприл до сих пор не понимал.
- Это не так уж неприятно… - Фрэнсис сказал раньше, чем подумал, и только потом смутился. – Просто обидно очень было, что ко мне полезли, а я ничего сделать не мог. Но не больнее, чем просто палец вывихнуть.
- Ужас… Так больно?
- Ну… Я не знаю, с чем сравнить. Тебе делали татуировку? Или у тебя есть пирсинг?
- Есть, - Эйприл кивнул, с ужасом вспоминая, как больно было прокалывать пупок, как потом все жутко болело еще три месяца, он невольно коснулся рукой живота, пальцами потрогал сережку через ткань. Фрэнсис на него смотрел в упор, немного снизу вверх.
- Не больнее, чем это делать. Может, даже приятнее, - он усмехнулся. Ему казалось диким то, что перед ним стоял настоящий парень, который любил и хотел парней. Фрэнсис на самом деле был нормальным, но после этой ночи, немного оправившись от прежнего шока, понял, что способен заниматься и подобным. Это не было так уж страшно, физически не было слишком болезненно, все было в порядке. Парни ему не нравились, а вот к Эйприлу он начал испытывать что-то, вроде надменной жалости или интереса. А может, даже то, что испытывает парень к девушке старше на пару лет, которая просит рассказать, «как это».
Эйприлу должно было исполниться восемнадцать только через восемь месяцев, Фрэнсису недавно исполнилось семнадцать, но он все равно чувствовал себя значительно младше по виду, по характеру. По опыту – наоборот, он казался старше. А уж мысли у них точно были разными.
- Кошмар!.. – Эйприл чуть не застонал. – Ужас!..
- Тебе что, больно было прокалывать? – удивился Фицбергер.
- УЖАСНО, - Кле отошел, закрыл лицо руками. – Ты не преувеличиваешь? Как могут быть связаны секс и проколы? Там же кровь, все такое.
- Ну, похоже, все равно. Просто… - Фрэнсис замолчал.
- Что «просто»?
- Так, все, я тебе ответил на вопрос, теперь отстань от меня, - он хотел пойти к прохожу возле окна, но Эйприл его опять схватил за локоть и вернул назад.
- Нет уж, скажи мне все.
- Тогда ТЫ клянись, что никому об этом не расскажешь. Ни о том, что случилось ночью, ни о том, что я тебе сейчас говорил.
- Клянусь, - искренне заверил его Кле, вглядываясь в глаза и чуть ли не затаив дыхание от любопытства. Эйприл его поманил к себе ближе, потянулся и зашептал на ухо. – Просто когда он мне руками вот здесь сжал, меня чуть не парализовало, - он без какого-либо умысла тронул Эйприла за бедра, на которых еле держались клетчатые штаны. – Такое ощущение было, что я не парень вообще, а баба какая-то. Мне потому и обидно было, а тебе приятно будет, наверное. Не знаю, - он засмеялся невольно.
- Не смей ржать надо мной, - Кле обиделся, но отстраняться не стал, шагнул ближе, вплотную, наклонился, и Фрэнсис закрыл глаза, чтобы было не так стыдно.
- Мне просто стремно об этом говорить.
- Я никому не расскажу, честное слово, - пообещал Эйприл так по-детски, что Фрэнсис ему поверил.
- А потом, вот как с пирсингом, когда игла только протыкает, жутко больно, очень-очень. Но, как бы, помнишь, когда тебе уже проткнули, просто не трогают, такое же ощущение. Ну, больно, но не остро, не сильно. И вот, если бы вдруг в проколе начали иглу двигать…
Он вдруг понял, что дыхание у соседа по команде сбилось, даже шея немного порозовела. У Эйприла в самом деле была очень богатая фантазия, отличное воображение.
- И сначала он очень медленно это делал, а потом стал быстро, так что просто невозможно ничего сделать, только смириться. И это тоже было стремно, но тебе бы точно доставило. А еще он потом снова начал двигаться медленно…
- И так же больно было, как сначала? Или еще больнее?.. – Эйприл уточнил чисто по-деловому.
- Нет, потом почему-то приятнее и проще. И очень мерзко было, когда… Ну…
- Только не говори, что он прямо…
- Типа, да, если я правильно тебя понял.
- В тебя?.. – Кле передернулся. Черт раздери всех плаксивых мальчиков мира. ЕМУ уж точно доставило бы, кончи в него кто-нибудь. Не говоря уже о конкретной личности с раскосыми глазами и килограммом железа на лице.
- Очень противно было, - признался Фрэнсис. – А знаешь, что я подумал насчет Лукаса?
- Что? – Кле напрягся. Что он будет делать, если Фицбергеру «это» понравилось? Что он будет делать, если это действительно делал Вампадур? Что будет, если они начнут встречаться?
- Пирсинг же похож на первый секс… - задумчиво протянул Фрэнсис. – Видимо, ему так понравился его первый раз, что он поперся по пирсингу окончательно…
Эйприл засмеялся, отстранившись от него наконец, Фрэнсис тоже улыбнулся.
- А что, разве нет?
- Точно. Теперь все ясно с ним, - Кле удовлетворенно отметил, что начавшееся сбиваться дыхание снова восстановилось. – Пошли, а то нас потеряют, а потом подумают черт знает, что, - он машинально взял Фрэнсиса за рукав и потащил за собой. Фицбергер не сопротивлялся, шел за ним, не вырывая руку. И он был не против, чтобы кто-то что-то подумал, потому что наконец захотелось узнать личность ночного любовника. Если «он» увидит их вместе, он как-нибудь отреагирует? Он испугается, что его узнают? Он станет ревновать?
Кто знает.