За ужином Лукас не хотел переводить взгляд куда-либо вообще, но и Фрэнсис, и Эйприл заметили, куда он периодически косился. Он таращился на стол Гранатов, на громко смеявшегося Энсора. Он болтал с каким-то мальчишкой, изредка отвлекался на Жульена, который отпускал ехидные фразочки из-за соседствующего с Гранатом стола Янтаря.
Рудольф был из тех людей, что когда брали в руки стакан, пили не манерно, а мило – то жмурясь, то глядя на человека напротив, собеседника наивными глазами. Было ощущение, что у него вот-вот шевельнутся кончики ушей, как у кошки, от удовольствия. Видимо, в стакане у него было что-то вкусное, тускло-розового цвета. Ледяной компот, скорее всего.
Тот же Эйприл пил манерно – он брал кончиками четырех пальцев стакан, а мизинец автоматически оттопыривался сам. На него смотреть было не так интересно. Фрэнсис пил буквально по-детски, сначала машинально набирая полный рот и чуть надувая щеки, только потом глотая. Про Тео с Диего думать не хотелось, первый заливал в себя напитки, не касаясь краем стакана губ вообще, второй пил почти залпом, по явной привычке. Глен был, скорее всего, борцом за здоровый образ жизни, потому что во время еды стакан вообще не трогал, только потом запрокидывал голову, всего раз дергался еле заметный на шее кадык. У него был очень слабый рвотный рефлекс, и он мог заливать в глотку хоть что и хоть в каком количестве. Помнится, когда он еще не был в интернате, они с одноклассниками купили бутылку вина. После того случая, когда всем было плохо, ему больше не доверяли пить первым или даже вторым, его оставляли последним, потому что бутылка оказалась ополовинена одним его «глоточком».
Лукас поймал себя на том, что смотрит на ржущего Граната, приоткрыв рот, как придурок. Он одернул себя и уставился злобно в свою тарелку. Ужин проходил отвратительно. И даже Эйприл больше не косился на него влюбленным взглядом. Что случилось? Все дело в том, как грубо он отшил его? Лукас понятия не имел о голубых отношениях, он осознал за весь день, что секс с парнем не делает парня голубым, что это ничего не значит без истинных чувств. Поэтому стало очень стыдно перед Кле, захотелось извиниться за грубость. Но тому, казалось, было по барабану, он думал о чем-то своем, даже посмеялся с Фрэнсисом над какой-то ерундой, а вообще отвлекался на свои размышления, как обычно.
«Черт, меня окружают пофигисты», - подумал Лукас в отчаянии. Почему он оказался запертым в мужском интернате, где есть только два варианта – либо найти себе парня, завести с ним серьезные отношения и трахаться только с ним, либо не трахаться вообще ни с кем? Почему он оказался запертым в таком интернате с маленьким выбором, да еще и все симпатичные парни либо игнорировали его, либо просто не находили привлекательным, либо он успел их жутко обидеть? Эйприл не простил, но забил на него, а вот Рудольф доводил до трясучки своим добрым равнодушием. Будто не было ничего ночью, будто правда это был всего лишь дурацкий сон. Нельзя же так относиться к сексу?.. Да, Лукас хотел забыть об этом, он даже сам себя в этом убедил и просил его, вынуждал его тоже забыть и не напоминать… Но Рудольф ляпнул, что это был его первый раз ВООБЩЕ, не только с парнем, а в целом, так как он мог забыть о нем запросто?
Его поведение выводило из себя, Лукас ничего не понимал.
После ужина Одри потряс Гаррета за плечи, зашептал так громко, что Нэнэ навострил уши, но не стал им мешать.
- Смотри, пошел!
- Кто пошел? Куда? – Андерсен очнулся, до последней секунды он пытался прочесть мысли Ильзы, которая выглядела депрессивной до предела. Но он, к сожалению, экстрасенсом не стал даже после смерти.
- Вампадур дошел до ручки уже, пошел с ним разговаривать! Пошли, - Одри потащил Гаррета за собой, Нэнэ проводил их взглядом и снова промолчал. Вот идиоты, заняться им нечем. То мультики с малышней, то подсматривать и подслушивать.
Рудольф, как и все нормальные люди, пошел к гостиной, едва оставив поднос на большом столе. Но Лукас обычно телевизор смотреть не любил, там шла какая-то ерунда, а каналы, где обычно шли триллеры, были отключены. Нэнэ сам жалел об этом иногда, сочувствуя бедным ученикам, но Шарлотта поставила это в условия, ничего поделать было нельзя. Вампадур дошел до гостиной с командой Гранатов, а когда самый главный, вымораживающий его Гранат устроился в кресле, забравшись в него с ногами, он наконец решился и подошел. Он старался быть наглым ублюдком, что получалось неплохо лишь внешне, внутри все дрожало от непонимания и растерянности, а еще от стыда.
- Эй, - он остановился перед креслом, и Рудольф на него удивленно посмотрел, но промолчал. Лукасу пришлось продолжать самому. – Пойдем, поговорим?
- Не хочу, - парень улыбнулся и покачал головой.
Вампадур немного ушел в космос от растерянности, но вида не подал.
- Почему?
- Ты мне не нравишься, - непонятно, что в этом было. То ли детский каприз, характерный для глупого Граната, то ли ответ отпетой стервы.
- Ты мне тоже, - ответил Лукас машинально.
- Извини, - парень искренне расстроился.
- Блин, да пошли, нам надо поговорить, я хочу тебе кое-что сказать.
- Ты очень обидишься, если я скажу, что мне не интересно узнать, что ты мне хочешь сказать?
- Да, я очень обижусь, поэтому встань и давай резче, хватит уже выделываться!
- Я не хочу с тобой никуда идти.
- Значит, ты обиделся сегодня, да? После обеда, потому что я тебе такое сказал?
- Нет, но мне правда жаль, что так вышло.
- Ты уже извинялся!
- Извини.
- Да хватит извиняться!
- Больше не буду.
- Ты издеваешься, да?..
- Что? – Рудольф непонимающе хлопнул ресницами, Лукас стукнул себя основанием ладони по лбу, закрыл глаза и застонал.
- Ты невыносим…
- Изви…
- Заткнись!!!
Ему везло, что никого из учителей и надзирательниц рядом не было, они не заходили в гостиную, решили погонять чаи в учительской, без директора, который одним своим присутствием смущал и не давал поговорить о женских глупостях за ужином.
Изначально Лукас собирался извиниться, но получалось как-то совсем неудачно, он не знал, что делать.
- Извини, я не собирался кричать.
- Ничего, - ответил Рудольф на тон тише, но Одри с Гарретом заметили, как он невольно вжался спиной в спинку кресла, а ноги, коленями прижатые к груди, обнял. Привидения переглянулись, выгнули брови просто с зеркальной идентичностью, промолчали, снова повернулись к креслу. Малышня старалась разборку игнорировать, чтобы слышать телевизор лучше, соседи по команде Рудольфа еще думали, стоит ли наезжать на взрослого Турмалина, а их капитан куда-то ушел.
- Я просто не хочу говорить при всех.
- Не говори.
- Тогда пойдем со мной.
- Я не хочу с тобой идти.
Разговор опять зашел в тупик, Лукас наклонился, упираясь ладонью в спинку кресла над плечом Граната, и уточнил, как у придурка.
- ПОЧЕМУ ты не хочешь со мной идти?
- Просто мне не интересно, что ты хочешь сказать, извини.
- А вдруг я хочу извиниться за то, что сказал?
- Зачем тогда говорил? Зачем извиняться?
- Я так не думаю, я наврал.
- Зачем ты врешь?
- Хотел тебя обидеть… - вздохнул Лукас, закрыл глаза, но когда открыл их, понял, что сложно выдержать прямой, удивленный и чуть укоризненный взгляд. Вечером, даже при искусственном, теплом свете торшера в углу гостиной, Рудольф казался младше, чем в темноте. Волосы, забранные в косу, выбивающиеся пряди, заменившие длинную челку, веснушки, все это придавало какой-то дополнительной глупости.
Он промолчал, так что Вампадур шепотом, чтобы никто больше не услышал, сказал.
- Так что извини, я совсем не думаю так. Ты не виноват, что так получилось, и я не считаю, что ты тупой и бревно.
- Но я правда тупой, - неловкая улыбка растянула губы Рудольфа, и Лукаса аж затрясло. Да что за человек такой?.. – И, наверное, я правда бревно. Я не очень понимаю, что ты этим хотел сказать, но ты прав, наверное, ты же старше.
- Если я старше, это не значит, что я обязательно умнее, - вздохнул Лукас.
- Правда? – удивился парень.
- Правда. Я тебя просто хотел попросить забыть о том, что я сказал, потому что это не так, ты вообще не беспокойся.
- Не могу.
- Чего не можешь? Простить меня?
- Я не обижаюсь, но как забыть то, что ты говорил сегодня? У меня все с памятью хорошо, как я заставлю себя забыть? Вот, может, через год… Хотя, наверное, даже больше.
- Пойдем со мной, а? Мне надоело здесь стоять, все слушают и пялятся, - уже смирившись с глупостью, попытался Лукас объяснить так же, как разговаривал с ним Гранат.
Одри с Гарретом принялись делать ставки.
- Он точно ответит «нет», - заверил Гаррет.
- Не думаю. Может, согласится в третий-то раз, - Боргес покачал головой.
- Да точно откажется.
- Если не скажет «ладно», то да, ты прав, откажется. Еще и добавит какую-нибудь ерунду.
Рудольф покачал головой.
- Я не пойду с тобой.
- Да почему, черт возьми?! – Лукас психанул и ударил ладонью спинку кресла, парень дернулся и чуть сполз вниз.
- Я не хочу идти с человеком, который хотел меня обидеть. У тебя не получилось, но все равно. Извини, что не получилось, кстати.
Гаррет победно на Боргеса посмотрел, тот промолчал мрачно.
Лукасу захотелось разбежаться и убиться о стену.
С памятью у Энсора явно не было никаких проблем, он оказался прав. Это же надо – из всего разговора, из всего сказанного Лукасом, он запомнил кодовую фразу о том, что он солгал лишь с целью обидеть его.
- Может, я хочу загладить свою вину?
- Не надо. Я не обижался, когда ты поймешь уже?
Вампадур почувствовал придурком себя, а не его.
- Я тебе не верю. Если бы ты не обиделся, ты бы сейчас со мной пошел.
Это была попытка взять на «слабо», но не вышло.
- Нет, я думаю, что если обижаются, то надо сказать, что простил. Ну, я не обижался, но если тебе так важно, то я тебя прощаю. Абракадабра, я тебя простил, - Рудольф пошевелил пальцами в воздухе, будто колдуя, и улыбнулся. – Все, простил. Иди, пожалуйста? Или мне уйти?
Лукас понял, что у него едет крыша.
- Ненавижу людей, которые тупы, как стельки, а считают себя умными, - заметил Гаррет.
- Это ты сейчас о ком?
- Кажется, что о себе… - Андерсен вздохнул.
Вампадур предпринял еще одну попытку, от которой пахло отчаянием.
- Может, я хочу подружиться? Ну, изменил свое мнение, осознал ошибки, теперь хочу с тобой подружиться?
- Я не хочу дружить с человеком, который хотел меня обидеть.
- Я же извинился.
- Извиняются, когда делают не нарочно. Я не хочу дружить с человеком, который СПЕЦИАЛЬНО хотел меня обидеть, - Рудольф был непоколебим, хоть от его слов и не тянуло обидой, только логика плыла вдоль всех ответов. И правда, людей судят не по словам, а по поступкам. И пока поступки играли против Лукаса, а Рудольф не был рисковым парнем. Он не любил адреналин и не хотел связываться с человеком, который говорил ему гадости, а потом извинялся. Как муж, избивший жену, а потом упавший на колени с букетом роз в одной руке и коробкой конфет в другой. Он обязательно ударит снова, а она снова простит, что ли? Рудольф не думал о таких вещах, не проводил связей, не выдумывал метафоры, просто не хотел.
- Каждый имеет право на ошибку, - парировал Лукас, прищурившись, так что глаза стали напоминать длинные щели, из-за которых цвет радужек казался черным, а не темно-морским.
- Я знаю, - Гранат вдруг улыбнулся. – Ну, я слышал, что каждый имеет право на ошибку, что надо делать на это скидку… Но не могу. Прости, пожалуйста. Я же не идеал человека, да? Могу же я иметь свое мнение?
- Можешь, - протянул Лукас. – Это значит «нет»?
- А ты задавал какой-то вопрос? – удивился парень. – Ты просто звал меня пойти с тобой. А мы и здесь все обсудили. Все, ты закончил?
Лукаса просто затрясло, он замахнулся, сжав кулак, и парень замер. Вампадур заставил себя опустить руку и прошипел.
- Ты не представляешь, как ты бесишь. Жутко хочется тебе врезать, но я не буду.
Рудольф подождал, пока он сделает шаг назад, и сразу вскочил, шарахнулся к арке, ведущей в коридор.
- Куда ты? – Лукас хмыкнул. – К директору, жаловаться?
- Нет, - парень покачал головой. – Не подходи ко мне больше, ладно? Я не хочу с тобой разговаривать и точно с тобой никуда не пойду. И дружить я с тобой тоже не хочу.
- Да что с тобой, черт возьми?! Я же извинился, я унижался тут десять минут перед тобой!
- Извини, я не думал, что тебя это так унизит, - быстро сказал Рудольф, по-прежнему стоя в трех шагах, на безопасном расстоянии.
- Перестань извиняться!
- Ты странный, - выдал парень, будто выстрелил из ружья Лукасу в лоб. – Зачем ты извиняешься, если делаешь это неискренне?
- Я делал это искренне!
- Если тебя это унижает, то это не искренность. Не надо за мной ходить, со мной говорить, передо мной извиняться, унижаться и все такое, ладно? Ты мне просто не нравишься. И не нужен. Никак не нужен, понимаешь? Не нужен, - повторил он еще раз, для точности, развернулся и пошел к лестнице на второй этаж, чтобы поскорее спрятаться в спальне Гранатов, доделать уроки и лечь спать, забившись под одеяло. Там никто не достанет, никто не тронет, в команде нет придурков, в команде он всем нравится своей открытостью и спокойствием. Он даже всем Янтарям нравится, только этот Турмалин привязался почему-то.
- Спроси, что бы я сделал на его месте, - Гаррет скривил губы в издевательской, но жалостливой улыбке, глядя на Лукаса и не моргая. Вампадур выглядел так, что будь у него пистолет в руке, он пустил бы себе пулю в рот, не думая. И Одри его понимал, так что ему стало интересно узнать и мнение Андерсена.
- Что бы ты сделал на его месте? – послушно спросил он.
- Поймал бы эту наивную пиявку где-нибудь и еще раз его отделал. Только безо всяких гномов и странных напитков, чтобы ничего не зажило, чтобы помнил подольше. Ну, недели две – точно.
- Ты маньяк и садист, - процедил Одри.
- Да ну? – притворно удивился Гаррет.
- Ну, да, - ответил Боргес и вздохнул. – Но ты прав. Я на его месте сделал бы тоже что-то в этом роде. Жаль, ты не видел, что тогда было у меня с Франсуа. Ну, рыжим, который с Сэнди сейчас.
- А что было?
- О-о-о… Сага целая. Он доводил меня, потому что жутко бесил и знал об этом. Ну, он знал, что раздражал меня, и все равно продолжал капать на мозги. Оскорблял Нэнэ, а он мне тогда нравился, мы типа мутили, как бы, и я психовал, как истеричка. А потом он меня просто до ручки довел, и я трахнул его в магазине, прямо в примерочной. Как я себя после этого чувствовал… Ты не представляешь. Вот то, что наш Турмалин-эсктримал сейчас чувствует – хрень по сравнению с моими ощущениями. А потом я его трахнул еще раз, но Ромуальд… Ты его знаешь?
- Не поверишь, знаю.
- Вот он меня так научил ценить людей и их тела, что до сих пор помню. Будь я сейчас живым, ни за что бы не стал колоться, но тогда просто сорвался. В общем, я против насилия, но этот чудик даже меня сейчас выбесил, хочется ему врезать, а потом вставить, пусть поноет, помучается.
- Вот и спорь теперь с теорией Дарвина… - вздохнул Гаррет.
- В смысле?
- Да заколебали уже все эти религиозные придурки. Бог, рай, ангелы… Если бы Бог был, то он бы сделал каждого человека индивидуальным, а мы с тобой – братья по разуму, два дебила. Так что явно произошли от мартышек, уж как ни досадно это звучит.
- Да… - Одри признал, что доля правды в этом была. – Хотя, знаешь… У куриц, по-моему, мозгов нет?..
Гаррет не смог не согласиться.
- Вот этот чудик с косой явно произошел от куриц.
- А Эйприл?
- А Эйприл – от гиен, они вечно ржут, пафосные и тупят много.
- А Фицбергер?
- Страус.
- Глен? – Одри начал веселиться с этим зоопарком.
- Глен…Э-э-э…Лань?
- Как ты к нему нежно…
- Нет, я просто придерживаюсь теории, что леопарду, типа Раппарда, для счастья нужно две молодых красивых лани. Одну – чтобы съесть.
- А вторую?
Гаррет осклабился, Одри закатил глаза.
- Ты болен.
- Ты тоже, ты же меня понял.
- Черт…
- А Нэнэ – богомол, по-любому. Или нет, он стервятник.
- А как насчет тебя самого?
- Не знаю, с кем себя сравнить, я скромный. Но вот ты… На тебя я еще тогда смотрел, хотел, если честно, и думал, что ты похож на какую-то кошку.
- Что так мелко?
- Ладно, на большую кошку. На пантеру, - Гаррет прищурился, и Одри невольно улыбнулся польщенно.
- Спасибо… Слушай, а я вот подумал. Субкультуры. Ни у кого из толпы мозгов нет, так что это – коллективный разум. А коллективный разум только у муравьев.
- И у пчел.
- Готы – муравьи.
- Тогда эмо – модные пчелы, - Гаррет хмыкнул.
- Я понял, на кого ты похож. На шакала. Или на собаку Динго, - захихикал Одри мерзко, но Гаррет приосанился, улыбнулся, чуть прикрыв глаза, будто был пьян, и протянул сексуальным голосом.
- Нет, я – манул…
* * *
Ильза решила зайти в кабинет директора перед завтраком, чтобы он еще не успел оказаться за столом и раскритиковать ее внешний вид. Она вырядилась так специально, чтобы он снова начал ругаться, открыла зону декольте и даже ноги выше колен.
- Войдите, - он закатил глаза, поняв, что просто забежать в кабинет и быстро перебрать нужные бумаги перед завтраком не получилось.
- Доброе утро, мистер Сомори… - протянула Ильза с подобострастной улыбкой хищницы, закрывая за собой дверь, но не поворачиваясь к нему спиной. Выражение лица Нэнэ нужно было видеть.
- Я не понимаю, мисс Ибас, вы что, издеваетесь?..
- Я хотела с вами поговорить на одну очень важную тему.
- Для этого вы снова оголяете свои… Прелести? – он подобрал литературное слово для описания этих частей тела, встал и вытащил из кармана почти плоскую пачку сигарет, из другого кармана вытянул зажигалку, открыл дверь своего маленького балкона.
- Вы курите? – удивилась она.
- Вы пришли поговорить о вреде курения?
- Нет, я хотела извиниться за то, что недавно произошло. Я была неправа, на меня что-то нашло, прошу прощения.
- На вашем месте я бы оделся иначе, приди я вдруг извиняться за аморальное поведение. А вы делаете свои извинения еще более пошлыми и аморальными.
- Я…
- Давайте забудем. Ничего не было, - он не сделал и пяти затяжек, затушил ополовиненную сигарету в пепельнице, оставил ее там же, но дверь балкона закрывать не стал, прошел мимо учительницы к двери кабинета.
- Подождите, вы куда?
- Вниз. И вы идете со мной, потому что разговор окончен, - пояснил он почти ласковым тоном, только слишком сильно в нем сквозило ехидство.
- Но я… Вы не понимаете. Это не просто прихоть была. Это правда что-то такое… Ну, серьезное. Я же не шутила.
- Мисс Ибас, я вас умоляю. Давайте не будем продолжать эту тему.
- А что, если я хочу ее продолжить?
- Может, вам стоит по правде сменить место работы?
- Вы меня увольняете?
- У меня нет другого выхода, вы же издеваетесь. Вы не слушаете, что я вам говорю, вы просто нагло ведете себя и одеваетесь вызывающе тогда, когда вам этого хочется, обосновывая это какими-то мифическими причинами, важными только для вас. Я – директор, я же не могу потакать прихотям каждого преподавателя только из-за их собственных «важных» причин.
- Вы так говорите, будто я должна прямо сейчас взять и уйти, раз я такая наглая! – возмутилась Ильза.
- Хотите честно?
- Хочу.
- Я мечтаю об этом, уж извините.
- Мне пешком с чемоданами идти до города, да?.. – холодно, прищурившись, уточнила она, надеясь заставить его замолчать, растеряться или хотя бы перестать грубить.
Но Нэнэ вдруг округлил глаза, рот у него медленно приоткрылся, сжатые губы, накрашенные помадой цвета мокрого песка, разомкнулись, брови поднялись.
- Автобус… - прошептал он, глядя мимо Ильзы.
- На автобусе предлагаете уехать? Тогда уж будьте добры, попросите водителя меня отвезти, потому что рейсовые тут не ходит!
- Автобус! – уже громче вскрикнул он, развернулся на каблуках, распахнул дверь и вылетел в коридор.
- Он с ума сошел, - задумчиво протянула Ильза, поворачиваясь к окну и собираясь взять недокуренную сигарету из пепельницы, зажигалку, оставленную рядом, и докурить за Нэнэ. Но зажигалка выпала у нее из рук – мимо окна на приличном расстоянии, прямо по дороге ехал автобус. Он ехал со стороны интерната, выехав из-за поворота, очень медленно и криво, но все равно ехал. Никаких туристических поездок в город, запланированных на утро пятницы, Ильза не помнила.
- Автобус! – заорала она сама, так же вытаращивая глаза, как это сделал директор, и вылетая следом за ним из кабинета. Довольно короткая юбка смущала, поэтому ей приходилось ее постоянно хватать руками и прижимать обратно к ногам, одергивать, но бежалось неплохо, опыт в беге на каблуках у нее был. У Нэнэ тоже, поэтому он вылетел во двор и заорал вслед автобусу.
- Какого черта?! Стоять!! – потом до него дошло, что женщина-водитель не настолько больна, чтобы угнать автобус с утра пораньше, и это явно какие-то шальные ученики.
- Одри, - позвал он. Никто не отозвался, и Нэнэ начал медленно осознавать происходящее. – Гаррет!
Молчание снова послужило ответом, Сомори топнул ногой со всей злостью, так что каблук пробил мокрую землю возле дороги.
- Твою мать!! Стойте, я сказал! – он заорал, но помогло не очень, и Ильза, выскочившая во двор за ним, увидела только удаляющуюся черную фигуру, бегущую за автобусом.
Просто Турмалины не помнили о том, что интернат стоял высоко, и автобус сначала въехал с трудом на самую высокую точку, а затем покатился вниз, не подчиняясь управлению. И Нэнэ беспокоило не то, что он врежется во что-нибудь, а что автобус утонет в одном из маленьких озер, таившихся за кустами и редкими деревьями вдоль дороги. Она была даже не асфальтированной, испещренной ямами, лужами и колдобинами, а потому очень опасной.
- Директор за нами! – Фрэнсис заныл, выглядывая с первого сиденья после водителя.
- Хрен с ним! – не своим голосом отозвался Эйприл, выворачивая руль и стараясь не свернуть с дороги.
- Ты псих! – заверещал Фицбергер, уже снова зарыдав, вцепившись в поручень, чтобы не врезаться лбом в толстый пластик водительской кабины.
- И это КРУТО! – заорал Фон Фарте, волосы которого уже невозможно было назвать иначе, чем соломой, от ветра в салоне из-за открытых окон гулял жуткий сквозняк и трепал всем волосы, а заодно и мозги.
- Я и не знал, что ты ТАК водишь… - Раппард просто дар речи потерял, Лукас взвыл на очередной колдобине, а Глен просто вцепился в подголовник сиденья, что было перед ним и орал во все горло, думая, что ему конец.
- Но он нас убьет!! – заверещал Фрэнсис снова, оглядываясь назад и видя, что Нэнэ несется за автобусом, безбожно отстав от него, а за его спиной еле виднеется почти распахнутая белая блузка Ильзы, ее бежевая короткая юбка и ноги, кажущиеся голыми из-за телесного цвета чулков. Она пыталась догнать не то что автобус, а хотя бы директора, который готов был убить всех.
- Пусть сначала догонит! – еще более грубым, низким голосом отозвался Эйприл, оглянулся, чтобы посмотреть почему-то в пустоту, и Фрэнсис заметил жуткую странность. Он точно помнил после разговора в библиотеке странный, темно-синий, даже почти лиловый цвет его глаз, переходящий в карий.
Но сейчас его глаза сменили цвет на светлый-светлый карий, чуть ли не оранжевый, такой ржавый. Этого быть просто не могло, не объяснялось никаким солнцем и светом, Фрэнсис не знал, что сказать, он просто не видел и не слышал Одри. И не знал, что настоящий Эйприл верещит от ужаса, сидя в собственной голове, в своем сознании и глядя, как его тело вытворяет такое. Телом завладел Гаррет, уговорив отдать его на пару часиков, пока они едут. Он ошибался, он отвратительно водил автобусы, потому что никогда не пробовал этого делать, водил только автомобили.
Одри было смешно, потому что он был мертв абсолютно, и ему не грозило даже почувствовать боль в случае чего.
- Ты помнишь фильм «Сделка с Дьяволом»?! – закричал он, перекрывая шум от ветра, и Гаррет вспомнил, он прищурился, сделал зверское выражение лица, посмотрел на парней в зеркало, так что те тоже уставились на странный цвет его глаз. И он выдал легендарную фразу из того фильма, которую мусолили и повторяли еще долго после премьеры.
- А Гарри Поттер…так…не может!!! – он взвыл, вдавил педаль газа в пол, и автобус подпрыгнул на очередной колдобине, Фрэнсис зашелся истерикой, Глен зажмурился и постарался потерять сознание, Фон Фарте, Раппард и Лукас – наоборот, зашлись восторгом.
- Там озеро! Озеро, дебил!!! – заголосил Фицбергер, встав с места, все еще держась за поручень и вдалеке водную гладь.
- Там правда озеро! – будь Одри жив, он бы побледнел. – Ты их всех угробишь!
- Я же не специально!
- Что?! – Турмалины хором взвыли, потому что голоса Боргеса не слышали, а вот реплику «Эйприла» различили отлично.
- Я не могу остановить его!! – заголосил сам Гаррет от ужаса так, что Глену и Фрэнсису заложило уши, услышал с улицы даже Нэнэ, похваливший себя за то, что все десять лет мстил Гаррету за издевки на уроках физкультуры в юности. Он возненавидел спорт, но из принципа бегал по четыре километра в день, и Ильза, выдохшаяся тоже не слишком быстро, просто поражалась, как можно нестись на высоких каблуках по кривой дороге за автобусом.
Он на ходу уже скинул пиджак, оставшись в черной безрукавке, обтянувшей торс. Нэнэ триста раз пожалел о своей любви к черному цвету, который притягивал лучи солнца и просто заставлял жариться.
- Прыгайте, дебилы!! – заорал он, увидев, что автобус тормозит, конечно, но до озера остановиться просто не успеет.
- Вы с ума сошли?! – Гаррет уставился на парней, которые вскочили с мест, шарахнулись вперед от очередного автобусного рывка и принялись искать кнопку, которой открывалась единственная дверь. Диего ее нашел, и дверь распахнулась автоматически, Фрэнсис уставился на дорогу, а сзади на него напирали соседи по команде.
- Да вы разобьетесь!
- И ты тоже прыгай, идиот! Ты убьешь его! – Одри бы схватил его за плечи, не проходи его руки сквозь эти плечи.
Ильза остановилась и закрыла рот ладонью от ужаса, увидев эти цирковые номера один за другим, хотя обошлось без травм. Автобус уже просто перешел на тормозной путь, его тащило по инерции, но очень сильно, но Турмалины живо попрыгали на улицу, включая горе-водителя. Обошлось, как она успела понять, только царапинами, синяками и ссадинами. Зато Нэнэ, догнавший чертов автобус, схватился за дверь со стороны водителя, очень лихо на чистом адреналине вскочил в кабину и попробовал выкрутить руль, чтобы свернуть автобус в сторону от озера. Транспорт был куплен для интерната и стоил немало, так что испортить его жутко не хотелось, а о себе идиот Сомори как-то не подумал.
Пытавшиеся встать с земли, по которой уже покатались кубарем, Турмалины увидели самую ужасную в их жизни картину – автобус влетел в озеро, въехав в воду и от силы рывка встав сначала на передние колеса, а потом на лобовое стекло. Задние колеса еще крутились в воздухе, а Ильза схватилась за голову и заверещала, как высокооплачиваемая плакальщица.
- Мистер Сомори!!!
Турмалины тоже опомнились, забыли о своих дурацких царапинах и кровоточащих ссадинах, метнулись к озеру, поросшему камышами и прочей гадостью.
- Господи! Что вы наделали?! – учительница музыки визжала и рыдала одновременно, расставив ноги, сдвинув коленки, так что ноги вообще напоминали букву «Х», а руки запутались в волосах.
Такого адреналина в крови у Нэнэ не было никогда в жизни, он ударился грудью о руль так, что подумал сначала, будто ребра просто сложились внутрь и проткнули легкие, из которых вышибло весь воздух. Боль была жгучая, но не острая, зато руки он ободрал о приборную панель, разбил нос о руль, а потом подумал, что умирает, раз уж так обожгло ледяной водой.
Пока Ильза голосила, Глен подбежал к ней, Фрэнсис похромал за ним, держась за ногу с разбитым коленом и порванными джинсами, остальные метнулись к озеру если и не встречать директора, то просто вытаскивать, чтобы не утонул.
- Тебя посадят, если он умрет! – рявкнул Лукас в адрес Эйприла, ожидая, что тот смутится и промолчит, ведь Кле такой манерный и кокетливый. Но он вдруг не оправдал этих ожиданий, поморщился совсем не характерным для себя образом, так что верхняя губа приподнялась, обнажая зубы, глаза сузились, а грубый голос рявкнул.
- А тебе лучше вообще заткнуться, не спрашивали!
- Что ты сказал?.. – Лукас сначала опешил, а потом разозлился до предела. Его вчера и так достал этот чертов Гранат, у которого на все был убийственно-детский ответ, а сегодня еще какая-то девка в мужском теле чуть не угробила, да еще принялась хамить.
- Что слышал, попробуй, возрази, - глухо, низко засмеялся Кле, двинув бровями по очереди, очень эффектно. Лукас его просто не узнавал, такой мимики у Эйприла никто не видел. Неужели он просто скрывал, что был припадочным психом?
- А ну заткнись! – Вампадур не нашел лучшего способа его успокоить, чем просто отвесить пощечину.
Одри закрыл лицо ладонью и отвернулся, шатнулся назад, чтобы не смотреть. Гаррет не ожидал, что его так швырнет от обычной пощечины. Будь он в своем теле, он бы даже не дернулся, но за десять лет он не отвык от ощущения тела, пусть и призрачного, сила осталась прежней, а злость ее немного увеличила. И чужое тело, пусть и слабое, скидок не делало, поэтому он ударил без замаха, не заводя руку назад, просто выбросив вперед не крепко сжатый кулак, так было намного больнее.
Лукас упал, подняв руки к лицу и не успев закрыться предплечьями, опрокинулся на спину.
- Вы что, с ума посходили?! – крикнул Фрэнсис, а Гаррета вышвырнуло из чужого тела, Эйприл настолько испугался, что его покалечат по вине его же кумира, что вернулся собственными силами.
Вампадур навсегда решил изменить свое мнение о соседе по команде, решил больше никогда даже не замахиваться на него, лежа на спине, постанывая и держась за глаз.
Тео скинул куртку, футболку, патрули и бросился в воду, но стоило ему вынырнуть, выпучив от холода глаза, как Нэнэ тоже вынырнул пятью метрами дальше, возле автобуса, подавился, закашлялся и схватил воздух ртом, задыхаясь. Никогда он не был так близко к смерти, а Одри вдруг понял, что если умрет Нэнэ, исчезнут и они с Гарретом, причем без шансов на возвращение.
- Мистер Сомори! – сразу крикнула Ильза и чуть сама не полезла в воду, но ее остановил мокрый Тео, выползший на берег и дрожащий, стучащий зубами. Нэнэ выполз за ним, обтекая и тоже дрожа, но скорее от злости, чем от холода. Вид у него был настолько ужасный, что все Турмалины вытаращили глаза, а Гаррет притих.
- Кажется, мы переборщили, - заметил Одри. Будь он жив, он бы вздрогнул от того, как выглядел его давний экс-парень.
- О, да, мягко сказано, - Гаррет кивнул, но сказал это очень тихо, чего в его жизни почти никогда не случалось.
Нэнэ потрогал нос, боясь, что он сломан, и что снова придется делать операцию, но нет, он был просто разбит, из него уже не текла кровь. Она успела вытечь в воду, пока он выбирался из автобуса, зато на самом носу красовалась ссадина. Из этой красоты начала сочиться свежая кровь, темный макияж превратился в черные пятна вокруг глаз, чернильные «слезы» потекли по бледному лицу. Пудра смылась, и на щеке обнажилась почти зажившая ссадина от пощечины, отвешенной ему Ильзой.
У самой Ильзы вдруг промелькнула в голове дурацкая мысль.
«Ой, а у него волосы, оказывается, вьются…» - подумала она, когда увидела, что мокрые концы волос стихийно завиваются, лишь только солнце начинает их высушивать. Он сначала ощупал ребра, понял, что они не сломаны, что он просто ушибся о руль, успев упереться в него руками, а не ударившись со всей силы, как при автокатастрофе. Но потом ярость снова сменила страх за собственное здоровье, и он даже не заговорил, не зашипел, а зарычал.
- Все быстро в мой кабинет.
- Извините, пожалуйста… - начал Эйприл, но на него так посмотрели, что он чуть не поседел и замолчал.
- Вы в порядке? – Ильза бросилась было к Нэнэ, но тот чуть не захохотал, как придурок, и шарахнулся.
- А что, незаметно?!
Турмалины, позабыв от ужаса и страха перед наказанием о своих глупых, незначительных в сравнении с ближайшим будущим ушибах, и пошли к интернату. Нет, не пошли, почти побежали. Ильза хотела помочь, но приближаться боялась, просто шла рядом, на расстоянии полуметра от директора, который шагал, приложив руку к груди и хрипло дыша.
- Вам больно? Вы сильно ударились, да?.. Может, вы что-то сломали?
- Ничего я не сломал, МИСС ИБАС, - процедил он сквозь зубы, уже еле сдерживаясь. – Идите вперед, пожалуйста, проследите за вашими учениками, а то я что-нибудь ИМ сломаю… - это вырвалось у него стихийно, но звучало так убедительно, что Ильза в самом деле прибавила скорости и пошла за командой, которую ждал форменный ад.
- Нэнэ… - попробовал заговорить Одри.
- Заткнись, а то я изгоню тебя не только из этого места, а с этой планеты вообще…
- Да что ты прямо так злишься-то, все живы, даже ты. Ты так эффектно запрыгнул в автобус, а потом из озера вынырнул, тебе надо в кино сниматься. И с телками в кадре ты роскошно смотришься, - Гаррет пробовал его развеселить, как обычно, насмешить, но Сомори было не до того. Как-то перерос он период в жизни, когда над подобным можно поржать и с легкостью забыть.
Гаррет в очередной раз порадовался, что никогда не повзрослеет, не хотелось становиться психованным занудой.
- А тебя я изгоню не только с планеты, но и из этой ГАЛАКТИКИ, - пообещал Нэнэ. – Как только в себя приду и смогу отдышаться, - добавил он, останавливаясь, сгибаясь и держась одной рукой за колено, а вторую по-прежнему прижимая к груди.
- Мистер Сомори! – Ильза в очередной раз обернулась, увидела, что он согнулся, и метнулась обратно.
- Не надо мне помогать! – упрямо буркнули в ответ на ее беспокойство. – Просто тяжело дышать…
- Может, у вас сломано ребро?..
- Ничего не сломано!