С утра в дверь комнаты Ильзы постучали, и она застыла в легком шоке. Рубашка еще не была надета, так что она ее просто накинула и посчитала, что перед женщинами можно не смущаться, что такого.
И дверь она открыла, думая, что за ней стоит Магда с каким-то очередным указанием или вопросом.
- О… Ой, - глаза ее полезли на лоб, бровь Нэнэ выгнулась совсем уж карикатурно.
- Вы никогда не спрашиваете «кто там», мисс Ибас?
- Я думала, это мисс Мэдли, - пояснила она, отвернувшись и застегивая рубашку быстро-быстро, чтобы не показаться сильно пошлой, как это обычно бывало.
- Я не помешал? Еще рано, звонок на подъем только что прозвенел, так что…
- Нет-нет, не помешали, - это было по-дурацки – общаться на «вы» после «такого», но никак иначе не получалось. – Вы что-то хотели, мистер Сомори?
- Да, просто просьба, не как директора, а как человека, - он улыбнулся, она растаяла и подумала, что у нее галлюцинации. У НЕГО человеческая просьба к ней?
- Конечно, чем я могу вам помочь?
- Мисс Мэдли занята, потому что к нам сегодня приедет мисс Бишоп, чтобы обсудить все еще раз, узнать о постановке и все такое… В общем, мне нужно завязать галстук, - он поднял ладонь, на которой лежал классический черный галстук.
Ильза не удержала широкую улыбку, растянувшую ее губы. Но она не спросила и даже сама не задалась вопросом «А почему именно ко мне?»
- Конечно, я вам помогу, - она даже встала на цыпочки и нарочно не стала затаскивать его в комнату, чтобы выходившие в коридор учителя это видели. Директор был весь ее, пусть даже он об этом пока не знал или собирался сопротивляться.
За завтраком была вселенская депрессия, потому что Турмалины не выспались из-за нытья Эйприла, он вообще остался в спальне. Когда команда ушла, он еще триста раз пытался дозваться до Одри или Гаррета, но ни тот, ни другой не отозвались. Боргес считал, что это жестоко, но правильно. В конце концов, чтобы не было так больно Эйприлу, не нужно было вообще к нему лезть, он не заслужил получить шанс, а потом потерять его и возможность просто видеть и слышать Гаррета. Андерсену и самому было не очень. Зато Одри отрывался…
Почему-то на себя он не примерял ту же логику, что внушал Гаррету, поэтому издевался над Гранатом всю ночь. Когда Анжело пришел прошлым вечером в себя и удалился в спальню, повторяя шепотом, что это просто сон и галлюцинация, Одри отправился за ним и всю ночь, час за часом его пугал. Он то стаскивал одеяло, то открывал форточку. Мерзким было то, что никто не обращал на это внимания, малолетки, включая Рудольфа, спали мертвым сном. А старший Гранат чуть ли не ревел уже от ужаса. Карандаши катались по столу, стул почему-то сам собой выдвинулся из-за стола и повернулся к его кровати, как если бы кто-то сел поудобнее и на него уставился.
Он не выспался, но на завтрак пришел, а у Одри было потрясающее настроение.
Нэнэ за завтраком начал мысленно материться, потому что если Гаррет позволял видеть себя только Нэнэ, стоял за его спиной и переживал жуткую вину пополам с тоской… То Одри тянул из бывшего готенка энергию и сидел на краю стола Гранатов, прямо между Рудольфом и Анжело. Он наклонился к Мэлоуну и старался максимально жутко проныть какую-то мелодию, которую помнил еще с последнего года своей жизни. Анжело тоже ее отдаленно помнил, ведь ему тогда было десять лет, но не мог вспомнить ни слов, ни, тем более, названия песни. Его волновало больше то, что никто не слышал этого нытья, кроме него, и никому не казалось, что рядом с ним на столе, наклонившись к нему, кто-то сидит. Все Гранаты болтали, обсуждая новость насчет Рудольфа, насчет этой постановки, рассказанную им же. К моменту, когда Нэнэ встал уже под конец завтрака и сообщил о том, что в пять нужно будет собраться в актовом зале для маленького «исторического экскурса», весь интернат уже был в курсе о грядущем событии. И Магда вместе с Нэнэ были в шоке от энтузиазма, с которым это восприняли ученики. Ильза не понимала их удивления, но тоже радовалась очень искренне. Это было весело и интересно на ее взгляд, она же понятия не имела, что мисс Бишоп не могла заставить своих воспитанников участвовать в таких конкурсах уже много лет. Стрэтхолланцы просто не воспринимали турниров ради популярности. Они любили музыкальный конкурс в конце учебного года, но осенние каникулы предпочитали проводить тихо, «по-домашнему», не тратя их на ерунду, вроде «средневековых постановок». А там обещали быть в качестве зрителей и жюри лица государственной важности. И дополнительные средства на содержание интерната хотела получить каждая школа-интернат, вот только решались участвовать не все, начального капитала не хватало, а позориться не хотелось. Мисс Бишоп решила, в самом деле, как и догадалась Магда, что это – отличная возможность для Дримсвуда и Нэнэ, как директора, показать крутизну не только Стрэтхоллана, но и нового интерната. А еще он мог доказать, что отлично справляется со своей должностью.
Воодушевление учеников не могло не порадовать, Турмалины собрались рассказать Эйприлу об этом потом, когда вернутся в спальню. В конце концов, депрессия депрессией, а идти в актовый зал перед ужином придется и ему тоже.
Глен сидел, как замороженный, как снежная королева, глядя в тарелку и молясь всем богам, чтобы и дальше никто не вспомнил о письмах Диего и ответах на них. Жульен по его виду все понял и в ужасе уставился на Раппарда. Но тот улыбался самодовольно и чуть ехидно, иногда поднимая взгляд на Сезанна.
Хильдегард аж передернулся от этого всего, надеясь, что ничего «такого» не было, и что все в порядке, никаких драм и скандалов. Он решил поймать Глена после завтрака и поговорить. Фрэнсис, к счастью, беспокоился о Кле, Лукас ехидничал на тему «Ммм, понятно, Энсор – Жанна Д’Арк, просто зашибись…» и Фон Фарте его в этом поддерживал, хотя мысленно решил, что выбор неплохой. Никто не вспоминал о письмах, и Глен почти шепотом начал повторять: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…»
Это временно помогало.
У него ужасно болел язык, как и у Лукаса, но они переглядывались, понимали друг друга по взгляду и опять со вздохом замолкали, смотрели в пустые тарелки, которые взяли только для красоты. Дурацкий йогурт не лез в горло, от него тошнило, но ничего другого в рот взять было нельзя. Да не то чтобы нельзя, но очень больно.
* * *
- Перестань. Если ты решил, что ты неправ, значит, конец света приблизился к нам вплотную. В смысле, ты совершенно правильно поступил, пройдет время, и ты успокоишься, - Одри пытался Гаррета успокоить, они стояли возле крыльца, к которому подъехал джип. Ни на чем другом, менее комфортном мисс Бишоп приехать просто не могла, особенно, с двумя преподавателями фехтования, больше похожими на мужчин, чем на женщин, и с женщиной, заменившей в Стрэтхоллане Магду. Главная воспитательница показалась Гаррету знакомой, и он щурился, силясь вспомнить ее, но никак не мог понять, где ее видел.
Мисс Бишоп он окинул взглядом в очередной раз, подумал, что она все же хороша в любом возрасте, ведь его мать, как никак.
- Нэнэ, позволь тебе представить, это – мисс Ду Мортье.
- Очень приятно, Нэнси, - он улыбнулся, чтобы не строить из себя очень взрослого. В сравнении с новой главой воспитательниц он был просто мальчишкой.
Одри жутко удивился, когда заметил, что Гаррет почти побелел, вытаращив глаза.
Между Магдой и бывшей учительницей французского в Стрэтхоллане происходило нечто под названием «Сколько лет, сколько зим». Мисс Бишоп соизволила объяснить, направляемая Нэнэ в сторону крыльца, он же был очень гостеприимным, да и обсудить нужно было очень многое.
- Понимаешь, когда ты приехал в Стрэтхоллан, у нас второй язык уже был немецкий. Но за год до твоего приезда вместо немецкого был французский. И вот, мисс Ду Мортье была преподавателем французского.
- Теперь ясно, - он не переставал широко улыбаться.
Шарлотта старалась не вспоминать долгие годы о том, что в угоду биологическому сыну уволила ни в чем не повинную женщину, а уже когда открылся Дримсвуд, и решено было Магду сделать главным воспитателем именно там, она наконец решилась вернуть мисс Ду Мортье. Она не надеялась на согласие, но француженка обрадовалась неимоверно, она бросила работу и с радостью вернулась. Она помнила прекрасно, за что ее уволили и по чьей вине, но вернуться очень хотела. Более того, вернуться в почти родной для нее интернат в качестве главного воспитателя было раю подобно.
- Извините, а кто в машине? – Нэнэ наклонился к бывшей директрисе и оглянулся на секунду на джип, в котором осталась сидеть угрюмая девочка с ноутбуком.
- Это дочь мисс Ду Мортье. Она учится в закрытой школе для девочек, но на выходные приехала к нам. Но мы же не можем оставить ее в Стрэтхоллане, сам понимаешь, поэтому взяли сюда. Я думаю, ей тоже будет интересно посмотреть здесь все, вечером мы уедем.
- Понятно, - он улыбнулся. – А сколько ей? То есть, я ничего не хочу сказать, но мисс Ду Мортье кажется мне довольно… Зрелой женщиной.
- Да, так получилось, - мисс Бишоп стиснула зубы на секунду чуть заметно. Даже дебилу было понятно, как и что произошло. Когда она сама увидела Гретхен, дочь своей новой помощницы и бывшей учительницы французского, она разом поняла, что за месть Гаррет устроил почти тринадцать лет назад. – Ей будет тринадцать. Мисс Ду Мортье, пойдемте, - Шарлотта тоже оглянулась и улыбнулась двоим воспитательницам, те сразу перестали обсуждать огромную разницу между новым интернатом и Стрэтхолланом.
- Гретхен, вылезай, что ты расселась там, - мисс Ду Мортье сама подошла и открыла дверь джипа, хотя водитель уже вышел и мог бы сделать это за нее. Девочка вылезла нехотя, капризно и презрительно надув губы. Четко очерченный контур этих чувственных губ ясно намекал, что через несколько лет все будет сложно не только в отношениях Гретхен с мальчиками, но и в ее отношениях с девочками из ее женского пансионата.
- Господи… Мать твою… - Гаррет не смог стоять на месте, зажмурился и закрыл лицо руками, растопырив пальцы. Он развернулся, шарахнулся и пошел к «тому дереву», под которым Глен и Жульен целовались недавно.
- Что с тобой? Прикольная девчонка такая. Мелкая, но высокая, я тебе скажу. Интересно даже, как у такой бабы такая получилась.
Гаррет стонал и шатался, а потом и вовсе согнулся, стараясь не думать ни о чем.
- Тебе плохо? Тупой вопрос, тебе не может быть плохо. Опять про своего малявку думаешь?
- Убей меня… Умоляю тебя, пристрели меня серебряными пулями, утопи в святой воде, я не знаю, закрой в газовой камере с чесноком.
- Это против вампиров и оборотней работает, по-моему. Они хоть на пару процентов живые, а с тобой сложнее. В чем дело, ты мне объяснишь?
- Что с тем парнем? – Гретхен дернула мать за рукав, хмыкнув. Развитая не по годам, ростом почти догнавшая мать она почему-то видела обоих призраков. Она издалека не узнала певца, которого много раз видела в интернете и по телевизору, просто подумала, что какому-то старшекласснику плохо.
- С каким? – удивилась не только мисс Ду Мортье, но и Магда.
- Она видит меня?! – Гаррет вообще взбесился. – Спрячь меня! – он зашел Одри за спину, Гретхен непонимающе прищурилась, но решила не обращать внимания и пошла в интернат следом за «старшим поколением».
- Я хочу умереть. Еще раз, пусть даже Бог существует, хоть я в него никогда не верил, - Гаррет застонал, взявшись руками за дерево и ударившись лбом о ствол. Он ничего не почувствовал, а очень хотелось бы. – Он меня наказывает! Он что, издевается?!
- Да что с тобой?! Я ухожу, если ты мне не объяснишь, мне хочется на них посмотреть, на эту мелкую тоже.
- Не смей пялиться на нее! – Гаррет схватил его за плечи, пусть даже Боргесу от этого не было ни холодно, ни жарко. – Я тебе все объясню. Блин, кто бы мне объяснил, почему всякие старые бабы не знают слова «аборт»…Я же ШУТИЛ про детей…
- Ты меня пугаешь, - Одри вытаращил глаза, но Гаррет уже метнулся к интернату, чтобы посмотреть поближе, надеясь, что ошибся.
* * *
Лукас поймал Рудольфа снова в гостиной, но на этот раз вытащил в коридор насильно и затащил под лестницу, усадил на подоконник.
- Мы вчера не договорили, - он почти дружески улыбнулся.
- А, да, - вспомнил Гранат и ответил улыбкой, но куда более искренней.
- Значит, ты у нас будешь телку играть? – Вампадур даже усмехнулся.
- Ну, она же была, как мужчина. Что такого? Тем более, меня мистер Сомори попросил сам вчера, лично, я же не мог отказаться.
- Да я тоже думаю, что забавно будет. Ты похож на нее, - Лукас его осмотрел. – Так что у нас насчет извинений?
- Извини, - пожал плечами Рудольф.
- Ты хоть помнишь, за что?
- Нет, извини.
- Ты, как обычно… - Лукас вздохнул.
- А как твой язык? Болит?
- Болит.
- Сильно?
- Очень, - признался Вампадур. – Еле говорю.
- Так помолчи, - просто предложил Рудольф, безо всякого подтекста, но Турмалин засмеялся даже.
- Ты такой простой или это сарказм?
- Что? – Энсор улыбнулся.
- Мы вчера остановились на том, что ты простил меня за мои слова. Ну, то мое вранье, что мне не понравилось. Я хотел спросить, кстати, как ты будешь играть Жанну Д’Арк, если она была девственницей? – шепотом уточнил он.
Это была просто небольшая издевка, но Рудольф вдруг совсем потерял улыбку.
- Да, точно… Может, лучше отказаться? Пусть кто-нибудь другой сыграет.
- Да я пошутил, - Лукас опомнился и тронул его за плечо. – Тем более, у нас больше никого нет тут с косой и такой физиономией, как у тебя.
«Морально ты еще круче, чем девственницы, это точно», - подумал он.
- А что с моей физиономией? – Рудольф поднял брови удивленно.
- Похожа.
- Так ее портретов нигде нет, только иконы.
- Ты убиваешь меня своей начитанностью.
- Извини…
- На актрису, которая ее играла, ты похож очень даже. Она мужеподобная, так что тебе даже не стремно играть будет. И актриса точно не была девственницей, - Лукас ухмыльнулся.
- Мистер Сомори спросил, не жалко ли мне будет потом, уже там, на конкурсе отрезать волосы, - сообщил Рудольф, криво улыбнувшись.
- Зачем? – у Лукаса немного отвисла челюсть. Он не представлял этого Граната без его косы.
- Ну, она отрезала волосы, чтобы быть похожей на мужчину, - напомнил Рудольф. – Я сказал, что мне все равно, волосы же отрастут потом.
- Ты сумасшедший. Я бы не стал, - Лукас сел рядом с ним на подоконник и решил пообщаться просто, без ехидства. Это порой очень нужно было в обществе, где все острили.
- Ну, у тебя они и не такие уж длинные, - логично заметил Рудольф, Вампадур невольно засмеялся очень тихо.
- Что смешного?
- Ты разговариваешь смешно. Сплошные факты.
- А как по-другому? Зачем врать? – Рудольф удивился, а Лукас не смог ответить нормально, он просто завис сначала, а потом пожал плечами.
- Не знаю. Так интереснее, наверное. Или когда не хочешь с кем-то общаться, но приходится, можно это делать, не обижая его.
- Почему приходится общаться с тем, кто тебе не нравится?
- Мне не нравятся учителя, но я же не подхожу и не говорю им, что они мне не нравятся, я им улыбаюсь. И ты тоже. Так что ты иногда тоже врешь, - Лукас усмехнулся.
- Но мне нравятся учителя.
Вампадур чуть не застонал. Невыносимый человек. Истинная Жанна Д’Арк.
По коридору прошли мисс Бишоп, Магда, мисс Ду Мортье и Нэнэ, за ними тащилась какая-то малолетняя девчонка, на которую Лукас уставился в шоке на тему «что она здесь делает». И за ними шагали не видные никому Гаррет с Одри. Они тщательно зашифровались, чтобы даже особо талантливые и одаренные, вроде Гретхен и Эйприла, не могли их заметить. Видел только Нэнэ и слышал только он, но старался на них не обращать внимания, увлекся разговором.
- Кошмар! Ты конченный придурок, ты вообще! Как у тебя мозгов хватило?! – Одри то ли был в ужасе, то ли хохотал, а Гаррет шел с таким видом, будто ему сказали, что у него есть дочь.
В общем-то, так это и было.
- Почему она не сделала аборт, мать твою, а?! Как она вообще решилась рожать?! А вдруг бы дура родилась или вообще мутант?! Она же старая!
- Она нормальная, не ври. Хотя, глядя на тебя, можно предположить, что девка эта реально тупая. С генетикой не шутят.
- Заткнись!
- Как это вообще случилось?! – Одри вошел в кабинет, Гаррет прошмыгнул сквозь дверь за ним. Нэнэ не прислушивался к ним, Гретхен больше не видела, и Андерсен решился объяснить.
- Когда мне было семнадцать, мы выиграли в музыкальном конкурсе. И вот она, - он показал на мисс Ду Мортье. – Вела у нас французский. И она не отпускала меня из-за плохих оценок на прослушивание, и из-за меня вся группа могла не поехать. Ну, я взбесился, короче, она такая дура была упертая, как овца, вообще. А я до этого узнал, что Шарлотта, ну, мисс Бишоп – моя мать. И я просто уговорил ее уволить эту дуру, а сам ради забавы пошел и…
- Твою мать, - Одри понял и без слов. – Зачем?!
- Ну захотелось ей отомстить, она же такая дебилка недотраханная была! Ей мужика не хватало, вот она и козлилась, не отпускала меня! Она меня ТЕРПЕТЬ НЕ МОГЛА.
- И ты ей раз! И обеспечил мужика, да?! – Одри заржал в голос. – Твою мать, - повторил он. – Это тебе было почти восемнадцать, да? С ума сойти. Ну, все правильно. Сейчас ей тринадцать, ты десять лет мертв… Ошалеть, она сама-то знает, интересно, кто ее папочка?!
Нэнэ услышал все это, подавился чаем, который принесла одна из воспитательниц и расставила на журнальном столике. Все дамы устроились в креслах и на маленьком диванчике, Гретхен забралась с ногами на мягкий подоконник возле двери на балкон. Сомори чуть не прыснул этим чаем на стол и на бумаги, но вовремя зажал рот ладонью. Ему повезло, что Магда и мисс Бишоп отвлекли мисс Ду Мортье разговорами, они вообще очень оживленно обсуждали конкурс и радовались, что Дримсвуд примет участие, если уж Стрэтхолланцы слишком горды для этого.
Нэнэ пользовался возможностью, пока Магда, ответственная за все и помогавшая ему также во всем, разъясняла планы и сюжет постановки. Он уставился на Гаррета, который стонал и отбивался от хохочущего и издевающегося Одри. Ржавый цвет глаз, сами глаза узкие, рот довольно большой, губы чувственные, нос острый, скулы выпирают. Короче, это лицо любили многие сопливые девчонки, которым сейчас было уже тоже под тридцать. И многие мальчишки любили до сих пор, как Эйприл, например.
Нэнэ уставился исподтишка на Гретхен. Ржавые, абсолютно такие же глаза, только разрез другой, да и сами они чуть больше, намного женственнее, конечно. Чувственные губы, крупный рот. Нос был аккуратненьким и не острым, а курносым, как у мисс Ду Мортье, да и черты лица нежные. Но скулы все равно не совсем гладкие. Знал бы еще Нэнэ, что натуральный цвет волос у Гаррета был такой же – темно-русый. Каково это – жить с дочерью, которая очень похожа на несовершеннолетнего воспитанника, «отомстившего» ей и поспособствовавшего увольнению? Юношеский максимализм Гаррета напакостил многим. Наверное, именно по причине сходства мисс Ду Мортье дочь хоть и любила, но предпочла отдать в пансионат для девочек, а не отправила в обычную школу.
Рядом с вечно двадцатилетним Гарретом, стоявшим и тоскливо, боязливо смотревшим на результат своих амбиций, Гретхен выглядела странно. Его это утешало, потому что он никогда и не воспринимал себя мужчиной, вечно был парнем, крутым парнем. И это казалось ему ужасным – у него есть дочь.
Гретхен видела клипы «Ванильной Галактики», некоторые песни ей даже нравились, но мисс Ду Мортье только смеялась над ее фразами, типа «блин, у меня даже цвет глаз похож на его!» И постепенно Гретхен удивляться перестала, только вела себя пафосно перед подругами в пансионате, хвастаясь сходством с покойным певцом. На ее взгляд, он даже покончил с собой классно. Она врала, что он – ее брат, и кто-то ей даже верил, зная, что ее мать работала одно время в интернате и работает там сейчас снова. Все знали, что Гаррет из интерната. В общем, у Гретхен все было замечательно.
Она и понятия не имела, что это не просто сходство, и он ей далеко не брат.
«Полная задница…» - Нэнэ смотрел в потолок и думал, что мир сошел с ума. Он молился от радости, что Гаррет все же не попался десять лет назад на его обаяние и почти невинную сексуальность. Если бы он повелся, то кто знает, возможно, сейчас он не был бы директором интерната, а жил бы с истеричным, вредным и сволочным придурком, который по юной глупости трахнул учительницу французского.
И у Нэнэ точно случился бы инфаркт, узнай он о его дочери в такой ситуации, будучи его бойфрендом и почти «женой».
«Господи, спасибо тебе, спасибо огромное».
- А почему именно битва за Орлеан? – прищурилась мисс Бишоп, улыбаясь. – Я думала, ты выберешь что-нибудь попроще.
- Я тоже думал, что выберу попроще, - он засмеялся чуть натянуто. – Но все выбрали такие банальные истории, что захотелось диковинки. Тем более, у меня отличная поддержка.
- Да, разумеется, - мисс Бишоп вспомнила об этом. Две учительницы фехтования сидели молча в креслах справа от стола директора, эти кресла пришлось волочь самому Нэнэ перед встречей «союзников», чтобы было место для приема. – Завтра приедут строители, они установят конюшню, хоть ты и не любишь верховую езду, насколько я помню, - она чуть заметно улыбнулась на этот раз. – Но тебе и не придется, придется всем остальным. Конюшня будет, я думаю, на шесть лошадей.
- На шесть?! – он чуть снова не подавился.
- Да, но следить за ними будут конюхи и инструкторы, они приедут уже после окончания строительства, вместе с лошадьми.
- А как их сюда привезут?
- Грузовым транспортом, - пояснила мисс Бишоп хладнокровно. – Вы же хотите победить в конкурсе? Там нужен реализм, сейчас оба наших интерната-соперника уже начали тренировки по верховой езде. А вашей «Жанне Д'Арк» нужно будет научиться очень прилично, почти в совершенстве, чтобы не оплошать там.
- Конечно, вы абсолютно правы, - выдал Нэнэ фразу, которой его научила Магда. Она знала, как можно сдержать себя от спорной реплики и показаться вежливой. Сомори выдавливал из себя эту фразу насильно, а еще он промолчал об инциденте в пятницу, об «угоне» автобуса одной из команд. У него все в порядке, все безупречно, интернат в отличном состоянии, ученики – лапочки, просто ангелы. Отношения с преподавателями? Просто прекрасные. Особенно, с учительницей музыки, но об этом Нэнэ не скажет, подумает про себя чуть позже.
«Все в порядке» пишем, «смотря, что считать порядком» - в уме.
- Мисс Ду Мортье когда-то преподавала в Стрэтхоллане французский, я тебе уже говорила, - заметила мисс Бишоп. – Поэтому, я думаю, это довольно интересное совпадение, что ты выбрал эпизод именно из французской истории.
- Да, действительно, - низким, приятным голосом заверила мисс Ду Мортье. Гаррета начало трясти.
- Пошли отсюда, - потянул он Одри за руку.
- Что, не хочешь еще полюбоваться на свою дочь и…кхм…женщину? - он подавился смехом.
- Пошли, я сказал!
Нэнэ тоже невольно улыбнулся, но прикусил щеки изнутри, сдерживаясь, проводил их взглядом.
- Я думаю, мы можем чуть позже подняться в актовый зал. Я как раз собирался в легкой и не слишком скучной форме просветить наших учеников в историю Франции того времени. Учителя французского у нас, к сожалению, нет. Но я сейчас подумал, что мисс Ду Мортье… Если можно, конечно.
- Конечно! – Магда даже обрадовалась. – Вы не могли бы немного рассказать перед фильмом о настоящей истории? Фильм ведь не совсем достоверен.
- С удовольствием, - мисс Ду Мортье кивнула. Мисс Бишоп умолчала, что захватила ее с собой именно для этого, не говоря уже о том, что она была ее бессменной помощницей с недавнего времени.
- Отлично, - Нэнэ улыбнулся безупречно, как настоящий политик. – И вы сможете посмотреть на нашего «актера» на главную роль, он тоже будет там.
- Сгораем от любопытства, - без улыбки, но со скрытым сарказмом заверила мисс Бишоп. Ей и правда не терпелось увидеть того ЮНОШУ, которому придирчивый к чужой внешности Нэнэ доверил сыграть девушку, да еще такую легендарную. От Нэнэ вообще невозможно было ожидать признания чужой красоты, а тут вдруг парня, да еще на женскую роль… Как же хорош должен быть этот ученик?
* * *
- Только не говори мне, что это он поставил, - Жульен сидел в зале рядом с Гленом, который скрестил руки на груди и делал вид совершенно нормального человека. Диего сидел на ряду перед ними и услышал эту фразу, самодовольно ухмыльнулся. Глен поправил волосы, но Янтаря было не обмануть. – Когда он успел?!
- Ночью, - коротко отозвался Сезанн. – Не спрашивай, пожалуйста.
- Вы уже встречаетесь?!
- Нет. Да. Не знаю, - Глен сам чуть не застонал, и тут его спасли от расспросов, Фрэнсис просто тряхнул его за плечо и зашептал в темноте.
- А где Эйприл?
- Не знаю, где-то здесь, наверное, - Глен огляделся, но нигде не нашел Кле. – Или опаздывает. А может, вообще в комнате, спит до сих пор, у него ночью припадок был, Лукас сказал.
- Не припадок, у него просто кошмары были.
- Ну вот, спит, наверное.
- Его нет в комнате, я последним уходил, постель заправлена была.
Гаррет с Одри, слушавшие новости о Глене и Диего, даже застыли от этих слов, Боргес перестал таращиться на Анжело, у которого постепенно сдавали нервы. Преподавательский состав увлекся фильмом, насмотревшись вдоволь на Рудольфа, польщенного таким вниманием. Мисс Бишоп даже признала, что он потрясающ для этой роли.
- В самом деле, где Эйприл? – Гаррет уставился на Одри, а тот сделал серьезное лицо.
- Какая тебе разница? Ты обещал ему и себе, что закончишь всю эту хрень. Ты в него влюбишься.
- Я уже.
- Вот именно. Это ненормально. Гаррет Андерсен не влюбляется, вспомни.
- Похрен, что делает Гаррет Андерсен, я в него влюбился. Да, я обещал, что он меня больше не увидит, но это не значит, что мне нельзя на него просто смотреть!
- Ну иди и смотри!
- Но где он?!
- Я за ним не слежу.
- Он вчера обещал, что покончит с собой, если я уйду. Ты думаешь, он всерьез?
Одри просто дар речи потерял, а потом вскочил.
- Ты издеваешься?! Ты мне об этом не сказал!
- Я думал, он просто на эмоциях это орал. Бывает же.
- У тебя бывает! – Одри вылетел из зала первым, Гаррет от него не отстал, а Нэнэ напрягся сразу, посмотрев им вслед.
- Мистер Сомори? – Ильза подняла брови удивленно, она сидела рядом.
- Все нормально, - отозвался он таким же шепотом, чтобы не мешать мисс Бишоп и ее свите вместе с Магдой.
Эйприл как раз пошатнулся, глядя на кровь, утекающую в раковину. Никакой ванны не было, так не под душ же становиться. Он стоял перед раковиной полностью одетый, только закатав рукава модной кофточки. Поперечные разрезы на руках были глубокими, не болели, но горели и напоминали разошедшиеся рты без губ. Видно было даже то, что казалось Эйприлу мясом. Он знал, что вены режут вдоль, так быстрее, но просто терпеть не мог боль и не решился ее терпеть, глубоко и резко полоснул по рукам много раз поперек. Так тоже венам конец, но просто не очень быстро. У него времени хватит, все в зале, там была сначала долгая и нудная лекция, а теперь включили фильм. А у него все в порядке, еще чуть-чуть, и он начнет терять сознание, а потом станет, как Одри и Гаррет.
Кле решил умирать красиво, рядом с раковиной на столешнице лежал плеер, звук включен на максимум, из наушников отчетливо доносится унылый голос, совсем не похожий на голос Гаррета. Что поделать, нужна была депрессия, а не ярость с жаждой свободы.
Эйприл испугался, когда в самом деле почувствовал, как слабеют ноги, подгибаются колени, а кровь лилась, не переставая. Может, он действительно умирает уже? Может, уже можно убрать руки из-под воды, где он держал их, чтобы кровь не свернулась и быстрее вытекла?
Дверь не распахнулась, но сквозь стену два идиота ввалились чуть ли не единым клубком, почти подравшись по пути.
- Ты рехнулся!! – заорал Гаррет, метнувшись было к малолетнему идиоту, но будто напоролся на стену. Он метнется и что? Он же не сможет даже прикоснуться, сможет только взять окровавленный осколок флакона от духов. Это было даже стерильно в каком-то смысле…
- Ты же обещал, что больше я тебя не увижу! – слезы по-настоящему брызнули из глаз, Эйприл заорал в ответ, будто было время болтать о глупостях. – Чего ты приперся тогда?! Ты бросил меня, я тебе вообще никто, так что не лезь! Ты меня сам бросил вчера, а я просил тебя остаться, я тебе клялся, что никому не позволю меня трогать! А ты все выкинул, тебе это не надо, потому что ТЫ так решил! Мое мнение тебя не волнует, вот и пошел к черту! Захочу – умру, захочу – не умру!
- Вот сейчас у тебя уже вариантов нет! – заорал на него Одри, Гаррет молчал, как будто рот открыть не мог, дар речи потерял. – Блин, - Боргес уставился на порезы и подумал, что это точно не просто царапины истеричной дурочки, это планомерно распоротые руки.
- А ты не ори на меня! Ты ему посоветовал меня бросить! – Кле заорал и на него, убрал руки из раковины, не выключая воду, ткнул пальцем в сторону Боргеса и прищурился. – Тебя вообще никто не спрашивал, долбанный труп! Ты торчок, ты сдох и сиди себе там, не лезь, ты не знаешь, что это такое! Ты любишь только ширево, так что не смей советовать!
Замолчал, потеряв дар речи, и Одри тоже. Эйприл умудрился заткнуть их обоих, надавив на самое больное, ведь у привидений остались чувства. Они были просто душами без тел, а души продолжали болеть.
- Что ты стоишь?.. – вдруг зашипел Гаррет на приятеля, и тот дернулся, очнулся от ступора. – Несись за Нэнэ, тащи сюда медсестру, кого угодно! Он же умрет!
- А я хочу умереть! Не надо медсестру, я не хочу жить, отстаньте от меня!! Не надо меня спасать, ты не любишь меня, ты меня не хочешь, ты не хочешь быть со мной! Я хотел ради тебя это сделать, чтобы быть с тобой, а тебе это нафиг не сдалось! – Эйприл зарыдал в голос, уже не беспокоясь, как он выглядит. Для Гаррета он отлично выглядел в любом состоянии, кроме мертвого. Кле съехал по стене на пол, схватился за голову, зарыл пальцы в волосы и застонал. От напряжения в руках кровь пошла сильнее, у него закружилась голова, стало очень жарко и страшно, очень-очень страшно. И даже гарантия того, что он станет просто привидением, благодаря существованию Нэнэ, не утешала, умирать было очень страшно.
- Тихо, не кричи, успокойся! – Гаррет встал перед ним на колени и тронул за порезанные руки. Раны захолодило, пришло какое-то облегчение, но прикосновение по-прежнему было неощутимым. Это Эйприла повергло в еще большую истерику.
- Я не могу без тебя! Не оставляй меня, зачем ты тогда появился?! Ты же не мог ПРОСТО так показаться, это же не просто так все! Не уходи, раз пришел! – он наконец убрал руки от лица, но только чтобы посмотреть на Гаррета красными, очень злыми и полностью невменяемыми глазами.
Нэнэ вылетел из зала просто пулей, едва сказав, что ему кто-то должен позвонить. Мисс Бишоп не поверила, но мешать не стала, Ильза все же пошла за ним, а Нэнэ уже убежал за медсестрами, захватив из зала врача. Всего медиков в интернате было трое, поэтому он хотел притащить в душевую всех. И по дороге он ругался таким матом, что выбежавшая за ним Ильза чуть не покраснела. Она не видела Одри, который подгонял и чуть ли не Нэнэ обвинял в происходящем.
- Что с тобой? Эй! – Гаррет не понял, почему вдруг парень замолчал, округлил глаза, с трудом сглотнул и начал хватать ртом воздух. То ли у него просто была паника, то ли это началась агония. Андерсен решил, что второе, потому что Эйприл уже не мог сидеть и лег на пол, сжимая и разжимая кулаки, стиснув зубы и закрыв глаза. Он то давился, то задерживал дыхание, то с хрипом хватал воздух ртом.
- Не смей умирать! Эйприл! – он бы схватил его и встряхнул, если бы мог, но не получалось, чертовы руки проходили сквозь тело.
Нэнэ остановился в коридоре перед душевой, врач и медсестры на это не обратили внимания, влетев в помещение без него, а Ильза налетела на директора сзади, врезалась в его спину. Нэнэ сам не понимал, что с ним, Одри запаниковал окончательно, увидев, как у него из носа пошла кровь. Сомори тронул пальцами губы, по которым она потекла, и уставился на кровавые следы в шоке.
- Мистер Сомори! – Ильза испугалась. Это было обычным явлением, казалось бы, но в той атмосфере паники, что воцарилась в данный момент, все выглядело чересчур ужасно. Она вытащила отглаженный белоснежный платок и потянулась к его лицу, но не успела, директор закатил глаза, не удержался на ногах и прислонился к стене. – Да что с вами?! – она зажала рот рукой, глядя, как высоченный директор сползает на пол, потеряв сознание.
Одри метнулся в душевую, поняв, что Гаррет невольно тянет из их «батарейки» уже не только энергию, но и жизнь.
- Эй! Очнись, я тебя прошу, что с тобой?! – Гаррет и правда рыдал, настоящие слезы капали из глаз, будто он был жив. Его никто не видел, его никто не чувствовал, не мог к нему прикоснуться, но пока медсестры раскрывали свои чемоданчики и ужасались, а врач искала ампулу с обезболивающим, он пытался Эйприла привести в чувства сам. И он так ненавидел весь мир за то, что он мертв, за невозможность помочь, что руки материализовались почти до локтей. Он сам удивился, когда понял, что смог поднять парня и усадить, прислонив к стене. Медсестры решили, что Эйприл это сделал сам, но он только судорожно дышал и дрожал, не владея телом.
- По-моему, я умер… – он зашептал так тихо, что никто, кроме Андерсена не услышал.
- Не смей сдохнуть, понял?! Попробуй стать привидением, и я запихну тебя в мертвую кошку, будешь кошкой!
Эйприл слабо и глупо улыбнулся, странно и страшно дергаясь. От обезболивающего, вколотого в сгиб локтя, он сначала замер, а потом постепенно начал терять сознание.
- Запихни свою душу обратно в свое тело! – Гаррет увидел свечение, которое ему не понравилось, которое ясно говорило о том, что сущность собралась покинуть изуродованную оболочку и погулять вместе с ним и Одри. Усилился запах сирени и марципана от его души, Гаррет встряхнул тело, так что свечение исчезло, телу просто стало больно, оно вцепилось в душу, это подействовало, как дефибриллятор.
- Позовите директора, пусть поможет его поднять! – врач разозлилась на медсестер, которые были моложе и гораздо глупее. Но тут же ворвалась в душевую Ильза с дикими глазами и жутким выражением лица.
- Там! Мистер Сомори!.. Ему плохо, он не встает!! – она сама была на грани обморока, медсестры выскочили в коридор и обнаружили привалившегося к стене директора. Два метра черной фигуры вытянулись поперек коридора, белый грим на лице был испорчен бордовой кровью.
- Перестань! – Одри метнулся к Гаррету, тот не понял ничего.
- Что?!
- Убери это, ты сейчас вытянешь из него все, ты можешь трогать людей, какого черта ты делаешь это?!
Гаррет только в этот момент понял, что смог осуществить невероятное, и так резко отпустил вытянутые силы, что стал полупрозрачным, не видным даже для Боргеса.
- Эй, не так сильно, - Одри хотел пошутить, но Гаррет вдруг стал растворяться, ног ниже колен уже не было совсем. – Я тебя почти не вижу, успокойся, не переусердствуй!
- Я ничего не делаю, - Андерсен и сам запаниковал, трогая свое тело и понимая, что сам его не ощущает. – И тебя я тоже не вижу…
Одри уставился на себя и понял, что его самого нет уже по пояс.
- Какого… Какого черта?!
Нэнэ пришел в себя резко и понял, что попал в самый разгар происходящего, четверо женщин умудрились утащить бессознательного старшеклассника в медкабинет и сами, он не был таким уж тяжелым. Ильза сидела на полу возле директора, как преданная собака, которой где-то в мире стоит памятник. И она удивилась, что он очнулся.
- Мистер Сомори! Как вы? Что с вами?!
- Со мной? Со мной все в порядке, - ответил он, взял протянутый снова платок и принялся спешно стирать кровь с лица. – Нервы, - глупо объяснил он, но это было лучше, чем ничего и чем «мои личные призрачные друзья вытянули у меня всю энергию и чуть не убили». – Что с ним? Он в порядке, он жив?
- Да, конечно. Вены порезал, представляете? – Ильза нервно захихикала, так и сидя на полу, хотя Нэнэ уже встал. – Но ему сейчас обезболивающее вкололи, сказали, что специальные штучки всякие есть. Нитки какие-то… Я не поняла название, но они сказали, что порезы несерьезные, он просто крови много потерял, - она даже не захихикала, а глупо заблеяла, чувствуя почти ненормальное облегчение из-за полной вменяемости директора. Нэнэ стер кровь, понял, что из носа она уже не идет, и уставился на учительницу в шоке.
- Не сидите на полу, вставайте, вы что? – он даже протянул ей руку, Ильза приняла ее, но вставать не собиралась.
- С вами все в порядке? – Нэнэ сделал ударение на обращение, чтобы понять, с кем еще могло быть в этом чертовом интернате не в порядке.
- Да-а-а… Просто испугалась. Как вы сказали? Нервы… Да, нервы.
- Да вставайте же, холодно, - он наклонился и поднял ее сам, отобрав руку и обхватив ей за талию, просто поставив на ноги.
- Я думала, вы тоже… Того. Умираете, - она растеряла весь свой пафос и всю стервозность, обнажилась почти детская наивность, Нэнэ смутился. Неужели, он ее так волновал? Бред какой… Так не бывает. Женщины не могут быть такими добрыми.
- Нет, я еще поживу немного, - он заверил ее, не торопясь отодвигаться и, тем более, ее отталкивать.
И он ощутил какую-то странную легкость, железный прут исчез из головы, хотя раньше пронзал виски насквозь, стоило Одри или Гаррету начать «шалить». Головной боли вообще не осталось, будто способности остались, но силы восстановились, их никто не тянул.
Ильза не стала отодвигаться и мешать, а он не стал ее отпускать, просто пошел в сторону медкабинета, по-прежнему придерживая учительницу за талию, едва прикасаясь, чтобы не испачкать окровавленными пальцами. В душевой остался включенный плеер с садящейся зарядкой и включенная в раковине вода.
- Нужно в госпиталь, лучше побыстрее, - сообщила врач, не рискнувшая зашивать самостоятельно, но обработавшая порезы и забинтовавшая руки потуже, чтобы раны не разошлись снова.
- Тут два часа езды, - напомнил Нэнэ.
- Я знаю, - она уставилась на него в упор, и Сомори принялся молиться мысленно, чтобы не сорваться и не заорать, как в пятницу. Что ОН мог сделать? Сократить каким-то чудом расстояние между интернатом и городом? А может, найти гоночную машину? Или вертолет? Он же не знал, и никто не знал, что кому-то из учеников взбредет в голову вскрыть вены! На этот случай не было почти никаких средств к оживлению в медкабинете обычного интерната.
«Почему это происходит со мной?!» - снова мысленно возмутился он, дрожа от злости и растерянности. Ильза даже отошла, чтобы ей не попало случайно, будто она под горячую руку лезла.
- Хорошо… В город, в госпиталь, как скажете, - тихо, очень тихо процедил он сквозь зубы. – Сейчас я позову мисс Бишоп. Он в порядке? Он дотянет до города, я надеюсь? – он посмотрел на смертельно бледного ученика и подумал, что зря, наверное, орал на него прошлым утром так громко.
- Он жив, все почти в порядке, но он правда потерял много крови, да и зашивать придется, - так же спокойно, через силу ответила врач, стараясь копировать спокойствие директора. Он развернулся медленно и в контраст этому быстро пошел по лестнице наверх, к актовому залу. Мисс Бишоп – владелица обоих интернатов, а он – всего лишь директор. Он искренне беспокоится, но понятия не имеет, справится ли и с этим тоже, потому что у него неделю не осталось никаких сил. И, в конце концов, мисс Бишоп и мисс Ду Мортье с преподавателями фехтования – вовсе не комиссия по проверке безопасности в интернатах, им можно все рассказать и доверить, будучи уверенным в помощи и поддержке. И у них есть джип с водителем, это замечательно.
Вот только Нэнэ по-настоящему беспокоило то, что исчезли и Гаррет, и Одри. Это временно? Это случайность? Это навсегда?..
Он даже думать об этом не хотел.