Когда Фрэнсис вернулся из душа, держа возле лица салфетку, Эйприл уже спал, Глен собирался спать, а троица если не друзей, то приятелей устроилась на верхних полках. И все, кроме Кле, уставились на плаксу Фицбергера.
- Что случилось? – сразу отреагировал Тео, встав на своей полке на колени и чуть свесившись, держась руками за подножье кровати.
- Да поцарапался…
- Брился, что ли? – ухмыльнулся Диего, глянул на Глена, тот тоже растянул губы в усмешке. Фрэнсису и Эйприлу не светило бриться еще долго, и даже не по причине возраста, а по причине типа внешности. Таким людям лет до тридцати можно смело валять дурака.
- Нет, на рукаве кнопка сломалась, пока лицо вытирал, провел этой штукой, - Фрэнсис вздохнул, зашипел, подошел к зеркалу и посмотрел на царапину. – А если шрам останется?
- Не останется, - успокоили его сразу. – Миллион раз царапался, ничего не видно, - Тео лег обратно, откинулся на спину и взял книгу.
- Ладно тогда. Но все равно уродство, - Фицбергер опять чуть не начал себя жалеть, что ему еще и такое досталось, сел на свою полку, держа салфетку у царапины и стирая кровь. Его немного трясло от того, что все парни в комнате вели себя очень спокойно. К Эйприлу его волнение вообще не относилось, но как остальные могли быть такими равнодушными? Как удавалось тому самому, который ночью к нему лез, быть незаметным? Кто это был? Неужели и правда Лукас?..
Фрэнсис на него засмотрелся, представив, что занимался этим с Вампадуром и даже получил удовольствие. Никакого волнения он не ощутил совершенно, при мысли о Диего и Тео тоже ничего не появилось, он просто был нормальным, ему не нравились парни. Но, наверное, если бы это был Лукас, ему стало бы обидно. Он выглядел очень подлым, этот белобрысый металлолом. И пусть даже голос у него был волшебный, чарующий и соблазнительный, на лице бегущая строка ясно говорила: «Я – подонок, людей ни в грош не ставлю».
Бледное, грациозное, ладное тело не похоже было на истинно мужскую фигуру Диего, которого можно было сравнить с одноименным тигром из «Ледникового Периода». Чем-то Лукас и правда напоминал азиата, если бы не здоровый рост и довольно широкие плечи. Фрэнсиса немного тошнило от обилия металлолома в этом теле. Когда Вампадур стоял в душевой перед зеркалом, одетый только в штаны, да и то с расстегнутым ремнем, он видел штанги у него на шее сзади, на позвоночнике, почти на копчике, две штанги были пропущены под тонкой кожей на ключицах. Это Фрэнсис еще не хотел думать о зверской боли в сосках, которые тоже были проколоты. Он даже представить не мог, как это ужасно – больше месяца, наверное, мучиться от постоянной тупой боли.
Вампадур признался за ужином Диего и Тео, что на вокзале рамка его в самом деле запилила, не пустив дальше. Он выгрузил из карманов всю мелочь, снял цепь, которой соединялась шлейка на штанах с кошельком, сунутым в задний карман, он снял все побрякушки с шеи, единственное кольцо на указательном пальце, но рамка продолжала пищать. Женщина в форме его обыскала под ехидным взглядом самого Лукаса, поднявшего руки и расставившего ноги. Он чуть не зарыдал от смеха, пока на него смотрела половина вокзала, да еще и сопровождающая социальная работница, обязанная проследить, чтобы он не сбежал. Ему и не хотелось сбегать, ему было весело.
Женщина в форме поняла, что на ощупь никакого оружия нет, взяла какую-то дикую штуковину в руку, провела перед ним, за ним. И ее глаза очень сильно увеличились, когда прибор начал верещать перед торсом и на спине. Что металлическое могло там оказаться?
Лукас предложил раздеться и показать, но его пропустили и так, потому что надоел своими шуточками, а охранник посоветовал «снять всю эту гадость» с лица и тела. Вампадур покивал, отмахнулся и подумал, что не для того мучился неделями, чтобы лишиться удовольствия шокировать окружающих.
- Всем спокойной ночи, - выпалил Фрэнсис машинально, по привычке, укладываясь спать и накрываясь одеялом. Понедельник обещал стать жестоким днем, полным сюрпризов с учебой.
Тео даже умилился такому ласковому пожеланию, но промолчал, Лукас воздержался, Глен тоже, а Диего хмыкнул.
- И тебе тоже, плакса.
Фицбергер выразительно вздохнул, кто-то хихикнул, в спальне выключился свет.
* * *
С утра Эйприла чуть не хватил удар. Он продрал глаза и сонно уставился на Фрэнсиса только в душевой, когда столкнулся с ним в упор, лицом к лицу.
- Доброе утро… - пробурчал Кле, потянувшись к раковине, чтобы успеть почистить зубы перед тем, как очередь в душ дойдет до него. И тут до него дошло, что он только что увидел на лице «друга». – Черт, подожди-ка… Что это?! – он развернул удивленного Фицбергера к себе, схватив за плечи, и уставился на длинную кровавую царапину, растянувшуюся по диагонали на его щеке.
- Я поцарапался. А что? – Фрэнсис даже не понял и не догадался, что так Эйприла разозлило.
- Поцарапался, значит, да?.. – Кле прищурился, тряхнул его. – Поцарапался?! Зачем ты наврал мне вчера?! Это же он, да?! Что, опять не получилось закричать?..
- Замолчи, - Фрэнсис хотел вырваться, оборачиваясь на парней, которые на них уже странно смотрели. – Я вообще не понимаю, о чем ты.
- Ты сказал, что это не он! А я тебе говорил, что это он!
- Я сказал, что я не знаю, кто это.
- А сегодня, значит, узнал?.. И как, понравилось?! – Эйприл затрясся от злости. Ну за какие заслуги этому нытику достался такой парень?
- Да ничего не было сегодня! Я спал!
- Вопрос только – с кем?!
- Да ни с кем, один спал! Ты бы стопудово проснулся, у тебя же всегда ушки на макушке, - передразнил его Фрэнсис, оскалившись, отшатнувшись назад и врезавшись в как раз подоспевшего и проспавшего Лукаса. Старших Турмалинов с утра вообще было не растолкать, они явились позже всех.
- О, привет, - Фрэнсис решил немного отомстить так быстро вспыхнувшему Кле, обернулся к белобрысому и улыбнулся ему широко. Лукас на автомате тоже улыбнулся.
- Привет.
- Ты еще спроси у него, как дела! – Эйприл Фрэнсиса хотел ударить, но тот увернулся, и ладонь со щекой не встретилась, Фрэнсис взвизгнул и шарахнулся, разъяренный Кле метнулся за ним, догоняя по всей душевой.
- Отстань, я не знаю, кто это был!
- Вторую ночь подряд не знаешь?! Что ты врешь, у тебя на роже все написано буквально и фигурально!
- Что написано?!
- Фигурально – что тебе это ОЧЕНЬ нравится, а буквально – что это был он!
Диего побелел.
- Вы о чем?
- Ах, о чем мы… - Эйприл остановился посреди душевой, выставил бедро манерно, упер в него руку и пафосно поднял вторую, откинул кисть на запястье, как кукла – на шарнире. – Я вам сейчас поясню, о чем мы. Всем поясню. Просто дело в том, что прошлой ночью… Да и этой тоже, насколько я понимаю, в койку к нашему нытику забрался какой-то похотливый козел, который жутко прется по мальчикам. И этот! – Эйприл ткнул пальцем в сторону Фрэнсиса, спрятавшегося за раковинами, ряд которых стоял посреди помещения, а не у стены, как в Стрэтхоллане. – Этот врал мне, что он не знал, кто это был! А теперь посмотрите на его рожу, все сразу ясно становится!
- Что ясно?.. – Диего опять вздрогнул. Неужели Кле все понял?
- Что кое-кто в его койке точно был!
- Кто? – Тео тупил, не понимая, да и никто не понимал из их команды, ведь все они вечером не спали и были в курсе о причинах появления царапины.
- Его величество Вампадур, кажется, был немного неосторожен и в порыве страсти зацепил своими железками нежную морду этого гада!
- Да никто меня не цеплял, не было ничего ночью! – побагровев от стыда, все же возражал Фрэнсис. Парни начали орать и гудеть вокруг, чуть ли не хихикая над ним. Кто-то шлепнул по заднице в шутку, и он опять чуть не заревел. – Я правда не знаю, кто это был тогда!
Диего стиснул зубы и отвернулся, сделал вид, что он вообще оглох, начал раздеваться, потому что половина толпы из душа удалилась в раздевалку.
- А что это?! Откуда это тогда?! – Эйприл не хотел с ним ругаться, не хотел обижать и позорить, ведь у них почти все наладилось, но было так обидно, что ему наврали… А наврали ли? Он начал сомневаться в том, что прав, но царапина говорила сама за себя.
- Я вообще не понимаю, о чем вы, - признался Лукас, поморщившись и не собираясь разбираться в этой ерунде.
- Не понимаешь?.. – притворно умилился и удивился Эйприл, поведя плечом и чуть прикрыв глаза так томно, что Лукас слегка опешил. – А ты понимаешь, что это некрасиво и просто по-дебильному – трахать незнакомых парней по ночам, а потом не говорить, что это был ты?
- Что?.. – Вампадур вообще не понял.
- А кто это сделал, по-твоему?! Может, у нас тут еще кто-то ходит и звенит на каждом шагу?! Кто-то еще мог его поцарапать?! Что, неудачно повернулся, шепча на ушко, как тебе круто?! – Эйприл его толкнул, чтобы не мешал пройти, и вылетел за дверь. Он предпочитал опоздать на завтрак, но не находиться в душе вместе с этими двумя.
Фрэнсис тяжело дышал, глаза у него все равно начали слезиться, хоть он и молчал, стиснув зубы.
- Может, хоть ты объяснишь? – Лукас на него спокойно взглянул, хотя снова перевел взгляд на выход. Он был в курсе, что Фицбергер с кем-то спал прошлой ночью, ведь он не спал в тот момент, он видел и то, как Эйприл забавлялся сам с собой и своими фантазиями… Но почему Кле обвинял его в «этом»? Ведь он должен был знать, что Лукас спал над Гленом, должен был видеть, что он лежит на месте, полка не пустая?
- Я… - Фрэнсис начал, заикнувшись, но Диего перебил, все же заглянув в душевую и оглянувшись, проверив, не осталось ли кого. В душевой и раздевалке была только их команда.
- Это был я, - выпалил он быстро, как отрывают пластырь, чтобы больно было один раз и резко, а потом все прошло.
Фрэнсис хотел спросить: «Что?» но не смог выдавить и звука.
- Я знаю, - Лукас хмыкнул.
Тут остолбенел уже не только Фрэнсис, но и сам Диего. Тео помнил прекрасно, что не мог заснуть ночью из-за трясущейся кровати, и его не слишком убило то, что это сделал Раппард. Они еще мало знали друг друга, никаких серьезных отношений построить не успели. Мало ли, кто кого, почему и когда. В конце концов, Диего хоть и не выглядит, как манерный гомик, но вполне похож на сексуально озабоченного самца.
- Что значит «я знаю»? – Диего уставился на Лукаса в шоке.
- Я тупо не спал. И он не спал, - Вампадур кивнул на Тео, тот виновато кивнул. – И я видел, что полка твоя пустая, а на твоей кто-то такой странный шевелится, - он посмотрел на Фрэнсиса, у которого явно вся кровь ушла в лицо, и ноги перестали держать.
- Одуреть, - Раппард закатил глаза. – На меня уже директор наорал за это, теперь еще вы знаете… - он отвернулся на пару секунд. – Мне стремно, - пояснил он скромно.
- Понимаю, - заверил его Тео, хлопнул по плечу. – Но ладно, с кем не бывает. Извинись.
- Извини, - Диего, не оборачиваясь, извинился перед Фрэнсисом, и он не удержался, заплакал опять.
- Зачем ты ко мне полез?! – заныл он. – Он теперь не будет со мной разговаривать из-за этого! Почему ты раньше не сказал, он теперь думает, что это Лукас был, и что поцарапал меня он!
- Не твои проблемы, что он спал и не знал, как ты поцарапался, - попытался его утешить Тео.
- Еще и директор знает! Откуда он знает?! – Фрэнсис его не услышал, Диего повернулся и честно покачал головой.
- Я понятия не имею, сам был в шоке. Но кроме него никто не знает, честное слово. Прости, пожалуйста, не знаю, вообще, что у меня с башкой случилось. Просто очень хотелось, а ты… Ну, с тобой же все в порядке? – он тоже покраснел.
- Да какая разница, что со мной?! Все со мной нормально, а он-то в это не поверит!
- Один вопрос, - Лукас тихо уточнил, так что Фрэнсис и сам перестал орать. – Почему тебя так волнует, что он о тебе подумает?
- Я хотел с ним…
У парней начали лезть глаза на лоб, включая Лукаса, с глазами которого это выглядело дико.
- Ну, общаться… И все нормально было вчера, он тоже знал, что это было, но он просто спра… - Фрэнсис завис и просто опустился на пол, сел на корточки и закрыл лицо руками. – Черт, он просил не говорить.
- А ты уже начал, так что говори, - Тео усмехнулся, но под уничтожающим взглядом Диего замолк.
- Я клялся, что не скажу.
- Матерью клялся?
- Нет…
- Вот и говори тогда, - Тео его поднял, прислонил к раковине и приблизился сам, так что парень отодвинулся и отвел взгляд.
- Он спрашивал у меня, кто это был. И все нормально было, пока вся эта ерунда не началась! Я же не виноват, что он вчера спал и не знает, что я просто поцарапался!
- Вот именно. И не парься тогда, ты просто не виноват, он со временем все поймет, - его пытались успокоить, Тео даже приобнял за плечи, Диего смущенно стоял перед ним и слушал это. Он в самом деле сожалел о том, что сделал. Ему понравилось, но из-за этого было еще стыднее.
- Но мне не надо потом, мне надо сейчас! – Фрэнсис не мог объяснить, что просто хочет с кем-то дружить, достаточно близко дружить. – Отстаньте от меня все! – он хотел отойти, но Фон Фарте так умилился, что обнял его покрепче, хихикнул еле слышно.
- Успокойся. Что ты, как истеричка.
- А я не понял… - Лукас прищурился, так что глаза стали совсем узкими под его длинной челкой. – Какого хрена он вообще взбесился так? Какая ему разница – я это был, не я это был, футбольная команда Кембриджа это была или вообще Магда?.. Ему-то какое дело? Он что, тебя ревнует?
Диего нервно хохотнул, Тео смеялся дольше, а Фрэнсис резко успокоился и уставился в точку на полу, чтобы не спалить Эйприла случайно. Лукас оказался слишком умным, он промолчал в этот раз, но двинул бровями и отвернулся, начал тоже раздеваться.
Значит, ревновал Эйприл не Фрэнсиса. Да и с чего вдруг, правда, ведь они оба такие забавные, а Кле еще и ногти красит, еще и такое по ночам вытворяет. Он в тот раз похож был на девчонку пубертатного возраста, которая просто очень голодная до секса и никогда парней не трогала, но очень их всех хочет. И влюбилась по уши в симпатичного парня, который ее игнорирует.
Лукас продолжал развивать эту мысль и в душе, зажмурившись, стоя под горячей водой, и одеваясь в форму из черных брюк, белой рубашки и бордового пуловера. Особенно умилял черный галстук, который он ослабил по возможности, чтобы не давил.
Если эта самая девственница пубертатного возраста, голодная до секса, влюбилась в парня, который ей понравился, но ее игнорирует… То как она отреагирует на догадку, что он запал на ее подругу, да еще и переспал с ней? Да просто взбесится и порвет всех, начиная с подруги. Что, собственно, Эйприл и сделал…
Лукас сам себе не поверил, догадавшись, так что выкинул догадку подальше. Быть такого не могло. Неужели этот припадочный и очень манерный любитель темного лака на ногтях на него запал? Почему? Потому что он в автобусе кидался в него бумажками? Но на самом деле кидался не он один, почему только на него? Быть не может, что он ему ВНЕШНЕ понравился, Лукас мало кому нравился из-за обилия металлолома на лице. Впрочем, его было не так много, в брови, в носу, в губе и в щеках, никакого избытка. Да и черты лица девушкам нравились типичные для «крутых самцов», как Диего. А Лукас отличался тонким носом, тонкими же губами, впалыми щеками, острыми скулами и острым подбородком. Глаза были большие, но раскосые, и это тоже доставляло только тем девушкам, которые любили необычных парней.
Ему не хватало остроконечных ушей, был бы похож на какого-то злого эльфа. Очень злого и очень жестокого.
Все они столкнулись на выходе с Эйприлом, который дожидался под дверью, когда они все уйдут, скрестив руки на груди и держа в них полотенце. Глен ушел раньше всех и уже сидел в столовой, уныло и сонно болтал с каким-то парнем из команды Оникса.
Эйприл не смотрел ни на кого из них, прикрыв глаза, прикусив щеки изнутри и понимая, что промахнулся. Он слышал все, что они там кричали, орали, в чем они признавались. Диего сделал это, он извинился, Фрэнсис вообще был ни при чем, он сам узнал правду только что. И царапина появилась совсем не так, как казалось Кле.
Хуже всего было то, что он успел наорать на Лукаса и, судя по его тихой, еле различимой из-за двери интонации, он о чем-то догадался. Эйприл решил не сдаваться, он был не из тех, кто способен признать свои ошибки, он решил упираться до конца. И если даже за обедом он не ругался с Фрэнсисом, оправдав его мысленно, он все равно молчал, не признавая вину и не говоря: «Прости, ошибся, все снова, как раньше. Будем друзьями, ладно?»
Ему хотелось это сказать, но он не мог, сидя перед Гленом, который тоже о чем-то думал, не поднимая взгляд вообще, чтобы не наткнуться им на противного металлолома.
Тео все ему испортил.
- Слышишь, псих? – он беззлобно его позвал, наклонившись, перегнувшись через стол. – Он просто поцарапался вчера, ты уже спал. И никто к нему сегодня не лез, а вчера это был наш Казанова, - Фон Фарте покосился на Диего, и тот опять закатил глаза, отвернулся. Ему было до сих пор очень стыдно. Фрэнсис смотрел на Эйприла в упор, чтобы понять его реакцию на слова Тео.
Но Кле и так все это знал, он еще сильнее помрачнел, ссутулился, сползая по стулу вниз, принялся ковыряться в тарелке с омлетом совсем зверски.
- Так что не надо на него наезжать, ладно? – Тео тронул его за руку, но Эйприл отмахнулся, звякнули на запястье два разноцветных браслета. Один светящийся в темноте и радужный, а второй просто из бусинок с рунами, сердечками и мелкими монетками.
Тео закономерно оскорбился и разозлился, будто случайно толкнул его стакан, так что молоко пролилось на стол, и все порадовались, что на нем не было скатерти, просто лежали тканевые салфетки под каждым из блюд и под столовыми приборами.
Эйприлу самому от себя и так было противно, без его жестов и намеков, без слов, он надул губы презрительно. И никому не было ясно, что презрение он обратил к самому себе, встал из-за стола, поставив пустой стакан на поднос, и пошел к окну в стене. Через пару секунд он вышел в коридор уже без подноса и пошел переодеваться, снять забрызганный пуловер и натянуть такого же цвета жилетку.
В итоге в класс он пришел тоже с опозданием и понял, что для этого интерната нет разницы между «семнадцать лет только исполнились» и «скоро будет восемнадцать».
Возле учительского стола все толкались, кабинет был не такой уж большой, так что он с ужасом понял, что по росту и всему остальному ему придется сесть именно с… Ну, конечно. С кем же еще. Просто, к сожалению, он оказался выше Фрэнсиса, которого посадили за предпоследнюю парту, и пусть даже был ниже Лукаса, оказался с ним. Он оказался с ним теоретически, потому что остановился, как вкопанный, перед пустым стулом.
- Можно мне за другую парту? – он уставился пристыженно, но все равно гордо на учительницу. Та удивилась.
- Ну… Я же по росту садила… Другим из-за тебя не видно будет ничего…
- Но я не хочу с ним сидеть.
- Почему? – женщина просто не поняла, что такого плохого в белобрысом парне, не считая его увлечения этой «гадостью».
- Потому что не хочу.
- Почему ты не хочешь? Вы же не будете разговаривать, вы на уроке, слушай меня, смотри на доску.
- Мне неприятно сидеть с ним рядом.
- Почему это?! – возмутился Тео с соседнего ряда, тоже с последней парты. Он возмутился вместо Лукаса, потому что тот смотрел в окно, подпирая кулаком подбородок и игнорируя всех и все. Ему было плевать, хоть с ним пингвина посадили бы.
- Ну я не хочу с ним сидеть, - Эйприл устроил проблему на пустом месте, упираясь, как осел, не желая садиться из принципа. Ему просто стыдно было бы сидеть рядом с человеком, которого он незаслуженно оскорбил. Фрэнсис подумал, что на месте Кле он не стал бы так себя вести, потому что весь класс его теперь отлично знал, запомнил эту пушистую гриву, косую челку и нахальный, упрямый вид.
- Диего, может, ты пересядешь? – предложила учительница, взглянув на эту парту. Тео схватил Раппарда за локоть и тоже пошел на принцип, усадил его обратно.
- Нет, - решил подыграть ему парень. – У меня с позвоночником не все в порядке, мне только в середине можно сидеть, - выдал он совершенно дурацкую причину, но это все равно сработало. Глен сидел с Фрэнсисом прямо перед Лукасом.
- Садись, потом что-нибудь придумаем, если тебе будет совсем неудобно, - с нажимом повторила учительница, и Эйприлу пришлось сесть. Он отодвинулся вместе со стулом к самому краю стола, проклиная двойные парты.
В середине урока он незаметно потянулся вытащить из кармана плеер, один наушник от которого шел под одеждой и воткнут был в правое ухо, прикрыт волосами, чтобы учительница не заметила. Без музыки на скучном уроке литературы Эйприл просто не прожил бы.
И тут этот плеер выпал у него из руки, сорвавшись с провода наушников, ударившись о пол. Плееру от этого было ни горячо, ни холодно, но шум привлек внимание, почти все обернулись, Лукас успел первым, так что они чуть не столкнулись лбами, наклонившись под парту.
- Карандаш уронил, - пояснил Вампадур учительнице, и та, улыбнувшись, почувствовав себя глупо, снова уставилась в книгу, из которой зачитывала отрывок.
Эйприл молчал, стараясь держать себя под контролем, стиснув зубы и закрыв глаза. Лукас выгнул бровь, не видную под челкой, листая список песен. Не было ни одной, которая не была бы связана с сексом, и это его не то насмешило, не то взволновало. Какой интересный парень этот Кле…
- Отдай, - шепнул Эйприл мрачно. Лукас протянул ему плеер под партой, держа на ладони. Если бы он держал его в пальцах, то Эйприл мог просто подставить руку, и Лукас плеер «уронил» бы ему на ладонь. Но он из принципа поступил иначе, Эйприл сорвался, смело сгреб свое драгоценное имущество с его ладони пальцами, чуть царапнув не слишком короткими ногтями. Все равно, так или иначе, это было прикосновение.
Эйприл не смог даже оттолкнуть его, когда учительница встала и вышла из класса, как только ее поманила Магда, чтобы кое-что сказать. Первый день занятий, его никто не воспринимал всерьез. Лукас наклонился, взял наушник, висевший просто так, без дела, сунул в ухо и прислушался сам. Женские протяжные, но очень тихие вздохи на фоне, равномерные басы, медленный мужской голос. В общем-то, при желании под это можно было исполнить такой стриптиз, что все захлебнулись бы слюной. А еще под это можно было изобразить такой грязный и развязный секс, что захлебнулись бы не только слюной.
- Слушай, отстань… - Эйприл возмутился, отпихнул его наконец, так что Лукас наушник выпустил и отстранился, хмыкнул, сел нормально.
Учительница вернулась, но разговор продолжился. Хотя, разговором это назвать было сложно. Эйприл не поверил глазам своим, когда по парте к нему подвинулась бледная ладонь с длинными, но узловатыми пальцами. Из-под ладони торчал край маленького клочка бумаги. Спереди, перед рукой Лукас положил раскрытый учебник, который был достаточно толстым, чтобы руку прикрыть. Ладонь убралась, Эйприл поддался искушению, посмотрел на записку и увидел гениальное сообщение. «Я не трахал этого плаксу позавчера, честно. Это был Раппард».
Эйприл промолчал и отвернулся, Лукас тоже уставился в окно, но потом услышал шорох, «вззз» расстегивающейся «молнии» пенала, Эйприл вытащил ручку и своим красивым почерком написал: «Я знаю, я слышал потом». Он подумал, прикусил губу и, стараясь вообще не смотреть на Лукаса, дописал ниже: «Извини, что накричал. Просто эта царапина, и твои эти шипы…»
Лукас хмыкнул, это сошло за ответ «Я понял», Эйприл возмутился и пояснил. «Просто это подло. То, что он сделал. И я думал, что это ты, потому и накричал. Просто жалко Ф.» Он не стал писать имя полностью, и так стало ясно.
Лукас взял оставленный в покое карандаш. У него почерк был мелкий, разобрать было сложно, но Эйприл справлялся. Как говорится, было бы желание, а сделать можно все.
«Ты правда так за него волнуешься?»
Эйприл пожал плечами, что значило относительное согласие. Просто бумага не передавала сарказм.
«Вы что, такие близкие друзья уже стали?»
«А что такого?»
«Он сказал, что хотел бы с тобой общаться».
«Я слышал».
«А может, он тебе нравится?» - Лукас не удержался.
«Ну, да, конечно».
«Так не злятся, если просто беспокоятся за друга. Ты ревнуешь».
«Интересно, кого к кому», - пафосно сострил Эйприл, хотя внутри у него все просто похолодело.
«Я думал, что его ко мне».
«Это не так».
Листок закончился, Лукас его просто перевернул.
«Хотя…»
Эйприл промолчал, Вампадур продолжил развивать свою догадку.
«Почему ты тогда кричал, что он наврал тебе? Что это был не я? Тебя что, так волнует, кто именно это был?»
«Не так уж сильно».
«Какая разница, кто это был, если ты просто беспокоишься за друга? Это ревность».
«Неправда».
«Тогда объясни».
«С какой стати?» - нашелся хитрый Эйприл почти сразу.
«Тогда я буду думать так, как думаю. И всем расскажу».
«А как ты думаешь?»
«Я думаю, что ты, возможно…»
Уголок его губ приподнялся в ухмылке, он смотрел сверху вниз на Кле, пригнувшегося к парте и смотревшего на каждую появляющуюся на бумаге букву. Эйприл просто пытался разобрать написанное, но выглядел так заинтересованно, что хотелось его подразнить.
«Возможно что?»
«Любишь парней», - все же написал Лукас, и парень чуть сознание не потерял, внутри взметнулась ледяная, но обжигающая волна, он так странно и смешно вздрогнул, что будто танцевал цыганский танец, встряхнул плечами.
«Я угадал?» - уточнил Вампадур, хотя и так все понял.
«Нет».
«Почему тогда ты красишь ногти и глаза?»
«Я не крашу глаза».
«У тебя от туши ресницы слиплись. Не усердствуй так уж сильно».
Пришлось Эйприлу вырвать новый лист.
«Какая разница».
«Я просто спросил».
«А я просто не хотел отвечать».
«Почему ты скрываешь это?»
«А ты, как будто, в восторге от этой новости?»
«Мне все равно».
Кле пожал плечами, чтобы не было заметно, как его ударили эти слова. Лукас не имел в виду именно то, что подумал Эйприл, но кто кому это объяснит, как обычно? Лукас воспринял это движение плечами правильно, как «Ну, раз все равно, так о чем разговор».
«Я имею в виду, для меня не имеет значения, кто тебе нравится, ты все равно человек, мы же в одной команде».
Эйприл почувствовал себя немного лучше, не так обидно было внутри, в душе. Но все равно, он ненавидел, когда ему говорили: «Ты хороший человек» или что-то подобное. Это значило, что кроме человеческих качеств в нем не видят ничего привлекательного.
Он продолжал молчать, но Лукас заметил, что его сообщение прочитано, решился на новую издевку, забросил удочку.
«Теперь… Когда мы знаем, что ты у нас любишь парней… Я могу все же спросить кое-что?»
«Ты можешь все, что можешь», - философски ответил Эйприл, поправляя челку.
«Ты ответишь? Точно?»
«Не гарантирую».
«Обещай».
«Не буду».
«Обещай, а то всем расскажу».
Эйприл опешил от возмущения.
«Урод ты».
«Я не спорю. Обещай».
«Обещаю, что отвечу. И отвечу правду», - он предугадал следующий вопрос, так что Лукас вздохнул с ухмылкой.
Грифель автоматического карандаша нацарапал истинный вопрос, крутившийся у него в голове.
«Ты ревновал кого-то из нас?»
«Это нечестно», - Эйприл понял, что его загнали в угол и повторили вопрос, от которого он сначала ловко ушел. Лукас не стал реагировать, дожидаясь ответа.
«Может быть».
«Да или нет?»
«Может быть. Скорее да, чем нет», - ответ опять был неопределенным, лист перевернулся.
«Я не думаю, что ты ревновал Ф. Если бы было так, тебя не интересовало бы, кто именно это сделал. И ты кричал бы не на него, а на того, кто это сделал».
«И что ты этим хочешь сказать?»
«А что ты подумал?»
«Ты никогда не узнаешь, о чем я думаю, так что даже не мечтай», - хмыкнул Эйприл, пока писал это.
«Спорим?»
«На что?»
«На правду. Если я угадаю, а ты не будешь врать, что это не так, то ответишь честно на еще один вопрос. Всего один».
«Ладно, спорим. Ну и о чем я подумал?»
«О том, что я имел в виду, что ты ревновал не его, а м…» - он не дописал, Эйприл выхватил карандаш и отодвинул руку с ним, не позволяя забрать.
- Значит, угадал, - констатировал Лукас, закатив глаза и отвернувшись.
- Нет, не угадал.
- Я же сказал, что врать бесполезно.
- Но ты не угадал!
- Мистер Кле, - учительница на него посмотрела, Эйприл притих.
- Ты не угадал.
- Тогда кого? Если не его, значит, меня. А его ты не мог ревновать.
- Может, я вообще ревновал Диего?..
- Ты узнал, что это был он, только потом, после своей дурацкой истерики.
- Дурацкой?.. Истерики?..
- Ты должен мне еще одну правду, не забудь.
- Ничего я тебе не должен! Ты просто сам придумал это все, сам заставил меня сказать и теперь радуешься!
- Но это же так. Так что оставляю эту правду за собой.
Лукас не знал, что ему нравилось больше – узнавать правду о психике «таких» парней, заставлять вредину Кле смущаться до трясучки или тешить свое самолюбие чужими чувствами. Одно он знал точно – в список того, что ему нравилось, сам Эйприл не входил. Он не входил туда не потому, что именно он не нравился Лукасу, не входил просто потому, что Лукасу не нравились парни. Ему вообще никто не нравился, он мало с кем встречался в своей жизни, с девчонками что-то имел, но недолго. Он не влюблялся и уверен был, что влюбиться можно только в человека другого пола, но все равно было приятно знать, что какой-то там симпатичный вредина в него влюблен.