Легкий стеб или иногда блонди тоже чувствуют себя людьми.

На закрытой дневной встрече с послом Рауль не спускал с меня пристального изучающего взгляда. Казалось, он мысленно ощупывает каждый квадратный сантиметр моего тела, все чаще останавливаясь глазами в районе шеи и губ. Со стороны это выглядело на грани фола. Но еще только на грани: просто два первых блонди неожиданно напряжены и внимательно следят за реакцией друг друга на слова собеседника на очередном ничего не значащем раунде переговоров… А значит, как скорее всего решил про себя посол, позиции его страны сильны как никогда, и, рванул вперед.

Нет, все-таки, как Рауль смотрит на меня. Ну нельзя же так. Где его гордость блонди в конце концов?!

Чтобы отвлечься от происходящего, я решил вспомнить другой взгляд. Утренний. Затравленный. Дэрила. Когда мой фурнитур увидел, в какое кровавое месиво превратилась простыня. И в какое — спящий еще на тот момент Рики.

Да… Нелегко ему будет, когда монгрел проснется. А я опять рискую остаться без фурнитура, весело подумал я про себя… Если этот идиот не догадается прихватить с собой стимулятор боли, или не успеет дотянуться до него первым.

Я очнулся от своих мыслей уже только на заключительной фразе посла:

— И мы рады, что вы согласны с необходимостью принятия наших условий.

Приплыли. С такими заклятыми друзьями и такими петами можно и все государственные дела похерить. Ладно, пора исправлять ситуацию… В конце концов уже давно пора было осадить этого выскочку с карликовой планеты в составе Федерации. Месяца три назад, как минимум.

— Господин посол, — начал я, улыбнувшись краешками губ. От этой улыбки посол слегка сбледнул с лица, а Рауль еще больше впился в меня глазами. — Вы, кажется, филолог, специализируетесь на ненормативной и приближенной к ней лексике?

— Да, — нервно заерзал на стуле он, не понимая, к чему я клоню.

— Будьте любезны, потрудитесь прояснить мне смысл идиомы «погладить шнурки».

— Эээ... это ирония, переходящая в сарказм. Означает бессмысленность каких-либо действий и полное отсутствие у произносящего намерений их выполнять.

— Спасибо. Именно это мы забыли сделать, перед тем как выразить свое согласие, — проговорил я на амойском под смешки присутствующих.

И внезапно перешел на родной язык посла, который в зале из блонди понимал только Рауль.

— Это твоя страна, а не моя закупает у нас запрещенное в Федерации оружие и технологии. И это ты ответишь головой перед своим руководством, если мы хоть на день, хоть на час сорвем поставки для ваших опытов. И это мы будем диктовать, а не предлагать условия. Да, кстати, — я вновь перешел на «вы», по-прежнему обращаясь к послу на его языке, — ваш сын, — популярный начинающий политик. Он борется за повсеместную отмену торговли живым товаром, не так ли?

— Даа, — заикаясь, выдавил он.

— Полагаю, для него было бы большим ударом узнать, что отец дает ему деньги на партию от запрещенного у вас бизнеса в Раная Уго. Для вашей карьеры тоже.

И это была безоговорочная капитуляция посла. Побагровев, он рванул галстук и трясущимися руками сам налил себе воды. Что было полным нарушением этикета.

— Наши условия поставок будут готовы на следующей неделе.

— И мы рады, что смогли достигнуть взаимопонимания в этом сложном межгосударственном вопросе, — завершил я встречу на амойском.

Когда я уже собрался покидать зал для переговоров, Рауль сделал рукой останавливающий жест. А я-то думал, легко отделаюсь на сегодня. Сломав для Юпитер посла об колено.

— Господа, нам необходимо обсудить ряд насущных неотложных вопросов с Первым консулом наедине, — удалил он присутствующих блонди.

А потом, когда все ушли, вальяжно расположился в своем кресле:

— Счастлив видеть тебя таким работоспособным вновь.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил я, понимая, что на этой радостной ноте беседа отнюдь не закончится.

— Чему мы за это обязаны?

Иезуит. Долбаный зеленоглазый иезуит. Сколько еще ты будешь шпионить за мной? Дышать мне в затылок, висеть на пятках, контролировать каждый промах и каждую победу? Впрочем, если это вменила тебе в обязанности сама Юпитер…

— Пара-тройка удачных сделок на черном рынке, — осторожно начал я.

— Удачные сделки были и в прошлом месяце. И два месяца назад. Однако никаких прорывов в государственных делах, как сегодня. Пойми, Ясон, — он наклонился вперед, — как главный Нейрокорректор, я должен знать. Это может быть полезно в моих экспериментах.

Ох уж мне эти его эксперименты. Ох уж мне эти эксперименты. Еще совсем неизвестно, чем он там занимается в своей лаборатории. И какие сюрпризы готовит. Была б моя воля, разнес бы я ее. Завтра же. Сегодня же. Но за это вполне можно поплатиться своим положением. Все-таки второе лицо в государстве, второй любимый сын Юпитер…

— Крупные сделки, Рауль. Очень крупные. Полагаю, мы сможем закупить те новые машины, что видели на межфедерационной сессии. И еще в качестве моего подарка тебе — новый гарем, прежний, видимо, совсем неудачен, — намекнул я. Рауль в последнее время не интересуется ничем, кроме работы, что также плохо для имиджа блонди.

— Ах, Ясси, — глаза Рауля внезапно стали мягкими и словно гладящими теплом (как он умудряется это делать?!), — ты все-таки такой еще мальчишка… Машины, петы. Правитель твоего уровня должен беспокоиться совсем о других вещах, а я то уж подумал… — не закончил он, вставая и направляясь ко мне.

Демонстративным, дружественным жестом он поправил на мне чуть замявшийся уголок туники и снял с нее волос. Короткий черный волос монгрела. Так вот куда он смотрел всю встречу. А потом, делая вид, что стряхивает его на пол, Рауль спрятал волос в длинных изящных пальцах.

Вот ты и попался… Вот ты и попался, господин Первый консул… Пронеслось у меня в голове.

— Ну же! Пойдем, отпразднуем со всеми твою победу. У тебя же нет особенных планов на вечер?

Да что же это он? Весь день сегодня будет издеваться?! Никаких сомнений в том, что Рауль рано или поздно раскопает все о Рики, у меня не было. Хотя в нашем случае было бы лучше, если поздно…

— Да совсем забыл тебе сказать, — начал я, разглядывая вино в бокале. Шестом или седьмом по счету. После общего празднования мы отправились ко мне в Апатию и теперь беседовали в бильярдной. — У меня новый пет.

— Надеюсь, ты купил того мальчика из Академии? Его познания в литературе и филологии весьма обширны, хотя речь, конечно, идет о ее классическом варианте и вряд ли он знает, что такое «гладить шнурки», — улыбнулся Рауль.

Я тоже натянул улыбку на лицо.

— Не совсем. Я обязательно сделаю это в следующем месяце.

А про себя с тоской подумал: вот черт, теперь придется покупать еще одно тупое смазливое создание из категории клинических идиотов.

— Так что за пет, Ясон?

— Он монгрел.

От удивления Рауль промазал по шару. И в досаде сломал кий.

— У тебя всегда были оригинальные зае... заинтересованности, — наконец подобрал он подходящее слово. — У него какие-то особенные таланты?

— Нет.

— Он красив?

— Нет.

— Он изящен в искусстве пета?

— Нет. Ничего такого, что могло бы заинтересовать тебя как ученого, — как можно более беспечно улыбнулся я.

— Как его зовут? — неудачно продолжил допрос он, снова прицеливаясь по шару.

Неудачно — потому что это уже было прямым вторжением на мою личную территорию и слишком откровенным проявлением заинтересованности. На такой выпад уже можно было и ответить.

— Рауль, мой дорогой Рауль… Ты всегда был моим единственным… Другом, — я быстрым движением скинул тунику, указывая виноватым жестом на бутылку вина — жарко, здесь слишком жарко. — Не хочешь ли ты, не хочешь ли… —
второй консул нервно облизал в момент пересохшие губы и тоже скинул верхнее одеяние. И каким-то неуловимым движением тела оказался в нескольких сантиметрах от меня. Что и требовалось доказать. Что и требовалось доказать

— …переехать из Апатии поближе ко мне в Эос? — как ни в чем не бывало продолжил я. (Там мне будет проще следить за тобой, соглядатай чертов).

— Я... я подумаю, — сдавленно произнес он.

— Только не долго, — еще более лучезарно улыбнулся я, наматывая на пальцы искрящиеся золотистые кудряшки второго лица в государстве. Такие знакомые кудряшки.

— Ты играешь с огнем, Первый консул. Я не смогу прикрывать тебя бесконечно, — наконец медленно произнес он.

А я уже с силой дернул вниз его пряди, заставляя запрокинуть лицо. Пусть помнит, кто здесь первый. После Юпитер.

— Знаю, — выдохнул я, – а теперь, если позволишь, я бы хотел отправиться домой и хорошенько выспаться. Завтра будет тяжелый день. Раз уж ты говоришь, что я в такой работоспособной форме.