Первым от ступора, наступившего в гостиной после того как два высших блонди позволили себе повысить друг на друга голос, очнулся... Дэрил. Мой слишком сообразительный фурнитур быстро догнал, свидетелем какой некрасивой сцены только что стал, и осторожно, задом, попятился к двери, пытаясь испариться. Его робкую попытку к бегству я, скорее всего, не засек боковым зрением, а прочувствовал на уровне интуиции.

— Стоп, — скомандовал я. — Фурнитур, рассуди нас с господином Раулем Эмом, коль скоро ты присутствовал в гостиной. Чей пет, по-твоему, нарушил правила и должен быть наказан?

Вопрос, конечно, был провокационным, и я прекрасно знал об этом. Но, к сожалению, разрешить ситуацию, не подставив под капитальный удар Рики, по-другому не представлялось возможным. И еще никто пока не отменял психологический прием смещения внимания с главной проблемы на побочные. Вкупе с публичным наказанием второстепенных виновных. Как всегда быстро вычислил мои маневры и Второй Консул. Он также не был заинтересован в том, чтобы наказывать Энифа. Карцер (а за публичное непослушание господину он, собственно, и полагался) для еще никогда не попадавшего туда элитного пета был губителен для экстерьера.

— Да, фурнитур, кто из петов виноват в этом... досадном инциденте? — процедил сквозь зубы Рауль, не сводя глаз с Дэрила.

Пристально смотрели на него и Рики с Энифом, судьбу которых ему предстояло решить.
Дэрил же замер на месте как вкопанный и в ужасе переводил теперь взгляд то на меня, то на господина Главного Нейрокорректора, выбирая из двух зол меньшее. Признать, что Рики сознательно своим уличным, откровенно дешевым поведением спровоцировал ответную реакцию Энифа, означало предать меня. Но и заявить о том, что элитный пет сорвался первым (а именно так оно и было), равнялось самоличному занесению себя в список врагов не кого-нибудь, а второго лица Амои.

И мой мудрый фурнитур сделал правильный выбор.

— Господа, простите меня, я случайно отвлекся от исполнения своих обязанностей и задумался, — бухнулся на колени Дэрил, старательно изображая клинического идиота, каким никогда не был. — А потом Эниф так противно закричал... и у меня в голове все перепуталось.

— Ясон, ты понимаешь, что после этого признания твой фурнитур должен быть серьезно наказан? — поднял на меня повеселевшие в мгновение, зеленющие глаза господин Главный Нейрокорректор.

То, что будет дальше, он уже хорошо знал.

— Конечно, ты, как всегда прав, именно так я и поступлю, — с достоинством кивнул я, больше не глядя на Дэрила. — Фурнитур, как обычно, сам подготовишь кнут. И, Рауль, с учетом того, что мы беспристрастно и объективно не можем установить истину, поскольку оба являемся заинтересованными лицами... Не кажется ли тебе, что в этом случае несправедливо будет наказывать петов?

— Да-да-да. Именно это я и хотел тебе предложить, — облегченно закивал Второй Консул. — А раз так, то давай просто забудем обо всем случившемся. И перейдем лучше к обсуждению деталей предстоящего шоу, которое повысит твой рейтинг. Я настаиваю на сцене интимного характера.

Рауль как всегда пер к своей цели с постоянством самонаводящегося беспилотника. И был также глух к чужим аргументам, как запрограммированные на ремонтные работы в космопорту роботы-автоматы. Отговорить его от решения, которое он уже принял заранее и продумал вплоть до самых мелочных деталей, обычно представлялось почти невозможным.

— Видишь ли, Рауль... Как ты сам изволил выразиться, грацию тела Рики, к сожалению, действительно можно оценить пока только как «омерзительную». Не опасаешься ли ты, что после его обнажения у всех остальных представителей высшей элиты возникнет такое же, как у тебя, желание... — специально оборвал фразу я.

— Прости, что, Ясон? — фальшиво-возмущенно выпалил Второй консул.

— Я, конечно же, про помыть руки, — приподнял уголки губ я.

Потом мы еще пару секунд разглядывали друг друга, и я все-таки победил.

— Пожалуй, ты прав. Тогда на первое время ограничимся всего лишь парным танцем, — скрепя сердце согласился Рауль, вспоминая экстренные поиски в моем доме ванной комнаты, и демонстративно полез в коммуникатор. — Ах, да. Со всей этой суматохой из-за твоего монгрела я совсем забыл сказать тебе еще об одной причине моего визита.

(Так я в это и поверил. До сих пор господин Второй Консул отличался феноменальной памятью, позавидовать которой могли самые совершенные компьютерные накопители информации, если бы были живыми существами).

— ...Юпитер ждет тебя завтра днем на личную беседу по поводу ситуации с проектом слежения на Раная и возможной нейрокоррекцией главы внешней охраны... — и снова, чтобы еще больше позлить меня, Рауль полез в коммуникатор, хотя я был абсолютно уверен, что все детали этого дела и уж тем более имя фигуранта он давным-давно вызубрил наизусть... — господина Бьерна Церна. Ты обещал сам сделать это, но я решил не утруждать тебя такой грязной работой и сам первый обратился к Юпитер...

(А точнее, ты подорвал задницу, мой дорогой Рауль, чтобы получше выслужиться, и как всегда попытался подсидеть меня при случае. Но что-то пошло не так, и ты сдулся, опять переводя стрелки на Первого консула и намекая, что любимчик Ясон мог бы и быстрее шевелить мозгами, и совсем непонятно, почему он этого не сделал...)

— Но что- то пошло не так, и видимо, я не смог представить Юпитер всю полноту картины.

— И ты забыл об этом?! Наверное, амойское и вправду было крепким, — сделал я хорошую мину при плохой игре. — Чего же не хватило в твоем докладе?

А вот это уже было очень странным. Мы с Раулем действительно по очереди докладывали Юпитер о происходящем в соответствии с распределением наших должностных полномочий и того, что конкретно было интересно суперкомпьютеру. Обычно следовали четкие короткие вопросы, появляющиеся сами собой в голове. Отвечать на них вслух не требовалось, Юпитер словно считывала мысленные ответы, но все равно больше любила, когда мы все-таки озвучивали их. Потому что, тогда, как бы совершенны мы ни были, в голосе все равно прорезались те или иные интонации. А после них следовали новые вопросы, основанные на анализе услышанного. И никогда еще Юпитер не требовалось дублирование информации от Первого и Второго Консулов одновременно.

— Не знаю, — неожиданно помрачнел Рауль, — я пытался быть как можно более убедительным. Приводил факты и доказательства. Но почему-то Юпитер настаивает на том, чтобы ты изучил именно личные мотивы Церна при совершении этого... преступления. Я подготовил тебе краткую выжимку материалов дела. Там всего три тома по двести страниц каждый. Ты вполне успеешь изучить их к утру, а затем встретиться с Церном. Давай пройдем в твой рабочий кабинет, и я сообщу тебе пароли для доступа к информации. Такова воля Юпитер.

На вечернем и ночном время препровождении с Рики теперь можно было успешно поставить крест, равно, как и на объяснении с монгрелом. Огорчаться или радоваться этому обстоятельству, я искренне не знал.

К трем часам ночи после чтения и анализа у меня вновь заломило виски. Я понял, что так обеспокоило Юпитер. Это была не просто глупость и отсутствие аналитических способностей со стороны Церна, ни даже предательство из-за кредитов. Все обстояло намного хуже. Двадцативосьмилетний (на год младше меня) блонди Эрнест Церн позволил себе влюбиться в отпрыска одного из глав Синдиката. И не просто влюбился — а рискнул предать Юпитер.
Такое каралось не нейрокоррекцией.
За такое присуждалась высшая мера наказания — Утилизация.
Второй Консул, судя по всему, тоже бодрствовал в эту ночь. Слишком уж быстро он ответил на мой видеозвонок.

— Рауль, необходимо как можно скорее провести принудительную экспертизу Церна на наличие пассивных сексуальных контактов, — как можно спокойнее обронил я. — Когда ты сможешь этим заняться?

— Что?! — выпалил господин Главный Нейрокорректор. А я поздравил себя с тем, что вот уже второй раз за сутки мне приходится наблюдать Рауля, вышедшего за рамки приличного для блонди поведении.

— Ровно то, что ты только что услышал. Мне повторить распоряжение?

— Ясон, но ты понимаешь, что будет, если ты вдруг ошибся? — тихо осведомился Второй консул. — Если твои догадки не подтвердятся... С Церна будут автоматически сняты все другие обвинения. Ты уверен?

— Да.

— Хорошо. Я смогу организовать процедуру через час. И позвоню тебе по результатам.

И только Юпитер знает, как я хотел ошибиться в тот раз. Потому что по всем физиологическим и психосоматическим характеристикам Бьерн Церн был слишком похож на меня и казался почти точной копией. И даже в нашей внешности проскальзывало вполне уловимое сходство, что не раз замечали окружающие. Волосы, всего лишь на пару оттенков темнее моих, одинаковый рост, телосложение, другой формы и цвета были только глаза — асфальтово-серые, иногда при электрическом освещении во время ночных совещаний кажущиеся почти светло-карими. Имелся в деле Бьерна и совсем запретный раздел, для которого не прошел ни один из данных мне Раулем паролей. И узнать, что за информация там содержится, я теперь хотел больше всего.