Второй Консул влетел в гостиную на совсем уж неподобающей для блонди скорости и подозрительно сияя. За ним важной, балетной походной вышагивал Эниф. Не знаю, как так получалось у Рауля, но почти все его петы со временем приобретали надменно-спесивое выражение на лице, больше подобающее их хозяину. Проявилось оно уже и у Энифа. И, конечно же, я прекрасно его помнил. Он был не просто лучшим и любимцем господина Главного Нейрокорректора, а можно сказать, его гордостью и бессменной звездой элитных шоу.

Многие, в основном, совсем молодые блонди и ониксы считали Энифа исключительно красивым и даже пытались перекупить его у Рауля за баснословную цену, но тот отказывался продавать пета, несмотря на очевидную экономическую выгоду. Обладание такой идеальной игрушкой сулило ее владельцу множество общественных дивидендов, в числе которых была и победа в негласном соревновании за самый лучший и элитный гарем.

Мне же Эниф не казался даже просто привлекательным. В пете все было слишком утрированно красивым и, если бы не стрижка, максимально приближенным к внешности питомцев женского пола, которые тоже иногда попадались на аукционах. Подчеркивало это сходство сегодня и обилие декоративной косметики, нанесенной на лицо Энифа в лучших традициях канонов петской красоты. Узкие безвольные плечи, тощие ноги, слишком светлая, натёртая блестками кожа, залакированные жесткой коркой волосы, к которым страшно прикоснуться даже в перчатке. Нет, я решительно отказывался понимать, как это можно считать красивым.

Рауль же больше всего ценил пета за идеальный набор ген для воспроизводства питомцев. Впрочем, иногда мне казалось, что Второй Консул вообще всех нас, в том числе и высших блонди, рассматривает исключительно с точки зрения генетики, и вместо тел и лиц видит удачное или не вполне, а иногда эксклюзивное сочетание хромосом.

Прослыл в свое время Рауль Эм и коллекционером редких видов петов — всевозможных уродцев и мутантов. Однажды он приобрел на не очень законном аукционе несчастное существо трудно определяемого пола аж с тремя мужскими достоинствами и женской грудью. На мой короткий вопрос, состоящий из предлога «на» и существительного из трех букв, который следовало сформулировать в гораздо более приличной конструкции: «Прости, дорогой Рауль, я не никак не могу понять, зачем тебе понадобилось покупать это?», Второй Консул с достоинством ответил: «Для коллекции. Такого пета точно ни у кого в Амои нет».

Существо, на которое Рауль угрохал кучу денег, прожило в гареме почти месяц, а потом выяснилось, что его специфика объясняется не врожденными аномалиями, а, скорее, подпольно-хирургического свойства. Горю Второго Консула не было пределов, поскольку он уже изобрел целую теорию о том, как мутации будут передаваться из поколение в поколение.

Пару раз для общего развития творческих способностей я пытался себе представить Рауля, использующего петов по прямому их назначению, но это всегда оборачивалось для меня очень печально. Запершись у себя в кабинете в одиночестве, я на какое-то время выпадал из делового процесса, поскольку меня душили приступы гомерического хохота.

Все это дело должно было быть обставлено с исключительной медицинской стерильностью, предварительным и завершающим осмотром. Теперь же, благодаря Кацэ, я имел доказательства, что именно так все и происходит. Чтобы не заржать в голос, я метнул взгляд на Рики… неожиданно покорно усевшегося у дивана на колени. Именно так и полагалось воспитанному пету встречать своего господина. Похоже, монгрел все-таки включил мозги, а многочисленные уроки Дэрила, подкрепленные стимулятором, не прошли даром.

Хотя, особенно Рики, конечно же, не старался. Спину стоило держать более прямо и смотреть в пол не так угрюмо. Что и продемонстрировал ему Эниф, грациозно опускаясь на колени около кресла, которое облюбовал Рауль.

— Ясон, я рад, что ты так быстро откликнулся на мою маленькую просьбу к тебе, и мне даже не пришлось обращаться к Юпитер для ускорения процесса, — процедил Эм, смакуя принесенное Дэрилом вином. — Как тебе мой подарок? Мне показалось, что ты с твоим интеллектом по достоинству оценишь эстетику объединения в единую художественную композицию несовместимых элементов. Это был явный намек. Вот только на что, и что на этот раз задумал мой господин неспешный палач? На Рики Рауль Эм демонстративно не смотрел, хотя не заметить монгрела у себя под носом мог разве что слепой.

— Он просто великолепен. Как и твой пет. Эниф, кажется? — намекнул в свою очередь я, что пора бы перейти ближе к делу. А еще точнее — к интересующему Главного Нейрокорректора телу. Растягивать собственную пытку у меня не было ни малейшего желания.

— Ты куда-то торопишься, Ясон? Ты же вроде бы только что вернулся домой, как сказал твой фурнитур, — поддел меня Рауль. — Разве я не могу просто так заглянуть к своему лучшему другу, узнать, чем он живет, и поговорить об искусстве? Но коль скоро ты так настаиваешь в своем желании показать мне монгрела…

Теперь со слов Второго Консула выходило, что это я, чуть ли ни силком, притащил его к себе в гости и заставляю в приказном порядке пялиться на собственного пета! Что — что, а вывернуть все наизнанку господин Главный Нейрокорректор всегда умел.

— Дорогой мой друг, Рауль, — протянул я, хватая не глядя бокал с вином с подноса Дэрила, нарисовавшегося в шаге от меня. Похоже, посмотреть на наш позор с Рики собрались все, кому ни лень. Даже мой собственный фурнитур. — Как я могу заставить делать что-либо насильно второе лицо в государстве? И если твой интерес к моему пету остыл, то мы можем пройти в апартаменты наверху и, как обычно, пропустить партию в бильярд. А заодно и поговорить об искусстве.

Бильярд всегда был моим коньком, и в отличие от чертовых шахмат я неизменно выигрывал у Рауля, чем доводил его до тихого бешенства. Он же мстил мне по-своему. В бильярд-то мы играли тет-а-тет, а вот в шахматы — всегда публично. И только ленивый в Амои не знал, что как ни идет Второй Консул на уступки Первому и даже предоставляет право играть белыми, начинающими партию фигурами, всемогущественный Ясон Минк еще ни разу не победил. Ну не везло мне никогда в шахматы, хоть ты тресни.

Рауль Эм совсем не артистично сделал вид, что пропустил мою последнюю фразу мимо ушей, и надолго замолчал. Теперь он был сконцентрирован на Рики. И опять же мой пет удивил меня тем, что послушно не поднимал глаз от пола, пока его буквально сканировали и препарировали взглядом.

— …Что ж. Ты был прав, и, похоже, в кои-то веки тебе изменил твой хороший вкус, — наконец минут через десять, выдал Главный Нейрокорректор, брезгливо промакивая губы платком. — Твой монгрел действительно исключительно некрасив на лицо, неизящен и, похоже, очень дурно обучен. Хотя, дело, возможно, заключается…. Пусть он полностью разденется, Ясон. Я хочу посмотреть на его тело.

И, конечно же, и я, и Рауль успели заметить, как заходили на секунду скулы у Рики, и он сжал ладони в кулаки. Однако никакого привычного потока хамства не последовало. Это радовало. И я решил немного поблагодарить и поддержать монгрела, хотя и понимал, что Второй Консул может засчитать это серьезным нарушением.

— Рики, разденься, — мягко приказал я.

— Рики?! Ты так его называешь, а не «пет» ?! — тут же взвился Главный Нейрокорректор. — Ясон, я… я не знаю, как это понимать…

— Очень просто, — ухмыльнулся я, — ты же сам, кажется, хотел знать его имя? Помнишь?
Метнув на меня быстрый пронзительный взгляд, монгрел неловко поднялся с колен. Стянул с себя верхнюю часть костюма пета, потом взялся за шорты. Словно немного поколебавшись, расстегнул их и угловато переступил ногами через ткань. И снова уселся на пол, глядя мимо нас. Но и этих быстрых, скованных движений хватило зоркому Второму Консулу, чтобы разглядеть главное.

— Однако, Ясон! — пораженно присвистнул Рауль. — Впервые вижу, чтобы кольцо пета располагали в таком… эээ неожиданном месте. Хотя, паразиту все равно, где жить, и собственно, здесь происходит даже лучшее питание кровью, чем, скажем, в ушной раковине… Но не отражается ли это как-то на функционировании пениса? Как медику мне крайне любопытно. Ты проверял? Я хочу все рассмотреть в деталях. Пусть он поласкает себя, и тогда все станет понятно.

— Видишь ли, Рауль, — деликатно начал я, наблюдая, как багровеет Рики и недоуменно смотрит на собственный член. Конечно, опять же не каждый день узнаешь, что в причинном месте может обитать такое, и за паразита, судя по всему, мне еще предстояли нехилые домашние разборки в будущем. Понял сейчас монгрел и то, почему даже в самых больших порывах страсти, я старался не прикасаться к кольцу губами. Нет, паразит ничего не мог сделать мне. Во всех блонди защита была заложена еще на генном уровне, потому-то на них и нельзя было надеть кольцо, но сказывалась элементарная брезгливость. — Рауль, ты, кажется, хотел только осмотреть пета. Не находишь ли ты, что для первого раза вполне достаточно?

А Второго Консула, как назло, разобрал прямо-таки не на шутку исследовательский интерес. Зеленые глаза Главного Нейрокорректора впились теперь, как тот симбиот, в пах монгрела.

— Нет, серьезно, Ясон, это очень интересный вопрос для медицины, как ты не понимаешь? Здесь можно проводить целое исследование. И результаты, полученные в его ходе, будут крайне важны для… для… Не суть. Потом придумаю. Сегодня же поэкспериментирую на ком-нибудь из своих петов. А лучше на двух, а лучше на трех. Ну же, прикажи ему.

И, судя по этим внезапно вспыхнувшим профессиональным интересом глазам, господин Главный Нейрокорректор был готов настаивать на своем хоть до завтрашнего утра. Передо мной же, как всегда, встала очередная дилемма — побыстрее избавить от Рауля, переносить которого вне официальной обстановки более трех часов было невозможно, или потом еще неделю пытаться помириться с Рики. Подумав, я выбрал первое. В конце концов, от монгрела можно было скрыться на работе, а вот управы на Второго Консула я не знал.

— Пет, покажи, как представители твоей расы удовлетворяют похоть, — теперь уже холодно бросил я, стараясь не смотреть на Рики. — Если тебе не понятно, что делать, ты можешь переспросить у меня.


Монгрел дернулся, как от тока, и по его губам скользнула едва уловимая, но нехорошая улыбка. И опять же он сдержался, чем на самом-то деле даже теперь… испугал меня. По ходу мальчишка задумал что-то очень дерзкое, либо я плохо успел изучить Рики.

— Господин, как вы сказали, я должен в точности исполнять ваши приказания? Именно — похоть? — покорно переспросил он. Покорно только для Рауля Эма. Я же просто нутром чувствовал, что это вопрос с издевкой и подвохом. Но выбора у меня не было.

— Да.

Рики уселся на полу теперь уже не на коленях, а на пятой точке и… широко развел ноги. Монгрел поднес пальцы ко рту, увлажнил их слюной. Пальцы прошлись по шее к соскам, сжали их, а потом заскользили лихорадочно по телу. Запрокинутая голова, прикушенная губа, полузакрытые в истоме глаза… Пальцы добрались до входа в тело. Стон. Набухшая плоть. Капли проступающей смазки. Снова сдавленный стон. Движение кисти — все быстрее… Так петы никогда еще себя не ласкали… Так ласкал себя и доводил до ломанного кайфа Рики… И меня тоже. И делал это специально. Собственная плоть также заныла. Но… всего в двух шагах сидел господин Главный Нейрокорректор.

Движение быстрее. Еще. Бедра максимально раздвинуты. И уже толкаются навстречу собственной руке монгрела. С губ лихорадочные стоны. Пальцы скользят по члену и по телу. Рот безостановочно и жадно ловит воздух. Всхлип, вскрик. Первые капельки жемчужной, слишком светлой для смуглого тела спермы на животе…

— Омерзительно… просто омерзительно, Ясон… — с чувством выдохнул Рауль Эм подозрительно хриплым голосом, возвращая меня в реальность. — На каком же все-таки… низком уровне интеллектуального развития находятся еще монгрелы. Кстати, где у тебя умывальная комната? После всего увиденного мне надо срочно… помыть руки.

— Рауль, она там же, где и всегда находилась, — также хрипло выдавил я. — А ты, что, забыл?

— Ну… я подумал, а вдруг у тебя был ремонт?

Второй Консул на несколько минут исчез из гостиной, а Рики, теперь полностью расслабленный, так и продолжал сидеть на полу в откровенной позе. И как только Рауль удалился, монгрел пристально уставился на меня и снова направил пальцы себе в рот:
— Господин, хочешь, я тебе…

Я хотел. Так, что благословил себя за то, что догадался натянуть к приходу Рауля поверх брюк официальную тунику. Она хотя бы чуть-чуть скрывала масштабы выходки монгрела. Пораженные Дэрил и Эниф застыли соляными столбами.

— Фурнитур, если Рауль вернется первым, скажи… что мне потребовалось сделать срочный звонок послу одного из государств Федерации. Я только что глянул в коммуникатор, и… обнаружил, что они позволили себе выступить с рядом… резких высказываний в адрес нашей внешней политики по отношению… по отношению… к… Выполняй, фурнитур, — прочеканил я, хотя получилось фальшиво, и тоже исчез из гостиной.

К счастью, мне повезло, и я успел справиться со своими… внезапно вставшими проблемами быстрее Второго Консула.

Когда он снова перешагнул порог гостиной, я уже сидел на софе, потягивал вино, да и почти полностью пришел в себя. А Рики снова смиренно скрючился в углу на коленях, но все же пару раз издал сдавленный смешок. Конечно же монгрел слишком хорошо знал, какого рода звонок я только что делал. Что же, пусть пока тешится. Вряд ли он знает, что его ждет впереди. Да и я, впрочем, тоже. Слишком уж подозрительно сиял Рауль Эм, когда визит только начался.

Тем временем господин Главный Нейрокорректор важно обустроился в недавно покинутом кресле и философски изрек:

— Ясон, пока я… мыл руки, мне в голову пришла просто потрясающая идея. Ты знаешь, этот эксперимент обещает быть еще более захватывающим с эстетической точки зрения, чем мой подарок, который так вдохновил тебя. Я только сейчас понял, что более эффектным было не просто оставить глазные яблоки в формальдегиде, а поместить их, скажем, как для трансплантации в питательный раствор с соответствующими мини-приборами для поддержания жизнедеятельности, чтобы зрачки могли реагировать и сокращаться… ну, скажем… как рыбы в аквариуме на прикосновении к стеклу. Вынужден констатировать, что это моя техническая недоработка.

— Так в этом заключается твоя гениальная идея? — слишком наивно и поспешно успокоился я. Все-таки Второго Консула не стоило так недооценивать. — Рауль, я с радостью верну тебе твой дар, и ты сможешь сделать его еще более совершенным, как и все, что исходит из твоих рук.
И здесь я совсем не врал. Хранить в гостиной жутковатое око мне совсем не светило, а в процессе его модернизации и усовершенствования господин Главный Нейрокорректор мог переключаться на какую-нибудь другую творческую задумку и так и не завершить начатое.

— Нет, Ясон. Моя совесть никогда не позволит мне забрать у тебя то, что я уже подарил, — похоронил мои надежды Рауль. — Я совсем о другом. Эниф, мой мальчик, иди сюда и тоже раздевайся.

— «Эниф, мой мальчик»?! — вскинул бровь я и попытался выдать как можно более сочувствующий тон. Да что же все-таки удумал этот хренов экспериментатор? Скажет он сегодня прямым текстом или нет?! — Рауль, дорогой мой, ты как себя чувствуешь? Все в порядке? Я, конечно, понимаю, что амойское — одно из самых крепких вин в нашей галактике… Я, наверное, ослышался или… Ты хотел сказать — пет?

— Эээ… — начал заикаться Главный Нейрокорректор от того, что сам только что сморозил, и попытался неловко вывернуться. — В смысле, Ясон, я так выразился, чтобы меня правильно поняли. Здесь в помещении находятся два пета. Твой и мой. Если бы я сказал просто «пет», то вдруг бы твой Рики подумал, что я обращаюсь к нему. А мой бы не догадался, что я его зову. А я если бы я не добавил — «мой мальчик», то они оба могли бы решить, что я вообще обращаюсь к какому-нибудь третьему пету. Эниф так близко звучит к женскому петскому имени Энив.

— Да? Твой Эниф настолько туп? Рауль, если честно, я был глубоко поражен, когда узнал, что ты собственноручно осматриваешь петов в качестве проктолога перед тем, как…

И второй раз за вечер господин Главный Нейрокорректор игнорировал мою фразу. Это также стоило запомнить на будущее.

Пет Рауля грациозно поднялся с пола, дошел до Рики и элегантно обнажился. Смотреть на гордость Второго Консула у меня не было никакого желания, поскольку все это я видел уже не раз и никак не мог понять, что же такого особенно все находят в Энифе. По мне, его обнаженное тело выглядело еще хуже, чем в одежде.

— Ясон, ты только посмотри, как они идеально смотрятся на контрасте. Изысканность и утонченность Энифа так выгодно оттеняет неотесанность и грубоватость твоего пета. Бледная ухоженная кожа на фоне выглядящей немытой и пропахшей гарью Кереса смуглой. Диспропорция тела и мускулистость Рики в сочетании с совершенными, выверенными генетическими формулами формами Энифа… — пропел Рауль, пристально наблюдая за моей реакцией и добивая. — Ясон, как представитель высшей элиты и обладатель, скажем так, не самого высоко котируемого в Амои гарема, ты просто обязан сделать это, чтобы сохранить репутацию первого во всем…Ты понимаешь, о чем я? Это будет так эффектно и войдет в историю как лучшее в пет-шоу.

Я понял его. Так же, как и осознал факт того, что гениальная идея вряд ли родилась в процессе… мытья рук. Мои лихорадочные размышления прервал внезапно… истеричный визг самого вышколенного и образцового пета Амои.

— Господин, вы не можете… Я не лягу под этого… Уличного проститута. А вдруг он заразный?

— Это я заразный?! Чего… трахаться с этим?!

— Ясон?! Что это? Что себе позволяет твой пет.

— Рауль! Но твой первый начал.