— Ну-ка, ну-ка... что тут у тебя такое? — смуглые пальцы Изабеллы нырнули в капюшон куртки Себастьяна, спускавшегося по лестнице впереди неё, и вынырнули с добычей — свёрнутой в трубочку и перевитой алой лентой бумагой. — О-о-о! — Пиратка поднесла находку к лицу, нарочито громко втянула носом воздух и закатила глаза: — Пахнет фиалками! Да ещё и ленточка алая... Любовное послание?

Поймав заинтересованный взгляд Хоук, Себастьян выхватил у смеющейся Изабеллы её трофей и раздражённо сунул его в подсумок. 

— И даже не взглянешь, что там написано? — поддразнила его Изабелла. — Вдруг по тебе сохнет какая-нибудь смазливенькая молоденькая прихожанка, внезапно ставшая очень и очень верующей? 

Не отвечая на подначивания ехидной пиратки, Себастьян продолжил спускаться в Клоаку. Он знал содержание записки и делиться им не собирался ни с кем. 

...Какая-то девица вот уже почти месяц буквально забрасывала его благоухающими посланиями, в красках расписывая свои любовные терзания, несомненным виновником которых был он, и умоляя о свидании. Выбранное незнакомкой время и место (на закате, в беседке дворцового парка, которая находится среди кустов алых роз) свидетельствовало о её юном возрасте (зрелые женщины обычно предлагали более комфортные условия для свиданий), и чрезмерном увлечении орлейскими романами, авторы которых злоупотребляли романтикой. Записки волшебным образом появлялись то в его молитвеннике, то в капюшоне рясы или куртки, а того, кто их подбрасывает, он до сих пор не смог ни поймать за руку (во всех смыслах), ни вычислить. Встречаться с девушкой он и не собирался — чтоб не давать пищу для сплетен и тем самым не расстраивать Эльтину. Оставалось лишь ждать, что, уязвлённая его равнодушием, незнакомка вскоре выберет себе другой объект для поклонения. Хотя юные девы порой так упорствуют в своих фантазиях... 

Над левым ухом просвистела стрела, Изабелла крикнула «Певчий, демоны тебя раздери, кончай мечтать!» и Себастьян поднял лук и позабыл о любовных посланиях и юных девах. 

После полудня, уже вернувшись в свою келью, Себастьян вспомнил о записке. Развернув хрусткий лист, он вчитался в неровные строки. И разочарованно поморщился. Всё то же самое: «сгораю от любви», «Ваше равнодушие ранит моё сердце» и прочая слащавая куртуазная ерунда с привычным уже приглашением сегодня вечером в беседку с розами. Скомкав листок, Себастьян метко швырнул его в жаровню. Похоже, его безразличие ничуть не остудило пыл незнакомки. И плохо, что её записку видели Хоук с Изабеллой. Особенно Изабелла, которую бессмысленно просить не болтать. Нет, надо разобраться с этим раз и навсегда. Выследить девушку и решить, что будет лучше — избавиться от её докучливого внимания, пригрозив разоблачением перед её семьёй, или, наоборот, попытаться заручиться поддержкой её семейства для отвоёвывания трона. 

Дождавшись вечера, Себастьян оделся понеприметней, прокрался в дворцовый парк и затаился в рощице невдалеке от нужной беседки. 

***

— Хоук! Птичка выпорхнула из гнезда! — выпалила Изабелла, не дожидаясь, пока Мэриан спустится в холл. 

— Какая птичка?.. — зевнула Хоук, кутаясь в халат (решила было отдохнуть после сегодняшней утренней вылазки, а тут Белла заявилась). 

— Как по мне — дятел, потому что задолбал уже своими проповедями. 

— А, Себастьян... И правда — как это он посмел в твоём присутствии упомянуть другую женщину? — подхватила Хоук деланое негодование подруги. — Даже если эта женщина — Андрасте, всё равно, это непростительно! 

— Он упомянул её пять раз за час, Хоук. Целых пять раз! Ну и кто он после этого? Вот и пусть сидит теперь в засаде у беседки и хоть до шестого пришествия Архидемона ждёт, чтоб трепетная пташка прилетела к нему на крыльях любви. Надеюсь, его стражники поймают и к Авелин приведут. И пусть он рыжему тарану об Андрасте талдычит. А она ему — о нарушении закона. Парочка зануд. 

— Так ты ещё и отомстить ему решила заодно, коварная ты женщина. 

— Ну, надо же его немножко проучить за занудство. И вот ещё что: Хоук, извини, но я с тобой в церковь не пойду, у меня кое-какое срочное дельце наметилось... Пока!

— Да я и сама справлюсь, — пробормотала Хоук, озадаченно глядя на то, как подруга чуть ли не вприпрыжку кинулась к выходу. 

Хмыкнув, Мэриан поднялась в спальню. 

Достав из шкафа найденную ею в замке Эн мантию чародейки Илланы, похожую на одеяния жриц Церкви, она в очередной раз помянула недобрым словом малефикаршу Тароне: и надо ж было той спрятать один из пяти томов, содержащих подсказку о пути к Черному гримуару, в Церкви! Да ещё и в зале, отведённой для иноков-мужчин, куда заказан путь большинству женщин-церковниц! Исключение делалось лишь для Владычицы Церкви и для преподобных матерей, которые в глазах большинства женщинами уже не являлись — так, ходячие и говорящие символы веры. 

В одеянии Илланы можно без проблем дойти до тайника, но из-за неписанного закона, гласящего «если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдёт не так», Хоук опасалась столкнуться на пути «туда» или «обратно» с Себастьяном. Что ей вовсе не было нужно — чтоб не объяснять потом что она делает в церкви в таком виде, откуда узнала о запрещённой книге и почему не сказала о ней Эльтине или Мередит. А уж о том, что она хочет изучить этот гримуар, и вовсе лучше никому не знать. Даже Изабелле, помогшей ей выманить Себастьяна из церкви. 

Спешащая в «Цветущую розу» Изабелла тоже думала о Себастьяне. Голубоглазый красавчик оказался крепким орешком, в открытую соблазнить его не получалось, и если бы не просьба Хоук о помощи, она отступилась бы — мало ли в мире мужчин? Но в плане Хоук Изабелла неожиданно отыскала выгоду и для себя. На успешный абордаж неприступной добродетели преподобного принца она тогда уж и не рассчитывала, просто ей показалось забавным немножко поводить гордеца за нос — за его длинный породистый нос, — выступив в роли таинственной влюблённой незнакомки. Писать любовные послания, подбрасывать их Себастьяну так, чтобы не попасться — эта игра неожиданно увлекла Изабеллу, и завершать её столь быстро — и безрезультатно для себя — ей не хотелось. Но если сегодня принц не увидит девушку, так настойчиво зазывавшую его на свидание, то больше никакими, сколь угодно жаркими, посланиями его будет уже не выманить. Так почему бы не продлить удовольствие от игры, устроив маленький маскарад? В борделе найдётся и подходящее платье, и духи с запахом фиалок, и даже маска, чтобы скрыть лицо. Лишняя предосторожность: вряд ли Себастьян сегодня подойдёт к ней — не для того он одевался в тёмное и прятался в кустах, — скорее, он собрался проследить, куда незнакомка пойдёт потом. Пусть следит. Уж она его поводит по городу! Запутает, собьёт со следа и исчезнет... а потом снова подбросит записку, но уже с предложением о переписке. Главное — пробудить любопытство, заинтересовать, а там... Если крепость не сдаётся, её берут измором.