Даже плотно закрытое окно не могло заглушить монотонный шум дождя. Такой усыпляющий и уютный, если слушать его, растянувшись на кровати. Рассеянно наблюдать, как облизывают огненные языки брошенные слугами в камин дрова, смотреть в золотистую глубину пламени, а видеть совсем иное золото. Такое же живое и беспокойное. Теплое. Искристое. Любимое. И такое сейчас далекое.

От Денерима до Хайевера две недели езды, несколько сотен миль, десятки одиноких ночей, тысячи мгновений воспоминаний. Жарких, волнующих, заставляющих даже сейчас учащаться дыхание. И так хочется подогнать время. Вонзить шпоры желания ему под брюхо и заставить нестись галопом, разметав по ветру гриву дней. Невозможно. Нет у него такой силы и власти. И даже если бы он был не убийцей, а чародеем, это ничего бы не изменило. Повелевать временем не могла даже Ева Амелл, а она была самым сильным магом из всех, встреченных когда-либо Лианом.

А потому ему оставалось только одно — ждать, когда раздадутся легкие шаги, шорох длинной мантии, ускоренное дыхание, ведь по лестнице Эйнар будет подниматься почти бегом. Ждать, когда снова лягут на плечи его руки, когда губы коснутся губ, и одиночество наконец-то закончится...

Лиан и сам не заметил, как уснул — шум дождя и тепло камина все же убаюкали его. И горьким привкусом тоски таяло на губах вино, опустевший кубок из-под которого выпал из разжавшихся пальцев. Его негромкий стук утонул в мягком ворсе дорогого ковра, лежащего у постели. Началась еще одна долгая ферелденская ночь.

Её неспешное течение и сон, в котором Лиан снова видел своего любимого волшебника, прервали горячие пальцы, которые бесцеремонно и дразняще принялись поглаживать смуглое бедро эльфа. Сон смешался с реальностью, границы между этим миром и Тенью размылись окончательно, а тонкие, чуть подрагивающие пальцы с каждым мгновением приближались к паху.

Рука была умелой и бесстыдной, она касалась плоти Лиана, желая разбудить для начала эту его часть. Отклик последовал — быстрый, практически мгновенный, словно именно этой ласки эльф и ждал. С его губ сорвалось тихое, едва слышное, растворившееся в сорванном выдохе:

— Preferito...

Вместо ответа к пальцам присоединились не менее умелые губы. Ещё один стон — подстегивающий и заставляющий ласкать выгибающегося навстречу эльфа все откровеннее.

— Эйнар, — произнесли пересохшие губы, а рука легла на волосы: короткие, жестковатые, так не похожие на темный шелк волос чародея. Легкое поглаживающее обманное движение, и пальцы эльфа крепко зажали клок этих чужих волос и грубо вздернули голову вверх:

— Какого демона ты здесь делаешь, Дейна? — коротко и зло бросил Лиан, глядя в лицо обнаженной наемницы.

— А тебе не ясно? — усмехнулась она, медленно и развратно облизывая губы. — Закрой глаза и представь, что я — этот твой Эйнар. И нам обоим будет хорошо, ты же тоже этого хочешь, я же вижу.

— Хочу, — согласился эльф, потому что ответить иначе нельзя, тело не позволит солгать, — но не тебя. Тебе разве не сказали, что я не люблю женщин.

— Сказали, — Дейна прищурила свои серо-зеленые глаза, — я в курсе, что тебе нравится, и кем ты был для Вея, но я тоже могу тебе это дать, — она положила свою руку на его, продолжавшую удерживать волосы. — Я знаю, что ты уже три недели один, а это очень долго. Мы оба желаем одного...

— Не совсем, — Лиан отдернул свою руку и рывком набросил на бедра сдвинутую девушкой простыню. — Ты не расслышала? Я не хочу тебя. Уходи. Я даже не накажу тебя за то, что разбудила.

— Думаешь, он оценит? — насмешливо спросила Дейна, устраиваясь на постели так, чтобы повыгоднее продемонстрировать эльфу себя и вовсе не торопясь исполнять приказ. — И откуда тебе знать, что в это самое время твой маг не отдается Вею так же, как отдавался тебе?

— Кто? Эйнар? — Лиан расхохотался от нелепости этого предположения. — Не стоит мерить всех по себе. К тому же, они с Веем не выносят друг друга.

Теперь рассмеялась Дейна — заливисто и громко, сверкнув белой полоской ровных зубов.

— Не смеши меня, Лиан! Для того чтобы покувыркаться в койке вовсе не обязательно друг друга обожать! Неужели ты сам никогда не спал с тем, кого ненавидел?

— Нет, — совершенно серьезно ответил он, — я не насильник над собой.

— О-о-о, ты много потерял! Злость придает особую остроту, как перец, без которого мясо пресное, — наемница подсела чуть ближе к эльфу, — или как...

— Вот этот кинжал, — в руке Лиана появился его любимый стилет, с которым он не расставался и по ночам, всегда держал под одной из подушек. — Я не хочу пускать его в ход. Не вынуждай меня, Дейна.

— Дурак, — фыркнула девушка, обиженно спрыгивая с кровати, — а самое смешное, что ты никогда не узнаешь, было у них что-то или нет!

— Дейна! — теперь в голосе Лиана слышалась ничем не прикрытая злость.

— Ухожу, ухожу! — она изящно наклонилась, поднимая с пола свой халат, который сбросила у кровати, накинула его на плечи и пошагала к двери. На полдороге наемница остановилась, вытащила что-то из кармана и швырнула эльфу. Тот поймал металлически звякнувший предмет и сжал в кулаке.

— Держи, Вею отдашь, когда вернется, — добавила девушка и выскользнула за дверь.

Лиан разжал пальцы — на ладони лежал ключ от особняка. Теперь ему стало ясно, как Дейна попала в спальню. «Идиот, — подумал эльф о бывшем любовнике. — Разве можно настолько доверять женщине?»

Он бросил ключ на столик и откинулся на спину. Закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь окончательно.

«А ты уверен, что в это самое мгновение твой маг не отдается Вею так же, как отдавался тебе?» Снова прошелестел в ушах голос наемницы.

Уверен?

Уверен...

Уверен!

Потому что Эйнар не из тех, кто умеет лгать. Потому что для него отдать душу значит поклясться всем собой в верности. Не словами, они чаще всего не значат ничего. Сердцем. Душой. Всем своим естеством. Плоть смирить просто, а измена... она всегда начинается в душе. Именно там возникает желание. А если сердце молчит, то тело очень просто успокоить, как сделал это сейчас он сам. Но Создатель милосердный, как же ему не хватает тихого, полного страсти голоса, шепчущего жарко на ухо: «Io ti amo»...

***

Вейлор лежал на постели и задумчиво рассматривал кольцо, красовавшееся на его пальце. Это был фамильный перстень семейства Мелиссы. Раньше он принадлежал отцу банны, а теперь перешел к ее супругу. Банн. Супруг... Вейлор хмыкнул. Кто бы мог подумать, что он женится! Вот так — скоропалительно, внезапно, странно. Антиванец отдавал себе отчет, что этот брак, по сути, фикция, но сам факт его почему-то забавлял, хоть ситуация была не из веселых.

Вейлор не верил в том, что Эйнар сумеет чем-то помочь Мелиссе. Слишком уж явственно читалась на лице эльфа растерянность. Этот остроухий, похоже, больше способен услаждать Лиана на ложе, чем чародействовать! Но другого мага нет, и нет времени его искать. Антиванец видел и чувствовал, что Мелиссе действительно осталось недолго. Он слишком часто встречался со Смертью, чтобы не научиться различать ее печать на лицах и тень в глазах. Голубых как весеннее ферелденское небо, таких же, как у его сына.

Совсем скоро ему придется одному заботиться о Гордоне, и Вейлор понятия не имел, как это делать. Ну, увезет он мальчика в Денерим, подальше от здешних аристократов с их ядовитыми улыбками, а дальше-то что? То, чем он занимается, может точно так же лишить Гордона отца в любой момент, ведь Вейлор до сих пор исполнял заказы сам, несмотря на наличие подчиненных. Иногда требовалось именно его участие, или же клиент желал, чтобы ликвидацию провел сам антиванец. Да и... не дело мальчику расти среди наемников! Не место, он не для этого появился на свет!

А может... передать бразды правления Лиану, а самому остаться здесь? Переквалифицироваться из убийц в землевладельцы? Перевернуть страницу, оставив прошлое за спиной. Так будет проще забыть, если не видеть, даже дом, в котором они... Проклятые зеленые глаза! Почему снова? Почему не отпускают даже сейчас, когда уже ясно, что ничего у них не получится? Сейчас, когда сердце Лиана занято... И кем? Ничтожеством, пустившим в ход магию, чтобы приворожить, но не способному снять проклятие и спасти жизнь. Смириться с проигрышем не получалось, особенно видя мага каждый день.

Магия... бессильная, когда она так нужна! Стоп, а что если все же найти для этого проклятия новый сосуд? И провернуть все без ведома Мелиссы, если это, конечно, возможно. И тогда все проблемы решатся, ведь даже самому себе было страшно признаться в том, что он совершенно не разбирается в воспитании детей и понятия не имеет, как это — быть отцом. Что сумеет он дать своему сыну, который еще не знает, что оказался прав в своих детских догадках?.. Пожалуй, стоит завтра утром спросить у Эйнара — сумеет ли он снять проклятие, не втягивая в это Мелиссу. И сделать это сразу же, как только чародей проснется!

Но ответ на этой свой вопрос Вейлор получил гораздо раньше. Он пришел сам, неслышно открыл дверь в спальню, сдерживая дыхание, подошел к постели, на которой спал новый банн. И так кстати пришлась еще не сгоревшая свеча, света которой хватало, чтобы рассмотреть лицо мужчины. Смутно знакомое, словно Эдмон уже видел его. Вот только где? Да и не имеет это никакого значения, он не любоваться на соперника сюда пришел, а отправить в Тень.

Рукоять оружия так привычно лежала в ладони, пальцы крепко ее стиснули, рука резко поднялась, увеличивая силу удара, и так же резко опустилась, вонзившись в... пустое место на постели. А в следующее мгновение ослепляющий удар в челюсть лишил мужчину сознания. Понять, как это случилось, Эдмон так и не успел.

Когда мужчина снова пришел в себя, то обнаружил, что сидит на полу, его руки и ноги стянуты ремнями, а в рот забит кляп. Банн стоял рядом, скрестив на груди загорелые руки, и внимательно смотрел на своего несостоявшегося убийцу, а потом сказал с едва заметным акцентом:

— Насколько я понимаю, разговаривать со мной добровольно ты не станешь?

Эдмон отрицательно покачал головой.

— В таком случае, не обессудь, — он подошел ближе и ударил рукой по шее Эдмона. Удар пришелся на выступающий позвонок, и от боли у мужчины потемнело в глазах, если бы не кляп, его крик был бы очень громким. — Больно? — иронично спросил банн. — К твоему сведению, я родился в Антиве и рос среди Воронов, был лучшим среди многих, так что... Могу заставить говорить даже камень, не то, что человека. А сейчас подожди здесь, я скоро, — он направился к двери.

Сосуд для проклятия явился сам, даже искать не пришлось. Вейлор был уверен, что этот блондин и есть тот, кто желал смерти Мелиссы. Иначе с какого бы демона мужчина явился сюда и собирался его убить? Если бы Вейлор не был Вороном, попытка увенчалась бы успехом, но антиванец спал очень чутко и расслышал осторожные шаги и сдерживаемое дыхание. Он успел откатиться в сторону за мгновение до того, как кинжал вонзился бы в тело, и тут же ударил нападавшего под челюсть, вырубая на время.

Теперь нужно было задать вопросы, получить подтверждение своих предположений и... использовать мужчину по прямому назначению — перенести в него проклятие. Для осуществления этого был нужен Эйнар, в комнату которого Вейлор и направился, быстро и бесшумно шагая по особняку.

На стук в дверь маг не отвечал долго — по всей видимости, спал очень уж крепко. Вейлор уже начал терять терпение, когда дверь открылась, и взлохмаченный чародей в одном белье предстал перед ним, потирая сонные глаза.

— Что случилось? — спросил, поняв кто перед ним. — Миледи...

— Нет, слава Создателю, с Мели все пока в порядке. Скажи, в переносе проклятия она обязательно должна участвовать? — тихо спросил Вейлор, невольно скользнув взглядом по худому телу юноши и с трудом скрыв разочарование.

— Что значит — участвовать?

— Не тупи, я хочу знать, можно это сделать, пока она спит?

— Да, — наконец-то понял маг, — только... сон должен быть глубокий, магический, чтобы в процессе переноса миледи не проснулась. Это... неприятно и немного страшно. Но ты же не собираешься...

— Собираюсь. Идем, я кое с кем тебя познакомлю, а потом ты это сделаешь. Я не позволю ей умереть! Я потерял мать, когда мне было десять, и до сих пор помню, как это больно. Ты поможешь?

— Дай мне одеться, — прозвучало в ответ, и дверь вновь закрылась.

Но ждать долго антиванцу не пришлось. Вскоре маг снова появился на пороге уже в мантии и с посохом. — Я готов.

— Пошли.

***

Кляп изо рта Эдмона был выдернут и тут же к горлу приставлен кинжал, а банн сказал, глядя в глаза мужчины:

— Не советую тебе орать, никто не услышит — это раз, мне придется ударить тебя еще раз — это два, ты просто отнимешь у меня время — это три, а я не люблю тратить его попусту. И врать тоже не советую, видишь мага? — мужчина кивнул на эльфа, застывшего у двери. — Он отлично чувствует ложь. Так что...

— Чего ты от меня хочешь? — прошипел Эдмон.

— Правды. Проклятие — твоих рук дело? — карие глаза смотрели холодно и пристально.

— Нет, я вообще понятия не имею ни о каком прокля... — кинжал уперся в горло сильнее, лезвие рассекло кожу, по шее потекла кровь.

— Врешь, я даже без магии это чувствую. Ты пришел сюда, чтобы меня убить. Почему? Потому что я помешал тебе. О том, что ты сватался к Мели, она тебе отказала и вскоре заболела, я знаю. В совпадения такого рода — не верю. Так что... И еще, я знаю, что теперь ты морочишь голову ее сестре. Наивная дурочка полагает, что ты влюблен? Жаль, что она так и не узнает, кто ты на самом деле.

— Я...

— Ты мразь. И ты сегодня получишь то, на что обрек Мелиссу.

— Откуда?..

— Откуда я взялся и почему все это знаю? Не имеет значения, — Вейлор подал знак Эйнару, и тот согласно кивнул, направился к двери и пошел в спальню Мелиссы.

Ему нужно было усыпить женщину, чтобы она не помешала случайно перемещению проклятия. В том, кто его автор, чародей не сомневался, ненависть в связанном мужчине была слишком сильной. Кроме того, спасти Мелиссу ему и самому хотелось.

Когда Эйнар вышел, Вейлор без слов заставил мужчину открыть рот и влил в его горло содержимое какого-то небольшого флакона. Горькая жидкость обожгла рот, Эдмон закашлялся, его тут же бросило в жар, дыхание участилось, а потом он услышал:

— Это избавит меня от необходимости слушать твои выдумки. Теперь ты просто не сможешь мне солгать. Эликсир правды, можно назвать это так. Ну, а теперь расскажи мне, зачем ты сюда явился и чего хотел от Мелиссы и моего сына.

— Сына? — глаза Эдмона расширились, теперь мужчине стало ясно, почему банн показался знакомым — Гордон, оказывается, был невероятно похож на своего отца. — Значит, Литан...

— Не был его отцом, но это неважно. Так чего ты хотел?

— Жениться, — выдавил мужчина.

— Почему? — такой простой вопрос, но ответить на него так сложно. Потому что говорить правду не хочется, а солгать не выходит.

Несколько мгновений мучительной и бесполезной борьбы с собой, и горячий поток слов буквально вырвался наружу. Эдмон рассказал все, как сватался, как был отвергнут, как ездил в Тевинтер, о своей связи с сестрой Мелиссы, о планах устранения Гордона.

Вейлор слушал мужчину, глядя на него с отвращением — воевать с женщинами и детьми? Действительно, на что только не идут ради денег. Но говорить что-либо Вейлор не собирался. Он заметил, что Эйнар вернулся и кивком дал понять, что готов.

— Теперь ты меня отпустишь? Или... отправишь в тюрьму? — спросил Эдмон. — Хотя, за что? Доказательств того, что я хотел тебя убить — нет. Чужаку никто не поверит, — блондин понемногу приходил в себя. — А проклятие, даже если бы я хотел его снять — не смогу, я же не чародей! Так что давай, развяжи меня.

— Обязательно, — усмехнулся Вейлор, — и даже отпущу. Немного позже. Ты готов, Эйнар?

— Да, — односложно ответил маг и принялся шептать какие-то заклинания.

Эдмон хотел что-то сказать, но обнаружил, что не может. Тело просто перестало ему повиноваться, хоть сознание не отключалось. А потому он видел все, что произошло дальше. Видел, как у рук чародея появилось продолжение: призрачное, отливающее фиолетовым и пугающее. Эти магические конечности легко прошли сквозь стену. Несколько мгновений ничего не происходило, только по лицу мага градом катился пот, а шумное дыхание было отчетливо слышно в тишине комнаты.

А потом призрачные руки вернулись, крепко сжимая в пальцах что-то черное. Из этого пульсирующего сгустка мрака во все стороны топорщились острые иглы. Осязаемой злобой и холодом веяло от плывущего по воздуху образования. Оно приближалось к Эдмону, который уже понял, что это такое. Проклятие. Вот как оно выглядит, оказывается! Но что задумал этот эльф? Неужели...

Отодвинуться и закричать Эдмон не смог, хоть с каждым мгновением колючий клубок приближался, а потом... потом это каким-то образом оказалось внутри, прошло сквозь плоть, оседая на душе и сердце и разливаясь по крови черным ядом, отнимающим силы.

И как сквозь слой ткани прозвучало, произнесенное чародеем:

— После переноса проклятие начинает действовать еще быстрее. Миледи оставалась пара дней, теперь — меньше одного. Скоро все будет кончено, — эльф криво усмехнулся и обессилено прислонился к стене. — Можешь отпустить его. Больше не опасен.

— Уверен? — приподнял бровь Вейлор, которого увиденное тоже немного напугало. Оказывается, Эйнар не такое уж и ничтожество.

— Да, сейчас его охватит страх, потом — паника, после — оставят силы, и... все. Такое... делают редко, никто ведь не согласится стать сосудом добровольно, — чародей тяжело вздохнул, — этот ритуал почти забыт. И хорошо.

Эльф зябко передернул плечами, Вейлор заметил, что за это короткое время он осунулся и побледнел, как будто не спал и голодал несколько дней.

— Миледи завтра проснется здоровой. Останется только слабость, но это из-за того, что долго лежала в постели и не ела. Нужно будет восстановить силы и все.

— Эйнар, — антиванец подошел к магу, положил руку на плечо, подтолкнул к выходу и уже за дверью сказал: — Я прошу тебя еще об одной услуге. Не говори Мелиссе ничего. Не надо. Пусть думает, что помогли твои зелья.

— Хорошо, — вопреки ожиданиям, просто согласился чародей. — А теперь я хочу отдохнуть... — он вытер со лба пот. — Это... сложный ритуал. Да, еще одно, откуда ты столько узнал об этом Эдмоне?

— Ворон умеет слушать и задавать нужные вопросы нужным людям, — ответил Вейлор. — Слуги видят очень многое, Эйнар. После венчания я с ними побеседовал, только и всего. Они все любят Мели и хотели ей помочь.

— Ясно, она хорошая, — по-детски улыбнулся маг, — и любит тебя. Сильно. И мальчик... Ты им нужен, — невольно повторил он слова Лиана, — очень нужен.

— Не умничай, — буркнул антиванец, — ты отдыхать собирался? Вот и давай. А мне еще этого нужно из замка убрать подальше.

Сказав это, Вейлор вернулся обратно в комнату, а чародей побрел в свою спальню, только сейчас поняв, что стал убийцей. Впервые убил человека магией.