Мелиссу разбудило странное ощущение, она не сразу поняла, что это — голод. Ей безумно хотелось есть, а в последний раз такое было перед тем, как она слегла. Аппетит — это первое, что отняло проклятие, и Мелисса буквально заставляла себя есть, а в последнюю неделю — только пила.

Да и то, проглоченное молоко активно просилось обратно, и приходилось прилагать массу усилий, чтобы удержать его в желудке. А сегодня аппетит вернулся, голодные спазмы и заставили женщину открыть глаза и окликнуть служанку, задремавшую в кресле у ее кровати:

— Анна, принесите мне завтрак, и как можно быстрее, — Мелисса и сама не верила, что эти слова произносят ее губы, но громко заурчавший желудок их подтвердил. — И молока, большой кувшин свежего молока.

— Да, миледи, — удивленную и обрадованную девушку, словно ветром сдуло, а банна снова прислушалась к себе. Что-то было не так, но что?

И тут ее осенило — исчезла давящая тяжесть, отнимающая силы и превращающая каждый вдох в сражение. Дышалось легко, полной грудью, и хотелось свежего воздуха и побольше. Распахнуть поскорее окна, впустить осенний холодный воздух и дышать им, наслаждаясь каждым глотком! Мелисса решила не ждать служанку, а открыть окно сама, но... Стоило ей сесть на постели, как голова тут же закружилась и задрожали руки и ноги. Слабость проявила себя во всей красе, впрочем, чего она ожидала? Откуда взяться силам, если последний раз она вставала с постели так давно.

Банна снова откинулась на подушки, решив не искушать судьбу и дождаться возвращения служанки. Не хватало еще упасть и напугать Гордона, который, обязательно в этот момент войдет в спальню. Она и так в последнее время только и делала, что невольно его пугала своей бледностью, худобой и тем, что совсем перестала проводить с мальчиком время. Не стоит делать еще хуже.

Но почему ей стало легче? Неужели те зелья, которыми ее поил маг, оказались настолько действенными? Или эльф ошибся, когда сказал, что ее прокляли? Он ведь такой молоденький, а на фоне Вейлора казался совсем мальчишкой. Интересно, сколько ему? По всей видимости, нет еще и двадцати. Однако, как бы то ни было, лучше ей и стало, и какая разница — почему?

Впервые за последние несколько недель Мелиссе не было страшно, и смерть уже не казалась столь близкой. Теперь бы еще поесть, принять ванну, чтобы смыть с себя остатки слабости и болезни, прижать к себе сына и обязательно прочитать ему любимую сказку, и еще... увидеть Вейлора. Своего супруга. Только вот, не решит ли он, что она разыграла все это, чтобы заставить жениться? Слишком уж подозрительным может показаться антиванцу это внезапное облегчение.

Однако об этом потом, сейчас — завтракать, тем более Анна уже внесла на подносе свежую еду, от запаха которой голова Мелиссы закружилась сильнее, а живот заурчал громче.

И все же она не спешила, прекрасно зная о том, что нельзя набивать желудок, долго не видевший пищи. Банна, сдерживая себя, выпила кружку молока, потом — съела свежую булочку и немного заячьего паштета, который очень любила. На этом она ограничила свою трапезу и приказала Анне приготовить ванну, но сначала — раскрыть настежь все окна в комнате.

Девушка не возражала и не спорила, она видела, что хозяйке стало намного лучше, а потому быстро и ловко исполнила все приказания, не переставая улыбаться. Она, как и все слуги, очень любила добрую банну, а потому не могла не радоваться переменам к лучшему.

Пока Мелисса принимала ванну, Анна сменила белье на постели, проветрила комнату, а потом помогла своей госпоже одеться и сесть в кресло — ложиться в постель банна отказалась.

— Я так долго там лежала, что больше просто не могу, — улыбнулась она девушке. — Лучше позови ко мне Гордона. Где он?

— Миледи, ваш супруг увел его во двор, — доложила служанка, — сразу после того, как они выбрали в арсенале меч для Гордона.

— Меч? — изумилась Мелисса. — Но зачем ему меч? Ему же всего пять!

— Не знаю, миледи, но я сейчас позову его, — поклонившись, Анна выскользнула за дверь, но закрыться та не успела — на пороге стоял маг, держащий в руках новую склянку с ядовито-зеленой жидкостью.

— Доброе утро, — улыбнулся эльф, окидывая ее внимательным взглядом, — я рад, что вам лучше, миледи.

— Знал бы ты, как я этому рада, — она снова улыбнулась, — зря Вейлор в твоих способностях сомневался, хорошо тебя учили.

— Выходит, так, — он протянул женщине склянку, — вот, это нужно выпить. И не только сегодня, это восстанавливающее зелье, оно поможет вам поскорее встать на ноги.

Она беспрекословно приняла протянутую емкость и поднесла к губам. Зелье пахло мятой и было свежим на вкус, Мелисса не заметила, как опустошила сосуд и вернула чародею, который показался ей бледным и чем-то расстроенным.

— Спасибо, — откидываясь на спинку кресла, сказала банна, — ты неважно выглядишь, сам не захворал часом? — и тут ей в голову пришла страшная мысль. — Ты же не...

— Что? — уставился эльф на неё непонимающим золотистым взглядом.

— Не перетащил это проклятие в себя? — четко произнесла она, надеясь, что ошибается.

— Нет, — покачал головой маг, — что вы! Я просто не выспался, на новом месте, — пояснил, засовывая склянку обратно в сумку на поясе и не глядя ей в глаза.

— Посмотри на меня, — почти приказала Мелисса, но исполнения приказа не дождалась.

Дверь распахнулась без стука, и в комнату влетел сияющий и взлохмачено-вспотевший Гордон. За его спиной виднелась рукоятка меча, а на личике был написал самый настоящий восторг.

— Мама, мама, а я скоро научусь драться совсем как... — мальчик осекся, не увидев матери в кровати, потом заметил ее в кресле, подбежал и договорил: — Вейлор... Он меня учит, видишь, — ребенок вытащил свой маленький меч и показал Мелиссе, — это он для меня выбрал!

— Замечательно, — она прижала сына к себе, поцеловала в лоб, заметила свежую ссадину на локте и нахмурилась: — А это что?

— Это? — ребенок глянул на свою руку. — Это я упал. Сам. Воин должен держать равновесие, — с комично-серьезной миной повторил он слова своего учителя. — А я не удержал и свалился, но мне совсем не больно, я не плакал даже! Я же мужчина!

— Конечно, — банна взъерошила его густые волосы, — а где сам Вейлор?

— Он скоро придет, — Гордон взобрался на материнские колени и обхватил ее за шею. — А ты больше не будешь болеть?

— Я постараюсь, — снова целуя сына, сказала Мелисса, — видишь, я больше не лежу в постели!

— Тебе надоело, да? — устраиваясь удобнее, спросил мальчик.

— Да, а еще чародей дал мне лекарство, — женщина послала улыбку Эйнару, наблюдавшему за Гордоном со странной сосредоточенностью. Банна вспомнила, что маленьких магов насильно забирают в Круг, как только проявятся способности, а это значит, что эльф, возможно, и не помнит своей матери.

— Горькое? — скривился ребенок.

— Нет, совсем не горькое, — она поправила выбившуюся рубашку, и сын недовольно фыркнул, он не любил этой вот ее заботы, но как можно себе в этом отказать?

— Главное, что помогло, — снова повторил Гордон чьи-то слова и прижался к ней всем тельцем. — Теперь ты будешь со мной играть?

— Обязательно, — начала Мелисса, а закончил за нее Вейлор, вошедший в комнату:

— Конечно будет, а куда она денется? — антиванец окинул взглядом всех присутствующих, остался доволен увиденным и подошел ближе к своим жене и сыну.

Эйнар, пользуясь моментом, выскользнул за дверь и поспешил в свою комнату — готовить новую порцию зелья и не думать о том, что произошло ночью. Выбросить из головы то, что оборвал чужую жизнь. И пусть Эдмон заслуживал смерти, легче от этого не становилось. Чародей помнил, как нарастал ужас в глазах мужчины, когда он втискивал проклятие в душу и тело Эдмона.

Сейчас его уже не было в живых, Вейлор сообщил это магу до того, как пошел учить сына обращению с мечом. Сообщил так же спокойно, будто речь шла не о человеке, а о бешеном волке. Хоть, если разобраться, таким Эдмон и был, ведь это он проклял Мелиссу и хотел убить Гордона. И вроде бы получил по заслугам, но на душе у чародея было мерзко и неспокойно.

И так хотелось прижаться к плечу Лиана, рассказать ему обо всех своих горестях, и чувствовать, как гладит антиванец его по спине, слышать, как шепчет успокаивающие слова, вдыхать его запах и прижиматься все теснее. А потом забыть обо всем окончательно, ощутив горячее прикосновение губ. С каждым днем, проведенным в разлуке, тоска по любимому становилась все сильнее, и ничего с этим поделать чародей не мог.

Любовь оказалась сильнее самой могущественной приворотной магии, она подчинила его себе и сделала совсем другим. Сильнее, жестче, но, видимо, недостаточно жестким, в противном случае, Эйнару была бы безразлична смерть Эдмона, а это было совсем не так. Чародею было плохо, хотелось забыть, но никак не получалось.

Спеша в свою комнату, он заметил встревоженную полноватую девушку, похожую на Мелиссу. Кажется, это младшая сестра миледи и несостоявшаяся жена убитого им мужчины. Эльф был уверен, что знает в чем причина тревоги, явно читавшейся на лице девушки, но пусть с этим разбирается Вейлор. Он умеет врать, глядя прямо в глаза, он сможет обмануть Брину, кажется, именно так и зовут рыжеволосую.

Эйнар ускорил шаг и почти вбежал в свою комнату, хоть Брина не обратила на него никакого внимания. Она вообще не замечала чародея, все мысли девушки были сосредоточены вокруг пропавшего жениха. Эдмон не явился на встречу, а такого прежде никогда не случалось. Он не сообщил, что собирается куда-то уезжать, и никто не видел ее жениха со вчерашнего дня. Неужели... права была та служанка, которая говорила ей, что не она сама нужна кавалеру, а деньги, которые изначально он желал получить, женившись на Мелиссе.

Тогда Брина накричала на болтливую прислугу а, будь ее воля, и вовсе уволила бы, чтобы знала, что язык нужно держать за зубами. И плевать, что это — ее кормилица, вырастившая Брину и продолжающая заботиться о ней. Откуда старухе знать, что такое любовь? Небось, насквозь уже одряхлела, все на свете забыла, и туда же — жизни учит, советы раздает! И вот теперь девушка вспомнила слова кормилицы, потому что исчезновение Эдмона было слишком уж внезапным.

Из комнаты Мелиссы доносились голоса и... заливистый смех Гордона. Чему это радуется мальчишка? Распахнув дверь в спальню сестры, Брина услышала, как Вейлор и Гордон, перебивая друг друга, поясняли Мелиссе сидящей в кресле, как нужно правильно держать меч.

Брина застыла на пороге, потеряв дар речи — неужели сестре стало настолько лучше? Прямо как в сказках, в которых принцессу возвращал к жизни поцелуй принца.

Брина их обожала, перечитала все, а когда выросла — переключилась на любовные рыцарские романы, потом — на фривольные антивские сочинения. Стихи о страсти кружили голову, и так хотелось поскорее встретить своего принца, чтобы все было, как в сказке! Только вот местные принцы не спешили к ней свататься, почему-то все выбирали Мелиссу, хоть та и была старше, да и Гордон, по мнению Брины, являлся скорее недостатком, чем достоинством. И только Эдмон...

— Мели, — оборвав свои размышления, натянуто улыбнулась Брина, — как ты себя чувствуешь?

— На удивление хорошо, Бри, — широко улыбнулась банна, и тут Вейлор подхватил Гордона на руки и вынес из комнаты, оставив сестер наедине.

Антиванцу не улыбалось слушать женский треп, да и сообщать Брине, куда делся ее жених, Вейлор не собирался. Пусть лучше считает, что ее бросили, чем знает правду. Слишком горькой она бывает. Антиванец видел, как умер Эдмон, потому что тот отправился в Тень не далее, чем сегодня утром. Вейлор сам лично избавился от тела.

— А мы еще будем сегодня заниматься? — Гордон с комфортом устроился на руках мужчины. — Ты хорошо дерешься! Я тоже так хочу!

— Научишься, — улыбнулся антиванец, прижимая сына к себе, — я начал заниматься в десять, а тебе всего пять.

— А тебя твой папа учил, да?

— Нет, — Вейлор поставил мальчика на пол в зале, — я не помню своего отца, он умер, когда меня еще не было на свете.

— Это плохо, — понимающе и тяжело вздохнул ребенок, — я знаю.

И этот вздох снова резанул мужчину по сердцу, проник сквозь все защитные барьеры, цинизм и равнодушие и попал прямо в цель, на мгновение превратив Вейлора в такого же маленького мальчика, мечта которого об отце так и не исполнилась. Он тряхнул головой, отгоняя непрошенные и горькие картины прошлого, и предложил Гордону сходить в сад. Мальчик радостно закивал, схватил Вейлора за руку и потащил за собой.

Шагая следом за сыном, антиванец думал, что вряд ли сможет уехать, даже несмотря на то, что Мелиссе больше не угрожает опасность. Между ним и сыном уже протянулась нить, невидимая, но прочная настолько, что если ее оборвать, кровоточащий кусок собственного сердца придется оставить здесь, рядом с синеглазым мальчишкой. Так зачем снова издеваться над собой?..

***

Прошло еще три дня, в течение которых Мелисса все быстрее поправлялась, теперь она проводила в постели минимум времени, предпочитая сидеть в кресле или же ходить по дому. Она снова читала Гордону сказки, только мальчик стал намного меньше времени проводить с матерью. Он тенью ходил следом за Вейлором, что-то рассказывал антиванцу, слушал его и очень много смеялся, так, как никогда ранее.

Наблюдая за ними из окна, Мелисса молилась, чтобы Вейлор задержался подольше, чтобы не призвали его в Денерим торговые дела. Банна до сих пор считала, что антиванец — купец, и понятия не имела, кто он на самом деле. Женщине безумно хотелось, чтобы так было всегда, чтобы Вейлор по-настоящему стал ее мужем, но...

Она прекрасно понимала, что их брак, хоть и заключенный по всем правилам, всего лишь сделка. Мелисса никогда не стала бы умолять Вейлора остаться, хоть теперь, когда он снова был рядом, а она — почти выздоровела, сдерживать себя и не показывать, что по-прежнему любит и желает его, было ох как непросто!

Мелисса знала, что должна поговорить с отцом своего ребенка, выяснить все до конца, чтобы он не подумал, будто она обманом принудила к женитьбе. Нужно сказать Вейлору, что он совершенно свободен и в любой момент может уехать. Нужно. Найти. Силы. Чтобы произнести эти такие обычные слова и разрушить хрупкую иллюзию семейного счастья. А потом попытаться пояснить Гордону, почему они снова одни...

И не у кого просить помощи, остроухий чародей тут не подмога, ему самому бы кто помог. Женщина видела, что эльф с каждым днем становится все грустнее, словно что-то давит на юношу, мешая улыбаться без усилий. Чародей продолжал пичкать ее разными зельями, от которых женщине действительно становилось все лучше, но сам он словно находился где-то не здесь. Будто постоянно думал о ком-то или о чем-то, и с его симпатичной физиономии не сходила печать задумчивой грусти.

Несколько раз Мелисса порывалась спросить, в чем же, собственно, дело, но одергивала сама себя — кто она такая, чтобы лезть к нему в душу? Лучшее, что она может сделать для эльфа — отпустить. Больше магическая помощь ей не понадобится, так зачем удерживать здесь того, кто этого не желает? И, пожалуй, не стоит больше откладывать эти такие важные разговоры, зачем позволять Гордону еще сильнее привязываться к Вейлору? Нужно расставить все точки над «и». Сегодня же. Сейчас.

Банна решительно поднялась с кресла, собираясь немедленно отыскать Вейлора и поговорить с ним, а после — сказать чародею, что он может собирать вещи. Они приехали вдвоем, вот вдвоем и уедут. Узнав у слуг, что Гордон и его учитель находятся на одной из полян в саду, которую Вейлор превратил в место для тренировок, Мелисса спустилась по лестнице и впервые, за все это время, вышла во двор.

Своих мужчин она нашла по металлическому лязгу скрещивающегося оружия, пояснениям Вейлора и звонким ответам сына. То и дело доносился их смех, который ей было так приятно слышать. Женщина неслышно подошла и некоторое время простояла, глядя на то, как Вейлор учит Гордона правильно держать оружие, как показывает простые приемы и наблюдает, как старательно мальчик за ним повторяет. Их схожесть в этот момент была особенно заметна, она сама только сейчас обратила внимание, что у сына не только улыбка Вейлора, но и манеры ерошить волосы, морщить нос и щурить глаза. И больше всего на свете ей хотелось, чтобы вот так все и осталось.

— Вижу, вы даром времени не теряете? — банна все же обнаружила себя, когда Вейлор подал знак опустить оружие и сделать перерыв.

Гордон тут же подбежал и сообщил:

— Мужчина должен уметь обращаться с оружием, мама! — снова взрослая фраза, звучащая так забавно из уст пятилетнего малыша.

— Конечно, милый, — улыбнулась она и встретилась взглядом с подошедшим Вейлором. — Вей, нам нужно поговорить...

— Сначала скажи, как ты себя чувствуешь? — спросил антиванец, окидывая ее внимательным взглядом.

— Отлично, твой маг молодец, — тут Мелисса заметила, что Гордон успел притянуть Вейлора поближе и теперь стоял, обнимая их обоих. В сердце тут же кольнуло от странной уместности этого вот детского поступка. Теперь они с Веем были так же близко, как когда-то и... так далеко. — Только он очень грустный, думаю, пора отпустить юношу.

— Уверена?

— Да, — она вздохнула. — Я здорова, целитель мне больше не нужен. Мне показалось, или он по ком-то скучает?

— Мели... — Вейлор погладил Гордона по голове, и сын прижался к его руке. — Ты права, нам действительно надо поговорить. А ты, Гордон, пока что отдохни.

— Хорошо, па, — бросил ребенок и побежал к дому.

— Па? — изумленно переспросила Мелисса.

— Ты сама сказала ему, что когда-нибудь из Антивы вернется его отец. Гордон знает, что я — антиванец, вот и сложил два плюс два. Он очень смышленый мальчик, весь в тебя.

— Нет, — покачала она головой, — он похож на тебя и лицом, и характером.

— Присядем? — Вейлор указал на расположенную неподалеку беседку. — Что-то мне подсказывает, что разговор будет долгим.

Она не стала спорить, оперлась на предложенную руку и последовала за ним к беседке, где и заговорила, усевшись в кресло:

— Вей, я хочу, чтобы ты знал... ты, по-прежнему, свободен. Я больше всего боюсь, что ты подумаешь, будто я все это подстроила, чтобы заставить тебя жениться...

Ответом послужил его громкий смех и сказанное иронично:

— И прокляла себя сама? Надо же, как сильно тебе хотелось за меня замуж!

Теперь улыбнулась и она, а потом продолжила:

— Ну, хорошо, и все же... ты можешь уехать в любой момент, я не стану тебя удерживать, не имею такого права. Теперь, когда я уже не умираю... мы с Гордоном вполне...

— Мели, — Вейлор взял руку женщины в свою, и сердце Мелиссы забилось чаще: — Я не могу сказать, что люблю тебя, это была бы ложь, но... я нужен Гордону, я его отец и не собираюсь бросать своего сына. Но и разлучать его с тобой тоже не стану. И... пора тебе узнать, чем я на самом деле зарабатывал на жизнь и почему познакомился с тобой тогда.

И антиванец рассказал ей о Вороньем прошлом, о заказе, который и свел их пять лет назад, о своей группировке и о Лиане, по которому так тоскует чародей. Он говорил долго, глядя прямо перед собой и рассеяно поглаживая витой столбик беседки.

Мелисса слушала молча и получала один за другим ответы на давно мучившие вопросы. Действительно, для купца он слишком хорошо владеет оружием, да и... походка, повадки, манера двигаться — все выдает воина, а не торговца.

— Вот так обстоят дела, Мели. Тебе решать — нужен Гордону такой отец или нет, — сказал он в завершение, повернувшись к ней и глядя в голубые внимательные глаза женщины. — Я приму любое твое решение, в конце концов, ты дала ему жизнь и воспитывала все эти годы, я...

— А ты его отец, Вей, — спокойно сказала банна, — и это точно такая же истина. Ты нужен ему, я вижу, как он на тебя смотрит. Гордон не простит мне, если ты уедешь. А любовь... Я уже не девочка, которая верит в сказки. Счастье сына для меня — самое главное. Ты... тебе вовсе не обязательно исполнять... — она смутилась, но все же договорила, — супружеский долг и делить со мной ложе. В замке много комнат.

— Разберемся, — Вейлор коснулся ее кисти губами, — времени у нас достаточно. А Эйнару действительно пора ехать, пока он вовсе с тоски не усох. Ли мне этого не простит, а мне бы не хотелось еще раз скрещивать с ним клинки.

— Как скажешь, — улыбнулась Мелисса, не пытаясь отнять руку, — я рада, что ты останешься, Вей.

Она боялась сказать больше, отпугнуть его тем, что до сих пор любит так же сильно, как и пять лет назад. Никакой спешки и навязчивости, и возможно... Но всему свое время.